"Ого, как витиевато он выражается. Что ж, по крайней мере, по манере речи он больше похож на учёного, чем на разбойника. Это не может не радовать", — с облегчением подумал Кель.
А Джил, подозрительно прищурившись, нагрубила:
— Больно запутанно стелите. Вы кто, собственно, бесы вас раздери, такой?
Старик приложил руку к груди, и ответил с театральной грустью, повысив голос:
— Ох! Всё просто, дорогие мои — я точно такой же пленник, как и вы, по воле злодейки-судьбы попавшийся в жадные до наживы лапы этих неотёсанных и жестоких нарушителей закона. — Он кинул неодобрительный взгляд в сторону лагерного костра.
Кинтон, услыхав это, самодовольно-презрительно усмехнулся, и рявкнул:
— Разговорчики! Не помню, чтобы вам пасть разрешали разевать!
Артистка нахмурилась ещё сильнее:
— Ага. А кроме очевидного? В нашем положении немного конкретики, знаете ли, вовсе не повредит.
Старец ненадолго умолк. Ему потребовалась всего секунда, чтобы вычленить из своей обширной биографии наиболее важные в тот момент факты, после чего он продолжил, снова так, чтобы его слышали только собеседники:
— О! Действительно, — он растерянно приложил ладонь ко лбу, — я же даже не представился! Позвольте мне исправить сие крошечное недоразумение — меня зовут Монарх. Разрешите поинтересоваться, а как звучат ваши имена? — Он дружелюбно улыбнулся.
Кель собрался ответить взаимностью, но Джил не дала ему этого сделать, рассержено зашептав:
— Ничего себе! Тот самый Монарх! Рубаха-парень! Надёжный, как гномские часы! Ну, теперь-то мне всё понятно! — Лекарю показалось, что сарказм артистки оказался настолько плотный в тот момент, что можно было даже потрогать руками. — Как же я Монарха-то сразу не признала! Может, вам отдать мою банковскую книжку, где деньги лежат, да ещё и с кодовой фразой? Вы ведь Монарх, а не какой-нибудь там! Уж Монарху-то можно доверять, и глазом не моргнув. А вы какой Монарх, если не секрет? Король? Может, даже, король ДжумАран собственной персоной? Ба! Вот куда вы, оказывается, запропастились-то! А мы-то все думали, что вы давно почили от старости! Так нам нужно поскорее убираться отсюда и бежать во дворец! Вот ваша дочурка-королева-то обрадуется, что ненаглядный папуля вернулся, да ещё и из мёртвых!
Юноша не смог понять, почему именно девушка настолько люто взъелась на безобидного, как ему тогда показалось, старика, и обрушила на него всю мощь своей желчи. Он смог предположить, что, разве что, она перенервничала из-за положения, в которое они попали, предстоящего побега, и что, как оказалось, кто-то посторонний и непонятный подслушал весь их план и отказывался отвечать на вопросы напрямую.
В этот раз Монарх гораздо дольше смотрел на Джил, не понимая причин столь грубого обращения. Наконец, разобравшись, что от него требовалось, целитель озадаченно покачал головой, а далее ответил, не растеряв и капли своего добродушия:
— Ох-о-хо! Прошу прощения, где же мои манеры. — Старик покашлял, прочистив горло, и представился, как следует, официальным тоном. — Меня зовут МонархАркан. К сожалению, я живу настолько долго, что, боюсь, даже под пытками не сумею припомнить ни имён моих родителей, ни чем они занимались, чтобы раздобыть пропитание и крышу над головой. Сам я являюсь странствующим магом-целителем, чем и зарабатываю себе на хлеб. Состою в гильдии. Пожалуйста, зовите меня Монархом, для краткости.
Лекарь ткнул артистку в бок локтем:
— Вот видишь? Достаточно только спросить. Зачем же так грубить?
