— А корабли ВКС? Насколько я помню, целая эскадра подступы к системе охраняет.
— Именно, что подступы. Эскадра и с контрабандистами справиться-то не в состоянии. Адмирал Ванштейн поставлен, чтобы систему от кораблей Халифата и Поднебесной караулить, а не контрабасов гонять или мятежи давить. Это, во-первых. А во-вторых, допустим, получил он задание мятеж на Лауре ликвидировать — и что сподобится сделать?
— Высадить десант или накрыть скопления мятежников ракетным залпом, — предположил Радулеску. Он, в принципе, знал заранее ответы на свои вопросы и сомнения, но уже освоился с ролью недостаточно информированного скептика, которую ему нередко приходилось играть в разговорах с полковником, когда они что-то планировали или обсуждали.
— Задницу он шортами накроет, а не скопления. На расстояние меньше полутора миллиона миль корабли способны приблизиться лишь по коридорам над зонами стабильности. Выйдет за коридор — катастрофа процентов на девяносто. С гаком. А за коридорами теоретически можно с поверхности присматривать — при условии распоряжения военными мощностями планеты. Не давать возможности десантироваться — и дело в шляпе. Примитивно заминировать вероятные посадочные точки — и привет. А насчет ракетного залпа... управляемые боеприпасы — не прокатит. Выйдет боеголовка за пределы коридора — за полминуты в кусок металлолома превратится, не более. Разве что зоны стабильности ими полировать. Но подобная идея из разряда бредовых. Федерации нужны ресурсы планеты, а бомбить, образно выражаясь, золотоносную жилу — клинический идиотизм. Беспросветный. И садить неуправляемыми с высоты полутора миллионов — примерно то же самое, что пытаться попасть в бидон струей с двадцать пятого этажа. Смешно и глупо. Могут еще космопорт расфигачить — но это из той же оперы клинического идиотизма.
— Согласен.
— Кроме того, есть второй существенный фактор. Я, когда в базах копался, интересную детальку обнаружил. Тут не в одних нижних чинах дело. Личный состав местных корпусов и бригад в целом... перспективен в плане сепаратизма. Многие офицеры не слишком довольны собственной судьбой. Обижены. Ведь что такое служба на Лауре? Неработающая техника, недостаток информации, отсутствие благ цивилизации, да что там — элементарных удобств, боестолкновения с партизанами и прочие 'прелести'. Думаешь, офицеры в очереди стоят, чтобы на планету попасть?
— Безусловно, нет. Но, очевидно, им компенсируют риск и неудобства. Льготами и финансами.
— Пытаются, конечно. Довольствие у них повышенное, условия проживания стараются создать получше... с учетом аномальности планеты. Но едва ли льготы и деньги положение в корне меняют. Тебе хоть дворец выделяй и фазанами в мидиевом соусе корми, без сети, стерео и прочих благ волком взвоешь. Отрыжка цивилизации, мать ее. Соответственно, служить на Лауру никто не рвется. Почти треть сюда вообще за косяки попадают. За мордобой, пьянство и другие залеты. Если не считать молодняк, командование, психологов и наших конторских коллег, для которых служба на Лауре — ступень в карьерной лестнице, остальные офицеры корпусов и бригад фактически... ссыльные. И, клянусь своей неполученной пенсией, едва ли довольны... жизнью. Про сержантов и рядовых и говорить не стоит. На других планетах подобной картины ты точно не найдешь. В самых занюханных дырах Федерации и фильм посмотреть можно, и по сети полазить, пусть и местной, и прочими прелестями прогресса побаловаться. Таких 'сказочных' условий для недовольства нет.
— Очевидно, особые отделы, сотрудники Бюро и контрразведки данные обстоятельства учитывают, — заметил Радулеску.
— Наверняка учитывают. Контингент то задабривают, то поддавливают, психологи трудятся, конторы не спят, но если серьезно начать подрывную деятельность... уверен, долго раскачивать лодку не придется. Плод быстро созреет.
— А я не уверен. Ранее же не было прецедентов...
