Продолжив поиски, юноша довольно скоро обнаружил искомый предмет на тумбочке артистки.
Приблизившись к кровати девушки, Кель для начала посмотрел в окно — солнце только начинало клониться к закату
Лекарь на секунду сфокусировал взгляд на стекле, украшенном деревянными решётками и, неожиданно для самого себя, взгрустнул: "А Ультон и его банда сейчас, наверное, на небо через железные решётки смотрят. Если у них вообще есть окна", — эта мысль сильно подпортила лекарю настроение.
От досады, он схватил ключи, широко размахнувшись в воздухе рукой.
В связке их оказалось два: "Хм, наверное, один для Монарха?". Приглядевшись лучше, Кель понял что ошибся — ключи оказались разными: коронка одного была длиннее, чем у другого. Тем не менее, оба имели ромбовидную головку.
Кель ещё раз осмотрел комнату и даже заглянул под стол: "Сундука нет. От чего он тогда?" — Лекарь задумчиво погладил подбородок. — "А, разберёмся".
Сделав несколько шагов к двери, лекарь ощутил, что мочевой пузырь поднял бунт, что заставило его поторопиться.
Выскочив за дверь и наспех её заперев, юноша привычным движением собрался спрятать ключи в сумку. Не обнаружив её на привычном месте, он пожал плечами и закинул их в карман штанов: "Пока никуда не собираемся, ничего страшного".
Теперь, пританцовывая, он оглядел этаж, в надежде обнаружить здесь уборную: "Бесы! Надеюсь, она не ниже".
К неимоверному счастью юноши, на противоположной стене, правее его текущего местоположения, стояла заветная дверь, табличка на которой гласила "Туалет".
Кель, продолжая пританцовывать, подошёл и подёргал ручку двери, но она не поддалась: "Бесы! Занято, что ли?".
Оглядевшись, и не встретив в коридоре ни одной живой души, юноша приложился ухом к двери.
Ничего.
Изнутри не доносилось никаких звуков, ни напряжённого пыхтения, ни звона льющейся воды, ничего. Зато, прислушавшись, Келю удалось услышать гомон, еле доносящийся с первого этажа.
Растерявшись, лекарь решил осмотреть щель между дверью и косяком, в надежде найти объединяющую их задвижку, цепочку или что-то, что могло отделять его от цели.
Поравнявшись с ручкой, он заметил под ней замочную скважину:
— О.
Сложив в голове два и два, Кель молниеносным движением руки вытащил из кармана заветную связку и, словно заправский медвежатник, быстро отпер замок.
Очутившись внутри, юноша первым делом принялся искать унитаз, и, о чудо, тот находился прямо напротив входа. Не теряя времени, лекарь шагами, настолько огромными, насколько ему позволяло нынешнее состояние, сократил расстояние.
Спустя несколько мгновений возни с ремнём и штанами, Кель ощутил неземное блаженство.
Справляя свои естественные нужды, юноша решил не терять времени и принялся осматривать помещение.
Внутри оно оказалось полностью выложено плиткой: "Не самая дорогая, но всё же", — отметил про себя Кель. Справа от унитаза стояло деревянное ведёрко. "Пустое. Бесы, откуда воду-то теперь взять?", — раздосадовался лекарь. На противоположной входу стене, немногим выше Келя, находилось круглое окошечко, совсем без стекла: "Для вентиляции, наверное". На другой половине комнаты стояла невысокая, примерно до колена, деревянная ванна со сливом. Вокруг неё располагались небольшие тазики, для того, чтобы поливать себя и ещё кое-что, отчего юноша приподнял бровь и громко свистнул: "Ого! Водопровод! Вот это да! Да у Баруза дела идут не просто хорошо, а очень даже замечательно, судя по всему!".
Совершив акт деуринации, Кель, застегнувшись, взял ведёрко и принялся его наполнять из крана. На удивление, вода набиралась довольно быстро.
Только теперь лекарь заметил, что на правой стене висело зеркальце, под которым висела раковина. Но особое внимание юноши привлёк предмет, лежавший на краю раковины, поверх какой-то деревянной таблички.
