"Солёная, значит, да? Что ж, это всё объясняет", — отметил про себя Кель. И, прежде чем представиться, он решил воспользоваться приглашением, и забрался на один из высоких стульев, стоявших перед стойкой. Разместившись, он быстро снял перчатки, спрятал их в сумку и заговорил:
— А я — Кель, приятно познакомиться, — и протянул хозяину руку.
Сол, издавая какие-то нечленораздельные звуки одобрения и радости, незамедлительно схватился одной своей могучей пятерней, и принялся трясти тщедушную ладонь юноши, а другой хлопать своего нового знакомца по плечу с такой силой, что у того начало двоиться в глазах настолько, что в какой-то момент перед ним предстал не один, а сразу пара жизнерадостных, никогда не унывающих трактирщиков: "Ну уж нет, столько я не вытерплю" — с шутливым отчаянием подумал молодой лекарь. При этом голову юноши неконтролируемо потряхивало, как у тряпичной куколки. Наконец, хозяин заведения отпустил Келя и шлёпнул своими исполинскими ладонями о стол:
— Вот и познакомились! Ну, Кель, будешь заказывать чего, выпить или поесть? Аль просто зашёл потрещать, узнать, где найти ближайший бордель? — С озорцой уточнил Сол и снова безудержно расхохотался. Его явно несказанно радовало собственное чувство юмора. Однако, взрыв веселья прервал вновь раздавшийся с кухни удар половником о кастрюлю. Не переставая улыбаться, хозяин заведения бросил в сторону дверей. — Да шучу же я, шучу! — Он принял серьёзный вид, сдвинув брови, но, при этом, не перестал улыбаться, что выглядело одновременно нелепо, пугающе и забавно. — Нету у нас в городе борделей. — Проговорил он с напускной серьёзностью, и хитро подмигнул. — Ну так что? — Спросил трактирщик и принялся рассматривать Келя.
— Да, — ответил юноша, после некоторого замешательства, — вы подаёте здесь двойную яичницу? — Уточнил Кель, положив локти на стойку.
— Подаём ли мы двойную яичницу?! — Воскликнул Сол так, будто этот вопрос ранил его до глубины души. — Да если ты не пробовал её такой, как готовит моя женушка, считай, что ты никогда в жизни яиц-то даже не видывал! — После чего он обернул силу своих могучих лёгких против двери, как теперь выяснилось наверняка, уже точно ведущей на кухню. — Бекка! Приготовь для нашего уважаемого гостя двойную яичницу со свиной грудинкой! Да такую, чтобы у него потом ещё неделю слюнки текли от одних только воспоминаний!
Впервые со стороны кухни вместо металлического звяканья донёсся приятный немолодой женский голос:
— Хорошо, любимый!
Озвучив заказ, Сол кивнул, положил один локоть на прилавок, другим упёрся в бок, и принялся бегать по Келю взглядом, не умолкая:
— Моя жена готовит так! — Он освободил одну руку, чтобы сложить пальцы кисточкой и, смачно чмокнув, поцеловал их, а затем широко расправил. — Муа! Пальчики оближешь! — Он лукаво прищурился, многозначительно пошевелил усами, забегал глазами по залу трактира, и сообщил юноше заговорщическим тоном. — А если не успеешь облизать сам — за тебя это сделает сосед! — Он угрожающе-издевательски захохотал, и всё же, несмотря на это, всё же было очевидно, что хозяин заведения просто подтрунивал над своим юным клиентом.
Однако воображение молодого человека не дремало. Вздрогнув от внезапно накативших неприятных ощущений, Кель настороженно оглянулся. По его коже пробежали мурашки, как только он представил, как кто-нибудь из нынешних посетителей заведения облизывает его пальцы.