Джил с недовольством посмотрела на Келя, затем перевела взгляд на Монарха, судя по её лицу, артистка не испытывала ни малейших угрызений совести по поводу своего поведения:
— Прошу прощения за резкость. Просто не переношу, когда люди представляются не полностью — меня начинает преследовать ощущение, что от меня пытаются что-то скрыть. И это давит на мозги до такой степени, что меня аж корёжит. — Она обвела взглядом стены крепости. — Да и, как вы сами видите, здешнее окружение и контингент к вежливости особо-то не располагает.
И странствующий целитель, на удивление, даже поддержал девушку:
— Не беспокойтесь об этом, юная леди, моё чувство собственного достоинство не задето и на каплю. Напротив, для меня весьма и весьма отрадно видеть, что даже в такой глуши кто-то стремиться сохранять цивилизованность, и требует проявлять хорошие манеры. Особенно после того, как я провёл довольно продолжительное время в вынужденном общении с подобным, как вы изволили выразиться, контингентом. Однако, довольно об этом. Теперь, когда я назвался так, как полагается, мне хотелось бы, чтобы вы оказали мне встречную любезность.
Переглянувшись, Кель и Джил по очереди представились Монарху точно так же, как сделали это ранее друг перед другом в "Солёной Русалке".
— Во имя Освободителей! Не могу не признать, что это весьма и весьма необычная встреча. Я бы даже сказал, феноменальная! Так вы, мой новый юный друг, утверждаете, что являетесь учеником самого ДонаАллана? — Старец прищурился, стараясь как можно тщательнее разглядеть в сумраке лицо юноши. Похоже, свет его собственных глаз вовсе не помогал ему видеть в темноте, и выполнял, скорее, декоративную функцию, нежели приносил какую-то явную пользу. — То-то мне сразу показалось, что если ранее мы с вами и не общались лично, то, по крайней мере, где-то виделись.
Неспешная манера целителя выражаться длинными, извилистыми предложениями несколько выводила артистку из себя. А ещё больше её раздражало то, что они тратили слишком много времени на обсуждение отвлечённых от побега тем:
— Да-да, — невежливо встряла девушка, — на всём побережье люди хоть раз да слыхали об ученике легендарного ДонаАлана, а некоторые его даже собственными глазами видели. Давайте сейчас обсудим более насущные проблемы.
Слегка наклонив голову набок, Монарх пожал плечами:
— Как пожелаете, юная леди. Позвольте только заметить, напоследок, что, к сожалению, из-за обстоятельств, совершенно от меня не зависящих, в данный момент я не могу протянуть вам руку для пожатия, и тем самым завершить наш приветственный ритуал, и я искренне надеюсь, что вы не слишком осерчаете, если мы опустим данный момент. — Посетовал бродячий целитель. Артистка закатила глаза, вздохнула, и медленно утвердительно закивала. Удовлетворившись этим знаком согласия, старец продолжил. — Итак, возвращаясь к нашей первоначальной теме — я более, чем уверен, что в моих силах предложить вам весьма и весьма взаимовыгодное сотрудничество.
Скорчив подозрительную физиономию, девушка вкрадчиво уточнила:
— Послушайте, без обид, но чем нам может помочь кто-то настолько... — Джил оглядела Монарха с ног до головы, стараясь выразить как можно мягче, — преклонного возраста?
— О, дорогая моя юная леди, — старец улыбнулся с лёгкой ехидцей, — я уверен, что люди моего, как вы позволили выразиться, столь преклонного возраста, почти в любой ситуации могут помочь, как минимум, советом. Кроме того, смею вас заверить, что я владею весьма и весьма ценной информацией, которая, без малейшего сомнения, окажется для вас крайне полезной. Но также не премину заметить, — целитель горделиво поднял указательный палец в воздух, и неторопливо покачал им, — что я могу гораздо, гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд.
Артистка недоверчиво хмыкнула:
— Ладно, давайте начнём с малого. Что за совет вы можете нам дать? — Она всё ещё сильно сомневалась в способностях старика.
