Взяв три штуки и ещё три про запас, лекарь выпрямился:
— Спасибо! — Поблагодарил он хозяина
— Угу. — Промычал тот в ответ, не отрываясь от своего дела.
Бросив на него короткий взгляд, юноша вновь обратился к Монарху, стараясь придать голосу наименее заинтересованный тон:
— А вы как? Всю ночь будете работать, как и планировали?
Старец осмотрел зал трактира:
— Думаю, для того, чтобы не мешать остальным посетителям светом от виспов, некоторое время придётся посидеть без дела. Пожалуй, дождусь, пока все уйдут спать.
Кель смешался. В голове одна за другой запрыгали мысли, каким бы образом, помягче, спровадить целителя куда-нибудь в другое место на неопределённое время.
К удаче лекаря, на выручку пришёл трактирщик.
Выпрямившись, хозяин заведения сложил губы трубочкой и, всосав носом воздух, утёр пот со лба, довольно осмотрев результаты своего труда:
— Отлично! Теперь осталось помочь Рови отмыть кухню на завтра, и можно на боковую.
Старец встрепенулся:
— Баруз, внучок, ты не против, если я поприсутствую во время этого действа? Пообщаемся, так сказать, в семейном кругу.
Трактирщик пожал плечами:
— А чё б нет? Жёнушка моя, всё равно, молча работать не умеет. Всегда ей надо кому-то на уши присесть. А так я хоть в тишине побуду.
— Замечательно! — Монарх поднялся, прихватив в одну руку пустые кружки, а другой схватился за посох. — Прошу меня простить, Кель, друг мой, но я вынужден оставить твою компанию.
— Ничего. — Лекарь улыбнулся. — Я ведь всё равно собрался наверх. Желаю хорошо провести ночь!
— Благодарю. — Кивнул старец.
Целитель и трактирщик вместе удалились за дверь.
Спокойно проводив родственников взглядом, дождавшись, когда они уйдут, Кель сломя голову помчался наверх, стараясь не слишком сильно топать по ступенькам: "Отлично! У меня есть немного времени".
Добежав до двери, лекарь открыл замок, попытавшись не сильно бряцать ключами, чтобы не разбудить Джил.
Прежде чем войти внутрь, юноша оглядел пустующий коридор, чтобы убедиться, что его никто не видел.
Прислонившись лопатками к двери, Кель остановился, чтобы перевести дыхание.
Он осмотрел комнату. Джил спала, мирно посапывая.
Юноша нахмурился: "Нужно торопиться".
Кель быстро подошёл к кровати старца и достал с полки канделябр. Выставив его на стол, он сразу вставил три свечки в подсвечники и направился к своей сумке, из которой выгреб почти всё, что в ней было: спички, горелку, подставку, мешочки с травами, баночки с порошками, мазями и разноцветными жидкостями, кошелёк, нитку и иголку. Но самое главное — чистые пробирки и пробочки к ним. Лекарь пересчитал их: "Ровно десять штук. Хорошо. Должно быть достаточно". Оборудование и реагенты заняли большую часть стола.
Кель быстро, но осторожно расставил реагенты на столе. Он не стал мешкать, и в первую очередь, смешал для себя новую порцию фелококи. Прежде чем принять внутрь себя бодрящую жидкость, юноша подумал: "Ещё несколько бессонных ночей, и придётся готовить микстуру для очистки печени".
Опрокинув бодрящий напиток в себя, он брезгливо поморщился и, недовольно крякнув, лекарь осмотрелся в поисках чего-нибудь, чем можно было бы протереть склянки. В поле зрения попала многострадальная наволочка Монарха.
"Если что, оплачу из своей доли, полученных за Ультона денег", — рассуждал юноша, безжалостно разрывая наволочку на множество белых лент, шириной с ладонь. В процессе он периодически посматривал на Джил, но та продолжала спать, не обращая на треск рвущейся ткани никакого внимания.
Как следует протерев всё своё оборудование, Кель приступил к делу.
