Неплохая вооруженность рейдера — в целом полезная характеристика — в данной конкретной ситуации играла отрицательную роль. Именно теоретическая способность нанести кораблям Федерации существенный урон, давала командирам суперкрейсера и фрегатов индульгенцию на атаку. И сомнений в том, что корабли начнут стрелять по такой 'привлекательной' мишени, не было. Без вступления в переговоры. Не факт даже, что в предупредительный выстрел сделают. Это не пираты с их желанием поживиться, и рейдер — отнюдь не балкер с его смешным противометеоритным вооружением. Знание-понимание такое развитие событий, в случае отказа от побега, рассматривало в качестве приоритетной версии. С высокой степенью вероятности.
Только Ветров и удирать от федералов не хотел. Совершенно. Не для он того рвался к Ньюланду, сбегал из лагеря военнопленных на Втором, захватывал балкер, затем — рейдер, мучил организм в процессе разгонных манёвров, чтобы бездарно слиться на границе системы. Вложенный ментальный код наращивал давление, Антону нужно было попасть на планету. Во что бы то ни стало. И побег от кораблей Федерации проблему не решал. Наоборот, усугублял. Пресловутый фактор тикающих часов. Никуда от него, проклятого, не деться. И сейчас он актуален, как никогда. Решение нужно принимать очень быстро.
— Сколько у нас есть времени? — Ветров повернулся к Такачу.
— Смотря до чего... — попытался влезть в разговор Ромео.
— Давай без твоих 'юмористических' комментариев, — одернул Штайнмахера Антон.
— Как прикажете, мой господин, — не удержался от иронии Ромео. На что Ветров не отреагировал.
Михал взглянул на панель, сверившись с цифрами, и ожесточено, словно старясь содрать кожу, потёр лоб.
— По расчётам ЦЭМа, сорок — сорок пять минут до выхода на позицию для прицельного обстрела. Если фрегаты не побоятся парой подойти, не дожидаясь большого брата.
— А если в боевом ордере с суперкрейсером?
— Тогда добавочно полчаса, — ответил Такач и уточнил: — Плюс минус полторы минуты.
— Да, СК — махина здоровенная, пока скорость наберёт, состариться можно, — вставил свои пять копеек Штайнмахер. — Помню, ребята на каком-то портале анализировали...
— Не заткнёшься — состаришься, — пригрозил Ветров.
— Молчу, молчу! — Ромео демонстративно прикрыл губы ладонью, а затем изобразил символическое движение, зашивающее рот.
После выхода из прыжка на границах системы Ньюланда и объявления тревоги беглецы собрались в рубке, о чем Антон немного жалел. Обычно он терпимо относился к ёрническим замечаниям, общительности и вездесущности Штайнмахера, порой даже — в духе эпохи — толерантно, но именно сейчас реплики компьютерного гения экса прилично раздражали. Надо было загнать этого говоруна доморощенного на боевой пост в любой из двигательных отсеков, пускай бы там с приборами общался. И на них же остроумие оттачивал.
— Судя по тому, что они осуществляют движение группой, не рискнут. Я бы на вариант атаки группой вместе с суперкрейсером поставил, — высказался Ковальски.
Ветров кликнул знание-понимание. Первая грань дара полностью согласилась с суждение Ника, оценив вероятность разделения кораблей Федерации очень низко. Фрегаты не рискнут нападать без поддержки суперкрейсера именно по причине упомянутой высокой вооруженности рейдера. А информация о некомплекте его экипажа у федералов по определению отсутствует. Та информация, что гарантировано способна заставить капитанов сторожевиков изменить мнение о групповой атаке. Нет еще подобных технологий, чтобы с большого расстояния сканировать суда для оценки количества людей на борту.
— По максимуму у нас час хвостиком в распоряжении. А практически — гораздо меньше, — протянул Антон и автоматически повторил жест Михала — интенсивно поскрёб лоб.
— Что, голова? — сразу же сделал стойку Ковальски.
— Нет, нормально, — успокоил самозваного Айболита Ветров.— Машинально Михала скопировал.
