Джил цыкнула:
— Но и реальной пользы от них никакой.
— К сожалению, не могу не согласится.
Кель повернулся к лейтенанту:
— Лар, а вы что думаете по этому поводу?
Стражник немного повернул голову:
— Да мне как-то всё равно, чем они занимаются. Налоги платят исправно, ведут себя прилично — вот и ладно. Пусть и дальше молятся, главное — никому не мешают и не обманывают. Живут себе тихонько на пожертвования и всё.
— Понятно. — Кель печально опустил голову, как следует обдумав последние несколько фраз целителя, и перешёл на едва слышный шёпот, обратившись к старику. — А вы и вправду думаете, что Освободителей нет в живых? Может, и золотого храма тогда никакого нет?
Старик заговорщицки улыбнулся:
— Не спеши с выводами и не расстраивайся, мальчик мой, я более чем уверен, что очень скоро мы всё это выясним, до мельчайших подробностей. — И задорно подмигнул лекарю.
Кель приободрился, не смотря на то, что в этот же момент почувствовал первые признаки усталости. В частности, лёгкое головокружение.
Заболтавшись, юноша не заметил, как группа добралась до центральной торговой площади Кориделя. Он понял, что это именно она, по необъятному количеству больших и маленьких шатров, выстроившимся в длинные, до самого горизонта, прямые линии.
Сейчас площадь больше напоминала заброшенный палаточный городок.
Торговые ряды пустовали. Нигде не было видно лавочников, которые обычно старались разложить свой товар по прилавкам с утра пораньше и поскорее начать торговлю, чтобы продать больше своих продуктов и изделий.
Легкий ветерок трепал прохудившиеся брезентовые крыши и стенки палаток, на большинстве из которых висели таблички с разными вариантами надписи "закрыто до окончания эпидемии". Некоторые торговцы намалевали это прямо на передней части прилавка. Толстый слой песка и пыли, покрывавший стойки, говорил о том, что люди относительно давно забросили это место.
В какой-то момент Келю показалось, что между рядами пробежало перекати-поле. Но когда он моргнул, видение исчезло:
— А что случилось с рынком? — Спросил он в никуда, продолжая рассматривать пустынную площадь.
Монарх повернул проследил за его взглядом, но лекарю ответил Лар:
— Это всё крысолюды, вороватые паскуды. Моя жена покупала у фермера Дена такие замечательные овощи. Свежие, вкусные, недорогие! А теперь приходится закупаться у Мод. Мало того, что дороже, так ещё бес её разберёт, у кого она сама их берёт, но найти что-то свежее, среди груды тухлятины, довольно непросто.
— Что? — Кель не верил своим ушам. Я думал, рынки всегда охраняются. Крысолюды же боятся стражников?
— Это верно. Но эти монстры просто не могут устоять перед блестящими вещами. Будь то стекляшка, или драгоценность за пять сотен вятых. Да и свежая еда с рынка слишком сильно их привлекала. Настолько сильно, что они отваживались на то, чтобы прошмыгнуть под носом у рыночной стражи, и утянуть что-нибудь прямо из-под носа у продавца. Торговцы едой несли не слишком-то сильные убытки, всё-таки больше килограмма яблок в своих мерзких, маленьких ручонках крысолюды унести не способны. Правда, покупать другую еду там же, где совершили кражу эти помойники, никто не решался, ибо в такой грязи крысолюды живут, что следом за ними опасаешься ходить, не то, что прикасаться к продуктам, рядом которые они облапали. А вот торговцы ювелирными изделиями, украшенным оружием и тому подобные, просто волосы рвали из всех мест, докуда дотягивались, после каждого такого налёта. Крысолюды туповаты, но им хватило мозгов, чтобы спланировать самый настоящий рейд! — Лар злостно разрезал рукой воздух. — Пока одна пара расстреливала охранников из арбалетов, другая, воспользовавшись получившейся суматохой, хватали всё, что могли унести. Серёжки и брошки всех металлов распихивали по карманам, браслеты надевали на руки, цепочки на шеи и хвосты. Ещё каждый брал с собой по мешочку, специально для драгоценных камней. В общем, торговцы несли денежные потери, а охранники либо расставались с жизнью, либо, если везло, подхватывали какую-нибудь болезнь. Конечно, везение это очень сомнительно. Кто-то получал гангрену, кто-то заражение крови, а некоторые, из самых везучих, до сих пор валяются в госпитале с температурой, и бредят. Больше половины умерло от лихорадки. Только единицы полностью оправились и сейчас работают где-то ещё. Но многие сидят без дела — голодают, ищут хоть какую-то подработку. Ну и, конечно, городская казна сильно страдает от выходок этих мелких выродков.