— Именно что не было. В том огромный плюс и очевидный козырь для... потенциальных инициаторов мятежа. Наши доблестные коллеги явно не на пределе бдительности пашут. Рутину и привычку тяжко победить. Как себя не накручивай, отсутствие... серьезных инцидентов расслабляет. И в том шанс. Наш шанс.
— И все равно я что-то сомневаюсь.
— Твое право. Святое, — поднял палец вверх полковник. — Тем более, я говорил уже, это пока... мысли. Неоформленные. И, ясен пень, дело не одного дня, надо обмозговать, прикинуть...
В расположение части Антон явился раньше положенного. Срок увольнительной заканчивался в воскресенье вечером, а Ветров обратно уже к полудню приперся. Благо, оказия в виде штабной машины подвернулась. И остаток увольнительной провел... спокойно. Приключений с 'крестничком' и посиделок с полковником хватило выше крыши. Не гулял, не кутил, в казино не играл. Жаль, правда, методику Германа на практике не опробовал, но еще успеется. Денег, кроме оплаты за ночь в гостинице, еду и доступ к сети, не тратил. Тем самым, по сути, наплевал на рекомендации штатного психолога. Ничего, Джонсон потерпит, в следующий раз Антон оторвется по полной программе. Да и новый знакомый намекнул, что может, если что, 'поспособствовать'.
В отсеке 'загорал' один Ковальски. Он валялся на кровати, дымил сигаретой и лениво листал глянцевый журнальчик. Увидев Ветрова, Ник потушил окурок и отложил в сторону чтиво.
— Привет, гуляка, ты чего так рано? Что-то случилось?
— Привет. Ничего не случилось, просто соскучился по родным физиономиям и решил пораньше сдернуть из города.
— Брешешь!
— Запомни, рядовой, брешут собаки. А капрал говорит правду. — Антон сбросил боты, плюхнулся на койку и поучительно ткнул пальцем вверх. — Или вещает истину. Иногда, очень редко, приукрашивает или недоговаривает. Уяснил, рядовой?
— Так точно, сэр! — Ковальски скорчил подобострастную рожу и вытянулся на кровати. Типа — выполнил команду 'смирно'. Что в исполнении Ника выглядело как 'лежка смирно'.
— Молодец! Будешь дальше слушаться старших — позволю не стоять с подушкой на подоконнике при высочайшем появлении господина капрала в кубрике. Да, пошто надымил-то, ирод? Выйти — ноги отвалились?
— Извини, никого нет, а бегать туда-сюда лень.
Ковальски встал, подошел к окну и открыл пошире створку.
— Хоть топор вешай! — ворчливо заметил Антон.
— Ладно, не бухти, сейчас быстро проветрится.
— Поглядим. Да, а где народ?
— Первое отделение — в патруле. Остальные — на стрельбище. Маку что-то в голову взбрело внеплановую проверку меткости устроить.
— Он в своем репертуаре. А ты почему отдыхаешь?
— Мне нельзя, я — раненый.
— Чего?!
— Смотри. — Ковальски закатал рукав и продемонстрировал повязку на правом предплечье.
— Бандитская пуля?
— Вроде того. Вчера жук какой-то цапнул. Руку разнесло — мама дорогая, в рубашку не лезла. Сегодня полегче, отек спал, но Мак сказал остаться, мол, толку с тебя — ноль. Я и не спорил.
— Кто бы сомневался.
— Опять ворчишь. Стал капралом — характер испортился. Лучше расскажи, как в Монтевиле покутил. Казино разорил, надеюсь?
Ветров подумал, не поведать ли Нику о событиях в парке и разговоре с полковником Смитом, но не стал 'грузить' товарища. Пока. Правильнее сначала с Ланге потолковать. Герман — интуит, поймет. И поверит. Авось посоветует что-нибудь дельное. И знание-понимание придерживалось аналогичного мнения.
— Не играл я. Настроение не было. В ресторане посидел, выпил сто грамм, закусил, и баиньки.
— Скучновато.
— Что попишешь. Герман тоже на стрельбище?
