Вдруг она резко подняла голову. Сухой не успел даже глазом моргнуть, как ловкие пальцы девушки, отпустив эфес кинжала, в плавном, но очень быстром движении, метнулись к поясу, на котором висели метательные ножи. Описав в воздухе некое подобие овала, кисть девушки закончила движение там же, где и начала, но намного выше над стартовой точкой.
Мелькнув в свете костра, нож, разрезая воздух, устремился к своей цели.
И воткнулся Сухому прямиком в левое предплечье.
Бандит, коротко рыкнув, невольно разжал пальцы правой руки, выронив меч, и так же бессознательно обхватил область предплечья возле ранения, чтобы замедлить кровотечение. При этом от боли, сжав зубы, а точнее то, что от них осталось, он шумно втянул воздух ртом.
Покрепче обхватив рукояти, Джил вырвала оба кинжала из земли, быстро выпрямилась, метнулась к Сухому, и пробила тому очередной хук, который, наконец, достиг височной доли бандита.
У головореза скосились глаза и подкосились ноги, но он всё ещё умудрился удержать равновесие.
Устало вздохнув, артистка ударила разбойника ещё разок в живот, отчего тот согнулся едва ли не пополам. Шагнув вперёд, девушка подняла руку высоко над головой, после чего хорошенько огрела бандита локтем по позвоночнику. Теперь, чтобы не свалиться совсем, Сухому пришлось опереться о землю обеими руками, в том числе и больной — отчего головорез заскулил. Сделав ещё один шаг, Джил встала на одну ногу, а вторую согнула в колене. После этого она развернулась на сто восемьдесят градусов, не опуская ногу, и одарила головореза смачным пендалем пониже поясницы. Плюхнувшись на четвереньки, Сухой был вынужден опереться на локти, но всё ещё умудрился до сих пор не отключиться совсем. Хотя перед глазами у него уже давно стояла красная пелена, а из головы совершенно вылетело, где он находился, и даже его собственное имя, а так же, в дополнение к этому, бандит перестал осознавать, что вообще происходило с ним и вокруг него. В тот миг он как мог старался сосредоточиться на дыхании, чтобы не задохнуться, и на том, чтобы своевременно отплёвывать кровь изо рта, чтобы не подавиться, и не захлебнуться.
Джил же тряхнула головой, чтобы взъерошившиеся волосы вернулись на место, и только потом, с чувством собственного превосходства, оценивающе взглянула на результаты своих трудов. К слову, они показались ей крайне неудовлетворительными. Нахмурившись, артистка с недовольным видом выпустила воздух через краешек рта, и пробормотала себе под нос:
— Да что ж ты такой упёртый-то?
Отойдя на пару шагов, чтобы взять разгон получше, Джил разбежалась, и, взбежав по голеням и пояснице почти поверженного Сухого, как по ступенькам, взмыла в воздух. Её плащ последовал ввысь, вслед за хозяйкой, и, когда та полетела обратно вниз, расправился и взвился, отчего, в свете ночного костра, стал похож на гигантские крылья. В этот миг Джил походила на валькирию, существо из древних мифов северян — крылатую деву, которая помогала душам павших воинов отправляться туда, откуда они когда-то пришли. Только вместо светоносного копья, которым валькирии указывали путь, артистка пользовалась парой прозаичных кинжалов, которыми, вместо того, чтобы помогать душам перейти на другую сторону, она, напротив, пыталась заставить их поскорее покинуть свою бренную оболочку, особо не заботясь о том, что случится с ними дальше, пуская их дальнейшую судьбу на самотёк. Находясь в воздухе, девушка очень плотно сгруппировалась, обретя едва ли не форму шара, но совсем ненадолго. Приблизившись к спине Сухого на достаточно близкое расстояние, артистка стремительно распрямила ноги в направлении лопаток головореза, и врезалась в них с максимально возможной отдачей, отчего бандит с глухим шлепком всем телом впечатался в землю, отчаянно захрипев.
Изрядно впечатлившись, лекарь едва сдержался чтобы не присвистнуть, и не похлопать артистке — выступление показалось ему излишне беспощадным, но оттого не менее эффектным.