В первую очередь он поставил на стол горелку, которую немедленно зажёг спичкой: "Пора варить". Над ней он установил подставку для склянок: "Бесы! Знал бы, хоть мерный стаканчик прихватил бы. Хотя, если бы знал, может, вообще никуда и не поехал", — меланхолично размышлял юноша.
Для начала, Кель надел обратно свои перчатки, затем, вставил в держатель чистую пробирку, и тут же почти доверху заполнил её мутновато-красной жидкостью из банки: "За основу возьму вытяжку из корня мандрагоры. М-м-м, скажем, две части на одну порцию. Должно хватить".
Перед тем, как пустить реагенты в дело, лекарю приходилось каждую отдельную баночку подносить к источнику света и, подслеповато щурясь, читать название содержимого: "Может, надо было действительно попросить виспа?".
Затем, вскрыв один из мешочков, юноша насыпал в жидкость горстку жёлтых лепестков: "Добавляем одну часть Венериных ноготков. Теперь нужно как следует смешать. Ар-р! Даже стеклянной палочки нет!". Лекарь собрался снять склянку с огня, заткнув верхнее отверстие пальцем, но вовремя одумался. Воспользовавшись вместо собственных фаланг пробкой, он вытащил пробирку из держателя и, как следует, растряс её. Лепестки полностью растворились, придавая жидкости новый, бурый оттенок: "Слишком много", — недовольно поморщился юноша. Кель вытащил пробку и вернул склянку на огонь. Раствор начал понемногу испаряться, уменьшаясь в объёме, оставляя после себя, вызывающую неприятные ассоциации, влажную кашицу. Юноша, в это время, развернул бумажку, содержавшую в себе белый порошочек: "Белого герардина слишком мало. Нельзя разбазаривать зазря. Нужно тщательно продумать массовую долю так, чтобы хватило и на газ тоже". Погладив подбородок, юный алхимик разделил порцию на две, одну из которых немедленно засыпал в пробирку. Бурая кашица взбурлила и, приобретя цвет папоротника, превратилась в не слишком густую, желеобразную массу.
"Нужна вода", — констатировал лекарь. Заткнув полную склянку пробкой, Кель поставил новую на огонь и наполнил её мутновато-красной вытяжкой из корня мандрагоры. С собой в ванную комнату юноша взял две пустые пробирки. По пути, он с восхищением вспоминал, как изучал все возможности, которые давала мандрагора — буквально все её части — корень, ботва, семена, сок — годились как для изготовления огромного количества лекарств, так и разнообразнейших ядов.
Юноша вернулся с водой, на этот раз без приключений добравшись до уборной. Красноватая жидкость успела сменить консистенцию на более густую. Осмотрев её поближе, лекарь понял: "Ещё недостаточно".
Чтобы не тратить времени, ожидая, пока из вытяжки мандрагоры выпариться вся влага, Кель взял с тумбочки пробирку с уже готовой смесью, откупорил её, и, разделив желеобразную массу на две, разлил её по разным склянкам, в равной степени разбавив водой: "Теперь готово". Обе пробирки с готовым раствором лекарь положил на место и вернулся к столу, где его всё это время ожидала новая заготовка для яда.
Мелкие, кроваво-красные комки — так называемая "мякота мандрагоры", что оставалась в склянке, теперь напоминала тефтели. Удовлетворительно кивнув, Кель, вскрыл очередную баночку: "Значит, так, усохшая мандрагора теперь занимает одну часть. Тогда, для немедленной реакции, нам следует добавить две части экстракта дерева Фей — должно хватить с избытком", — просчитав пропорции, он обильно залил комки жидкостью сливового цвета. Кровавые тефтели рассосались в то же мгновение. В пробирке оставалось совсем немного места — как раз для одной доли белого герардина.
Разделив оставшийся порошочек ещё на две части, юноша высыпал одну порцию себе на руку, в очередной раз посетовав на отсутствие мензурки. Глубоко вдохнув, он подумал: "Должно получиться", — и засыпал герардин в склянку, затаив дыхание.
Раствор немного посветлел. Но кроме этого ничего не произошло.
"Бесы, неужели я что-то напутал?", — нахмурив брови, Кель посмотрел в сторону, припоминая ингредиенты для рецепта.