— Точно?
— Да.
— Что будем делать, командир? — спросил Такач.
Антон на мгновение отвлёкся от сути обсуждения, подумав о том, что навигатор озвучил один из двух извечно главных вопросов русской интеллигенции, и потому ответить не успел.
— Улепётывать! — гаркнул Ромео. Надолго его 'рта на замке' не хватило. — Иначе нас раскатают, как монтажники — стекловату. Распушат по винтикам. Расфигачат по молекулам.
В данном конкретном случае реплика компьютерного гения раздражения не вызвала. Ветров был с ним согласен. Частично.
— Удирать надо, спору нет, вопросы: как и куда?
— Хорошо, что в зоне выхода три борта дежурили, и стороженные корабли таких категорий попались, — отметил Михал. — Окажись здесь рейдеры восьмого поколения или скоростные ракетоносцы, расклад иной был бы.
— Тогда бы мы тут не рассуждали, как и куда, — кивнул Антон.
— И здорово, что из прыжка мы вышли не в самой системе, благодаря некоторым, — выдвинул завуалированную претензию Такачу Штайнмехер.
— Давайте обойдемся без взаимных претензий, — затушил в зародыше еще не начавший тлеть уголек спора Ветров. — Слушайте, мне кровь из носу необходимо попасть на Ньюланд.
— Кровь из носу? — удивился Михал.
— Старинная идиома, — пояснил Антон. — И попасть срочно. Промедление меня не устроит. Это не обсуждается. Потому я не останусь на борту. А вам нужно отрываться от сторожевой группы. Времени, чтобы начать разгон хватит. Маневренность и скорость рейдера позволяют.
— В смысле, не останусь на борту? — вскинулся Ник.
— В прямом. Сяду на челнок, включу сигнал бедствия и отстыкуюсь. На это у меня умений хватит, спасибо курсу выживания в Академии и инструкциям Карла. Или вообще в спасательную капсулу залезу.
— Тебя же расстрелять могут.
— С какого перепуга сторожевая группа начнет палить по челноку, подающему сигнал бедствия? Или тем более — по спаскапсуле? Это же не рейдер. Война войной, но действие конвенций никто не отменял.
— Да, погорячился, — сдал назад Ковальски. — Тогда давай мы с тобой на челнок, а рейдер бросим.
— Бросим рейдер, на челнок. Ник, ты себя слышишь?
— А что такого?
— И как ты будешь в контрразведчикам или конторским объяснять, зачем рейдер бросил?
— Элементарно. Чтобы нас в нём не расстреляли. Как говорит, Ромео, не расфигачили по атомам.
— По молекулам, — влез Штайнмахер.
— Заткнись! — практически хором рыкнули Ковальски с Антоном.
Просьбу товарищей компьютерный гений выполнил незамедлительно, очевидно, спинным мозгом прочувствовав, что вмешиваться с репликами в конструктивный диалог больше не стоит. А то и до греха дойдет. В виде непарламентских выражений и неконструктивного рукоприкладства. Или ногоприкладства.
— А про челнок ты сам сказал — по нему палить не станут, если сигнал бедствия включить. Да и по рейдеру, уверен, недолго поливать будут — резона нет утюжить корабль, если тот не отвечает огнём.
По настрою Ковальски было заметно, что сдаваться он не собирается. Равно как и 'бросать друга в беде'. Пусть друг обеими верхними конечностями голосует за то, чтобы его бросили.
— Ладно, зайдём с другой стороны, — сказал Ветров. — Как ты тогда объяснять будешь сам захват рейдера?
— На удачу сошлюсь и на дерзость. Мол, натиск и быстрота решили вопрос, а пираты не ожидали нападения.
— Прелестно. В лучших традициях Александра Васильевича Суворова. Книжек о его подвигах начитался, историк ты мой недоделанный? А глазомер куда дел?
Товарищи Антона 'подзависли', не хуже устаревших компов, в которых загрузили новейшую игру. И если Ковальски что-то понял, ему фамилия великого русского военачальника была знакома, то Ромео и Михал только глазами хлопали. Изображая аквариумных рыбок.