Джил же не торопилась слезать с оппонента — вместо этого она немного потопталась на нём, для проформы, чуть-чуть побарабанила ступней, уткнув руки в боки, и только после этого сошла на землю. Затем артистка потыкала Сухого носком сапога в бок, поддела его тыльной стороной стопы, и перевернула на спину, чтобы удостовериться в том, что дело было выполнено, и выполнено качественно. К своему большому удивлению, девушка обнаружила, что головорез до сих пор, несмотря ни на никакие невзгоды и лишения, оставался в сознании. Он уже не мог нормально дышать, только сипеть, глаза его закатились, а упал он так неудачно, что метательный нож Джил вошёл ещё глубже в руку, но, судя по тому, что крови было немного, не задел ничего важного. Скосив глаза, артистка с досадой выпустила воздух сквозь плотно сжатые губы, и, повесив один из кинжалов на пояс, наклонилась, чтобы забрать обратно своё имущество. Вытаскивая ножик из руки Сухого, она проворчала:
— На первый взгляд тонкий, как юная берёзка, а на деле крепкий, как столетний дуб. — И, немного поразмыслив, добавила. — Зараза.
Кель, к своему удивлению, уловил в тоне Джил нотки уважения.
Не придумав ничего лучше, девушка как следует, но стараясь не переусердствовать, пнула Сухого по нижней челюсти ребром подошвы. И только теперь, вытерпев и перенеся столько всего, долговязый бандит сомкнул веки, и отправился исследовать мир грёз.
Джил хмыкнула, коротко кивнув головой.
Придирчиво оглядев ножик, артистка поискала взглядом, обо что бы его можно было вытереть, и, не обнаружив под рукой ничего подходящего, безразлично махнув рукой, очистила ножичек от крови своим и без того замаравшимся плащом. Ещё во время драки девушка краем глаза заметила, что целитель успел разобраться со своей частью работы, поэтому могла позволить себе подобные фривольности. Кроме того, ей хотелось как следует отдышаться. Вернув ножик на место, артистка вновь взяла на вооружение кинжал.
Про себя Кель подумал, что по законам жанра некоторых рассказов-страшилок, которые ему доводилось читать, Сухой теперь должен был совершенно бесшумно подняться, и напасть на Джил со спины, кровожадно впившись зубами и ногтями ей в шею. Но, к счастью, они находились в реальности, а не в книжке, поэтому ничего подобного не произошло.
Впервые с начала боя Джил позволила себе немного расслабиться, и осмотреться, чтобы оценить результаты драки и общую ситуацию. Увидав, что Монарх справился с возложенной на него миссией не просто быстрее, чем сама артистка, но ещё и сумел положить за то же время, и даже скорее, большее количество противников, девушка не сумела сдержать эмоций. Уголки её губ невольно опустились вниз, и она закивала головой с крайней степенью одобрения на лице, показав целителю поднятый вверх большой палец. Слабо улыбнувшись, Маг ответил взаимностью, но ему этот жест дался куда как труднее — у старца задрожала рука, и он поспешно схватился ею обратно за посох.
Приметив это, артистка моментально посерьёзнела. Оглядев Пса, который всё ещё находился без сознания, и не собирался возвращаться обратно в ближайшее время, Джил перевела недовольный взгляд на Сухого:
— Бесы, я собиралась надавать жиробасу целую тучу тумаков с оплеухами, а, в итоге, все шишки достались тебе. — С досадой в голосе проговорила артистка, утерев испарину со лба.
"Мда, тут столько всего, что как бы чего не забыть ненароком, — подумал Кель, и начал беззвучно перечислять, шевеля губами, — многочисленные гематомы по всему телу, разве что, кроме бёдер, множественные кровоизлияние в районе рта, вызванные выбиванием зубов. Кровотечение в области правого предплечья, вызванное проникновением инородного тела. Думаю, первоначально нож остановила кость, а потом, в результате падения, угол входа изменился, что позволило инородному телу проникнуть глубже. Не исключено, что имеются так же и внутренние кровотечения. Скорее всего, поломаны рёбра, и разумеется, не обошлось без сотрясения мозга и вывиха челюсти. Кажется, ничего не упустил". — Поставил очередной диагноз лекарь.