Он приблизился к ней. Загадочным предметом оказался амулет для разогревания воды, а на табличке под ним расписали инструкции для его применения: "Чтобы нагреть пять литров воды до температуры тела, опустите амулет в наполненную жидкостью ёмкость, и отсчитайте десять секунд. Если вы умеет читать, но не владеете счётом, то, опустив амулет в воду, глубоко вдохните и выдохните три-четыре раза. ВНИМАНИЕ: строго запрещено погружать в воду руки одновременно с амулетом! Если вы не умеете читать — смотрите инструкции на обороте таблички". Кель, будучи заинтригованным, перевернул дощечку. На обороте изобразили риснуки, с условно нарисованным человечком, который поначалу опускал амулет в воду, и только после этого, другой рукой проверял температуру. Два нижних рисунка были перечёркнуты крест-накрест. На одном человечек опустил руку, в которой держал амулет, в воду, а на другом погрузил свободную руку в ёмкость, пока там находился амулет.
Инструкции позабавили юношу.
Вернув всё на свои места, он поглядел на ванну, переведя после этого взгляд на унитаз. Близость этих двух приборов личной гигиены несколько смущала лекаря: "Ага, не постесняешься тут особо у них", — резюмировал Кель, но сразу же после этого заметил, что всё это время над самой серединой комнаты висела перекладина, к которой крепилась непрозрачная занавеска: "Всё равно не очень приятно".
Внезапно, в дверь постучали. Глухо зазвучал девичий голосок: "Я слышу, у вас вода льётся, вы моетесь? Я тогда попозже приду".
Запаниковав, Кель кинулся к своему ведёрку, запнувшись об один из тазиков, он наделал много шума: "Нет-нет! Подождите, я сейчас".
Быстро избавившись от отходов своей жизнедеятельности, Кель, уже взявшись за ручку, бросил взгляд на окошечко: "А ребята Ультона, сейчас, таких удобств, наверняка, не имеют", — он тут же тряхнул головой, — "Очень, очень неуместная мысль".
Открыв, юноша обнаружил за дверью молоденькую, симпатичную девушку, с длинными, тёмно-каштановыми волосами. Из одежды она носила только белую, к сожалению юноши, непрозрачную, длинную ночную рубашку с тёплыми тапочками. Прижимая руку к талии, под мышкой она держала сменную одежду, мочалку и мыло.
Завидев Келя, девчушка защебетала:
— Ой, я вас отвлекла? Простите, пожалуйста.
Кель отрицательно завертел головой:
— Нет-нет, я уже закончил, проходите. Пожалуйста. — Отвечал он смущённо.
— Благодарю.
Кель, как истукан, продолжал стоять в проёме, пялясь на девушку. Она терпеливо ждала. Наконец, девушка кашлянула, взглядом указав внутрь ванной комнаты.
Юноша оглянулся и, дёрнувшись, неловко попятился, сделав пригласительный жест:
— Прошу. — Только и смог выдавить он оконфужено.
— Спасибо. — Девушка зашла внутрь, плотно прикрыв за собой дверь, тут же заперев её на замок.
Лекарь постоял ещё немного, раздумывая над тем, что ещё можно сказать. Но, решив, что не стоит усугублять и без того довольно неловкую ситуацию, закинул ключи обратно в карман и зашагал к лестнице.
Через пару шагов он остановился, оглянулся, осмотрев похотливым взглядом замочную скважину. Но, подумав ещё немного, прокрутив в голове планировку уборной, понял, что ничего не выйдет.
Провалившееся на стадии планирования подглядывание немного расстроило юношу, но бесовское окошечко на стене вновь напомнило ему о разбойниках: "Ар! И что я так на них зациклился? Они же убийцы и я это знаю! Почему мне их жаль?".
Кель спускался по лестнице, раздумывая над этим вопросом.
В итоге, припомнив встречу с комиссаром, лекарь совсем расстроился. От радости, испытываемой буквально пятнадцать минут назад, не осталось и следа: "И что я такой сердобольный болван?", — поругал он сам себя.
