В самом конце манёвра, вожак, прикрыв глаза, не рассчитав траектории прыжка, сама того не желая, припала мордой к земле. Джил, воспользовавшись замахом, полученным во время своей идиотской выходки, и инерцией, полученной из рывка волчицы, в дополнение, вложив собственную силу, совершила невероятный по своей мощи удар, направленный в голову рыжеволчицы.
Тем не менее, так как девушка не полностью контролировала ситуацию, клинок, вонзившись в вытянутую часть морды зверя, пробил насквозь обе челюсти, пригвоздив, таким образом, голову волчицы к земле.
По округе в очередной раз разнёсся хруст проламываемых костей.
Кель не мог понять, задумывала ли Джил это с самого начала, или всё вышло спонтанно, но, по крайней мере со стороны, это выглядело так, что девушка спланировала всё именно так с самого начала.
Рыжеволчица, резко открыв переполненные бешенством от внезапной боли глаза, попыталась раскрыть пасть, чтобы диким воем оповестить окружающих о своем несчастье. Но, вместо этого, только вытащила лезвие кинжала из земли на несколько сантиметров и ошалела от внезапно, в очередной раз стрельнувшей во все зубы разом, дикой боли.
Внезапно, вместо того, чтобы продолжать попытки оторвать голову от земли, вожак начала расшатывать стальной кол, сильно ограничивший её движения из стороны в сторону так, будто отряхивалась, чтобы просушиться после преодоления реки, лишь в разы усиливая собственные страдания. С каждым движением её глаза всё сильнее наливались кровью, судя по всему, остановившейся в глазных яблоках по пути к ране, и не желавшей выливаться наружу. Из сжатого рта пошла кровавая пена, разлетавшаяся по округе при каждом рывке зверя.
Джил же использовала замешательство волчицы в своих собственных целях. Она сменила руку, которой держалась за пышную гриву вожака, с правой на левую, а пальцами освободившейся кисти, крепче сжала эфес оружия. Вопреки ожиданиям Келя, её лицо теперь не выражало никакой радости. Ему показалось, что девушка готовилась поставить точку в этой драке.
Так оно и оказалось.
Как только рыжеволчица, ценой невыносимых мучений, освободила свою морду от захвата, она, тут же потеряв рассудок, высоко задрала голову, чтобы вновь совершить отчаянную попытку взвыть, надеясь непонятно на что.
И когда та вновь рискнула открыть пасть, кинжал, хорошо выполняя свою работу, доставил её очередную порцию боли, в очередной раз не дав развести зверю клыки хотя бы на один сантиметр.
Джил, убедившись в том, что её теперь точно не смогут укусить, или ещё чего похуже, быстро отпустила гриву волчицы и молниеносным движением захватила и зафиксировала левым локтем морду вожака чуть ниже торчащего из челюсти кинжала.
Волчица, вместо того, чтобы попытаться опустить голову, всё неверно поняла и взбрыкнула, надеясь хотя бы теперь, когда грива была свободна, сбросить с себя бесовского наездника.
Но, к большому сожалению, она неправильно прочитала движения противника.
Артистка, приняв наиболее надёжное положение, и оценив захват на надёжность, быстро закинула руку с кинжалом за горло рыжеволчицы, и, крепко сжав зубы, распорола противнику глотку, проведя лезвием от уха до уха вожака. Девушка вложила в это движение столько сил и эмоций, что сталь противно скрежетнула по кости.
Кровь, минуя густую, рыжую шерсть, комнатным водопадом полилась на серую дорогу.
Кель невольно потянулся к шее и сглотнул.
Волчица, ещё не до конца осознав свою судьбу, предприняла последнюю попытку вновь обрести свободу. Она приникла к земле, на подкашивающихся ногах, и ещё раз прыгнула с места по диагонали, слева направо.
Но, вместо чего-то внятного, оторвавшись от дороги всего на несколько сантиметром, она, как переспелая груша, безжизненно рухнула набок.
За это время Джил успела только отпустить голову волчицы из захвата, но этого краткого мига ей никак не хватило, чтобы спрыгнуть со спины зверя. Поэтому, рыжеволчица, падая, придавила под своей немаленькой тушей правую ногу девушки.