Сзади закричала Джил:
— А почему бы больше охраны не поставить было?! Раз вам так важны налоги тутошних торгашей?!
Лар повысил голос, чтобы девушка услышала ответ:
— Ставили! Крысолюды стали приводить с собой подкрепления и, в итоге, мы теряли больше людей, а толку не прибавлялось.
— Ясно. — Крикнула Джил.
Лар продолжил:
— В общем, так, один за другим, опустели ряды наиболее элитных торговцев, затем ушли лавочники чуть помельче, а потом и фермеры прикрыли тут свои точки. Теперь, считай, фрукты-овощи только снаружи и получаем. Самое худшее, что крысолюды нападают не так часто, и каждый раз на новом месте. Предугадать, где они нанесут удар в следующий раз почти невозможно. — Подытожил лейтенант.
Монарх, доселе почти не участвовавший в разговоре, подл голос:
— Кстати, а вот мы и добрались. — Махнул он рукой.
Кель повернул голову в указанном направлении, и увидел комиссариат. Им оказалось довольно большое, прямоугольное здание, примерно пятнадцать на двадцать шагов, выложенное из бурого кирпича. По краям от входа красовались две белоснежные колонны, на которые опирался балкон с каменными перилами и массивными балюстрадами, украшенными мраморными шарами. Большую часть фасада занимали большие, решётчатые деревянные окна, с деревянными же ставнями. На угольно-серую, четырёхскатную крышу с трёх сторон установили по арочному окну, а с четвёртой, той, что находилась над вдохом, установили ещё один выход на широкую террасу. Вершину здания венчал железный флюгер с петухом.
По бокам от входной двери стояла пара караульных, в накидках черных, как смоль, что выдавало в них охранников важного должностного лица, в данном случае, комиссара. В остальном, их форма не отличалась от таковой у городских стражников Кориделя.
К самому входу вела лестница, у основания которой стоял какой-то молодой стражник, сжимавший в руках арбалет. Он переминался с ноги на ногу, явно чего-то или кого-то, ожидая, но, завидев конвой, выпрямился, встав по стойке "смирно".
Заметив его, Лар удивился:
— Трот, а ты чего тут забыл?
Трот ответил, чеканя каждое слово:
— Никаких инструкций, что делать после доклада комиссару, получено не было, товарищ старший лейтенант Лар!
Лар довольно покачал головой:
— Молодец, рядовой! Вот это дисциплина — без приказа с места не сдвинулся! А теперь — марш обратно на службу! Нечего тут бездельничать!
— Так точно, товарищ старший лейтенант!
Трот развернулся и побежал в том направлении, откуда только что пришёл конвой.
Лар развернулся к путникам:
— Заходите внутрь. Мы посторожим банду и ваших лошадей.
Друзья спешились и отдали поводья стражникам, которые их сопровождали.
Приземлившись, Кель почувствовал, что ноги держат его с трудом. Ему захотелось вернуться на лошадь и доехать до ближайшего постоялого двора. Но Джил, даже если и устала, то не подавала виду: "Раз она держится, то и я тоже", — лекарь твёрдо решил не сознаваться в усталости раньше девушки, даже не смотря на то, что ей до этого негласного соревнования не было абсолютно никакого дела.