— Александр Васильевич? — Штайнмахер развернул экран комма и полез в меню, явно собираясь выяснить, кто такой Суворов.
— Забудьте. Это я афоризм одного древнего полководца вспомнил, — махнул рукой Ветров и снова обратился к Нику: — Считаешь, у контрразведчиков или конторских вопросов не возникнет, как пятеро беглых военнопленных с экипажем целого пиратского рейдера умудрились справиться? Без тяжелого вооружения, оборудования, личного состава и прочего? Одним натиском и дерзостью? Или поверят исключительно в игры фортуны?
Ник, немного помявшись, осторожно предположил:
— Не поверят?
— А сам что думаешь? Вопрос риторический. Тестирования с использованием спецсредств не избежать, и под препаратами ты соловьем заливаться начнешь. Все выложишь. Что знаешь и о чём лишь догадываешься. И твои показания вскроют дополнительные неясности. И вызовут дополнительные подозрения. И тогда тебя, меня, Ромео с Михалом начнут наизнанку выворачивать, тщательно, комплексно, не считаясь с ущербом для здоровья. Из пиратской абордажной команды никого в живых не осталось, а её уничтожение — самый фантастический эпизод в нашей истории. Абордажники мертвы, кроме меня очевидцев их гибели нет, записи отсутствуют, никто и ничто наши показания подтвердить или опровергнуть не может. При таких вводных спецслужбы автоматически нас будут примерять к нам все смертные грехи, от заурядных коллаборационизма и предательства до внедрения с целью диверсий в отношении высших чинов Федерации. И доказать, что ты не верблюд не получится. С вытекающими. Оно тебе надо?
Антон старался говорить убедительно. И еще даром на собеседников поднажимал, той гранью, что активировала 'скрыт' и, по мнению экса, неким образом коррелировала с гипнотическими способностями. Развивала талант внушения. Ветрову даром не нужны были свидетели побега из лагеря. Ни очевидцы, ни участники. И потому он говорил почти одну правду. Слишком много неясностей имелось в истории беглецов. Неясностей и странностей, порождающих подозрения. А то, что упомянутые подозрения в первую очередь относились бы к Антону — другой вопрос. Тем более, экс не врал касательно действий спецслужб. Подозрения падут не на одного Ветрова, а трясти будут всех. И беглецов, и уцелевших пиратов. Соратников 'химией' расколют, а экса не сумеют. Потому, с любой точки зрения, попадаться в лапы федеральных спецслужб Антону лучше в одиночку.
А за удобоваримой для контрразведки или Бюро версией дело не станет. И смешать истину с ложью, в пропорции. Для лучшего переваривания. Например, первую часть истории изложить в виде, приближенном к реальным событиям. Без компрометирующих лично Антона нюансов. Общесюжетно: поломка фиксатора, освобождение, устранение с товарищами дежурной смены, побег из лагеря, захват балкера. А затем поведать о захвате балкера пиратами, новом пленении, и о том, что при выходе из прыжка на границе системы Ньюланда, Ветрову удалось захватить челнок и удрать с рейдера. Ничего запредельного и фантастического.
Конечно, куча побегов не прибавит рассказу достоверности, но его никто не опорочит. Если свидетели скроются от строжевиков на рейдере. Плюс Ветров в глазах допрашивающих дознавателей или следователей будет выглядеть позитивно. Почти выигрышно. Эдаким нормальным героем, а не суперменом — доминатором. Смелым и упрямым человеком, вызывающим симпатии, а не хрен-пойми-кем, которого следует бояться. А детали позднее не грех продумать.
И знание-понимание соглашалось — так будет правильно. В сложившихся условиях оптимальный вариант. И для экса, и для парней. Их судьбы были небезразличны Ветрову. За недолгие недели он привык к навигатору и компьютерному гению, начал воспринимать Ромео и Михала как соратников. А Ника вполне обоснованно называл другом. Антон впервые после разморозки — в новой жизни — чувствовал, что он не один, у него есть свои люди. Команда. Осознавать это было немного странно, но приятно. Хотя в настоящий момент для завершения миссии Ветрова соратники и не требовались. А в ближайшем будущем могли стать больше помехой, чем подспорьем.
