Антон с трудом подавил зевок. Выступать Робертс любил, но его речи с каждым следующим спичем становились все менее и менее информативными. Да и любое совещание, начиная со второго, напоминало заезженную пластинку. Один и тот же алгоритм. Даже термины похожие. И, кстати, от Элизабет экс узнал об инцидентах на Лауре куда больше, чем из многочисленных собраний инспекции. Так что Ветров внимал полковнику вполуха. А вот пялился в правильном направлении — в сторону руководства инспекции.
Условный беспристрастный наблюдатель сказал бы, что Ветров не преданно смотрит на Робертса, а скорее разглядывает профиль его заместителя. Однако условные беспристрастные наблюдатели в малом конференц-зале отсутствовали. А вид с кресла Антона открывался неплохой. Он мог любоваться почти 'полным профилем'. Что и делал. И гадал о возрасте Элизабет. Она не призналась, сколько ей лет, а знание-понимание подсобить в данном вопросе отказалось. Выдавая слишком широкий цифровой диапазон.
А воспринималась непосредственная начальница Антоном... по-разному. Порой эксу казалось, что ей двадцать пять — не больше, иногда — чуть за тридцать, а изредка — стопроцентный полтинник. И, удивительно, при этом Элизабет выглядела всегда... отменно. В экспертной группе были две женщины. Обе еще не пенсионных возрастов, по тридцать с хвостиком, процедуру омоложения явно не проходили, довольно ухоженные, а одна — та, что повыше ростом — вполне симпатичная. Однако они смотрелись серыми мышками на фоне великолепной кошки.
Дебриан заметила интерес Антона и строго посмотрела на экса. Как школьная учительница на замечтавшегося пятиклассника. Мол, не отвлекайся. Ветров согласно опустил веки, уверяя, что больше не будет, но соврал. Отвлекся он уже капитально. Вплоть до фантазий. И вернуться в мир скучных совещания и канцелярских речей едва сумел к концу выступления Робертса. И то, лишь вспомнив о предсказании одной прекрасной аборигенки и вероятной встрече с ней. Предсказание Солы ведь сбывается, Ветров летит на Лауру. Значит, и встреча должна состояться. И фантазии отпустили Антона не из-за того, что совесть проснулась и взялась экса мучить. Отнюдь. Совесть дрыхла и в ус не дула. Просто мысли о Соле спровоцировали новый выплеск фривольных мыслей. Фантазии совершенно распоясались, и Ветрова выбросило в реальность. Скучную и нудную.
Выслушав дежурные фразы об отсутствии дополнений от замов, глава комиссии всех распустил. К вящему удовольствию подчиненных. Ветров хотел заглянуть в каюту Элизабет... получить очередной индивидуальный инструктаж, образно выражаясь, но обломался. Робертс не удовлетворился общими посиделками и утащил к себе Дебрианн и старшего экспертной группы. И до момента размещения в челноке Антон с Элизабет не увиделся.
А в шаттле, понятно, не до того стало. Да и расселись Дебрианн и Ветров не на соседних местах. Дабы не создавать лишнего повода для сомнительных слухов. Ничего явно 'криминального' в связи Элизабет и Антона не было, но аристократка из богатой семьи потомственных полных граждан, вдобавок майор на полковничьей должности, и свежеиспеченный сублейтенант из эксов... отдает мезальянсом. В любую эпоху такой союз являлся стимулом почесать языком. Вот они и предпочитали не создавать информационного повода.
Посадка прошла штатно. Без эксцессов и приключений. Хотя пару раз изрядно тряхнуло, и после касания с поверхностью шаттл несколько раз подбрасывало. Что вызвало пяток негативных реплик в адрес пилотов. Экс ожидал, что к шаттлу подадут рукав — не рекруты занюханные ведь прилетели, а серьезная проверочная инспекция, но ошибся. Спускались, как простые смертные, по трапу. И внизу не было девушек в сарафанах с цветами и хлебом-солью. Встречали инспекцию трое человек. Двое Ветрову были незнакомы, а третьим оказался Герман Ланге, одетый в обмундирование безопасника. Антон втихаря подмигнул старому приятелю, держа покер-фейс, чтобы не засветить факт знакомства. Герман тоже и бровью не повел, но экс видел, что бывший капрал его срисовал. И что он рад появлению давнего сослуживца. Плюс чуть в стороне стоял бронированный транспортный модуль. Возможно, на нем прибыла принимающая комиссию тройка.