— Нет, у себя.
Антон поднялся с койки.
— Пойду, надо с ним пообщаться.
В своих ожиданиях Ветров не ошибся. Чуйка и дар авурха сигнализировали, что в реальность 'демонов' Ланге поверил сразу и безоговорочно. Впрочем, и без них понятно было. В смысле — без чуйки с даром. Поскольку обычно невозмутимый Герман, внимательно выслушав рассказ Антона, крякнул и витиевато выругался:
— Твою душу скипидаром через хвост обезьяны! Не было печали! Умеешь же ты... сделать вечер томным.
Ветров развел руками.
— Я за советом пришел.
— За советом, — фыркнул Ланге. — И что теперь прикажешь с такими новостями делать?
— Не знаю.
— А я знаю? Скотина ты, Ветров, неблагодарная. Я к тебе по-братски, а от тебя одни неприятности. Вот на кой ты мне все это рассказал? И ведь выбрал время — лучше не придумаешь. Я служил — не тужил, ждал завершения контракта, меньше месяца осталось, в метрополию собирался, вещички паковать принялся. А теперь — хрен пойми, что делать. Сердцем чую, какая-то грандиозная погань готовится. Такие шевеления неспроста начинаются. Особенно — если власть по-тихому прибирают к рукам. Или что там у них вместо рук — ложноподии? Или большую войну затевают, или революцию, или другую ерунду в подобном духе. — С досады капрал хлопнул по подлокотнику. — Обрадовал! Спасибо, что не прямо перед отбытием в космопорт поделился новостями.
— Герман, извини, я не думал...
— А надо думать! Говоришь, этих тварей — Чужих на Лауре нет? Проникнуть на планету они не в состоянии?
— Полковник сказал, что нет. Вроде, в космпорте хитрые приборы установили, способные выявить демонов — ни одного случая. И беспричинных необъяснимых сердечных приступов — тоже не было.
— Полковник ему сказал... спасибо, что не генерал, — пробурчал Герман. — Вообще, странно все это... Целый полковник... откуда он, говоришь?
— Вроде бы, из Бюро, но категорично утверждать не возьмусь. Однако спецура — на сто процентов.
— Бюро, контрразведка, разведдепартамент — не важно, главное — из Конторы. Так вот, конторский полковник, пусть и отставник, сливает информацию капралишке из колониальной пехоты. И не абы что, а информацию, которая должна помечаться грифом 'совершенно секретно'. Тебя тут ничего не настораживает?
— Еще как. Но он не врал.
— А не мог он просто заблуждаться, обманываться? Может, он местный сумасшедший, напридумывал невесть что и сам поверил.
— Герман, я же интуит, — Антон укоризненно посмотрел на товарища. — Он не просто рассказывал, ситуация именно так и обстоит, я... знаю. У Смита и материалы есть. И потом, его реально бы пришили, если бы я не встрял.
— Материалы?
— Да. На следующей встрече он обещал дать их для ознакомления.
— Это и пугает. Когда конторские начинают о помощи пехтуру просить, документы ДСП суют для изучения, значит... дело пахнет абзацем. От полной безысходности, разве что...
— Мне тоже показалось, что он за меня ухватился не потому, что я неповторимый, могучий и красивый, а по той причине, что ему опереться особо не на кого.
— Самое поганое, что и я уверен — полковник тебе на уши лапшу сильно не вешал. Где-то он, возможно, ошибался в выводах и посылках, но по сути... — Ланге вздохнул. — Хоть контракт продлевай, честное слово. Охота в метрополию возвращаться напрочь у меня отсохла что-то. Еще, не дай бог, под замес угодишь. Екарный бабай, чтоб их разорвало, шакалов!
Ланге принялся бродить по кубрику и изредка поругиваться. Сквозь зубы. Со стороны непробиваемого капрала подобное поведение выглядело почти как грандиозная истерика. Антону стало неудобно, что он довел Германа до такого состояния, и возникло желание снова извиниться. Однако не стал. Перебор получится.
