— Поняла. Что-нибудь придумаю. Но вы-то как собираетесь одолеть аж троих? Надеюсь, не вы планируете хватать каждого по очереди за голову, и при этом громко умолять не трогать вас, чтобы вы успели закончить?
Монарх хитро улыбнулся:
— За свою долгую жизнь я успел разучить парочку весьма и весьма полезных магических трюков, за меня можете не беспокоиться. Главное смотрите, чтобы вас самих не ранили, иначе вся наша затея стремительно обернётся полной катастрофой.
— Ясно. — Лаконично отрапортовала артистка.
Не услышав о себе ни единого слова, Кель принялся мотать головой из стороны в сторону, глядя то на артистку, то на старца. В его глазах недоумение смешалось с надеждой и непониманием:
— Подождите-ка, а я? Что буду делать я?
Целитель внимательно посмотрел на лекаря:
— Видишь ли, мальчик мой, мой многолетний опыт подсказывает мне, что планы всегда стоит строить исходя из самого неблагоприятного варианта развития событий. И, по моим расчётам, даже если все обстоятельства обернутся против нас, моих с Джил совместных усилий вполне должно хватить, чтобы достичь удовлетворительного результата. Но в то же время этот же самый опыт напоминает мне, что всё всегда может пойти ещё хуже, чем ты предполагал, ведь, как бы ты ни был умён и прозорлив, вероятность, что ты что-то упустил или не знал, никуда не девается. Поэтому всегда необходимо иметь запасной план. — Следующее предложение старец проговорил настолько воодушевлённым голосом, что у юноши аж мурашки пробежали по коже от проникновенности момента. — И нашим запасным планом являешься ты, мальчик мой. — Кажется, если бы Монарх мог, то сейчас он непременно положил бы ладонь Келю на плечо. — Ведь тебе достаётся роль страхующего. Ты станешь нашим скрытым преимуществом, счастливым билетом из критической или, казалось бы, безвыходной ситуации. — Монарх сменил тон на наставительный. — Поэтому, как только сражение начнётся, ты должен будешь, оставаясь незамеченным, обойти поле боя так, чтобы оказаться с тыла у нашего противника и занять какое-нибудь укромное местечко, чтобы тебя не обнаружили раньше времени. Сей манёвр не должен составить особого труда, ибо к тому моменту банда уже сосредоточит всё своё внимание на нас с Джил. Твоя основная задача — это внимательно следить за ходом сражения, и скрупулёзно оценивать ситуацию. В наилучшем сценарии твоё вмешательство не понадобится вовсе. Но если ты заметишь хоть малейший намёк на то, что жизнь кого-то из нас оказалась в опасности — незамедлительно выскакивай из засады и атакуй. Ведь истории известно немало случаев, когда полководцам, имеющим в распоряжении слабый и малочисленный отряд, удавалось одолеть сильно превосходящего по количеству солдат противника, напав с нужной стороны в правильное время. Если вдруг окажешься далеко от места действия, ведь, кто знает, как оно всё пойдёт — попытайся криком предупредить нас о нападающем, или отвлечь внимание на себя, если хорошо умеешь метать предметы — можешь кинуть камень. У нас тут назревает небольшая война, потому, все средства хороши. У тебя есть вопросы, мальчик мой?
Кель, ощутив свою важность, расправил плечи и выпятил грудь:
— Нет, всё ясно.
— Замечательно. — Целитель повернулся к артистке. — А у вас, моя дорогая Джил, имеются какие-нибудь замечания?
— Нет. — Мотнула головой девушка.
— Отлично. — Старец ещё раз посмотрел на сообщников. — Раз все готовы, давайте начинать.
Джил кивнула, опустила левую кисть, и сделала знакомое Келю резкое движение пальцами — резко согнула, и так же стремительно распрямила их. В этот раз лекарь направил всё своё внимание на запястье артистки, поэтому ему удалось услышал тихий щелчок, донёсшийся из её рукава. В следующее мгновение оттуда вылетело лезвие, точно такое же, каким она воспользовалась в прошлый раз для разрезания верёвок. И, прямо как тогда, поймать лезвие за неострую часть ей не удалось: "Дерьмо", — коротко ругнулась артистка и принялась кромсать сеть. И опять пальцы её перчатки начали наливаться кровью.