— Джил! — Одновременно воскликнули Кель и Содри, и тут же кинулись к телу рыжеволчицы.
Как раз, в это же время, Монарх закончил расправляться со своим волком и приводил себя в порядок, не обращая внимания на остальных участников побоища.
Лекарь оказался немного проворнее немолодого антиквара и перегнал его по пути к мёртвой вожаку. Но, оказавшись недалеко от раненного стражника, он завертел головой и крикнул приближающемуся старьёвщику:
— Содри! — Антиквар испугано дёрнул головой в сторону юноши. — Помогите Джил подняться! А я займусь раной Арена!
Не меняя направления, старьевщик промчался к холодеющей туше рыжеволчицы, а лекарь побежал к истекающему кровью стражнику.
Оказавшись рядом, Кель тут же упал на колени возле побеждённого человека-крепости. Он собирался немедленно заняться осмотром, но с негодованием обнаружил, что этому мешают и латная перчатка, зажимающая рану, и кольчуга, из-под которой, собственно, и сочилась кровь:
— Арен! — Стражник не отреагировал. — Арен! Ты меня слышишь? —
Крепость с большим трудом, медленно повернул голову, чтобы видеть собеседника:
— Кель? Ты? — Спросил он дрожащими, белыми, как снег, губами. И, не дождавшись ответа, продолжил. — Кель, кажется, я умираю.
— Не неси чепухи! — Досадливо нахмурился лекарь. — Я здесь! А сейчас и Монарх подойдёт — будешь как новенький! — Всплеснул он руками. — Кстати, об этом. — Кель быстро посмотрел себе за спину. Старец, приведя себя в порядок, с интересом оглядывая результаты сражений, как ни в чём небывало, шёл в направлении своих друзей, мерно постукивая посохом по дороге. — Ты лучше скажи, можно как-то по-быстрому снять твой наголенник? Ну, отстегнуть ремешок, раз-раз и всё? Или только всю штанину целиком снимать?
Но Стражник не ответил.
Юноша, вздохнув, вновь посмотрел на нового пациента, и, не теряя времени, быстро зажал обеими руками область под коленкой стражника, размышляя: "Бесы! Лекарств накупил, а про перевязочные материалы забыл! Ну что я за болван! Если бы не Монарх, опять рубаху пришлось бы рвать ради жгута!", — а сам спросил:
— Арен, ты ощущаешь давление под коленкой? Там, где сейчас лежат мои руки?
Стражник посмотрел вперёд, прислушиваясь к ощущениям:
— Да, но я чувствую что-то ещё. — Ответил он, немного приободрившимся голосом.
"Это нехорошо":
— Что именно? Покалывание? Или что-то другое?
— Нет. — Неожиданно быстро завертел головой Крепость. — Наверное, мне кажется, холодок.
— Што? — Левый глаз Келя самовольно прищурился. — Холодок? Какой ещё холодок? Может быть, ты имеешь ввиду онемение? — Лекарь вытянул шею. — У тебя голова не кружится?
— Да вот, только что мутно всё в башке было, а теперь, вроде, неплохо. — Приподнявшись на кулаке, ответил стражник. Келю показалось, что он даже порозовел. — Какой-то щекочущий холодок был, а теперь прошёл. — Удивлённо опустив уголки губ, ответил Арен.
У Джил дела обстояли проще и веселее.
Содри, с покрасневшим лицом, натужно приподняв безжизненное тело рыжеволчицы, помог девушке выбраться на свободу из шерстяного плена.
Ещё по пути, вылезая из-под туши, артистка, прихватив свой кинжал, весело, задорно, прокричала, громко хохотнув:
— Ха-ха! Вы это видали!? — Проползя по земле и поднявшись на ноги, Джил встала, и, поблагодарив антиквара за помощь кивком головы, продолжила хвастаться, взволнованно дыша. — Резвая была девочка! Но я оказалась резвее! И быстрее! И лучше! — Джил, осмотревшись, наступила рыжеволчице на шею и, согнувшись, попыталась вытащить застрявший в пасти вожака кинжал.