Повздыхав и почертыхавшись минут пять, Ланге резюмировал:
— Короче, надо к Дяде Тому идти.
— К подполковнику Томасу, начштаба? — удивился Ветров.
— К нему.
— Зачем?
— За тем же, за чем ты ко мне приперся, — переиначил вопрос Герман. — За советом. Больше некуда. Кто другой меня с эдакими россказнями прямым ходом к капитану Джонсон отправит. А то и в Монтевильскую психушку. Пришельцы неуловимые власть захватывают, таинственные исчезновения, сердечные приступы, борцы со злом — отставные конторские полковники — ты сам-то понимаешь, что тут полный букет классической шизофрении? Или как там у психов бред их называется?
— В принципе, согласен, — почесал макушку Антон. — Если со стороны посмотреть — выглядит...хм... клинически. У меня сосед, еще в те времена... до заморозки, с катушек съехал, так он похожими байками нас потчевал.
— То-то и оно. Я тебе сразу поверил, потому что вижу — история реальная. Но я — случай отдельный. А поведай мы о 'демонах' даже Маку — к психологу он нас не отправит, конечно, но, в лучшем случае, посчитает рассказ дурацким розыгрышем. В худшем же — обеспокоится... нашим душевным равновесием.
— А Томас не обеспокоится, значит?
— По поводу твоей истории — нет. Дядя точно нас за психов не примет, он — тоже случай особый.
— Интуит? — догадался Ветров.
— Молодец, ответ правильный.
— Есть ощущение, что в бригаде питомник по выведению... нашего брата, — пошутил Антон.
— Тут ты загнул, всего пять человек. Ты, я, Дядя и пара разведчиков из второго батальона. Конец списка.
— Откуда дровишки?
— То есть?
— Откуда известно, что только пять человек.
— От Дяди Тома. Мы с ним миллион лет знакомы. Я когда зеленым салагой сюда попал, он нашим взводом командовал. Еще лейтенантом был. Именно Дядя и раскрыл... мои способности. Лично меня натаскивал. Потом его на роту кинули, через год — на батальон, и уже девять лет — начштаба. Но меня не забывает, отношения поддерживает. И в сержанты меня пихал, и в военное училище предлагал отправить, но я отбрыкивался постоянно. Не мое это.
— Теперь ясно, — кивнул Антон. — Неплохую карьеру он сделал.
— Неплохую, — согласился Ланге. — Правда, начштаба — потолок. Тут Дядя хоть век прослужит, так подполковником и останется. Выше подняться не позволят. Разве что полковничьи погоны вместе с приказом об отставке вручат. И бригадой командовать не доверят.
— Потому что интуит?
— Не без того. Но главное — местный.
— Любопытно.
— Ага. Дядя на Лауре родился. Вырос в шахтерском городке на юге Этана, закончил школу по госпрограмме. По гранту поступил в военное училище. Потом сюда вернулся служить.
— По гранту! — присвистнул Антон. — Если я правильно помню, чтобы тесты на госпрограмму сдать надо яйцеголовым 'ботаником' быть. А чтобы грант получить — вообще гением.
— А он и есть гений. У него ай-кью больше чем у всего нашего взвода вместе взятого.
— Ну, тут ты загнул.
— Если загнул, то слегка. Родись Дядя в метрополии — министром бы стал, не меньше. А так... политика Федерации — не допускать уроженцев колоний к центральной власти. Нет, получить генеральские погоны Дядя в принципе мог — если бы служил на другой планете, но не на Лауре. Командовать крупными военными подразделениями на колониальных планетах местным уроженцам запрещено.
— А почему он не переведется?
— Сестра тут, мать больная, межсистемный перелет ей противопоказан. Томас им помогает. Получается, что с одной стороны Дядя к планете привязан, а с другой — быть ему начштаба... очень и очень долго. А то и до выхода в отставку. Прослужит в должности еще десяток лет — его просто больше никуда не переведут, разве что в пределах планеты.
— Тоже неплохо, вообще-то, — заметил Ветров. — Полное гражданство, привилегии, денежное содержание, прочие прелести.