Вдруг, жидкость начала быстро испаряться, громко при этом шипя. Удивившись внезапной реакции, лекарь срочно закупорил пробирку пробкой, чуть не расплескав половину содержимого.
Разогнав, получившееся в результате инцидента, облачко обрывком наволочки, юноша вздохнул: "Уф, теперь вторая". Добавив третью пробирку к своей коллекции на тумбочке, Кель проделал все те же манипуляции с мякотой, белым герардином и экстрактом дерева фей ещё раз.
"Итак, план Б готов. Приступим к плану против плана Б", — раздумывал он, рассматривая четыре склянки с готовыми смесями.
Лекарь в очередной раз взял в руки баночку, в которой хранилась мутновато-красная жидкость. С лёгким недоумением он ощутил, что баночка существенно потеряла в весе. Растеряно поболтав ею в воздухе, юноша выставил банку на свет, обнаружив, что успел израсходовать всё содержимое на приготовление лишь четырех порций отравляющих веществ: "Бесы!".
Келя настолько раздосадовал этот факт, что он хотел было отшвырнуть ни в чём неповинную стекляшку в стену, но вовремя одумался, в очередной раз смутившись внезапному приступу гнева, каковых раньше за собой никогда не замечал: "Ничего страшного, можно и заменить. Только вот насколько эффективно?".
Лекарь поставил пустую баночку на стол, взамен прихватив другую. Пока он вертел её перед пламенем трёх свечей, успевших прогореть лишь на треть, лицо юноши всё больше искажало сомнение: "Эльфийская ртуть? Может выгореть. — Лекарь усмехнулся получившемуся каламбуру. — Только вот какая дозировка? Сложно. Если сравнивать по концентрации или по общим свойствам? Тогда в два раза. А если нет? Придётся рискнуть и проверить на себе".
Придя к внутреннему консенсусу, Кель взял чистую склянку и наполовину наполнил её прозрачной, голубоватой жидкостью, получившую в народе название "эльфийская ртуть". Даже не смотря на то, что она, по сути, являлась спиртовой настойкой из стебельков лунного цветка, который, в свою очередь, не имел никакого отношения к металлам. Просто это название уходило корнями глубоко в прошлое, поэтому приелось настолько, что никак не могло выйти из употребления, не смотря на всю свою неправильность.
Приподняв одну бровь, и недовольно скривив губы, Кель уставился в потолок, прикидывая что-то в уме. Решившись, лекарь открыл рот, беззвучно произнеся: "Э-э-э", — и, мысленно махнув рукой, добавил жидкости ещё на полпальца: "Три части. Должно сработать". Вернув баночку на стол, юноша прихватил из другого мешочка горстку розовых, каплевидных лепестков: "Или переборщил? Одной части кошачьих язычков может не хватить. Эх, был бы я сейчас в лаборатории учителя!". Добавив язычки к смеси, Кель, в этот раз ничего не опасаясь, прикрыл пробирку пальцем и от души встряхнул. Взглянув на результаты смешивания, юноша омрачился. Он резким движением схватил банку с голубоватым содержимым: "Бесы! Всё-таки, концентрация не та! Я, в спешке, взял разбавленную эльфову ртуть! Что теперь делать? Если разогреть так — реакция может быть непредсказуемой". Поразмышляв, глядя вдаль, Кель попытался щёлкнуть пальцами, но ему воспрепятствовали перчатки: "Катализатор! У меня с собой есть купорос!".
Отставив подставку в сторону от огня, юноша водрузил на неё склянку с нерастворившимися лепестками. Он двумя руками взял банку и, продолжая правой кистью её придерживать, левой откупорил плотно прилегавшую пробку. Поманив к себе исходивший из банки запах легкими взмахами пальцев, как полагалось по технике безопасности, Кель очень внимательно принюхался: "Кажется, то, что нужно". Очень аккуратно наклонив баночку над пробиркой, юноша лёгкими, едва ощутимыми постукиваниями по горлышку высыпал буквально две-три щепотки чёрного, как смоль, порошка. Раствор быстро потемнел, разъедая лепестки. Кель удовлетворительно кивнул: "Теперь точно придётся подогреть".
