К сожалению, бесконечно без присмотра лагерь функционировать не мог. Отсутствие контролёров в комнате слежения рано или поздно скажется. Любой конфликт в жилых отсеках автоматически погасит ЦЭМ, применив парализаторы, но последствия нарушения дисциплины, так или иначе, расхлёбывать должны люди. Определить зачинщиков, рассмотреть необходимость применения жёстких мер, злостных и отъявленных смутьянов вытащить и переместить в осмотровый бокс. А там и без того, тридцать с гаком потенциальных бунтарей, закованных в фиксаторы, загорает. Это не считая той части заключенных, которые уже в блок Джи перемещены и подготовлены для гибернации. С ними, к счастью в ближайшее время никаких проблем не предвидится. Лежат себе тихонько по местам, никого не тревожат. Когда закончится действие препаратов, придётся принимать решение о дальнейшей судьбе не успевших пройти процедуру гибернации, но еще сутки-другие они полежат, потерпят, ничего с ними не случится.
А вот как поступить с оставшимися в осмотровом боксе и явно оклемавшимися от парализации пленными, Ветров не знал. С одной стороны, он не садист, чтобы людей бесконечно зафиксированными держать. Жалко их. Сам экс недавно находился в их шкуре и был готов орать от страха и паники. Однако не мог. Очень неприятное положение. Пусть, в отличие от Антона, заключенные в осмотровом боксе сейчас наверняка могли переговариваться — органы речи отошли от парализации, но вряд ли это сильно кого-то утешало. Валяться колодой, зафиксированной на лежаке — удовольствие сомнительное. И Ветрову было жаль собратьев по заключению. Тем более, далеко не каждый из нарушителей являлся подонком и преступником.
Дисциплину нарушали разные люди, и по характеру, и по биографии, и по социальному статусу. Помимо неприятных персонажей, типа Карла, Угря и квадратовидного качка, в осмотровом боксе лежали и вполне адекватные люди. Тот же Игнациус.
Другой минус содержания пленников в фиксаторах — дополнительная морока. Людей надо поить, кормить, следить за ними, на что у Ветрова элементарно нет ни сил, ни времени. Ни желания. А плюнуть на присмотр и оставить заключенных в осмотровом боксе равносильно упомянутому садизму. Длительное пребывание без воды и еды поставит под угрозу здоровье и хинь пленных, а увеличивать собственное виртуальное кладбище Антону не хотелось. Кроме того, подобные 'условия содержания' — голод, жажда и отсутствие возможности двигаться — тяжелый удар по психике. А эксу только сумасшедших в лагере не хватало.
С другой стороны, открывать или ломать фиксаторы на конечностях пленников желания тоже не было. Антон изначально подумывал отпустить 'бунтарей', но быстро от такой идеи отказался. Десятки людей контролировать невозможно. А с учётом вполне определенных настроений нарушителей дисциплины, давать им волю — затея, вообще, неблагодарная и опасная. Стихийное восстание или народно-освободительное движение Ветрову здесь точно не нужны. Достаточно одного — лично его — Антонова — бунта. Пока, по крайней мере. Когда экс придумает нормальный план для побега и начнёт его осуществлять, то — иное дело. Ветров допускал предоставление возможности военнопленным захватить лагерь в момент отлёта со спутника, но исключительно дистанционно.
Эти задумки еще требовалось как следует обмозговать, на что энергии у Ветрова уже не было. Ни ментальной, ни физической. Последние сутки были утомительными, а допрос долговязого имперца высосал последние силы. Потому Антон быстренько его свернул. Допрос, а не имперца. Заодно отложив на прекрасное или не очень потом решение вопроса с бедолагами, зафиксированными в осмотровом боксе. Потерпят пока, не сахарные.
Снова заперев Вобумингая в техотсеке, экс поковылял в командный пункт. Если пользоваться терминологией персонала — в комнату слежения. Именно там Ветров собирался помыться, перекусить и сделать то, о чём мечтал относительно давно — нормально отдохнуть. Поспать, подремать. Рассматривались также иные варианты: улечься на кровати в одной из кают жилого блока, добраться до сектора безопасников и расположиться в нём, но Антон предпочёл находиться в месте, откуда он мог наблюдать за лагерем.