Лекарь перевёл взгляд на целителя, тот внимательно следил за бандитами. Его глаза светились немного ярче обычного. Юноше стало интересно узнать, чем занимались разбойники в этот момент, и он тоже повернул голову в том направлении.
Пёс, Сухой, и два головореза, которые сидели напротив них, равномерно покачивались из стороны в сторону и, судя по меняющемуся каждыйе несколько секунд тембру их голосов, они не просто разговаривали, а напевали шёпотом какую-то песню. Кривой с осторожностью посматривал из стороны в сторону, прилежно выполняя свою работу, не отвлекаясь на всякие посторонние вещи.
Ультон сидел, выгнув спину. Он упёрся ладонью в правое колено, а на левое положил локоть. Здоровяк что-то говорил куда-то в сторону, повернув голову на своё лево. Человек, который приходился главарю родным братом куда-то подевался, Кель предположил, что тот успел прийти в себя, и отошёл к выгребной яме, опорожнить желудок или мочевой пузырь, а великан решил воспользоваться ситуацией, чтобы создать воспитательный момент и продолжил выговаривать родственнику за безудержное пьянство.
На всякий случай юноша поведал о своём открытии старцу:
— Монарх, брат Ультона куда-то пропал.
Целитель, задумчиво погладив бороду, пробормотал себе под нос, не поворачивая головы:
— Мхм, это плохо.
Лекарь удивился:
— Почему?
Старец широко распахнул глаза, словно его резко пробудили ото сна, и уточнил, на этот раз взглянув на юношу:
— Что "почему", мальчик мой?
— Почему плохо, что Бейтон исчез?
Монарху понадобилась всего секунда, чтобы сообразить, откуда взялся этот вопрос. Он отрицательно помахал рукой и покачал головой:
— О, нет-нет, мой юный друг, с этим как раз-таки всё весьма и весьма хорошо, данное обстоятельство пойдёт нам лишь на пользу. Я выразился подобным образом только потому, что в тот момент размышлял немного о другом. Насколько я могу судить, исходя из своих наблюдений, Ультон души не чает в брате, и потому потакает ему во всех запретных для остальных желаниях, хотя при этом делает вид, что осуждает слабость к разгульному образу жизни и недисциплинированность Бейтона, чтобы не компрометировать себя перед подчинёнными. Именно поэтому он позволяет брату пить сколько угодно, а потому, как доза алкоголя для оставшихся членов банды строго ограничена, Бейтон слишком скоро остаётся без собутыльников, отчего начинает обижаться. И, чтобы не расстраивать брата, Ультон сам присоединяется к пиршеству, до тех пор, пока Бейтон не отключается от количества выпитого. — Прежде чем Кель успел высказать свои недоумения, целитель продолжил. — И, казалось бы, такой расклад нам только на руку. Но, судя по тому, мой мальчик, как ты высказался ранее, Ультон выглядит абсолютно трезвым, и это, к сожалению, непогрешимая истина. Несмотря на кровное родство, природа совсем по-разному распределила свои дары в каждом из братьев. Как в плане физиологии, так и во всём остальном. Поэтому, когда Бейтон находится в одной кружке от алкогольной комы, Ультон до сих пор ни в одном глазу. И мало того, что высокая толерантность организма главаря к алкоголю значительно перевешивает чашу весов нашего успеха на сторону противника, так ведь ещё и наличие хмеля в крови почти никак не сказывается на боевых навыках Ультона.
Лекарь не смог не усомниться:
— Ну, как ни крути, насколько бы крупным ни был человек, если он выпил столько, сколько вы говорите — это не могло пройти бесследно. Может, хоть и совсем немножко, но он станет медленнее двигаться и соображать, а координация движений нарушится. Это же хорошо для нас, разве нет?