Когда путники почти дошли до дверей, внезапно, их окликнул Лар. Все дружно обернулись. Лейтенант выглядел несколько смущённым:
— Я понимаю, что ночка у вас была не из лёгких, — он виновато пожал плечами, — но вы, всё-таки, направляетесь на приём к важному государственному лицу.
Кель и Джил непонимающе уставились друг на друга. Потом, сразу же, наклонив головы, осмотрели одежду друг дружки. Не сговариваясь, Кель скинул свой плащ, забросив его на спину лошади. Лучше не стало. Рассудив, что без одного испачканного элемента своего гардероба, он будет выглядеть чуточку лучше, решил оставить как есть. Джил наоборот, нацепила свой плащ, чтобы скрыть грязь и пыль, в достатке имевшихся на её спине.
Друзья вернулись к комиссариату.
Когда они поднялись по лестнице, охранники в тёмных накидках, которые до этого ни разу не шелохнулись, и не посмотрели на посетителей, вдруг ожили. Один из них сказал:
— Идите прямо по коридору, до лестницы. Подниметесь наверх, представитесь другим телохранителям, вас пропустят. Господин ИсайАбор уже ожидает.
Монарх легонько наклонился:
— Спасибо, я здесь уже побывал не раз, и знаю дорогу.
Подключился второй охранник:
— Только из уважения к вам, Монарх, мы позволяем вам пройти по резиденции самостоятельно, без сопровождения. И не станем конфисковать у вашей спутницы оружие.
Джил с ног до головы осмотрела телохранителя. Неприязненно.
Старик ответил с лёгкой ноткой сарказма:
— Благодарю за оказанное доверие.
Телохранители промолчали.
Путники вошли.
Внутри стоял полумрак. На стенах через одну горели свечи, висевшие в прямоугольных, заключённых в металл, стеклянных светильниках, смахивавших на уличные фонари. Молочные стены и потолок отштукатурили идеально, без единой трещинки. На полу лежал красный, но не слишком пышный, ковёр. Судя по всему, вытряхивали его довольно часто, потому что ему до сих пор удалось сохранить свой первоначальный цвет. Вдоль всего коридора висели картины в изысканных, позолоченных рамах, изображавшие каких-то людей в одежде знати. Никого из них Кель не знал. По пути к лестнице друзьям встретились несколько запертых дверей. Одну из них сторожил охранник, который не обратил на посетителей ни малейшего внимания.
Поднявшись по лестнице, вписывавшейся по цвету в общий интерьер, взору Келя открылся вид второго этажа, который не сильно отличался по отделке, зато имел совершенно другую планировку.
Узкая полоска приёмной заканчивалась двумя светильниками на боковых стенах, в то время как прямо напротив лестницы находилась двустворчатая деревянная резная дверь, изготовленная из ореха.
По сторонам от двери стояла очередная пара молчаливых телохранителей, по бокам от которых, на стенах, что удивительно, висели изогнутые канделябры, по три свечи в каждом.
Юноша стоял, тяжело дыша. Бессонная ночь и драка с бандитами давали о себе знать. Артистка выглядела чуть бодрее, но всё равно тоже стояла, опершись на перила.
Прежде чем приблизиться к телохранителям, Монарх развернулся и обратился к Келю и Джил:
— Послушайте, друзья мои, говорить буду я. Исай обладает, как изволила ранее выразиться Джил, весьма и весьма своеобразным характером.
— Я сказала, что он задница. — Вяло поправила девушка.
Целитель кашлянул:
— Давайте не будем заострять внимание на деталях. Не исключено, что Исай попытается поступить с нами не очень честно. Но поверьте, у меня всё под контролем. Я знаю его как облупленного.
— Нечестный чиновник, ну кто бы мог предположить! — Пробормотала под нос девушка, глядя на дверь исподлобья.
