Судя по возникшей вибрации, челнок снова начал двигаться, только уже не в полетном режиме, а, очевидно, в фиксаторах стыковочного узла. Еще один толчок, и шаттл остановился. Створки донного шлюза распахнулись, и масса руды рухнула вниз. Поднимая облако пыли и попутно совершая доброе дело — освобождая ноги Карла. По команде Антона заговорщики прекратили изображать мух на стенках, отцепились и спрыгнули на поверхность рудных куч. Сделали это своевременно — створки закрылись, а челнок 'поехал' в фиксаторах к наружному шлюзу трюма. Будет ли грузовой шаттл совершать еще один рейс к лагерю за рудой или направляется на место постоянной стоянки, экс не знал, но в любом случае, останься беглецы внутри, проблем бы добавилось. И по части потери темпа, и в плане дополнительных препятствий для выхода из челнока.
Освещение по понятным причинам в трюме балкера отсутствовало, но наличие в шлемах бронескафов экранов ночного видения позволило заговорщикам осмотреться. И оценить размеры трюма. Громадные. От стены до стены — пара-тройка футбольных полей, а до условного потолка — десятки метров. При том, что трюм уже загружен рудой, соответственно, объём свободного пространства кардинально уменьшился. Размах впечатляло. Особенно, если вспомнить о наличии у балкера нескольких подобных грузовых трюмов. Корабль, по сути, на девяносто процентов из них и состоял.
Не дожидаясь прибытия очередного челнока с грузом, и вероятного града руды на головы, заговорщики двинулись к стене трюма, на которой виднелись очертания то двери, то ли шлюза. Бонус: стена — не дальняя. И дополнительная благодарность удаче за дверь или шлюз.
Вопрос возможности выхода в помещения для экипажа был самым уязвимым местом в ветровском плане захвата корабля. Не окажись в трюме соответствующих дверей или шлюза, миссия бы завершилась крахом. Пришлось бы пытаться вновь просочиться на борт челнока и возвращаться в лагерь. Или подыхать в трюме. Для проникновения во внутренние помещения корабля у беглецов просто не было средств. Нет, сверла, некоторое количество взрывчатки и кое-какое оснащение имелось, но явно недостаточное, чтобы пробиться через глухие стены и переборки, предназначенные для космических перелетов, и, следовательно, крайне прочные. Одно дело — шлюз вскрывать, а другое — в глухую стену долбиться.
Антон знал, что прежде балкеры обычно оборудовались выходами в трюмы для визуального наблюдения или ремонта контрольных приборов, но то была скорее дань традиции. В новых — максимально автоматизированных — грузовых имперских кораблях прямые переходы из внутренних помещений в трюмы не предусматривались. Беглецам с кораблем повезло, попалась модель старой конструкции.
До шлюза добрались быстро. Он располагался на высоте четырех-пяти метров от поверхности рудных куч, но по стене к дверям поднимались перекладины вмонтированной лестницы. В связи с чем пришлось карабкаться до уровня шлюза по очереди, но на скорость работы данное обстоятельство повлияло мало. С взломом долго не возились.
Михал просверлил отверстия, заложил динитовые пластины и осуществил подрыв. Вскрывая металлическую защиту двери. Повторного подрыва не потребовалось, доступ к электронной начинке был получен. Затем за дело взялся Ромео. Еще в лагере он соорудил переносной дешифратор и теперь сноровисто подключил его к каналу дверного фиксатора. Ветров не вмешивался, на данном этапе от использования электроудара он решил воздержаться. По многим причинам. И светить свои экстраординарные таланты перед соратниками не хотелось, и силы нужно было экономить. Кроме того, доселе эксу применять электроудар в бронескафе не доводилось, а эксперименты в процессе абордажа необходимы Антону как балерине — штангенциркуль.