Содри сделал шаг назад, чтобы не мешать девушке и поинтересовался:
— Джил, а почему ты вышла только сейчас? — Девушка, вытянув губы, и опустив одну бровь, вопросительно уставилась на антиквара. — Я имею ввиду, по какой причине ты не появилась из леса до того, как Арен получил травму?
— А! — Воскликнула артистка и отвернулась. Повертев голову волчицы из стороны в сторону, держась за эфес своего оружия, она попыталась вытянуть кинжал, но тот, крепко засев в кости, не поддавался. — Я, когда расправилась со своими, увидела, что этому обалдую досталась рыжеволчица. — Она мотнула подбородком в сторону Арена, не оставляя попыток освободить кинжал. — Ну, и подумала, что он, вроде как, справляется, и поэтому решила зайти к волчице со спины. — Теперь она мотнула подбородком в сторону, куда смотрела морда убиенной вожака. — Но вот, на полпути, — поняв, что это бесполезно, Джил, взявшись за рукоять, вывернула голову рыжеволчицы так, чтобы кончик лезвия смотрел прямо в землю, — высунулась из кустов, и увидела, что Арену-то конец настанет, если ничего не сделать! — Она высоко задрала левую ногу. — Вот и вышла, где пришлось. — Теперь артистка резко опустила ногу, нанеся мощный удар прямо по макушке волчицы. Раздался глухой шлепок. Голова вожака на скорости устремилась к земле, в конце концов, освободив клинок от костяного плена. В самом конце пути она, оттолкнувшись от земли, на короткий миг подлетела вверх, словно очень упругий мячик, наполовину набитый песком. — Благо, мне повезло, и Монарх создал подходящие условия для нападения. — Джил с торжествующим видом осмотрела свои кинжалы. Оба были в начинающей высыхать крови по самую рукоять. Пожав плечами, она принялась вытирать лезвия об уже испачканный рукав рубахи.
В это время, к компании подошёл Монарх:
— Ну как, все целы? — Участливо улыбнувшись, спросил старец.
Осмотрев всех присутствующих, он особенно остановился на окровавленной ноге крепости:
— Ого. Арен, мальчик мой, тебя ранили? — Его седые брови поползли вверх. — Прошу прощения, я не заметил. — Целитель виновато отвёл глаза, обеими руками взялся за посох и слегка наклонил голову. — Я немного... увлёкся... своей битвой. — Быстро взяв себя в руки, он выпрямился в полный рост, и спрятал освободившуюся кисть за спину. — Как ты себя чувствуешь? — Монарх тут же повернулся к Келю. — Есть какое-нибудь предварительный диагноз, друг мой?
— Хм. — Лекарь собрался, было, погладить подбородок, сняв руки с ноги стражника, но вовремя одумался. — Поначалу, мне показалось, что Арен получил ранение в область голени с повреждением артерии, что повлекло за собой активное кровотечение. — Он умными глазами посмотрел на мага. — Также, я пришёл к выводу, что пациент недооценил степень повреждений и, после того, как действие адреналина, выплеснутого в кровь во время драки, пройдёт, кровотечение усилиться, и станет только хуже. Я имею ввиду и рану и самочувствие. — Кель мотнул головой на Крепость. — Да вот, как он сам утверждает — теперь стало только лучше. — Целитель быстро стрельнул бровями. — Хотя я ничего не успел сделать — только рану рукой прижал, вот и всё. — Пожал плечами юноша.
— Мхм. — Промычал в ответ Монарх, размышляя над полученной информацией. Он повернул голову к стражнику. — Арен, мальчик мой, скажи, всё так и есть, как говорит Кель?
Человек-не-такая-уж-и-крепость кивнул:
— Кель всё правильно говорит, мастер Монарх. — Он посмотрел в сторону своей повреждённой ноги. — Наверное, у страха глаза велики, вот я и отреагировал слишком бурно на ранение. — Он опечалено опустил глаза. — Я ведь не привык к ранам. Отец ковал такие доспехи, чтобы я всегда оставался невредимым.