В отличие от юноши, голос старца не выражал оптимизма:
— Разумеется, это так. Но, если судить по рассказам о давно минувших днях, что мне довелось здесь услышать — все они участники гражданской войны. И, даже несмотря на то, что они служили в батальоне разведчиков, и им весьма и весьма нечасто приходилось участвовать в прямых столкновениях, когда боя всё же не удавалось избежать, то только благодаря Ультону они все оставались целы и сохраняли свои жизни. Потому как он не только сражался за пятерых, он ещё успевал следить за ситуацией на поле боя, выручать соратников, и отдавать им правильные приказы, благодаря чему его отряду удавалось выходить победителями из каждой стычки. Со стороны может показаться, что я выдумываю, но в реальности скорость и ловкость Ультона лежат далеко за пределами нормальных человеческих возможностей. И, как мне кажется, даже если взять в расчёт тот факт, что он сегодня довольно крепко выпил — это настолько незначительно на него повлияет, что наши шансы на успех почти не возрастут. Ведь, что сражаться с пятью людьми одновременно, что с четырьмя с половиной — разница невелика. — С легкими нотками уныния заключил Монарх.
— А вот об этом-то как раз стоило упомянуть. — Недовольно буркнула Джил, не отвлекаясь от дела. — По Ультону-то, конечно, сразу видно, что он далеко не самая лёгкая мишень. Но и не скажешь, что он прирождённый боец.
— Прощу прощения, моя дорогая. — Целитель виновато опустил голову, но тут же одёрнулся, повернулся к лекарю, ободряюще улыбнулся, и заявил самоиронично. — Но, в самом деле, к чему это я тут нагнетаю? Не стоит настраиваться на негативный лад. — Он легонько похлопал себя по лбу подушечками сухих пальцев. — В нашем положении нужно радоваться любому преимуществу, даже самому малому, не так ли? В конце-то концов, ведь остальные к началу боя уже не смогут абсолютно твёрдо стоять на ногах и достаточно ясно и резво соображать. Выходит, нам не составит особого труда с ними разделаться. А уж с Ультоном мы как-нибудь втроём-то да разберёмся.
Улыбнувшись в ответ, Кель медленно кивнул. Джил всё ещё предстояло разрезать немало верёвок, поэтому от нечего делать, чтобы как-то отвлечься от мрачных мыслей, и немного снять напряжение перед грядущими событиями, лекарь решил задать вопрос на отвлечённую тему:
— Монарх, скажите, а, совершенно случайно, из этих двоих, Ультон не приходится Бейтону младшим братом?
Одна из бровей целителя приподнялась:
— Насколько мне известно, нет. А что подтолкнуло тебя к подобному заключению, мальчик мой?
Лекарь тихонько вздохнул:
— Да, знаете, мне тут просто вспомнилась одна легенда, и если бы в данном случае всё оказалось так, как я предположил, то это бы выглядело невероятно иронично. Но, как выяснилось, жизнь гораздо прозаичнее, чем выдуманные истории. Возможно, вы её слышали? Она называется "сказание о Давиде и Гекторе". В ней рассказывается про двух братьев, собственно, Давиде и Гекторе. Так вышло, что Давид приходился Гектору младшим братом, но при этом ему повезло оказаться гораздо выше ростом и сильнее физически. И хотя взамен природа наградила Гектора ловкостью, пронырливостью, и живым умом, он имел довольно небольшие размеры для мужчины своего возраста, а только это и волновало Давида, а остальные качества брата он не считал хоть сколько-нибудь значимыми, и потому не воспринимал того всерьёз. Давид постоянно поучал Гектора, и указывал, что делать, так как считал себя более толковым и сообразительным из-за внушительных габаритов. А Гектор, будучи на самом деле гораздо более мудрым и опытным из них двоих, относился к покровительству брата снисходительно, и старался делать вид, что внемлет его наставлениям, чтобы тот не обижался. Так продолжалось до тех пор, пока однажды Давид не перешёл черту, и влез со своими советами куда не следовало, чем настолько надоел Гектору, что тот исхитрился, и проучил его, обманом заставив ...
Не успел Кель закончить свой пересказ, как Джил начала что-то настойчиво и раздражённо нашёптывать, ни к кому конкретно не обращаясь. Кроме парочки ругательств, лекарю удалось уловить лишь общий смысл сказанного, который заключался примерно в следующем: "... вместо того, чтобы молчать в тряпочку, и сидеть, как серые мышки, не привлекая внимания, да вертеть головой по сторонам, высматривая опасность, это двое опять какую-то чушь мусолят, пока я, маленькая слабая девочка тут работаю для них двоих, так их растак и туды через растуды ....". Юноша быстро понял, что ему недвусмысленно намекали, что он выбрал наименее подходящий момент, чтобы вспоминать сказки.