Дисплей на приборе Штайнмахера окрасился в зеленые тона, створки расползлись в стороны. Ромео уступил место лидеру, и Ветров первым забрался в шлюзовую камеру. Затем еще одна операция с дешифратором, и группа заговорщиков ворвалась в трюмный отсек. С оружием наперевес.
Никто абордажников не встречал. Ни цветами, ни выстрелами, ни поднятыми руками. Судя по отсутствию звукового и светового сопровождения, тревога на корабле не поднималась. Эксу стало немного обидно. Они готовились, тренировались, настраивались, можно сказать, жизни готовились положить на алтарь победы, а тут такое пренебрежение со стороны экипажа. Как в анекдоте: страна на войну не явилась. Абордаж то ли не заметили, то ли проигнорировали. Знание-понимание не ответило точно на поставленный вопрос.
Беглецы добрались до развилки и разделились на две группы. Ковальски с Карлом отправились в двигательный отсек, а Ветров с Михалом и Ромео проникли в лифтовую шахту и полезли вверх — к рубке управления. Примерный план корабля заговорщики изучили еще в лагере и знали расположение отсеков. Ехать в лифтовой кабине Антон не рискнул, несмотря на столь вопиющее игнорирование абордажных действий. Правило про береженого и в новую эпоху работало. С высокой эффективностью. Более того, по всему маршруту движения Ветров сканировал окружающее пространство внутренним радаром, каждые полминуты терзал первую грань дара и поддерживал постоянную готовность включить форсаж. Крупных живых организмов 'радар' поблизости не обнаруживал, чуйка помалкивала, знание-понимание об опасности не предупреждало, но экс постоянно поддерживал себя в тонусе. Именно из-за правила про береженого.
Первое столкновение с экипажем, вернее — его представителем, случилось на выходе из лифтовой шахты в коридоре на уровне рубки управления. Остановившись перед люком, экс получил от внутреннего радара информацию о наличии поблизости объекта размерами и массой тела соответствующего человеческим стандартам. Эмоциональный фон объекта свидетельствовал о высоком уровне возбуждения на фоне положительных переживаний. Страх и тревога отсутствовали. Значит, нападения человек не ждал. Потому Антон не стал прятаться в лифтовой шахте, а, дождавшись открытия люка Штайнмахером, сразу вывалился в коридор. И увидел объект.
У стены рядом с переборкой боком к эксу стоял худощавый длинноволосый азиат среднего роста, одетый в комбинезон с опознавательными знаками корабельного механика. И явно не обращал внимания на появление в коридоре тройки облаченных в бронескафы вооруженных людей. Безусловно — посторонних и опасных. И шум, производимый этими посторонними вооруженными людьми, мужчина не слышал. Поскольку был страшно занят. Он постоянно шевелил пальцами, дергал руками и что-то бубнил под нос. Глаза механика были скрыты за дрожащим маревом голоэкрана. Напрашивался очевидный вывод: парень играет или смотрит фильм. Вариант посещения сайтов отпадал по причине удаленности планеты-сироты, отсутствия связи и доступа к нормальной сети.
Азиат так увлекся происходящим в виртуальном мире, что прокараулил появление врагов в реальности. Немного удивляло место погружения в виртуальность. Парень почему-то пялился на голоэкран, стоя в пустом коридоре по пути в рубку управления, хотя, наверное, на корабле не сложно было найти более комфортные условия. В каюте или в рубке, к примеру. Впрочем, ни Антон, ни его соратники ничего не знали о порядках, установленных на балкере, а азиат, погрузившись в виртуал, мог просто на минуточку остановиться. Зависнуть, как говорили в прежние времена.
Разбираться в мотивации азиата экс не стал. Подавил напрашивающееся желание ударить импактом, подкрался поближе и двинул парня рукояткой импульсника по макушке. Забыв о том, что у соратников имеется более эффективное оружие оглушающего типа. И мысленно отметив, что битие людей по темечку оружием входит у него в число вредных привычек.