Зал трактира выглядел гораздо оживлённой. Сейчас здесь находилось больше людей, чем с самого утра.
Кто-то занимался поглощением пищи, другие выпивали — кто пиво, кто вино, кто что-то ещё. Некоторые совмещали еду и алкоголь. За столами, где расположилось больше одного посетителя, играли в карты, нарды и шашки. Те же, кто не нашёл, чем занять руки, просто разговаривали между собой.
В дальнем углу сидела парочка подозрительных мужчин в тёмных одеждах. Они что-то обсуждали, постоянно оглядываясь по сторонам.
Посетители-одиночки, в большинстве своём, сидели с хмурыми лицами. Компании, в общем и целом, выглядели веселее, но, несмотря на это, в трактире царила какая-то гнетущая атмосфера. Видимо, даже отдыхая в хорошей компании друзей и знакомых, люди не могли выкинуть из головы крысолюдов.
В другом конце зала, спиной к деревянной балке, стоял бард. Он выводил забавную песенку, ранее неслыханную Келем. В ней рассказывалось о хвастливом рыжебородом воине, которого посрамила молодая девушка-наёмница. Вообще-то, барду неплохо удавалось разрядить местную атмосферу музыкой, так как играл он довольно хорошо.
Каждый отдельный столик не создавал слишком много шума, но совместными усилиями им удавалось добиться уровня галдежа, соответствующего таким заведениям.
Мебель в трактире у Баруза напоминала таковую у Сола, но выглядела более потёртой.
Столы, как и в любом другом нормальном питейном заведении, расставили по центру зала.
Стойка тут располагалась перпендикулярно входу, а не параллельно, как в Рауте. К тому же, она была ниже, чем в портовом городе, но и хозяин этого трактира ростом сильно отставал от великана Сола: "Да что уж там, почти всё население материка Солу до плеча-то едва достанет", — подметил про себя лекарь.
Помимо пивных бочонков, позади стойки Баруз повесил полки, которые уставил бутылками с различными винами, водкой, ромом, настойками, ликёром, бальзамами, виски и чем-то ещё. В общем, у него в ассортименте имелись напитки на любой вкус и кошелёк.
Стену над всем этим великолепием украшала пара оленьих голов, висящих на специально приспособленных для этого деревянных щитках.
Неподалёку от барда стоял огромный каменный камин. От остального помещения огонь отделяла высокая, стальная решётка с острыми наконечниками. Верхушку очага венчала кабанья голова. По сторонам от неё хозяин повесил скрещенные топоры, прикрытые щитом.
По всему трактиру были развешены светильники и амулеты, но как-то бессистемно.
По бокам от стойки расположились три двери. Из одной из них постоянно, то появлялись, то исчезали две официантки, ловко сновавшие между столиков, разнося подносы с едой и кружками, сразу же принимая новые заказы. Вторая дверь находилась прямо под уборной, в которой только что побывал юноша, поэтому он предположил, что комната, скрывающаяся за этой дверью, выполняла те же самые функции. Третья оставалась нетронутой. Кель предположил, что там трактирщик хранил ключи от комнат и всё с ними связанное. И, как выяснилось гораздо позже, не ошибся.
Сам Баруз сейчас спорил с какой-то женщиной. Она пальцем указывала куда-то на пол. Проследив взглядом место, заслужившее столь пристального внимания женщины, лекарь не обнаружил ничего примечательного. Зато, благодаря этой нехитрой манипуляции, Келю удалось найти своих друзей.
Джил сидела вместе с Монархом за столиком, который стоял совсем недалеко от того места, где трактирщик утром передал им ключи от комнаты. Судя по всему, они либо не успели себе ничего заказать, либо вовсе и не собирались, потому что перед девушкой стоял один единственный, наполовину полный стакан воды.
Лекарь приблизился к столику и уселся на последний свободный стул:
— Доброе утро. — Сдержанно поприветствовал он своих товарищей.
— Уже день. — Буркнула в ответ артистка, вместо приветствия.
Выглядела она нездоровой. Об этом говорил её бледный, с зеленоватым отливом, цвет лица.