Тем не менее, упрёки Джил являлись корректными лишь наполовину, потому как Монарх, выслушивая Келя, продолжал неотрывно наблюдать за разбойниками:
— Звучит весьма и весьма любопытно, мальчик мой. И теперь я тебя понимаю, если бы завязка этой легенды совпала с нашей ситуацией, это действительно было бы уморительно. Но что действительно делает эту историю для меня невероятно интересной, так это то, что мне никогда прежде не доводилось слышать её ранее. И это при том, что я всю свою продолжительную жизнь занимался собирательством мифов, сказок и легенд различных племён и народов.
Не ожидая, что его небольшая историйка настолько увлечёт целителя, лекарь обрадовался и немного растерялся:
— О, ну, она ходила, в основном, по югу континента, а записали и сделали её достоянием общественности совсем недавно, поэтому неудивительно, что до этого вам её не приходилось слышать.
— Мхм, мхм. — Промычал в ответ старец, поглаживая бороду, не поворачивая головы. — Тогда это тем более странно, ведь я и сам южанин. Видимо, эта история принадлежит какой-то закрытой общине, которая не слишком часто и охотно контактирует с внешним миром. А ты, мальчик мой, тоже коллекционируешь различные рассказы?
Юноша самую малость смутился:
— Ну, не то, чтобы "коллекционирую". Но когда не остаётся уже никакого желания и дальше сидеть за учебниками да научными трактатами, я люблю развлекать себя книжками со сказками и легендами. Те, что кажутся мне наиболее интересными, я запоминаю и пересказываю своим друзьям и знакомым — им они тоже очень нравятся, а мне доставляет удовольствие пересказывать всякое.
Тут Джил подняла кулак в воздух, призывая всех замолчать, и отчеканила:
— Почти закончила. — Она обратилась к Монарху. — Всё чисто?
— Чисто. — Кивком и словом подтвердил целитель.
— Отлично. Кель, готовься. — Бросила она лекарю, не утруждая себя разъяснениями.
— К чему?
Не успел юноша ничего сообразить, как артистка, перерезав последнюю верёвку, которая стояла на их пути к свободе, поудобнее перехватила нож, схватилась за сеть по краям разреза, раскрыла его пошире, и спрыгнула на землю. Ещё в полёте она разжала пальцы и выпустила верёвку из рук, после чего приземлилась на землю тихо, словно кошка и, двигаясь столь же грациозно, сразу же скрылась за ближайшим деревом. Кель же оказался не готов к столь стремительному развитию событий и неожиданному изменению баланса внутри сети, поэтому он неуклюже схватился за верхние верёвки, чтобы хоть как-то удержаться внутри, а не вывалиться следом за Джил точно мешок с камнями. Лишь нереальным усилием воли ему удалось подавить вскрик, который вот-вот собирался вырваться наружу. Вместо этого он, натужно пыхтя, восстановил равновесие и сгруппировался, после чего очень осторожно взялся за края разреза, прямо как до этого сделала артистка, и попытался тихо спрыгнуть следом. Но вместо того, чтобы устремиться ногами к твёрдой земле, он явно уловил, как его левая ступня, точно назло, соскользнула и провалилась в одну из ячеек сети. Лекарь попытался вновь ухватиться за верёвки, чтобы не грохнуться плашмя, но те, отнюдь, уже оказались далеко за пределами зоны досягаемости его рук, и юноша булыжником полетел вниз. Его глаза широко распахнулись от осознания того, что он только что совершил непростительную оплошность, а ещё оттого, что, судя по всему, приземлиться ему предстояло на голову, что не сулило вообще ничего хорошего. Но, к счастью, полученного ускорения Келю хватило, чтобы описать в воздухе дугу достаточно длинную, чтобы его спина оказалась параллельно земле, а ступня, благодаря инерции, выскочила из ловушки, и лекарь рухнул на траву.