В принципе, скудный комитет по встрече органично вписывался в окружающий пейзаж. Взлетно-посадочное поле пестрело ямами и рытвинами, местами были разбросаны обломки то ли кораблей, то ли катеров. А чуть поодаль валялась самая натуральная ракетная боеголовка. Неразорвавшаяся. Причем серьезного класса. Подобные Ветров видел исключительно на изображениях. Наглядная картинка к последствиям обстрела космопорта. И, боеголовки, почему-то не сработали.
Смотрелось убедительно. Настолько, что Антон мысленно вознес хвалу пилотам, которые умудрились относительно безболезненно посадить челнок. И забрал свою хулу на них обратно. Зря ребят хаял, когда челнок подбрасывало.
Так что обстановка соответствовала. А вот то, что произошло далее, явно не соответствовало... представлениям о приеме высокой комиссии. И не укладывалось в стандартные сценарии.
Дождавшись, пока илот челнока заглушит двигатели, а инспекция и группа силового прикрытия сойдут с трапа, один из незнакомых Ветрову встречающих — долговязый, узколицый мужчина — выдвинулся вперед и поднял руку.
— Господа и дамы! Внимание! Прошу выслушать и не делать резких движений! Вы находитесь под прицелом автоматических и управляемых операторами систем ведения огня космопорта! Вынужден сообщить, что вы временно задерживаетесь до выяснения ряда обстоятельств.
Члены комиссии загудели растревоженным пчелиным ульем, а солдаты группы прикрытия нервно зашевелись, начав двигать оружием. Незамедлительно по бокам от силовиков, в покрытие взлетно-посадочной полосы, буквально в метре от крайних бойцов вонзились копья лазерных лучей. Зашипело, полыхнуло жаром, завоняло чем-то жженым, а в асфальте образовались аккуратные дыры. Крайние силовики рефлекторно шарахнулись прочь от дыр, но в целом группа прикрытия отреагировала учебно-показательно, плотно окружив инспекторскую бригаду и ощетинившись стволами. В основном — в сторону встречающей тройки.
Долговязый незнакомец слегка побледнел и сам явно старался не делать резких движений, дабы не провоцировать силовиков. Даже руку не опускал. Только обратился к главе комиссии:
— Полковник Робертс, прошу приказать вашим людям опустить оружие! Неосторожные действия могут вызвать непоправимые последствия! И если кто-то думает, что можно укрыться на шаттле, или надеется на его огневую поддержку, то зря. Добежать никто не успеет. А рубка управления челнока находится под прицелом орудий Гаусса и тяжелых импульсных разрядников, а с пилотами сейчас ведутся переговоры по закрытому каналу, и вмешиваться они не станут.
После недолгой паузы полковник отдал такой приказ командиру группы прикрытия. Разумно. Ветров мысленно одобрил Робертса. Биться ручным оружием против стационарных лазерных установок стало бы форменным самоубийством. Без преувеличения. Тем более — на взлетно-посадочной полосе. Укрыться здесь можно было лишь за обломками и челноком. Однако обломки — прикрытие весьма условное, любой залп разнесет этот хлам... в еще больший хлам. А прятаться за челноком... Что-то подсказывало Ветрову — финт не пролезет.
Не дураки же космопорт строили. Несомненно, предусмотрели размещение тяжелого вооружения по периметру, чтобы исключить мертвые зоны для прицельного огня. И не только стационарных лазерных установок — наверняка напихали на территории разной убийственной машинерии. А то, что сейчас сработала стационарная лазерная установка, сомнений не вызывало — очень наглядно было.