Бросив косой взгляд на часового, целитель перешёл на еле слышный шёпот:
— Как я упомянул ранее, я стал невольным участником вашей беседы, и случайно подслушал ваш план. — Монарх деловито погладил бороду, чтобы немного её распрямить, и тем самым привести хоть в какой-то в порядок. — С тяжёлым сердцем вынужден сообщить, что даже если вам удастся осуществить задуманное — то за выигранное время вы никак не сумеете убраться от лагеря на достаточно далекое расстояние, чтобы очутиться в безопасности.
— Это ещё почему? — С вызовом бросила Джил. Тогда она ещё не удостоверилась, что новый знакомый заслуживал их полного доверия, и потому опасалась, что тот мог задумать каким-либо образом выменять у бандитов их с лекарем свободу на свою собственную. Что, честно признаться, выглядело не совсем обоснованно, потому как, очевидно, старец оказался в этой сети вовсе не потому, что приходился кому-то из банды другом или родственником, и, судя по растрёпанному внешнему виду, провёл здесь довольно продолжительное время.
— Исходя из выводов, которые я сделал ранее, подслушав разговоры членов нашей преступной шайки, прежде чем добраться до места, где вас захватили, вы провели в пути около половины дня, и большую часть вечера? — Кель кивнул. — Уверен, что столь значительный переход вас, как минимум, утомил, следовательно, вы не сможете двигаться в направлении от лагеря с максимально доступной вам скоростью достаточно долго, достаточно скоро вы выдохнетесь. — Целитель излагал всё это таким тоном, словно читал лекцию, отчего лекарь на мгновение почувствовал себя как дома, потому как привык к такой же манере изъяснения своего учителя с самого детства. — Так же, я полагаю, что вы осведомлены, что тремя днями ранее вышеуказанные недобросовестные элементы совершили варварский набег, по результатам которого им удалось захватить обоз одного крайне неудачливого торговца, лишив, при этом, жизни его самого и его сопровождающих?
Монарху ответил Кель:
— Знаем. — Кивнул он, и добавил угрюмо. — Весь Раут об этом знает. — Лекарь встрепенулся. — Кстати, а вы, случайно, не в курсе, почему разведотряды и медиумы до сих пор не сумели обнаружить это место?
— Отчего же, мой юный друг, в курсе. — Кивнул целитель. — Мне доподлинно известно, что Ультон со своей бандой прибегает к использованию различных амулетов, не только чтобы скрывать своё местоположение и создавать заслон душ, но и для достижения других своих бесчеловечных замыслов.
— Так и знал. — Крепче сжав верёвки, за которые юноша в тот момент держался, он с силой их дёрнул. Совсем нечасто, оказавшись правым, он испытывал досаду. Хотя эти чувства возникли скорее от того, что в тот момент в прах рассыпалась последняя надежда Келя на то, что кто-то придёт и спасёт их, и от осознания того, что их троица могла надеется только на себя.
От нетерпения артистка сжала пальцы в кулак:
— Хватит отвлекаться. Давайте-ка ближе к делу. — С нажимом в голосе настояла она.
— Верно, верно. — Кивнул целитель. — Так вот, я практически на сто процентов уверен, что вы даже не задумывались, что несчастный пивовар использовал в качестве тягловой силы для своей повозки тройку лошадей, которую бандиты, очевидно, присвоили вместе с остальным его имуществом. Таким образом, в случае если разбойники обнаружат вашу пропажу раньше, чем вы окажетесь неподалёку от городских стен, — он сделал мимолётную паузу, — кстати, прошу прощения, что снова меняю тему, да ещё и так скоро, но правильно ли я понимаю, что вы направлялись именно в Коридель?
Кель кивнул:
— Верно. — Артистка метнула на него грозный взгляд, отчего лекарь рефлекторно вжал голову в плечи, посмотрел на неё с недоумением и растерянно пожал плечами — место их назначения не казалось ему какой-то сокровенной тайной.