Механик осел на пол, уронив с носа тонкую дужку очков. Приложил азиата Антон прилично, под рукояткой что-то хрустнуло. Или хлюпнуло. Выглянув за переборку Ветров обнаружил, что по левой стороне стены идут двери каких-то отсеков, а дальше коридор поворачивал направо. И, естественно, что там располагалось, видно не было.
Вернувшись обратно, Ветров поднял лицевой щиток шлема и знаком приказал спутникам сделать то же самое. Несмотря на столь обескураживающее невнимание хозяев, режимом радиомолчания Антон решил не пренебрегать. А вот обменяться парой фраз в процессе непосредственного общения с соратниками счёл возможным. Даже если в коридоре есть микрофоны и датчики, судя по наплевательскому приёму захватчиков, едва ли кто-то за этими устройствами следит.
— Ромео, контролируй выходы. Кто появится — стреляй. Нас, очевидно, тут не ждали, но осторожность не помешает. Михал, проверь лохматого, живой или нет? Показалось, я череп ему проломил.
Направленное сканирование показало, что пострадавший жив, сердце бьется, пульс есть, но Ветров не желал светить перед соратниками своими неординарными способностями.
— А можно было его и по-другому обезвредить, — отозвался Штайнмахер, покрутив в руке шокер.
— Чёрт! — выругался Антон. — Из головы вылетело. У самого же есть. Что-то меня понесло. Ладно, смотри за выходами.
— Хорошо.— Штайнмахер сменил шокер на импульсник и взял под прицел коридор.
Такач наклонился, снял перчатку и пощупал пострадавшего.
— Дышит. Живой.
— Повезло бедолаге. А что насчёт привести в сознание и провести экспресс-допрос? Нам точные сведения о количестве экипажа и дислокации не помешали бы.
Михал покачал головой.
— Нет. Если инъекцию сделать... и то вряд ли. Череп не пробит, но травма серьезная. Долго не очнётся.
— Зря я, поторопился... — попенял себе Ветров.
Его действия заслуживали отдельного разбора. События минутной давности продемонтрировали, что в боевой обстановке Антон порой забывает об элементарных вещах. И не всегда эффективно комбинирует применение способностей авурха и 'обычного' оружия. То ли так и не научился, то ли потерял навык за время существования в личине Тони. Впрочем, разбирать свои действия нужно позже. Экс внутренне втряхнулся и приказал Михалу:
— Вяжи ему руки-ноги и тащи в уголок. На всякий пожарный.
— Понял. — Такач принялся фиксировать конечности пострадавшего азиата пластиковыми лентами.
Вполглаза присматривая за соратниками и коридором, Ветров наклонился и подобрал дужку очков. Именно она проецировала голографический экран. Машинально повернув дужку, Антон увидел, чем так был увлечен длинноволосый азиат.
Игрой. На голографическом экране разворачивалась эпическая битва химерических существ, летели отрубленные конечности, лилась разноцветная кровь, мелькали знаки и цифры, отражающие набранные очки. Не те, что на носу, а те, что в зачёт.
Экс повертел дужку.
Отличный девайс. С голографической развёрсткой. Надежный — очки на пол упали, а экран не пострадал. Недаром империя славится своей техникой. Такие устройства обладали и средствами идентификации хозяина. По сетчатке, по генокоду. Иначе Антон использовал бы устройство прямо сейчас. Для подключения к локальной сети и получения информации об экипаже. В любом случае, разбрасываться хорошими вещами экс не собирался. Очки отправились в карман бронескафа. Позже Антон намеревался отдать устройство Штайнмахеру, чтобы тот пошаманил над девайсом, покопался в программе авторизации, изменив логины — пароли владельца.
Дождавшись завершения манипуляций Такача, приказал Штайнмахеру проверить двери по левой стороне двери. Пока Ромео возился с дверями, экс сканировал пространство. В ближних отсеках — никого. Живые существа значимых размеров отсутствовали. Потому с дверями отсеков поступили просто, но эффективно — заблокировали замки. Ромео постарался.