Только теперь Ультон перестал поглощать кабанью ногу, не одолев даже половины. Вместо этого он не особо заинтересованным взглядом осматривал поле битвы, усыпанное потерявшими сознание бандитами.
На его лице не дрогнул ни единый мускул, зато взгляд главаря выражал презрение, которое сложно было спутать с чем-то ещё.
Положив остатки окорока на бревно, Ультон произнёс одно единственное слово, вытирая засалившиеся руки о штаны:
— Мусор.
Закончив приводить себя в порядок, великан поднялся. Достав с пояса дубину и кортик, Ультон ещё раз оглядел "павших" на землю товарищей:
— Пройти всю гражданскую войну и ничему не научиться, кроме как бить исподтишка. — Разбойник харкнул в направлении одного из своих подчинённых. — Дерьмо, а не солдаты. Даром, что служили в разведотряде.
Кель поёжился, и крепче сжал камень и рукоять меча. Один вид вооруженного великана, поднявшегося в полный рост, внушал трепет. Казалось, что одним взмахом своей массивной дубины тот мог снести разом пол-лагеря, а заодно прихлопнуть и самого юношу, как назойливого комара, даже не заметив этого.
Джил восстановила дыхание и, принимая боевую позу, спросила с вызовом, обращаясь к главарю:
— Так чего ж ты с ними связался?
Ультон взглянул на неё с пренебрежением, и огрызнулся:
— Ты глухая или тупая? Я же сказал, что прошёл с ними целую войну. По мне, лучше драные, но верные крысы, чем храбрые львы, которые в любой момент могу вонзить когти тебе в спину.
Кель всё никак не мог взять в толк логику великана, а именно — он понимал, почему Ультон так ценил верность своих товарищей, но никак не мог разобраться, как можно было одновременно с этим настолько презирать их за отвратные боевые навыки? Хотя, лекарь точно так же не мог сообразить, зачем великан выбрал заниматься грабежом, если при такой силище вполне мог неплохо заработать себе на жизнь честным трудом. "Может, это единственный способ, который он знает, чтобы вдохновить их работать над собой? — Только и смог придумать лекарь. — Да, у каждого свои тараканы в голове, а в громадной голове такого здоровяка они, должно быть, размером с тапок, не меньше" — единственный вывод, который сумел сделать юноша.
Джил понимающе хмыкнула, пропустив оскорбление мимо ушей.
Ультон повернул голову налево, потом направо, взглянул на Монарха, лишь слегка приподняв одну бровь, и вновь обратился к артистке:
— Кстати, о крысах. Где пацан, которого эти двое, — он мотнул подбородком в сторону, где валялись Сухой с Псом, — притащили вместе с тобой? Ха! Неужто сбежал? — В этом коротком хохотке было столько грубой насмешки, что Кель действительно почувствовал себя неловко за то, что преспокойно сидел в засаде и думал свои мысли, пока другие сражались за его свободу. И в то же время он понимал, что ничего лучше сделать не мог.
Лицо Джил скривила противная ухмылка:
— Ага, сбежал. Как видишь, тебе достались верные крысы, а мне самая простая.
Лекарю стало немного обидно, что артистка о нём так нелестно отозвалась, но он понимал всю тонкость ситуации, поэтому без проблем проглотил её комментарий.
Взвалив дубину на плечо, и, при этом, даже нисколько не пошатнувшись, что заставило Келя немного понервничать, великан презрительно усмехнулся:
— Ха! Как языком чесать — так все герои! А как дошло до настоящего дела — сразу ноги в руки и смылся, бросил свою бабёнку помирать. — Главарь снова плюнул себе под ноги. — Уверен, ему не хватит смелости, чтобы вернуться за тобой, даже в сопровождении дюжины стражников, да и рассказать хоть кому-то, какое он ссыкло на самом деле. Значит, нам не придется уходить из крепости. Это хорошо. — Ультон подбросил свою дубину в воздух, и, когда она описала полный круг, поймал, точно она была по весу как веточка, а не мешок картошки. Затем он многозначительно посмотрел на девушку. — Но ничего, девочка, не бойся, дядя Ультон и его верные друзья будут как следует о тебе заботиться. Иногда даже по несколько человек сразу. — Обведя лагерь одними глазами, великан хищно оскалился.
