— То есть, это только мне казалось, что вы ведёте нас в какое-то совершенно секретное место? — Саркастично заметила Джил, продолжая пустыми глазами рассматривать землю. — Почему тогда вы показываете нам дорогу? Чтобы мы могли вернуться обратно? В чем тогда смысл? Почему вы не сделаете сферу для нас непрозрачной, чтобы мы не могли видеть мир? — Только тут она подняла голову, поддав в голос знатную долю ехидства, всплеснув руками. — Или вы просто трёте нам, что управляете всем и вся, а на самом деле, не можете контролировать то, что происходит здесь, внутри?
ОнанДэлл посмотрел на девушку так, как смотрят на муравья, вздумавшего командовать муравьедом:
— Похоже, ты ничему не учишься на собственных ошибках. — Безразлично вздохнул он. — Но права ты, дерзкое дитя, лишь отчасти. — Освободитель, будто поддавшись инерции вихря, резко крутанулся вокруг собственной оси, разворачиваясь к путникам спиной. Но оказавшись в нужном положении, моментально остановился, будто тут же взял в руки начавшую выходить из контроля ситуацию. По какой-то причине этот трюк в большей степени впечатлил лекаря, чем манипуляции с пространством. — Я не могу контролировать то, что происходит в созданном мной пространстве. Но это не отменяет того... — Оборвавшись на полуслове, Освободитель опустил левую руку к земле. В следующий миг его бицепсы напряглись, как если бы они до сих пор состояли из мяса и костей. Тут же, левая рука Джил повторила это движение против её воли, хотя сама девушка продолжала идти в заданном темпе. Артистка растерянно оглянулась на непослушную руку, а затем и на Джинна. А тот, тем временем вывернул свою кисть так, чтобы ладонь смотрела в направлении движения. Джил в точности повторила этот жест. В следующий миг ОнанДэлл, взяв рукой нехилый разгон, направил её точно в центр своего водяного лба. Девушка, словно одержимая, хоть, по-сути, так оно и было, выполнила всё один в одни. Но хитрый Освободитель, когда до его лица оставалось всего-то пара сантиметров, внезапно остановил и расслабил свою руку. А вот чтобы повторить этот момент, реакции артистки не хватило. Её ладонь со звонким шлепком столкнулась со лбом. Удар получился настолько хлёсткий и сильный, что запрокинул голову Джил назад. — ... что здесь я всё ещё могу повелевать силами, выходящими за рамки твоего понимания.
Ойкнув от неожиданности, девушка тут же предприняла попытку потереть ушибленное место той же самой ладонью. Обнаружив, что та от шлепка пострадала ничуть не меньше головы, артистка, досадливо зашипев, принялась растирать здоровой рукой больную кисть. Не забывая, при этом, прикладываясь ко лбу, обиженно, как проученный ребёнок, смотреть на Освободителя исподлобья.
Закончив свою безобидную проделку, ОнанДэлл тихонько улыбнулся самым краешком рта, явно довольный полученным результатом:
— Насколько отвратительно, нынче, воспитаны дети. — Надменно заметил Освободитель. — Никакого уважения к старшим. Об элементарном признании величия моих подвигов, можно и думать забыть. — Не особо расстроено подметил он.
Монарх с лёгкой степенью недоумения посмотрел на свою подопечную:
— Что поделать, мастер? Пока ты молод, то совершенно не ценишь ни чужую жизнь, ни свою собственную. Особенно свою собственную. — Старец грозно посмотрел на артистку. Та только пренебрежительно фыркнула в ответ. Можно сказать, все молодые считают себя бессмертными, если хотите. Хотя, как бы там ни казалось, это совершенно не так. — Он бросил на девушку укоризненный взгляд и сразу же обернулся к Джинну:
— И всё же, мастер, позвольте уточнить — где же мы сейчас находимся?
— Между измерениями. — Ответил тот обыденным тоном. — В прослойке меж миров, если так будет понятнее. — Объяснил ОнанДэлл.
Чем ввёл Келя в ступор:
— Но почему вы тогда обеспокоились, когда старики нас, якобы, — лекарь изобразил пальцами кавычки, хоть Джинн этого и не видел, — "заметили"? даже остановились, чтобы понаблюдать за их реакцией? — По взгляду юноши можно было понять, что ему очень хотелось получить ответ на этот вопрос, так как выходило, что он только зря перепугался за жизни престарелой парочки.