Когда Сол обратил внимание на реакцию лекаря, его плутовская улыбка слегка ослабла, обратившись в доброжелательную. Он понял, что последняя подколка получилась излишне правдоподобной, и решил немного попридержать коней. Выпрямившись, трактирщик вновь принялся протирать кружку, и заговорил уже более спокойным, но оттого не менее располагающим тоном:
— Не дрейфь, дружище! Я же просто шучу! — Юноша повернулся к хозяину заведения, в его глазах прямо-таки читалось облегчение, он даже усмехнулся в ответ. А Сол, улыбнувшись шире, уточнил. — Закажешь чего-нибудь выпить? Или собираешься яичницу всухомятку уплетать? Между прочим, — трактирщик сделал шаг назад, и хлопнул свободной ладонью по бочонку, — как ты, наверняка, знаешь, Раут находится недалеко от Кадиреса, — Сол махнул рукой куда-то в сторону моря, — поэтому у меня в наличии имеются все сорта пива, какие только варят гномы! Всё, что пожелаешь! Угодим любому, даже самому придирчивому клиенту! — Скорчив свирепую мину, он воскликнул шутливо-грозно. — Ты ведь знаешь, что лучшее пиво варят гномы, да?! — Однако, долго удерживать такое выражение лица у него не получилось, и он тут же снова стал радушным хозяином трактира.
— Конечно знаю. — Уверенно ответил Кель, и улыбнулся — необузданный нрав трактирщика максимально ему импонировал. — Налейте мне "Горного Короля".
— Одну порцию "Горного Короля" сию минуту! — Несерьёзно-услужливо выпалил Сол, и, перехватив удобнее кружку, которую так усердно протирал, грациозно, насколько позволяла его комплекция, развернулся на месте, и принялся наполнять стеклянную ёмкость, открутив своими сарделечными пальцами маленький краник, торчавший из бочонка.
Закончив, он крутанулся обратно к Келю, поставил перед ним кружку, и сразу же принялся протирать фартуком следующую, которую извлёк из-под прилавка.
Кель оценивающе осмотрел пену, затем схватил кружку, и одним умелым движением поднял и опрокинул её на себя, сделав несколько жадных глотков. Холодное, с лёгкой горчинкой пиво хлынуло в рот лекаря, отдавшись лёгкой болью в осушенных жаждой зубах, освежая и отдавая в нос приятным, хлебным ароматом. Именно за отсутствие ярко выраженной горечи и приятное послевкусие Кель так ценил "Горного Короля". Юноша прикрыл глаза, довольно промычал, и медленно выдохнул через ноздри, наслаждаясь хмельным духом.
Дождавшись, когда лекарь опустит кружку на стол, Сол, отведя взгляд, не мешкая, как бы невзначай, спросил:
— Ну что Кель, я гляжу, ты у нас лекарь?
От неожиданности данного заключения у юноши даже приподнялись брови:
— Да, а как вы догадались? — Удивился он. Но потом, улыбнувшись, уточнил. — Наверное, по сумке, да?
— Не только, — начал объяснять Сол придав себе настолько невозмутимый вид, будто каждый день щёлкал подобные загадки как семечки, — у тебя плащ держится на одной-единственной пуговице, которая ещё и с левой стороны. — Он многозначительно приподнял бровь, и взглянул на своего посетителя. — Я видал такие у других медиков, и знаю, что их специально шьют так, чтобы в экстренной ситуации быстро левой рукой отстегнуть плащ, а правой снять с плеча сумку.
— А вы весьма наблюдательны, — подметил юноша, сделав очередной глоток, — но это первый такой плащ в моей жизни, поэтому я особо об этом не задумывался. Хотя, думаю, тот, кто его пошил, специально позаботился, чтобы он вышел именно таким. — Последнюю фразу юный лекарь произнёс, отрешённо глядя куда-то в пустоту.
— Кель, давай на "ты", — трактирщик дружелюбно улыбнулся, — я мужик простой и говорить привык по-простому, лады?
— Лады, — согласившись, Кель кивнул, и сделал ещё пару глотков. — Послушай, Сол, хочу задать тебе один вопрос. Пока я шёл от порта мне встречались, в основном, женщины, и ни одного взрослого богатого мужчины. Это просто так совпало, или они здесь действительно почти не живут? Я пытался припомнить историю Раута, но ничего связанного с этим явлением не вспомнил.