Монарх пропустил последнюю фразу мимо ушей и уверенным шагом направился к охранникам:
— Доброго вам утра, господа. Я целитель МонархАкан, а это, — он мотнул посохом в сторону Келя и Джил, — мои спутники. Какой бы сейчас ни был час — нам назначено именно на это время.
Правый охранник кивнул:
— Добро пожаловать. Господин ИсайАбор вас ожидает. — Проговорил он монотонно, отворяя дверь.
Джил закатила глаза, пробормотав:
— Да знаем, знаем. Можно уже и побыстрее. — Но никто не обратил на неё внимания.
Компания прошла вперёд.
Кабинет комиссара оказался самым светлы помещением, из тех, что Кель успел увидеть внутри здания.
На противоположной от входа стене находился тот самый выход на балкон. С улицы лекарь не заметил, что там стояла парочка массивных горшков с розовыми кустами. Почти всю оставшуюся часть стены занимали огромные, деревянные решетчатые окна с багровыми, в данный момент отдёрнутыми, занавесками. Неожиданно для себя, Кель обнаружил, что вместо магических ламп, на каждой сете висело по паре канделябров, вроде тех, что он видел перед входом в кабинет. Юноша поднял голову, ожидая увидеть там люстру, как в трактире у Сола, но опять же обнаружил самый обычный круглый, деревянный светильник, с отверстиями под свечи. "Не очень-то сочетается с остальной роскошью", — отметил он про себя.
На левой стене висел солидных размеров портрет какого-то человека. Приглядевшись лучше, Кель понял, что здесь был изображен король ДжумАран — обладатель волнистых каштановых волос до самых плеч, узких усиков и властного, почти жестокого взгляда. Но, конечно же, в первую очередь его выдали золотая корона, инкрустированная драгоценными камнями, и меховой воротник королевской кроваво-красной мантии.
В правой стене был установлен камин, сложенный из камня, а в центре комнаты лежал круглый, пушистый, белый ковёр. Чувство вины кольнуло лекаря в грудь. Композиция из этих двух незамысловатых предметов интерьера сильно напоминала о похожей комнате в доме ДонАллана. Юноша на мгновение опустил взгляд в пол, но больше никоим образом не выдал окружающим перемены настроения.
Как и полагалось по закону, в каждом из четырёх углов кабинета комиссара располагалось по стражнику в чёрной накидке телохранителя. Все они стояли, будто проглотили аршин, положив руку на эфес меча и устремив взгляд поверх головы воображаемого собеседника. Вообще-то, многие чиновники обходились одним, реже двумя телохранителями, но, судя по всему, комиссар Кориделя пользовался предоставленными привилегиями на полную катушку.
Недалеко от центра комнаты, ближе к окну, за широким, дубовым столом, заваленным бумагами, в деревянном кресле, с мягким сиденьем и спинкой, сидел грузный человек в чернильно-чёрной одежде. Судя по тому, что золотые пуговицы, просунутые в золотые же петельки, с трудом выполняли свою работу, форму комиссар получил гораздо раньше, чем своё текущее место.
Сам чиновник выглядел весьма нездорово — вечно красный, пористый, в прожилках нос, дополняли заплывшие, слезящиеся глаза с обвисшими щеками. Ещё не полностью поседевшие волосы уже значительно поредели. Тонкие усики, в отличие от короля, так же не предавали ему особого шарма. Неестественно опухшую нижнюю губу сейчас прикрывала папиросная бумага, которую комиссар очень тщательно облизывал. Бумагу склеивала буро-зелёная, тягучая жидкость, которая оказалось слюной чиновника.
Один её вид заставил Келя поморщиться, а Джил и вовсе скривила брезгливую физиономию. Монарх в это же время сохранял полную невозмутимость.
Подняв самокрутку на свет и осмотрев её, комиссар остался доволен результатом. Чиновник кивнул и положил её на стол, к десятку точно таких же папирос. Он настолько сильно увлёкся этим занятием, что соврешенно не заметил посетителей.