Целитель кивнул:
— Отлично. Так вот, если вдруг они обнаружат вашу пропажу раньше, чем вы окажетесь на подходе к Кориделю, то непременно пустятся в погоню, и не побрезгуют использовать лошадей для этой самой цели. Как думаете, — Монарх многозначительно посмотрел на одну из стен крепости, — кто окажется быстрее по итогу: парочка людей, пусть и молодых, но валящихся с ног от усталости, или тройка сытых, отоспавшихся разбойников, что скачет верхом?
Наклонив голову, девушка безразлично махнула рукой:
— Тоже мне, большое дело. По-моему, это только облегчает нам задачу, потому что мы можем просто-напросто украсть этих самых лошадей и доскакать на них до города, и тогда то, насколько мы устали, перестанет иметь хоть какое-то значение. — Она выжидательно взглянула на старца, предвкушая, что же он ей на это ответит.
Но Монарх оказался не столь недальновиден, как показалось заносчивой артистке, потому что у него быстро нашёлся контраргумент, а вернее, сразу несколько:
— К сожалению, это гораздо трудноосуществимее, чем может показаться на первый взгляд. — Девушка вопросительно приподняла бровь. Целитель не стал медлить с ответом. — Лошадей и внешние стены крепости стережёт ещё один часовой из людей Ультона. Кроме того, ему даны строгие инструкции поднимать шум в том случае, если кто-то попытается покинуть крепость в неположенном месте, или предварительно не простукав по дереву заданный код, который меняется каждый день. И уж можете мне поверить, дорогие друзья, инструкции эти соблюдаются по всей строгости, не смыкая глаз, ибо Ультон карает своих подчинённых за малейшую провинность, а в гневе он не просто страшен, он ужасен. И желающих попасть под его горячую руку вы банально не найдёте — ибо, если не свезёт, то по исходу наказания провинившийся может даже расстаться с жизнью.
Лекарь понимающе покивал головой, потому как уже успел сам в этом неоднократно убедиться. Но в следующий миг он посветлел и поспешил немедленно поделиться своей радостью:
— А ведь я запомнил, как и сколько ударов сделал Пёс, когда нас сюда приволокли! Это значит, что мы сможем без проблем выйти за пределы лагеря!
Монарх посмотрел на Келя, как дедушка смотрит на маленького внука, когда тот рассказывает наивную историю:
— Ох, мой юный друг, если бы всё было настолько просто. Коды на вход и на выход различаются, и меняются каждый день.
Джил цыкнула:
— И что такого? Мы просто можем подождать, пока кто-нибудь не захочет выйти наружу, и тогда подслушаем эту вашу комбинацию стуков. Всё равно рано или поздно кому-то из них приспичит опорожнить кишечник, желудок или мочевой пузырь.
Целитель прикрыл глаза и отрицательно повертел головой:
— Не хочется вас огорчать, юная леди, но, простите за излишние подробности, для отправления естественных нужд они выкопали выгребную яму в самой дальней точке крепости, потому как ночью всем членам банды строжайше запрещено выходить за стены лагеря, под страхом жесточайшего наказания, кроме самых крайних случаев. Я провёл здесь уже множество дней, и ни разу не застал ситуацию, чтобы у кого-то нашлась действительно веская причина выйти наружу, поэтому даже примерно не представляю себе, как мог бы звучать этот самый пресловутый злополучный код.
Артистка коротко гортанно рыкнула:
— Мать их! Кажется, что эти ублюдки продумали всё до мелочей, хотя по ним и не скажешь, что они способны на подобное.