— Видишь ли, более разумное дитя, — так как Освободитель впервые лично обратился к Келю, да ещё и подобным образом, тот не понял, была ли это подколка в сторону Джил или он сразу распределил роли во время событий в подземелье, — чем старше становишься, тем сильнее притупляется твоё восприятие мира. Ты привыкаешь к тому, что ежедневные чувства становятся чересчур обыденными. Это примерно, как если каждый день есть одну и ту же еду. Даже если это твоё любимое блюдо — рано или поздно оно тебе надоест и приестся. Поэтому, в определённый момент своей жизни становишься более чувствительным ко всему необычному, потустороннему. Но в особенности — к проявлениям магии. Так что уверяю тебя, те старики почувствовали далеко не дождь.
— Какая досада. — Забормотала под нос Джил. — Дезориентировали пожилых людей. Они ж теперь дома будут сидеть, чтобы не промокнуть и не заболеть, вместо того, чтобы наслаждаться солнышком на свежем воздухе. А ведь в их возрасте прогулки ну просто о-о-очень необходимы! — Сверкнула девушка глазами. Из её слов прямо таки сочилась желчь. Но, как это часто бывает, когда подколка артистки не была направлена на кого-то конкретного, на неё никто не обращал особого внимания.
Вот и Монарх, пропустив колкость девушки мимо ушей, обернувшись к Келю, согласился с Джинном:
— Это правда, мальчик мой. — Подтвердил целитель.
— Хм, — Кель потёр подбородок, — но почему тогда я никогда об этом ничего не слышал?
— Полагаю, потому что от этого явления человечество не получает никакой реальной пользы? — Пожал плечами старец. — Да и к тому же, кто станет заниматься предчувствиями пожилых людей? Тем более, весьма и весьма эфемерными.
— Наверное. — Неохотно согласился лекарь, сделав для себя в голове пометочку, поискать об этом какую-нибудь информацию, когда они выберутся из этой заварушки.
И только Арен продолжал шагать, слушая разговоры вполуха. Заметив бегающие глаза и непроизвольные загибания и разгибания пальцев стражника, Кель пришёл к выводу, что тот сейчас пересчитывал, сколько им, или даже конкретно самому Крепости удастся выручить, если найти золоту из гробницы в достаточной степени хорошего покупателя.
А Монарх, развернувшись, явно собрался что-то сказать Джинну, и даже поднял ради этого указательный палец, но, засомневавшись, сжал руку в кулак, в который как следует покашлял, прежде чем начать:
— Между прочим, мастер? — Освободитель повернул голову. — Вы ведь обещали нам что-то рассказать и ответить на вопросы, взамен того, что мы пойдём с вами и станем свидетелями, как вы изволили выразиться, "конца этой истории"? Верно? — Джинн продолжал молча смотреть на старца суровым взглядом, но тот не поддавался на провокацию. — Как видите, мы в по мере своих сил и возможностей, выполняем свою часть сделки. — Целитель широко развёл руки и на секунду повернул голову в сторону товарищей. — Мы идём за вами, да ещё и, позвольте заметить, не отстаём ни на шаг. — Он вернулся в свою обычную позу. — По этой причине, не были бы вы так добры, мастер, сдержать своё слово и начать рассказ?
ОнанДэлл усмехнулся, на секунду оголив ровные, состоявшие из воды зубы, как будто они теперь вообще ему были нужны:
— Ты уверен, мой старый друг, что прошло целых четыреста лет? — Он опять отвернулся к дороге. — По-моему, ты ничуть не изменился за всё это время. Только отрастил седую бороду по какой-то понятной только тебе причины. — Зачем-то размяв плечи, элементаль одобряюще кивнул. — Ладно. Это будет честно. — Немного помолчав, он добавил. — Что именно вы хотите знать?
— Всё-ё-ё. — Одновременно выдохнули Содри и Кель, в приступе накатившей на одно единственное мгновение эйфории, гладя на Освободителя завороженными, блестящими глазами. Из-за чего тут же недоумённо переглянулись.
Джинн невесело усмехнулся в ответ:
— Боюсь, я не в силах рассказать вам всего.
_____________
И на этом пока что всё.