— А-а-а, заметил, да? — Горьковато усмехнулся Сол. — Вообще-то, денёк выдался жарковатым, поэтому гости и господа особо по городу не гуляют, так что тебе просто не свезло. А вообще, сейчас полдень, поэтому они, наверняка, работают. Сидят за своими гроссбухами, прибыли и убыли подсчитывают, или планируют следующий торговый маршрут. А может, дремлют после обеда. Но так-то здесь действительно живут в основном женщины. — Трактирщик поджал свои большие губы. — Я, бес побери, чуть было не прогорел из-за этого, поначалу.
От досады он тряханул фартуком так, что тот щелкнул, почти как кнут, видимо, благодаря немалой физической силе своего владельца. Затем Сол, оценив чистоту кружки и удовлетворившись результатом, спрятал её под стол, и достал новую.
Поведение хозяина заведения немало заинтриговало Келя:
— А что случилось? — Спросил он с неподдельным интересом.
Трактирщик взглянул на лекаря, затем уставился куда-то вдаль, ностальгически улыбнувшись, и начал:
— Папаня мой, значица, открыл трактир в столице, когда я ещё пешком под стол ходил, во-о-о-т. Дела-то, вроде как, неплохо шли, да, только вот столица росла, и количество трактиров и таверн, вроде нашей, тоже. Помер батька мой лет тридцать назад, вскоре после того, как мне двадцать девять стукнуло, ага, а я, значит, владельцем стал трактира того. Вот. Единственным ребёнком я был у бати с матушкой, ага. Ну, поработали мы с женушкой да матерью моей годик, а дочку-то тогда мы ещё и не завели, — он стрельнул взглядом на Келя, и сделал небольшое отступление, — кстати, да, у меня есть дочь. — Он как-то странно дёрнул бровями, не то пытаясь намекнуть на то, что не против обзавестись зятем, не то показать, что лучше бы юноше даже не думать о том, чтобы приближаться к его кровиночке, после чего сразу же вернулся к рассказу. — Так вот, дела-то у нас всё хуже и хуже шли из-за конкурентов, мда. А король-то как раз тогда и объявил о постройке Раута: "Ну, — подумал я, — это точно судьба сама мне под нос шанс пихает! Портовый город, да ещё и полный купцов, которые не против во время своих переговоров деловых пропустить стаканчик-другой — это ж золотая жила!". Сели мы с женой, всё посчитали, ну, как умели, по-простому, да даже так всё сошлось! Недолго думая, продал я тогда свой трактир и на все деньги купил землю да стройку с материалами оплатил. Свезло, что кота за хвост не тянули, и в первых рядах желающих оказались! Уйму денег сэкономили! Там ведь, чем больше желающих становилось, тем скорее цены росли. — На этом отрезке повествования он самодовольно улыбнулся. — Ну так вот, пару лет, пока строили Раут-то, жили мы, можно сказать, в нищете. Считай, всё копили, чтобы первую партию алкоголя да еды заказать, как переедем-то. Я подрабатывал везде, куда только брали — на стройках, деревья рубил, навоз лопатой перекидывал, письма разносил, ох, чем я тогда только не успел позаниматься! А Бекка, вот, в харчевнях кашеварила, а по вечерам матери моей помогала шить на заказ. Тяжко тогда было, да уж.
Сол замолчал, вновь уставившись на перила, и даже перестал протирать кружку. Кель не стал его отвлекать, дав окунутся в пучину воспоминаний давно минувших дней.