Старец тихонько солидарно вздохнул:
— Конечно же, вы можете избрать чуть более длинный, но немного менее опасный пусть, хотя, на самом деле, я, пожалуй, поторопился с оценкой. — Девушка посмотрела на него выжидательно. — Для этого вам понадобиться выйти с противоположной стороны от того места, где находится часовой, соблюдая предельную осторожность, тогда появится вероятность, что он вас не услышит, или хотя бы подумает, что ему только показалось. Правда, тогда вам ещё придётся предварительно устранить Кривого. — Он кинул взгляд на разбойника, который в тот момент сидел к ним спиной. — Вы, разумеется, можете плюнуть на него, и попытаться прорваться с боем. Но готовы ли с полной уверенностью заявить, что вам хватит прыти проскользнуть сквозь листву, сориентироваться, разобраться с часовым снаружи, отвязать лошадей, оседлать их, и ускакать достаточно глубоко в лес прежде, чем Кривой вскочит со своего места, вылетит за вами следом через стену, и пронзит ваши сердца своими стрелами? — Джил уязвлённо опустила глаза, хотя Монрах и не злорадствовал, а всего лишь спокойно излагал, как в реальности обстояла ситуация. — Как бы не насмехались над недугом Кривого его товарищи, он, пожалуй, самый опасный бандит в этой шайке, разумеется, после Ультона. Как только остальные разойдутся спать — он начнёт прислушиваться и реагировать на каждый шорох. И не только потому, что, как и остальные, не хочет злить главного, но и потому, что стремиться стать идеальным солдатом — умелым, сильным, внимательным, и исполнительным, и, вынужден признать, Кривой достиг на этом поприще немалых успехов. Поэтому подкрасться к нему незамеченным в ночной тишине представляется почти нереальным. Одно неверное движение — и вы уже лежите со стрелой в глазу на траве, орошая её своими кровью и серым веществом. — Джил фыркнула. — Но даже если вам каким-то чудом удастся притворить этот пункт в жизнь, далее вам нужно будет придумать, как бесшумно пройти через кусты. Вы, конечно же, можете понадеяться на удачу, но в таком случае вам поможет только чудо. А если вы собираетесь уповать на чудо — то с равным успехом можете попытаться прямиком разобраться с охранником, стерегущим лошадей. Вдруг вам повезёт оказаться намного быстрее, и шуршания и криков никто не заметит? — Целитель пожал плечами. — Тем не менее, даже если вам удастся оказаться снаружи, не привлекая лишнего внимания — вы в любом случае не сможете позволить себе оставить свои недоброжелателям настолько весомый козырь, как тройку лошадей. Эта ситуация вынудить вас красться. Полагаю, мне не нужно вам объяснять, насколько хорошо распространяются звуки в ночном лесу. Единственная сломанная веточка, или слишком громкий вздох, или любой другой звук пустить всю вашу затею коту под хвост. Итого, для успешного побега вам совершенно необходимо идеально выполнить целых четыре пункта. — Он сжал ладонь в кулак, и начал отгибать пальцы. — Первое. Бесшумно прикончить Кинтона. Насколько мне известно, уже здесь вас терзают сомнения по поводу того, насколько успешно вы можете осуществить данную задумку. Второе. Подкрасться незамеченными к человеку, который сосредоточен на восприятии окружающего мира через все доступные ему органы чувств серьёзнее, чем летучая мышь. Третье. Изобрести способ беззвучно проходить сквозь густую растительность. Четвёртое. Не привлекая внимания обогнуть крепость по периметру, чтобы после этого быстро и тихо избавиться от финальной преграды — последнего часового. — Старец доброжелательно улыбнулся. — Пожалуйста, мои юные друзья, только не подумайте, что я затаил какой-то высокомерный умысел с целью унизить и оскорбить уровень вашего интеллекта, лишь затем, чтобы поставить на место дерзких юнцов. Смею вас заверить, что мои намерения, буквально, противоположны. Напротив, я лишь хотел указать, что ваш план несостоятелен, и вы не в состоянии осознать этого. Но лишь в силу того, что вы не обладаете всеми жизненно важными данными. И потому мне ясно видится, что вероятность того, что вы без проблем завершите задуманное, с невообразимой скоростью стремиться к нулю. Не говоря уже о том, что если вас поймают, уж здесь вы можете мне поверить, то заставят глубоко пожалеть о том, что вы посмели даже только задуматься о побеге. И поэтому я делюсь с вами своими знаниями об этом месте, чтобы мы вместе могли придумать что-то получше, друзья мои.