— Безусловно, оно мне не надо. Никому не надо. Попадать под каток контрразведки или Бюро я не хочу, — насупился Ковальски,— И на допрос с 'химией', дураку ясно, угодить не желаю.
— Раз дураку ясно, чего кочевряжишься?
— Не знаю... похоже...
— Что похоже?
— Вроде как, мы тебя бросаем.
— Сдурел? У нас другая история. Это я скорее вас бросаю. Практически — на произвол судьбы. Для меня-то определенность в ближайшее время наступит. А что с вами случится — неизвестно.
— Все равно... неудобно.
— Неудобно на потолке спать. Прекращай рефлексировать, интеллигент ты наш недобитый!
— Почему недобитый? — удивился Ник.
— По законам военного времени! — отрезал Ветров. Каламбур получился слабенький, его не поняли. И Антон скомкал возникшую паузу новым аргументом:
— Вон, на Ромео посмотри. У нас тройка сторожевиков на хвосте, а он не парится. Не говоря уже о моем уходе на челноке или спаскапсуле. Позитив по жизни, ирония и сарказм, никаких метаний, заморочек и сомнений.
— Командир, ты сейчас меня завуалировано неинтеллигентным чуваком назвал? — подал голос Штайнмахер. — Протестую! Я — человек с тонкой душевной организацией. И крайне ранимый индивидуум. Любой подтвердит!
— Видал? — улыбнулся Ветров. — Бери пример.
— Окей. Допустим, делаем по-твоему. Мы удираем, ты садишься в спаскапусулу и сдаешься сторожевикам. Думаешь, тебя одного меньше в предательстве подозревать будут?
— Однозначно.
— А проверка, допрос с 'химией'? Ты же выложишь, что знаешь, и ситуация вернется к нестыковкам, подозрениям и обвинениями в смертных грехах.
— Не выложу. Не вернётся.
— Почему?
— У меня есть способ обмануть конторских. При любом препаратном допросе. Даже при 'комплексе'.
— Реально?
— Да ладно?! — выпучил глаза Штайнмахер.
Михал не таращился на Антона, но тоже смотрел недоверчиво. О комплексном препаратном тестировании соратники Ветрова слышали. Пусть никто из них в Бюро и не служил.
— Ребят, я вам клянусь, есть способ. Несколько раз я уже конторские проверки проходил.
Они проспорили еще пару минут. Ник упирался слабо, и Ветров дожал его без проблем.
— Хорошо, уболтал, — устало согласился Ковальски. — Удираем от строжевиков. Начинаем разгон, совершаем прыжки, отрываемся от крейсера с фрегатами. А дальше что?
— Живёте долго и счастливо. Без прессинга спецслужб и жестких допросов с пристрастием.
— Я серьёзно. Что дальше делать? Наш борт занесут в оборонительные реестры как неприятельский. Или пиратский. И неизвестно, что хуже. В Федерацию дорога нам будет заказана. Вернутся в районы, контролируемые империей, нельзя. В Халифат — тоже. В Свободные миры? Союзники, и большинство их правительств активно сотрудничает с федеральными структурами — надолго не спрячешься. Найдут и сдадут. И куда нам податься? Не во флибустьеры же.
Антон снова улыбнулся.
— Могу подсобить советом. Каким, наверное, догадываешься.
— Ты о чём?
— Помнишь, что я рекомендовал Карлу?
Ник на секунду задумался и сказал:
— Лаура?
— Лаура, — подтвердил Антон.
— Наверное, ты прав. Для нас лучший вариант, — согласился Ковальски.— Ты говорил, там будут рады любому кораблю, а у нас целый рейдер.
— Я очень часто прав, — заявил Ветров. — Настолько, что заблаговременно тебе на комм запись для полковника Смита сбросил. Рекомендательную, чтобы вас приняли, как родных.