Кресла контролёров в комнате слежения, благодаря эргономическим функциям, позволяли не напрягать организм неудобными позами, а также осуществлять курс восстановительных процедур, начиная от вибромассажа и заканчивая электростимуляцией. И — главное — любое кресло приводилось в горизонтальное положение, что способствовало нормальному, здоровому сну. Антон надеялся, что в ближайшие часы его никто не побеспокоит. Спасибо Третьему департаменту за повальную автоматизацию.
Чудны дела твои, Господи. Ветрову дали выспаться. Таймер экс не ставил и время не засекал, но, судя по ощущениям, принял едва ли не двойную стандартную человеческую дозу объятий Морфея. Или одинарную кошачью — разницу не разобрать, грань тонкая. И ничего не случилось. Спутник на метеоритный дождь не нарвался, лагерь не загорелся, ЦЭМ вразнос не пошёл, контролёры и Вобумингай из своих отсеков не сбежали. Даже нарушений порядка, требующих вмешательства администрации, не случилось. Некие силы в небесной канцелярии позволили бедному, замотавшемуся сублейтенанту отдохнуть — не иначе.
И он отдохнул неплохо. Бодрость заоблачных высот не достигла, энергия появилась, глаза не слипались, тремор в конечностях исчез, равно как и опасение грохнуться в обморок. Самочувствие улучшилось кардинально. И рука болеть меньше стала. Разве что затекла чуть-чуть, неподвижность локтя в фиксирующей повязке сказалась. Зато теперь Ветров мог шевелить левой рукой без гримас. И задействовать её. Условно. Без крайней нужды Антон старался не бередить травмированную конечность. И фиксирующую повязку пока не снимал.
Вывалившись из удобного кресла, Ветров занялся обычными 'утренними процедурами'. Оправка, зарядка, завтрак. Кроме второго пункта — гимнастических упражнений эксу накануне досталось с избытком. Локтем покрутил, и только. Помывшись, перекусив и утолив жажду, Антон отправился к запертой парочке азиатов и забрал старшего с собой. А затем посвятил некоторое время обучению функционалу контролёра. Бао демонстрировал возможности наблюдения и управления лагерем из комнаты слежения, а экс запоминал и повторял.
Наиболее полно управление осуществлялось через голосовые команды, от которых эксу сразу пришлось отказаться. Программу речевого распознавания можно было обойти, введя Ветрова в перечень лиц, уполномоченных на принятие решений уровня рядового работника дежурной смены, но от этого мало что менялось. 'Владение' новомандарином не позволяло Антону отдать головному компьютеру и элементарных приказов. Да и статус для реального доступа к управлению предоставлялся исключительно сотрудниками Третьего департамента. Контролёры подобных полномочий не имели, для получения соответствующего приоритета требовалось приволочь в комнату слежения Вобумингая, с чем Антон решил повременить. Мутный тип, вдруг выкинет что — к его визиту лучше подготовиться. Как минимум — информационно.
Электронный интерфейс по возможностям уступам голосовому, но для обучения Антону хватило. Продублировать надписи на виртуальной клавиатуре и голографическом экране на лингво никто из разработчиков программного обеспечения не удосужился, но экс постарался запомнить расположение кнопок-меток и порядок нажатия и активирования. Игнорируя отвлекающие картинки в виде иероглифов. Благо, на память Антон не жаловался. Вернее, пожаловаться мог, но в ином контексте.
За час Ветров вполне освоился с наблюдением за различными секторами лагеря, а также узнал, как применять парализатор. Пусть своими руками, в прямом смысле, задействовать его не мог — уровень приоритета не позволял. Интерфейс голоэкрана такой функции в принципе не предусматривал, а настроенная на идентификацию отпечатков пальцев клавиатура на панели в комнате слежении в доступе отказывала. Однако никто не препятствовал отданному старшему контролёру приказу активировать парализатор. Включая самого старшего контролёра.