Пауза затягивалась, поэтому лекарь решил сделать ещё парочку глотков освежающе холодного пива. Когда он вернул кружку на место, стук донышка стеклянного сосуда о стол вернул Сола на землю, и тот, цокнув языком, продолжил свой рассказ:
— Зато так крепко, как в те времена, в жизни больше никогда не спали! — Сказал он бодро, но как-то без энтузиазма. — Ну вот приехали мы, значит, в Раут, привезли с собой горстку бочонков пива, пару ящиков вина, да еды, на первое время, а последние деньги потратили, чтобы заказать новую партию, уже с Кадиреса. Поначалу-то всё шло очень даже неплохо! Но как пришли первые корабли с острова, тут-то я и осознал, какую глупость совершил. Товары-то приплыли не только для меня, а, считай, для всех торгашей города. Ну, одновременно. Понимаешь, к чему я клоню, да? — Сол потыкал локтем в сторону Келя, но тот только вопросительно приподнял бровь. Трактирщик хохотнул. — Пока они ждали первую поставку — ко мне-то и захаживали, от нечего делать. Слышишь?! Да, вот, я говорю, как только, так разу, они все и разъехались по всему материку, барахло своё сбывать! Да. И ведь, что самое обидное — сыновей своих тоже прихватили, поганцы! — Хозяин заведения, возмутившись не на шутку, широко замахнувшись, шмякнул бедным фартуком об стойку. После чего тут же его подобрал и запихал обратно в кружку. — Опыт, мол, передавать! Торговый! Тьфу! Много ли ума надо железки остроухих продавать, да поделки гномьи, а? — Он выжидательно глянул на Келя, но юноша сообразил, что вопрос носил риторический характер, и, поэтому, предусмотрительно промолчал. — Остались одни ба... — тут Сол осёкся, стрельнул взглядом в сторону кухни, кашлянул и продолжил, — женщины. Жёны, да дочери. А они-то пиво не жалуют особо, знаешь ли. — Трактирщик сделал полшага назад, и пару раз стукнул локтем по бочке. — Но на вино, они, конечно, падки, как это часто бывает. Вот только здесь винные лавочники меня переиграли и уничтожили. Дальновидные больно оказались, гады. Знали, с каким контингентом предстоит иметь дело, поэтому стены у них все белые, кругом картины развешаны, мозаики цветные всякие, полочки резные, даже на бутылки разноцветные не поскупились. Ну прям магнит для б... — Тут он в очередной раз запнулся, и выпалил, яростно мотнув головой. — Всего рода женского! — Вслед за последним изречением, он комично заломил руки, и скривил лицо, очевидно, попытавшись изобразить стереотипную в его представлении девушку, у которой в голове лишь ветер да побрякушки. Юмористический эффект усиливался ещё и за счёт того, что пародистом выступал здоровенный усатый не самый молодой мужчина, которому подобный образ совершенно не подходил, отчего Кель невольно прыснул. Довольный произведённым эффектом, трактирщик незамедлительно вернулся к своему привычному образу. — Тьфу! После такого, естественно, в моё заведение они ни ногой. Не, ну слышишь, что говорю?! Не эстетично, говорят! Красоту им подавай! — Хозяин заведения беспомощно развёл руками. — Не, ну, время от времени залётные-то заходили к нам купить пару бутылок вина. Но это из тех, кто просто проходил мимо или кому неохота до лавки было топать. На такие доходы не проживёшь. Я пытался подработать, конечно, но город совсем молодой был, что уж тут поделать, ничего люди не могли мне предложить. Но дело-то в не в том. Военные тогда в город ещё никого не пускали, кроме землевладельцев. Им, мол, нужно было определить, куда лучше ставить стражников, продумать маршруты патрулей, линию обороны, проверить, нет ли брешей в их мерах безопасности. И на всё про всё, нет, ну ты представляешь?! На всё про всё, говорят, им нужно полгода!
Кель смутился:
— Неужели они не могли продумать всё это заранее?