На удивление, Антон не ощущал никакой опасности. Ни во время залпа, ни сейчас. Чуйка фактически промолчала, едва заметно охладив потроха, на грани восприятия. Чтобы бдительности не терял.
Бойцы группы прикрытия подчинились приказу, оружие опустили.
— Спасибо! — поблагодарил полковника узколицый 'спикер'. — Господа, прошу соблюдать спокойствие. Задержание — мера вынужденная и временная. И основана исключительно на процедурах безопасности, введенных в связи с произошедшими за последнее время в космопорте событиями. За короткий срок космопорт подвергся атаке диверсантов, а затем — орбитальной бомбардировке. Причем кораблем Федерации с экипажем из офицеров Флота на борту. Поэтому проверка личностей и полномочий является обязательной. После тщательной проверки, идентификации личностей членов комиссии и подтверждения полномочий всех освободят, и вы сможете приступить к своим обязанностям. Аналогичная проверка будет произведена в отношении экипажа шаттла. За присеянные неудобства администрация космопорта и служба безопасности заранее просят извинения.
Долговязый окинул взором прибывшую комиссию, окруженную бойцами группы прикрытия, и, убедившись, что слова услышаны, никто оружием не размахивает, вытянул правую руку в сторону и сделал круговое движение. Из бронированного транспортера выскочили пять вооруженных бойцов со знаками различия СБ космопорта, подбежали к трапу и поднялись в шаттл. Судя по тому, что им не препятствовали, двери не перекрывали, обстрелять не пытались, переговоры с пилотами прошли успешно. Для безопасников космопорта.
А 'спикер' встречающих скомандовал:
— Прошу следовать за нами.
Финал не состоялся. Занавес не обрушился. Тектоническая бомба не превратила территорию космопорта в ущелье или горный массив. Осознание этого незатейливого факта происходило туго. Цифры хронометра вели обратный отсчет, люди в дублирующем центре управления находились в прострации, Смит мысленно готовился к гибели. И думал о леденцах с вином. А затем отсчет завершился. И ничего не случилось. Перекрытия не обрушились, стены не сломало, ни грохота, ни гула, ни сотрясений. И через минуту, и через две, и через пять никаких признаков срабатывания тяжелых боеголовок, а тем более — бомбы класса 'тектоник планет', не появилось. А когда из диспетчерской запросили подтверждения дальнейшего выполнения протокола 'ред зиро', присутствующие в дублирующем центре поверили в спасение.
Правда, реакция на чудо была разной.
Клаус захохотал, его помощник обессилено обмяк в кресле, Мишель принялся нарезать круги по бункеру и победно потрясать руками. Бойцы Ланге дурно улыбались, а Джелава начал танцевать и выкрикивать что-то невразумительно радостное. В общем, народ возликовал. Смит даже слегка удивился, что никто не стал обниматься и не зааплодировал, как в безвкусных старинных кинофильмах.
Когда волна ликования улеглась, помощник главного диспетчера обратил внимание на экранную надпись компьютера. Уже упомянутую:
'Сто процентов боеголовок деактивированы в результате внешнего воздействия. Характер воздействия неизвестен'.
Бурное обсуждение и помощь поисковых программ ничего не дали. Ясности не возникло. Почему боеголовки были деактивированы, и что за внешнее воздействие этому способствовало — осталось загадкой. На чем сошлись спорщики — в наиболее вероятную причину воздействия записали неучтенный планетарный фактор. Недаром же Лаура является аномальной. Условный выплеск ЭМ-бури на район Монтевиля, или спонтанное сжатие зоны стабильности, что-то типа того. 'Природный' фактор.