С наблюдением также далеко не всё было идеально. Информация из части помещений — той, что подверглась массированным электроударам Ветрова при освобождении и захвате пункта управления — не поступала. Ни со сканеров, ни с камер. По сути, упомянутые помещения являлись одним слепым пятном. Встроенные в стены и потолки излучатели и парализаторы там также не работали. Вместе с тем, определенные возможности удалённо воздействовать на 'тёмные' сектора остались. В частности — запуск усыпляющих газовых смесей. Что Бао и проделал по велению экса с осмотровым боксом.
Десятиминутная прогонка смеси — и тридцать с гаком заключенных спят, словно младенцы. На сутки хватит. Проблема с оставшимися в боксе людьми временно была решена. После 'газовой атаки' осмотрового бокса, Антон отправился в гости к Вобумингаю. Не один, а в сопровождении Бао, рассудив, что так будет легче контролировать ситуацию. Как бы ни уморительно это звучало в отношении старшего контролёра. Бао и двери откроет, и пищу передаст безопаснику, и прикроет своей тушкой от вероятных посягательств. Примитивно помеху создаст для прямого контакта. А у Ветрова руки останутся свободными. Или рука. Для импульсника или еще чего-нибудь полезного.
Визит к долговязому сотруднику Третьего департамента прошёл без эксцессов. Не в теплой дружеской обстановке, конечно, но близко к ней. Бао послушно выступал 'швейцаром' и прикрытием, Вобумингай не создавал проблем. Предложение Ветрова проследовать в пункт управления и активно посотрудничать с господином сублейтенантом, возражений не вызвало. Впрочем, ничего экстраординарного Антон от Вобумингая и не требовал. Ни массовых убийств, ни расписок кровью, ни сдачи имен, паролей, явок. А предоставить Ветрову временный приоритет работника дежурной смены для облечения процесса наблюдения за контингентом и изучения личных дел заключенных джунвэй согласился без раздумий. Не велико преступление, особенно на фоне 'халатности', повлекшей уничтожение большей части администрации и фактическую смену власти в лагере. Не измена, не диверсия, не саботаж.
Безусловно, поведай экс о своих грандиозных планах по захвату балкера или транспорта, готовность к сотрудничеству Вобумингая, вероятно, существенно понизилась бы. Узнай же он о конечных целях Антона по уничтожения цивилизации биоискинов, поведение джунвэя могло стать отнюдь не мирным.
На опасных безумцев нормальные люди реагируют... характерно. Они пытаются от подобного рода личностей держаться подальше, ограждаться, дистанцироваться. Если не получается — принимать любые меры для спасения от неминуемой агрессии. Иного от опасных психов не ждут. А военный модификант со свёрнутой кукушкой стопроцентно попадал в названную категорию. Генная модификация экса у Вобумингая сомнений не вызывала, он сам эту версию озвучил. Добавить знания о стратегических целях Ветрова — и вывод о поехавшей крыше напрашивается.
К вящей радости Антона, о его целях джунвэй не догадывался. В силу специфики профессии, Вобумингай обязан был прокручивать в голове вероятные планы и действия 'модификанта', но явно сделал неправильные выводы. Экс представлял ход мыслей сотрудника Третьего департамента и без ментальных подпорок знания-понимания. Сам родом из похожей песочницы. Наверняка что-то типа: освободить заключенных, возглавить бунт в лагере, дождаться транспорта, попытаться захватить его, если не получится — торговаться об условиях капитуляции.
Безусловно, Вобумингай должен прикидывать и личные риски, в частности, использование оставшихся в живых сотрудников дежурной смены в качестве заложников или своеобразного живого щита. Однако данные риски имели отсроченные по времени перспективы, а шансы одолеть 'модификанта' в прямом физическом контакте джунвэй оценивал адекватно, потому резких телодвижений от долговязого азиата Ветров пока не ждал. Хотя и не расслаблялся. Сомнений в том, что позже Вобумингай попробует устранить экса, не было. Дай малейший повод, и греха не оберёшься. Главное, джунвэя к оружию не подпускать и повода не давать, что Антон и старался делать.