Вернув горелку под подставку, лекарь вернулся к тумбочке и прихватил одну из склянок с ядом цвета папоротника, вскрыл её и капнул, а точнее, вытряхнул несколько густых капель на стол: "Главное, не вдохнуть", — предостерегал он сам себя, задерживая дыхание. Сняв склянку с горелки, он капнул три капли тёмно-синего раствора на яд. Немедленно вступив в реакцию, жидкости смешались, в мгновение ока превратившись в однообразную, прозрачную массу. Кель хмыкнул. Сняв перчатку, он обмакнул мизинец левой руки в бесцветную массу, и попробовал её, размазав по дальней части языка, чуть не дотронувшись до нёбного язычка. Поводив языком по ротовой полости, лекарь остался доволен результатом. Он кивнул сам себе, возвратив перчатку на руку.
Добавив пятую пробирку к остальным, Кель прихватил ещё две, и с каждой из них провёл те же итерации, смешав внутри три части эльфийской ртути и одну часть кошачьих язычков. Но с одним лишь отличием — в конце процесса приготовления, лекарь добавил в каждый раствор по несколько капель жёлтой вытяжки из бутона цветка Роса. Смесь стала непрозрачно-синей: "Так пропитка будет медленнее испаряться".
Затем, он взял восьмую пробирку и доверху наполнил её ароматной, прозрачной жидкостью. Пренебрегая техникой безопасности, юноша во всю мощь лёгких втянул источаемый раствором запах и растянулся в довольной ухмылке.
Кель оглянулся на стол. Затушив и закрутив крышечкой горелку, он решил оставить уборку на утро, рассудив, что до этого времени Монарх навряд ли наведается в их комнату: "Повезло, что ингредиентов хватило, а то топать ночью на болото за жабьей икрой совсем не прельщает".
Сложив тряпочки, сделанные из наволочки Монарха, друг на друга, и добавив их к инвентарю, лекарь перешёл к подробному изучению пояса Джил.
Как выяснилось, помимо двух мест под кинжалы, на ремне девушки имелось аж целых двенадцать петелек под метательные ножи и маленький мешочек с ключами от комнаты. Кель немедленно вытряхнул всё это дело на свою кровать.
Он задумчиво посмотрел на гравированные эфесы оружия: "Взять, что ли, для самообороны? С другой стороны — лишний вес. А если напорюсь на крысолюда или грабителя? Пробирку разбивать? Без пропитки нельзя". Прежде чем сделать окончательный выбор, юноша попробовал примерить склянки на место метательных ножей. Специальные, изготовленные из толстого стекла, походные пробирки заходили по размеру, но слишком туго: "Быстро вытащить и бросить не получиться", — констатировал Кель. Поэтому, он решил взять кинжалы с собой. В остальные ячейки он распихал склянки с ядовитыми и не очень жидкостями так, чтобы получилось симметричная картина. На заднюю часть пояса лекарь навесил друг на друга тряпочки в два ряда и три слоя. Свободными оставались ещё две петельки. Поразмышляв пару секунд, Кель занял их парочкой метательных ножей, даже не смотря на осознание того, что эффективно применять их у него не получится.
Кинув на кровать свой, юноша зацепил на себе пояс девушки, который на нём едва сошёлся, оставив про запас всего два отверстия под пряжку.
Чтобы в очередной раз проверить своё снаряжение, Кель начал хлопать по пробиркам, мысленно перебирая их содержимое: "Так, яды, газ, пропитки, противоядие и особая пропитка. Всего восемь штук. Главное, теперь, не перепутать, если что". Для пробы, он прошёлся по комнате — кинжалы хлопали лекаря по бёрдам своими внушительными лезвиями, вызывая неприятное ощущение неудобства: "Ладно, привыкну".
Собравшись с духом, лекарь направился к выходу из комнаты, но, проходя мимо своей кровати, остановился, подозрительно оглянувшись на сумку. Подумав пару секунд, юноша закинул её на подушку, а снаряжение Джил на простыню, и закрыл пододеяльником, положив сверху одеяло.
