Отведя взгляд и скрестив руки на груди, Джил раздосадовано цокнула языком. Монарх оказался прав со всех сторон.
Целитель продолжил без тени надменности:
— Кроме того, если я правильно вас понял, вы собрались дождаться, когда все члены банды достигнут состояний алкогольного делирия, или, выражаясь простым языком, упьются до умопомрачения? — Артистка взглянула на целителя исподлобья, потому как искренне не понимала, уж здесь-то что могло пойти не так. — Так вот, вновь вынужден вас огорчить, но вероятность того, что это случится, крайне, я бы даже сказал, ничтожно мала.
— Н-да? — Подозрительно протянула девушка, и недвусмысленно посмотрела на того бандита, который ранее шлёпнулся лицом о бревно, и теперь дрых без задних ног, сладко посапывая в обнимку со стволом. — А по тому гаврику и не скажешь.
Кель проследил за взглядом Джил, и поддержал её:
— Это верно. — Он повернулся к Монарху. — Что заставляет вас думать по-другому?
Устало вздохнув, целитель попытался принять более удобную позу, но это ему не удалось, потому как его голова оказалась бы намного дальше, и потому ему пришлось бы говорить гораздо громче, чтобы собеседники его слышали, но в таком случае Кинтон бы их раскрыл. А старец не мог этого допустить, поэтому, недовольно крякнув, он объяснил:
— Видите ли, друзья мои, этот человек — единственное исключение из всех возможных местных правил, что нам весьма и весьма на руку, ведь на их стороне будет на одного бойца меньше. Но, право слово, сейчас это не имеет ни малейшего значения, а что действительно важно, так это то, что, возможно, с первого взгляда и не скажешь, но Ультон, скажем так, весьма и весьма трепетно, хотя, в его случае, скорее, будет уместно использовать слово "строго", следит за соблюдением дисциплины. Несведущему человеку может показаться, что он всего лишь праздно проводит время, просиживая штаны вместе со своими подчинёнными у костра, болтая ни о чём, выпивая, и вкушая вредную пищу. Но, в самом деле, он не так-то прост. На самом деле, он знает меру алкоголя для каждого из своих людей, и тщательно запоминает, кто сколько выпил, чтобы по достижении определённого лимита отправить человека в койку. Таким образом он постоянно поддерживает определённый уровень боеготовности, чтобы его солдаты уже были готовы к сражению спустя пару часов сна на случай, если придётся бежать или обороняться. Поэтому, вынужден сообщить, что ваша ставка на алкоголь оказалась заведомо проигрышной, опять же, по причине недостатка информации.
Джил нахмурилась. Похоже, ей было невероятно тяжело признать правоту Монарха, ведь тогда это означало бы полное поражение и провальность её плана. И это даже несмотря на то, что старец привёл неоспоримые аргументы в свою пользу, хоть притом совсем этим не кичился. Артистка задумчиво погладила подбородок, а затем задала уточняющий вопрос:
— Что ж, пожалуй, в ваших словах есть крупица истины. — Она посмотрела Монарху прямо в глаза. — Но что же такого вы можете предложить, чтобы наше сотрудничество стало действительно взаимовыгодным?
Радужки целителя сверкнули:
— Как когда-то весьма и весьма верно подметили ещё наши предки, моя дорогая Джил, рука моет руку. — Старец улыбнулся. — Видите ли я уже и сам потратил немало времени, чтобы взрастить и выносить свой собственный план, как быстро и без лишнего шума избавить свою персону от общества этих мерзких преступников. — Тут же улыбку Монарха как ветром сдуло, и он с нескрываемой неприязнью взглянул в сторону костра. — С того самого момента, как Ультону и его головорезам удалось лишить меня свободы, я каждую минуту пытался придумать наиболее обречённый на успех вариант побега. К сожалению, они все разбивались либо о численный перевес на стороне противника, либо о то, что мне никак не удалось бы развить хоть сколько-нибудь достойную скорость, чтобы оказаться на достаточном расстоянии от этого злополучного места в приемлемый срок. — Следующую фразу он произнёс с крошечной толикой застенчивости, не растеряв и грамма достоинства. — Видите ли, дорогие мои друзья, даже в том случае, если бы мне удалось оставить всех часовых без сознания, благополучно выбраться из сети, без травм спуститься на землю, и бесшумно преодолеть стену, то, откровенно говоря, так уж вышло, что мои многое повидавшие ноги не доставляют мне каких-либо проблем во время ходьбы, но в то же время, вынужден признать, что бег на данном этапе жизни является для меня чем-то поистине недостижимым. — Целитесь виновато пожал плечами.