Другого не придумали, пусть явная избирательность воздействия смущала. И склоняла скорее к гипотезе о разумном вмешательстве. Однако подобные идеи отвергались категорически. Не инопланетяне же вмешались, право слово. И не 'демоны'. Смит, грешным делом, вспомнил о своих могущественных врагах, но логика подсказывала, что у Чужих явно не было резонов спасать космопорт. Космопорт планеты, где 'демоны' не появляются. Где им, мягко говоря, некомфортно. Хотя рассуждение о логике и резонах малоизученных существ само по себе являлось серьезной натяжкой. Просто полковник чувствовал, что дело не в 'демонах', тут что-то иное. И благодарить за спасение нужно отнюдь не Чужих.
Сделав мысленную зарубку, Смит тогда пресек обсуждения и споры. И вернул соратников на рельсы материализма. Вопрос 'кто виноват?' перед заговорщиками не стоял, а вот 'что делать?' был актуальным. И деактивация боеголовок кое-что меняла в раскладах. Теперь полковник не опасался орбитального обстрела. Можно сказать вновь, но уже по иным причинам. Ранее его позиция строилась на логических умозаключениях о том, что федералам не выгодна бомбардировка космопорта, ключевого, фактически единственного транспортного узла планеты — поставщика воларита. А про стратегическую важность данного вещества для любого государства на просторах Федерации, да и вообще, в обжитых секторах космоса, не известно разве что полным идиотам.
Практика показала хрупкость логических построений. Да, вероятность, того, что федералы решились бы на бомбежку космопорта, после открытого объявления о мятеже и смене власти на Лауре, являлась высокой. Но стопроцентной гарантии не было. К тому же, как выяснилось, обстреливать космопорт могут не одни федералы. Особенно в период большой войны. Отбомбились, любо-дорого, одна боеголовка класса ''тектоник планет' чего стоит. Безрезультатно, но сам факт заставлял посмотреть на ситуацию под иным углом.
А теперь Смит основывался не на логике, а на ощущениях. Он чувствовал, что можно не бояться орбитальных атак. В том числе и от Флота Федерации. 'Успех' будет аналогичным. И в собственных ощущениях полковник почти не сомневался. Латентный интуит он, простите, или абы кто.
И значит, не станет суицидальным поступком открытое объявление о смене 'царя горы' на Лауре. Впрочем, с громкими выступлениями полковник торопиться не стал. По въевшейся в кровь привычке. Основываясь на постулате: 'подвернется случай — сделаем'. А пока Смит встретился с остальными участниками заговора полковников и изложил им свое видение ситуации. И встретил понимание. Полковники решили, что пора выходить из тени. Постепенно, поступательно, методично.
Договорились о создании временной управляющей структуры. Так ее и назвали — временный комитет управления. ВКУ. В него: помимо Смита, Томаса и Вильмотса, включили Мишеля Анри и первого секретаря Канцелярии Наместника Ласло Федорычева. Последнего — по настоянию Смита.
Беглый инквизитор давно подцепил высокопоставленного чиновника на крючок. А затем сделал сторонником, психологически обработав и дав информацию о существовании на планетах Федерации враждебной силы — 'демонов'. Обратно получал сведения из недр Канцелярии, но нигде персону Федорычева не светил. О нем знал только Радулеску. А теперь полковник пропихнул Ласло в управляющий орган заговорщиков, дабы обеспечить себе большинство при голосованиях в будущем.
Сейчас подобного не требовалось. Решения рождались в результате общего согласия, инициатором и неформальным лидером заговора являлся Смит, и его идеи и предложения принимались. И исполнялись. Однако полковник всегда заглядывал вперед. Да, ныне проблем нет, но кто даст гарантию, что впоследствии они не появятся, наряду с противоречиями в позициях руководителей заговора. Консенсус штука хлипкая. Еще вчера есть, а завтра исчезнет.
Не факт, конечно, что противоречия появятся. Томас и Вильмотс, мягко выражаясь, прислушивались к мнению Смита. И чем дальше — тем больше, нередко уже фактически выполняя приказы, оформленные в виде предложений. И поводов думать об изменении статус кво полковники не давали, но натура тертого инквизитора брала свое. И он, как водится, перестраховывался.