Ему явно удалось задеть чувства Джил, потому что она ответила ему с большим сарказмом в голосе, чем обычно:
— Ну надо же, какой вежливый и обходительный кавалер мне попался. — Чуть опустив голову, и сдвинув брови, она добавила уже гораздо более серьёзно, с угрозой. — Посмотрим, останешься ли ты таким же галантным, когда я придавлю твою глотку сапогом.
Великан чванливо усмехнулся:
— А размерчик ноги-то не маловат? — Ничуть не испугавшись.
Ничего не ответив, Джил вывернула руку, и, покачав одними только пальцами, показала Ультону, чтобы тот нападал.
Главаря не нужно было приглашать дважды, поэтому, неторопливо размяв шею, Ультон побежал.
Или, точнее будет сказать, стремительно направился к цели.
Скорость великана оказалась гораздо выше, чем можно было себе представить по первому впечатлению, особенно учитывая его рост и вес.
Главарю хватило всего пары секунд, чтобы оказаться совсем рядом с Джил, которая так и стояла на месте, ошарашенно глядя на приближающуюся глыбу, не веря своим глазам.
Для начала Ультон попытался просто махнуть дубиной наотмашь, надеясь задеть девушку, застав её врасплох своей немыслимой проворностью, или, скорее, разобраться с ней одним ударом, учитывая размер и вес оружия великана. Однако, несмотря на удивление, Джил всё ещё оставалась начеку, поэтому своевременно пригнулась, и откатилась в сторону, подальше от главаря.
Кель подумал, что лучшего момента, чтобы узнать о самочувствии Монарха, ему не представится. Поэтому лекарь по-тихому выскочил из своего укрытия, по-быстрому подобрался к целителю, присел, положил свои металлические и каменные оружия на землю, помог магу подняться, а в процессе обеспокоенно уточнил:
— Монарх, вы как? С вами всё хорошо?
— Да, Кель, всё в порядке. Правда. — Ответил старец, опираясь на плечо юноши. — Я, ох, просто немного не рассчитал. — Слабым голосом ответил старик.
— Что именно?
— Я надеялся, что мне хватит сил вывести из строя последнего из тройки обычным ударом посоха, но, видимо, длительное недоедание и ненадлежащие условия содержания вымотали моё и без того дряхлое тело ещё больше, чем я изначально предполагал. Поэтому, мне пришлось воспользоваться магией сверх меры. — Поднявшись, Старик указал одними глазами на бревно безымянной парочки. — Помоги мне сесть, друг мой.
Прежде чем усадить мага, Кель бросил короткий взгляд в сторону дерущихся. Пыл битвы каким-то образом подвёл Ультона и Джил ближе к центру лагеря, и они оказались совсем рядом с костром. Артистка ловко увернулась от очередного взмаха великана, который, как будто бы, и не должен был попасть по цели. Зато вместо этого главарь задел оставшегося без одной ноги жаренного кабанчика. Тушка вместе с вертелом, с бряцаньем слетела с удерживавшей их конструкции, и кубарем покатилась по земле, как будто нарочно пыталась убраться подальше от заварушки, чтобы не стать отбивной.
"Какая досада", — немного расстроился Кель, ведь он уже даже начинал строить планы насчёт пира в честь их грандиозной победы, и этот кабанчик должен был стать главным блюдом сегодняшнего вечера. Но в тот же миг сию мысль вытеснила другая, гораздо более важная: "Надеюсь, Ультон сейчас достаточно сосредоточен на бое с Джил, чтобы не обратить на меня внимания. Иначе весь наш план с засадой на случай чрезвычайной ситуации пойдет прахом".