— Вы пытаетесь сказать, что насколько бы изощрённый план не придумали, вам всё равно не выбраться отсюда в одиночку? — Догадалась Джил.
— Верно, верно. — Монарх не переставал улыбаться. — Но, я искренне рассчитываю изменить ситуацию таким образом, чтобы решение захватить вас и доставить сюда, обернулось для наших недоброжелателей фатальной ошибкой.
Артистка ухмыльнулась так, словно задумала что-то нехорошее. Похоже, теперь ей начало нравится направление, в котором вёл речь целитель. Довольно покачав головой, она поинтересовалась намного более доброжелательно:
— Итак, что же вы задумали?
В глазах целителя сверкнули огоньки:
— Прежде всего, сразу хотелось бы заметить, что моя идея изначально не предполагает кровопролития, прямо как хотелось бы моему юному коллеге Келю. — Указав рукой на лекаря, старец посмотрел на него с хитринкой во взгляде. — И на то у меня имеются весьма и весьма веские причины.
Юноша слабо улыбнулся в ответ. План Монарха уже навился ему гораздо больше, хотя целитель ещё не успел сказать и слова.
А вот Джил отнеслась к подобному заявлению диаметрально противоположно. Она хлопнула себя по лбу, потёрла его, и вздохнула:
— Ох. Ладно, не томите. Выкладывайте уже, что за причины такие. — Артистка сильно нахмурилась, в том числе и потому, что она явно не приветствовала подобных альтруистических стремлений, по крайней мере, не в такой ситуации.
— Ни капли не сомневаюсь, что вы, мои юные друзья, уже и сами догадались, что меня держат здесь против моей воли, причём, довольно продолжительное время, и пользуются моими знаниями и умениями для того, чтобы избавлять от недугов, ран и болезней, разумеется, не с той целью, чтобы поскорее вернуться к свершению благих поступков. — Целитель с отвращением осмотрел своё плетённое прибежище. — При этом какого-либо вознаграждения за свои труды я, естественно, не возымел, кроме жалких объедков. Потому, мне хотелось бы воспользоваться случаем, чтобы взыскать хоть какую-нибудь компенсацию за оказанные этим, скажем так, господам услуги. В то же время, я испытываю непреодолимое желание избавить всех добрых людей, что живут неподалёку, и являются потенциальными жертвами этой ужасной банды, от этой язвы, что выскочила на лице всего человечества. — Взгляд старца сделался зловещим. — Кроме того, когда мне в последний раз довелось находится в городе, — Монарх посмотрел куда-то в сторону и ввысь, — до меня дошли весьма и весьма любопытные сведения о том, что за головы преступников, в компании которых нам не повезло оказаться, назначили по-настоящему щедрую награду. Потому наши намерения нельзя назвать совсем бескорыстными. И, как мне видится, нам открылась прекрасная возможность прикончить двух кролей одним камнем.
Целителю удалось не на шутку заинтриговать артистку. Задумавшись, она несколько раз то разглядывала окружавших её спутников, то смотрела на восседавших на брёвнах вкруг костра разбойников, видимо, оценивая шансы на успех. На лице девушки было написано, что внутри у неё шла борьба инстинкта самосохранения с жаждой наживы. Наконец она пришла к каким-то заключениям, и не переставая хмуриться, спросила у старца деловым тоном:
— Сколько предлагают за их головы?