— Поня-а-атно. — Растянув слово, кивнул старец. — Что ж, — он, приподняв посох, ударил им в землю, — позвольте мне, в таком случае, провести более тщательную диагностику. — Глаза целителя тут же остекленели.
Воспользовавшись паузой, Кель, ведомый любопытством, повернулся посмотреть, чем занимались Джил с Содри. Как оказалось, эти двое, присев на корточки, с интересом осматривали тело поверженной рыжеволчицы, периодически вертя в руках её лапы, хвост, голову и приподнимая тело с земли. Когда антиквар обеспокоенно поинтересовался, не потребуется ли остальным помощь с раной Арена, артистка, только отмахнулась, безразлично ответив, что "эти двое мёртвого из могилы поднимут без некромантии". И они продолжили издеваться над телом несчастного животного.
Кель, весело усмехнувшись, посмотрел на старца, чтобы испытать очередную порцию удивления — Монарх, продолжал смотреть в пустоту стеклянными глазами, но теперь злобно нахмурившись. То, что он обнаружил, ему явно не понравилось. "Неужели, всё настолько плохо? Да, вроде, не похоже", — размышлял лекарь, не подозревая, насколько скоро ему удастся выяснить истинную причину вечнохмурой физиономии старца, когда тот прощупывал тела и души своих спутников.
Кель, тем временем, обернулся, чтобы оценить результаты трудов старца. Увидев оголённый, освобождённый от коры ствол дерева, с кроной, наполовину оставшейся без листвы, лекарь ужаснулся: "И это называется, немного увлёкся?! Во имя Освободителей! Что же будет, когда он увлечётся на полную катушку?!"
Из размышлений его вырвал голос Монарха:
— Итак, Кель, Арен, друзья мои. Я закончил осмотр, и с уверенностью могу сказать, что, — тут она запнулся в первый раз, — ничего страшного не произошло. — Неуклюже встряхнувшись, он продолжил. — Но есть нюанс. — Старец принялся поправлять усы. — Как ты верно подметил, мальчик мой, Кель, рыжеволчице удалось пробить артерию Арена, но с этим мне удастся справиться за считаные минуты. — Он поднял в воздух указательный палец. — В то же время, наш многоуважаемый стражник потерял в битве много крови и с этим могут возникнуть определённые проблемы.
Кель недоумённо посмотрел на целителя, его руки всё ещё зажимали ногу Крепости пониже колена:
— В чём же?
— Видите ли, — начал старец наставительным тоном, — так уж вышло, что чтобы восстановить ткани, мне понадобиться совсем небольшое количество маны. — Он приложил руку к груди. — А вот на воссоздание крови придётся потратить просто такие невероятное её количество.
Кель, сдвинув брови, покачал головой:
— Теперь я вспомнил, я когда-то читал об этом. — Целитель с интересом посмотрел на лекаря. — Но, если я правильно помню, то кровь можно перегнать из чего-нибудь другого, находящегося в организме. — Кель повернулся и посмотрел на спину Арена. — Вроде бы, во время войны солдат заставляли выпить несколько литров воды перед такой операцией, — он оглянулся на старца, — а в мирные времена можно предложить пациенту поесть, так как это медленнее, но более эффективно?
Монарх восторженно всплеснул руками:
— Молодец, мальчик мой! В который раз ты поражаешь меня своими знаниями! — Он опустил посох и спрятал руку за спину. — Будь моя воля, я бы ввёл в гильдии возможность поступить по результатам экзаменов, специально для таких молодых людей, как ты! — Он вмиг посерьёзнел. — Вместо всяких обормотов с толстыми кошельками.
Арен, обиженным тоном, так как его мнения не спросили, вставил:
— А того, чем мы перекусили, хватит? А то мне, знаете ли, сейчас даже кусок в горло не полезет!
— Жить захочешь — пожрёшь. — Наглым тоном вставила свои пять медных Джил, которая, как оказалось, всё это время вполуха подслушивала разговор эскулапов, сидя на корточках, по-мальчишески свесив кисти с коленных чашечек.