Десятиметровое пространство за поворотом коридора также не сулило встреч с экипажем. А дальше радар Ветрова 'не доставал'. Каждый член группы имел ручные устройства, перепрограммированные Штайнмахером из реквизированных в лагере сканеров, использующих принцип фиксации движения, вибрации и изменения температур поверхностей, но 'радиус действия' этих приборов был еще меньше, чем у Антонова внутренного радара. Точнее, зона уверенного контроля отставляла желать лучшего. Сканированию сильно мешали переборки корабля. И толку от сканеров было с гулькин нос. По крайней мере, длинноволосого любителя виртуальных игр из-за люка лифтовой шахты ручные устройства не засекли. Другое дело, сканеры были больше нацелены на обнаружение роботизированных объектов и передвижных боевых систем, но и данная функция пока применялась впустую. К счастью.
В текущей ситуации пригодились бы дроны-разведчики, но подобных устройств в лагере не было. С ручным оружием и нужным для абордажа оборудованием на Втором вообще было не ахти. Ни сканеров качественных — вмонтированные в лагерные стены и потолки стационарные приборы не в счёт, ни дронов, ни гауссовок, ни автоматов приличных.
При подготовке к операции Штайнмахер предлагал соорудить, что называется, на коленке, некий аналог дрона из подручных материалов. Прикинув расклады, экс решил предложение компьютерного гения отвергнуть. Больше одного прототипа Ромео не обещал, и то при условии, что его не будут отвлекать на другие работы. А отвлекать требовалось постоянно. И возиться с единичным экземпляром дрона Антон смысла не видел. Любая поломка, которую абордаж едва ли не гарантировал, сводила на нет технико-разведывательные возможности группы заговорщиков.
Хорошо, что, помимо технических, у группы были в наличии и иные средства. Потому вместо дронов для разведки использовались переносные сканеры и ветровский внутренний радар. Антон способность обнаруживать живые объекты невизуальным способом особо не комментировал, лишь однажды — еще на Втором — заявив, что имеет неплохой прибор для фиксации живой силы противника. И рассказывать о том, что именно это за прибор категорически отказался. На правах командира. Ромео пробовал поприставать с вопросами, но экс на них, фигурально выражаясь, прибор положил. Отнюдь не тот, которым Штайнмахер интересовался. И гений отстал.
Вперед двигались именно так: сканирование техническое плюс применение Ветровым дара, если противник не обнаружен, шли дальше. По указанию Антона, Михал присматривал за тылами, а Ромео блокировал замки попадающихся по пути дверей отсеков и кают.
— Чисто! — в духе канонических зачисток двадцать первого века отрапортовал Такач.
— Никого! — поддержал коллегу Штайнмахер.
— У меня тоже, — отозвался Антон.
Изначально они обменивались информацией исключительно заранее обговоренными жестами, но, убедившись, что их особо никто не ждёт, роботы и контрабордажная команды навстречу не спешат, режимом тишины стали пренебрегать. Соблюдая радиомолчание, Ветров руководствовался принципом: наглеть нужно в меру. Если сканеров и камер в помещениях балкера нет, либо за ними никто специально не следит, то это не означает отсутствия контроля за волновыми сигналами. Контрольная аппаратура по определению устанавливается на крупных космических судах. И часто — на мелких. С целью перехвата любых сигналов бедствия. И если фиксирует выход в эфир — оповещает экипаж также автоматически.
Некая фильтрация сигнала по диапазонам и мощности наверняка предусмотрена, и отсекающие параметры вводятся в программы, чтобы не тревожить экипаж при фиксации переговоров по системам и приборам внутренней связи, в том числе — личным устройствам. Проблема в том, что отсекающие параметры заговорщики по очевидным причинам не могли знать, а вмонтированные в бронескафы передатчики были довольно мощными, потому экс предпочитал перестраховываться. И не связывался с парой Ник-Карл, чтобы не беспокоить экипаж балкера радиоперекличкой.