Монарху не сразу удалось вспомнить точную сумму. Он задрал подбородок и погладил бороду:
— Если я ничего не путаю, то доставив лишь их бренные тела, мы сможем выручить три тысячи золотых в сумме. По три сотни за каждого, плюс, за искоренение всей банды целиком обещали добавить ещё триста вятых сверху. Но если мы умудримся привести их всех живыми — то получим с носа в два раза больше — по шестьсот золотых монет. И награда за полный набор тоже существенно выше — дополнительные одна тысяча и сто вятых. Таким образом, выходит, что за всю шайку живых, но не невредимых разбойников мы сумеем выручить целых шесть с половиной тысяч золотых.
Джил невольно присвистнула, чем привлекла внимание Кинтона. Охранник молча погрозил ей кулаком. Артистка сатирично изобразила испуг и полное повиновение, после чего театрально прикрыла рот ладошкой. Самодовольно скривившись, Кинтон презрительно сплюнул и вернулся к своему обыденному занятию — продолжил с завистью пялиться, как отдыхали его сообщники.
Всё ещё сомневаясь в разумности предлагаемых целителем методов, артистка некоторое время раскидывала мозгами. Но, видимо, отсутствие иного выхода и страсть к золоту сделали своё грязное дело. Она тяжело вздохнула, и спросила с нотками обречённости в голосе:
— Уговорили. Что вы предлагаете? — Похоже, она уже жалела о своём выборе, и корила себя за неутолимую жажду наживы.
Старец неторопливо оглядел всех присутствовавших в стенах лагеря бандитов. Он постепенно складывал в уме кусочки своих лучших касавшихся побега наработок в единую, цельную картину дальнейших действий их небольшой группы. Наконец, продумав план до определённого этапа, он перешёл к изложению:
— Надеюсь, вы не примите меня за излишне меркантильного, мелочного человека, который торопиться поделить шкуру ещё неубитого медведя, друзья мои, но для начала я хотел бы обсудить, как мы поделим наше вознаграждение, чтобы избежать возникновения каких-либо разногласий позднее. Судя по моим наблюдениям, вы, Джил, барышня весьма и весьма боевая. Но и ваш спутник далеко не промах. — Монарх указал на Келя, чей дух слова целителя немало приподняли. — И я уверен, что каждый из нас сумеет внести весомый вклад в общее дело, поэтому, как вы смотрите на то, чтобы поделить золото поровну на троих?
Артистка насупилась:
— Я, в общем-то, и не против. Даже если каждому достанется треть от общей суммы, то на эти деньги всё равно можно будет жить целый год припеваючи, не ударяя пальцем о палец. Только я за то, чтобы делёжка прошла по справедливости, а чтобы то, что предлагает вы, стало "по справедливости", вы двое, — она скептично посмотрела на лекаря и целителя, — должны взять на себя задачи по сложности сопоставимые с моей. Но пока что с моей стороны ситуация выглядит так, будто вы рассчитываете, что я в одиночку перебью девять вооружённых мужиков, пускай и принявших на грудь, пока вы парой будете уютно сидеть в ближайших кустах в полной безопасности, выкрикивать слова поддержки и задорно хлопать в ладоши. — Следующее предложение девушка озвучила без ложной скромности. Судя по выражению лица, она начала сильно сомневаться в здравомыслии старика. — Мне, конечно, льстит ваша уверенность в моих способностях, но как бы мне не хотелось урвать как можно больше от общего куша — даже я не справлюсь здесь в одиночку.
Монарх загадочно ухмыльнулся:
— О, но с чего вы взяли, что вам придётся справляться собственноручно, моя дорогая Джил? Мы свершим задуманное все вместе, втроём. И каждый исполнит свою роль.