— Приветствую, мой дорогой друг! — Бодрым голосом ответил Монарх.
Юноша сидел, скрестив руки на груди. Он оглянулся на хозяина трактира и его собеседницу. Показав на них большим пальцем, лекарь спросил:
— С кем это он?
Целитель оглянулся на правнука:
— Со своей женой, милашкой Рови.
— Женой? — Удивился юноша.
Это обстоятельство заставило его внимательнее присмотреться к собеседнице Баруза.
Она оказалась довольно таки миловидной женщиной, примерно одного возраста с мужем — её выдавали, испещрявшие лицо, мелкие морщинки. Тронутые сединой, светло-шоколадные волосы Рови прятала под светлым чепчиком. Помимо фартука, жена трактирщика носила лёгкое бледно-зелёное платье с неглубоким декольте, воротник и талию которого украшали светлые рюшки.
При ближайшем рассмотрении, оказалось, что в этом дуэте спорил только Баруз. Рови смотрела и говорила с мужем совершенно спокойно. В ответ на его грубости, она только обезоруживающе улыбалась, пытаясь в чём-то убедить хозяина трактира.
"Наверное, привыкла к нему за долгую семейную жизнь", — решил про себя Кель. Из их разговора он сумел уловить лишь одна слово, звучавшее чаще остальных: "половица".
— Понятно. — Лекарь перевёл взгляд на Джил. Она икнула. — Что с тобой? Выглядишь не очень хорошо.
— Овощи. — Коротко ответила артистка.
— Что "овощи"? — Не понял юноша.
Джил громко выдохнула:
— Помнишь, когда мы вышли из Раута и там, в лесу, на привале, пообедали овощами? Ты ещё заметил, что они немытые.
— Да, припоминаю. — Кель, задумавшись всего на секунду, понял, что это произошло буквально двенадцать-шестнадцать часов назад: "Будто целая вечность прошла", — с удивлением отметил он.
— Ну вот, почему-то, они дали о себе знать только сейчас.
Кель обеспокоился:
— Давай, я схожу наверх — за сумкой — смешаю тебе микстуру. Вмиг всё пройдёт.
Юноша уже приподнялся на стуле, как его жестом остановил Монарх:
— В этом нет необходимости, друг мой, я уже приготовил для Джил лекарство. Через полчаса ей непременно полегчает.
Лекарь растерялся:
— О, ну ладно. — Он вернулся на место и вновь осмотрел стол. — Ну, с Джил понятно, а вы-то, почему себе ничего не заказали? Или докторов кормят в госпитале?
Монарх покачал головой:
— Конечно же, медицинскому персоналу полагается полноценные завтрак, обед и ужин, но, к сожалению, у меня абсолютно не было времени на перерыв. Всё оказалось гораздо хуже, чем я предполагал. А здесь я ничего не заказал, потому что только-только вернулся оттуда.
Кель удивлённо уставился на старика — тот совершенно не выглядел сонным или утомлённым:
— Что? Но вы же не спали не намного меньше нашего. — Лекарь нахмурился. — Тогда, в лагере, мы вас разбудили, помните? Вы сами так сказали.
— Совершенно верно, всё так и было.
— Но вы выглядите таким бодрым. Ни капли усталости на лице не видно.
— Видишь ли, мой юный друг Кель, — старик продолжал улыбаться, но по его лицу сразу можно было догадаться, что эта тема являлась для него довольно щекотливой, — с тех самых пор, как моё тело вошло в полную зависимость от производимой моей же душой энергии, я потерял всякую необходимость ко сну. Но, должен отметить, что я не избавился от этой потребности полностью. Тогда, находясь на дереве, я дремал исключительно для того, чтобы скоротать время, потому что не находил каких-либо очевидных возможностей для побега, и не знал, сколько ещё проведу в компании тех неприятных молодых людей. В остальных случаях, пары часов сна мне с лихвой хватает на три-четыре дня (Примечание автора: обсуждается в четвёртой главе - Монарх дожил до своего возраста только благодаря тому, что научился подпитывать свой организм душевной энергией).