Конечно, в случае крайней нужды Ветров мог устранить опасность и без оружия, применив дар авурха, в частности, импакт, но экс старался не сильно уповать на этот талант. Пусть способность воздействовать на живые организмы уже не вновь открытая и Антон с ней освоился. Вместе с тем, она порой не срабатывает, присваивать ей категорию стопроцентно безотказной наивно и глупо. Не автомат Калашникова. Опыт говорит о том, что на таланты авурха всецело полагаться нельзя. Редко-редко, но дар подводит. Да и для свергнутых и плененных сотрудников лагеря конвоирование куда нагляднее, чем безоружное сопровождение. Человек с импульсником в руке — расклад ясный и убедительный, снижающий соблазны дергаться и оказывать сопротивление.
В комнату слежения конвой отправился в составе трех человек, но по дороге от одного участника Ветров избавился. Дабы не распылять внимания и не провоцировать никого на нападение. За двумя подопечными постоянно следить сложно, где-то ошибиться можно, и дать тот самый повод. Потому, сделав небольшой крюк, Бао доставили к месту постоянной дислокации — в отсек, где томился его коллега. Под прицелом импульсника Вобумингай запер контролёра, а затем был препровождён в пункт управления. Где уже в спокойной обстановке Антон продолжил ознакомление с лагерем и возможностями управления.
Трудностей с доступом местному 'пульту управления', как и предполагалось, не возникло. Приоритет временного сотрудника дежурной смены Антон получил без разговоров и проволочек. И теперь был мало в чём ограничен по части управления лагерем. Мог и парализатор применить в любом жилом или производственном блоке. Или газовую смесь в помещение запустить для усыпления буйных граждан. А в секторах, где использование парализатора и системы газонагнетания являлось неэффективным по причине ношения контингентом защитных костюмов, например, в зоне сортировки руды, и импульсные излучатели задействовать. Те, что в потолки секторов вмонтированы и, в случае применения, гарантируют тяжелые увечья и пятидесятипроцентную вероятность летального исхода для мишени.
Приоритет временного сотрудника позволял также перекрывать сектора, блокировать электронные замки, ограничивать подачу продовольствия в отдельные блоки и еще много чего. Насколько Антон уяснил, он со своим временным статусом был вправе и автоматическую противометеоритную защиту отключить. Жаль, что почти все соответствующие приоритету полномочия эксу требовались, как козе баян. Или зайцу фортепьяно. А нужные, зачастую, не имели должного технического обеспечения. По причине того самого массированного электроудара. Чтобы парализатором жахнуть, нужно сначала разглядеть картинку из помещения. А там, где накануне пролегал маршрут Ветрова, нынешний лагерный доминатор не мог сделать ни того, ни другого. Ни посмотреть, ни жахнуть.
Экс уже успел немного пожалеть о собственной торопливости и... неаккуратности. Досадно, что где-то переусердствовал, что-то не сохранил. Как сейчас понятно, массированные электроудары по площадям оказались не очень практичным средством захвата власти. И, по гамбургскому счёту, не требовались. В отсутствии старшего безопасника контролёры большой опасности не представляли. Для 'свержения режима' хватило бы и меньших усилий. Не говоря о повреждениях лагерных систем и масштабе разрушений. Мало того, самый первый и, очевидно, сильнейший электроудар уничтожил чипы, вживлённые в тела пленников. И самого Ветрова, и его коллег по несчастью, оказавшихся одновременно с ним осмотровом боксе. Сигналы от чипов не поступали. Хотя как реагировать на уничтожение вживленных устройств Ветров еще не определился. Относительно себя, любимого, вопросов не возникло, ликвидация чипа отторжения не вызывала. С прочими же заключенными определённости не было.