Однако артистка продолжала колебаться. Мотнув головой в сторону лекаря, она завела спор:
— Ну, допустим, что Кель как-нибудь худо-бедно удержит в руках меч, и, скажем, сумеет заколоть одного наиболее пьяного и неуклюжего ублюдка. Ну, может, двоих. И, предположим, что даже сумеет отбиться от такого же нападающего, и вспороть ему брюхо. — Брезгливо поморщившись, она с вызовом взглянула на Монарха. — Но, может, вы наконец-то соизволите мне ответить, что вы-то сможете им противопоставить, и перестанете увиливать от ответа, как сделали это в предыдущие два раза?
Целитель мягко улыбнулся:
— Позвольте продемонстрировать. — Снисходительно, но не уничижительно, голосом полностью уверенного в себе человека предложил старец. Затем он скорчил физиономию человека, крайне озабоченного чем-то чрезвычайно важным, развернулся, и обратился к часовому обычной громкостью своего голоса. — Кинтон, Кинтон!
Охранник не стал утруждаться, и прошипел, не поворачивая головы:
— Захлопни пасть, старик. Я тебе не разрешал её разевать.
Монарх послушно перешёл на шёпот:
— Прости, Кинтон, но послушай меня, это очень важно!
Бандит утомлённо выдохнул и бросил через плечо:
— Чего тебе?
Маг притворился, что несказанно обрадовался, что у нег получилось удостоиться внимания грабителя:
— Слушай, Кинтон, эти двое что-то затевают. — Целитель указал пальцем на своих соседей. Он выглядел крайне взбудораженным.
Кель и Джил встрепенулись. Внутри лекаря всё упало и заныло от внезапно нахлынувшего отчаяния. Глаза же артистки вспыхнули праведным гневом. Но они оба предпочли промолчать, ведь никто из них не поверил до конца, что маг мог так подло их предать, особенно после того, как сам же и предложил им бежать, предварительно поделившись крайне ценной информацией. Поэтому и юноша и девушка смиренно продолжили следить за развитием событий.
Кинтона же слова старика не особо заинтриговали. Он лениво промолвил:
— Ты и стукач? Знаешь, дед, чего-то тут не сходиться. Уж больно на тебя не похоже. — Характеристика мага, данная бандитом, заставила лекаря заметно взбодриться. — Какая тебе с этого выгода?
Монарх стыдливо отвёл взгляд:
— Видишь ли, Кинтон, я уже слишком стар, чтобы постоянно питаться полусгнившими объедками, и запивать их протухшей водой. Я больше так не могу. Ещё чуть-чуть, и мой организм не выдержит. Поэтому я помогу тебе выслужиться перед Ультоном, а ты тогда замолвишь за меня перед ним словечко, а? Как тебе?
Часовой взглянул на целителя с чувством собственного превосходства, будто тот раскрыл свои истинную, низменную натуру и наконец-то опустился до морального уровня остальных разбойников:
— А-а, — довольный собой протянул он, — сломался, выходит, в конце-то концов? Решил всё-таки добровольно посотрудничать за ради шкурного интереса? — Тут Кинтон неожиданно безалаберно махнул рукой и собрался отвернуться. — Да ты не ссы, пока я на страже, они никуда не денутся. Так что можешь оставить свои доносы при себе.
Опасливо оглянувшись на своих соседей, для пущей убедительности, Монарх продолжил нагнетать:
— О, Кинтон, друг мой, уверен, что мне удастся тебя заинтересовать, когда я скажу, что они вознамерились сбежать отсюда ценой твоей жизни!
Охранник насторожился, но продолжил бравировать, чтобы скрыть это, чтобы никто не подумал, что он струсил перед парочкой юнцов:
— И как же это? — Беспечно уточнил Кинтон, ибо действительно искренне не представлял себе как подобное вообще могло произойти.
Лицо целителя засияло так, словно он искренне обрадовался тому, что к нему в конце концов прислушались. Он ликующе прошептал:
— Подходи же скорее, я всё тебе объясню!
Кинтон приподнял бровь:
— На кой? Так говори.