Трактирщик стукнул кулаком по столу:
— А вот представляешь, нельзя, оказывается! Говорят, такие вопросы, мол, на месте решать надо! А я им говорю: "Да вы чего?! У меня всё пиво в бочках скиснет, а у меня ни медяка за душой, на новое не хватит! А мне ещё семью кормить надо!" — Выпучив глаза, Сол впился взглядом в юного лекаря. Он выглядел настолько уморительно, что Кель не сумел сдержать улыбки. Но именно такой реакции и хотел добиться трактирщик. Одобрительно хохотнув, хозяин заведения вновь нацепил сердитый вид. Хотя секунду назад он выглядел так, словно его до сих пор приводили в бешенство одни лишь воспоминания о том времени, на самом деле чувствовалось, что он не держал на кого-либо обиду за свои прошлые злоключения. Скорее, в трактирщике Раута спал сладким сном талантливый артист, которого тот иногда отпускал на волю. — Ну так, что я говорю, из-за этого ещё и гостиница дохода не приносила совсем. — Подытожил Сол. — И начали мы тут тухнуть. Имелся вариант, конечно, продать всё, да укатить, куда глаза глядят. Да вот только виноватым бы я себя чувствовал. — Он стыдливо отвёл взгляд, и на этот раз искренне, без лицедейства. — Это, считай, что я по глупости труды всей жизни папки своего коту под хвост пустил бы. Зазорно, в общем... Ну вот, так и закончили бы в сточной канаве, если бы не моя женушка. — Сол расплылся в улыбке, и с нежностью посмотрел в сторону кухни. — Веришь, нет?! Её стряпня настолько понравилась местным мадамам, что они начали постоянно у нас заказывать завтраки, обеды и ужины. А иногда даже не брезговали и собственнолично явиться сюда, чтоб поесть! — Он широко расставил руки в стороны. — Прямо в зале! Представляешь?! А потом и вовсе стали платить немалые деньги, чтобы мы накрывали им столы к празднику. Желающих набиралось столько, что мы двое суток на кухне проводили за готовкой! Спали по очереди. И всё равно с ног потом валились от усталости! Зато теперь могли ни в чём себе не отказывать. Между прочим, хватило на то, чтобы Оссе моей дать приличное образование. — Он важно поднял указательный палец вверх. — О как! — Немного подумав, трактирщик уточнил. — Это дочь мою так зовут — Осса. — Ухмыльнувшись, он вернулся к основной теме своего монолога. — Право слово, хоть таверну в харчевню переделывай, а?! — Хохотнул Сол, пихнув Келя локтем, перевалившись через прилавок, благо рост ему это позволял. — Ну, в общем, дела-то в гору пошли, ага. — Продолжил он в более спокойной манере. — А после власти наконец-то разобрались с вопросом охраны города, и разрешили пускать путешественников, тут-то и пиво с гостиницей начали свой медяк приносить. Правда, "медяк" — это не так уж далеко от истинны. — Тут он недовольно хмыкнул. — У меня проживают те, кто может себе это позволить. — Сделал замечание трактирщик. — Хоть я уже и цены снижал, лишь бы "медяк" в "серебряный" превратился. Так ведь нет! Всё равно снимают койку у крестьян за городом! У них, мол, не так дорого-богато, и не так вкусно, как у меня, зато, говорят, почти бесплатно, в сравнении с моими запросами! И это несмотря на то, что у меня тут, — он мотнул подбородком в сторону лестницы, — великолепные условия! Поэтому, основной доход всё-таки приносит стряпня Бекки. — Каждый раз Сол, когда произносил имя жены, делал он это с невероятной лаской. — А трактир он, знаешь, так, мне для души. Потом, когда твёрдо на ноги встали — уже и дочку завели, Оссой назвали, ну, это я тебе уже говорил. Город стеной огорожен и расширять его пока не собираются, да и накладно это, получается, и конкурентов у нас нету, ну, кроме виноделов. И вот, собственно, поэтому богачей-то тут и не встретишь почти, торгуют они, значит, угу, деньгу зашибают. — Хозяин заведения посмотрел на стену, окружавшую город, через окно. — А гости почти все за чертой города сидят, ага, дорого им тут всё, говорят, ага. У них тут основной маршрут — от ворот до порта и обратно. Поэтому у меня проживают только толстосумы, да приключенцы, да всякие другие интересные личности, у которых кошелёк потяжелее.
