Единственная претензия — дочь сенатора могла бы выбрать для расторжения помолвки другой момент, выждать больше времени после аварии 'Селении', но Райан за то на Клару зла не держал. Сам напросился. Начал торопить со свадьбой, наседать, давить, полагая, что подготовка к женитьбе отвлечет от горьких мыслей. Донаседался. И был отвергнут. Впрочем, наверное, к лучшему. Кто знает, что случилось бы со Смитом, пожалей его тогда Клара и продолжи кормить обещаниями. Стопроцентно — ничего хорошего, поскольку сенатор Буш все равно не дал бы состояться мезальянсу.
Скандалы, разборки, вражда с могущественным кланом — перспективы отнюдь не радужные. И завершилось бы история печально. Без вариантов. С гранитной плитой на земляном холмике. Семейство Бушей с недругами не церемонилось. Конечно, впоследствии Смит схлестнулся с куда более грозной силой — с Чужими — и умудрился уцелеть, но к тому моменту Райан уже не был сопливым юнцом, видевшим мир, пусть и не в розовом цвете, но в основном, в светлых тонах. К старту расследования дела об эпидемии сердечных приступов полковник насмотрелся на темные стороны жизни. А за спиной были десятки лет службы, огромный опыт и, в некотором роде, мощь государства. Хотя она касательно последнего — спорно. Государственная машина вполне себе работала и на 'демонов'. В любом случае, второй инквизитор был готов к схватке с неприятелем, а курсант Смит нет. И к невзгодам — тоже.
Когда Клара рассталась с Райаном, он запил, бросил навигационную школу и, что называется, пустился во все тяжкие. Игры, вечеринки, выпивка, доступные девочки, легкие наркотики. Развлечения социально незанятой молодежи класса полных граждан. Однако от веселья подобного рода Смит быстро устал. И на полгода не хватило. Да и душевные раны 'зарубцевались'. Завязав с разгульной жизнью, он восстановился в навигационной школе, но учился спустя рукава, а затем его выцепил вербовщик Бюро. И началась служба. Потом еще были романы с Марин и Тейко, один служебный, второй — курортный, но долго также не продолжились. Правда, и завершались не так грустно, как отношения с Кларой. Просто потихоньку сходили на нет. В итоге полковник превратился в завзятого холостяка. Привык, приспособился, приноровился. Короткие интрижки с женщинами быстро завершались, и Смит вновь оставался без пары. И не чувствовал себя чем-то обделенным, одиночество его почти не тяготило. Разве что кроме вот подобных минут.
Полковник настолько погрузился в воспоминания, что не сразу заметил мигающий сигнал коммуникатора. На экране высветился номер и аватарка Вацлава. Тот по-прежнему являлся начальником охраны и главным личным телохранителем Смита. И функционал у у Вацлава не поменялся, разве что подчиненных и, соответственно, хлопот прибавилось.
— Соединить.
Изображение начальника охраны возникло на голоэкране.
— Что у нас стряслось? Лаура с орбиты сошла?
— Э-э...гм... — традиционно не оценил шутку руководства и тормознул Вацлав. — Почему?
— Потому что я не в силах представить более значительную причину, по которой ты пренебрег собственной привычкой вламываться ко мне в кабинет для доклада. Поимка шпиона, покушение, ураган, снежный буран или грандиозная ЭМ-буря слишком мелко для подобного изменения. Техногенных катастроф на Лауре не бывает из-за аномалий. Война — тоже не повод, фактор постоянный, куда без него. Остается что-то запредельное. Высадка инопланетян, взрыв сверхновой, сход планеты с орбиты. Я выбрал последнее. Или ты освоил-таки устройства связи?
— Я их давно освоил, — возразил телохранитель.
— А чего тогда врывался постоянно?
— Я редко.
— Не сам, так гоблинов своих отправлял. То Крис, то Джереми вламывались. Я же тебе года три твержу: когда мы в зоне стабильности, пользуйтесь благами цивилизации.
— И пользуемся.
— Вижу, но раньше не наблюдал.
— Сейчас как-то... несолидно бегать.
— Понятно, — усмехнулся Смит, — статус не позволяет. Ладно, разболтались мы, говори, что у тебя.
— Да там... эта... — Вацлав замялся.
А у полковника екнуло сердце. И засосало под ложечкой. Очень уж характерно его телохранитель паузу взял. И прозвучавшее слово 'эта' в явно выраженном женском роде сильно напрягло. Обычно подобная 'стеснительность' и неуверенность возникала у охранников Смита в тот момент, когда местные дамочки-экстрасенсы в гости заявлялись. Точнее — одна ведьма. Колдунья из леса, как ее местные называют. Сола.
Неужели накликал? Мысли о женщинах одолели, и на тебе, нарисовалась красотка, век бы ее не видеть. Или пронесет? Может, после визита господина Милутиновича, таинственная брюнетка решила на огонёк заглянуть? А если гипотезы Смита верны, это резидент Второго департамента лично. Нет, мимо. Бред. Даже допуская истинность версии о том, что брюнетка — Джон Ди. Нелепица. И интуиция подсказывает, что Вацлав скажет что-нибудь о лесной колдунье.
Полковник обреченно крякнул и приказал:
— Выкладывай, не тяни кота за... знаки доблести.
— Колдунья к вам пришла. Из леса которая. Темноволосая.
Интуиция не подвела. Хотя лучше бы на сей раз обманула.
— Что прямо сюда?
— Нет, к складу на границе с промзоной, рядом с лесным массивом. Ребята сообщили.
Дежавю. Будто и разговор похожий был, и ситуация, и чувства подобные Смит испытывал. Не сказать, что 'ведьма' зачастила к полковнику, но ощущение складывалось, что её появление стало тенденцией.
— И что хочет?
— Просит вас с ней поговорить. Дословно: 'Передайте господину Смиту просьбу о встрече. Буду ждать на прежнем месте'.
— И только? Не звезду с неба и не горсть алмазов? — Полковник покачал головой. Подкатило раздражение, потому он начал ехидничать. — А что, никто из твоих бравых ребят в обморок не упал и дар речи не потерял? Раньше-то чуть не в штаны гадили, если эту дамочку видели.
— Ничего мы не гадили, — оскорбился Вацлав. — Не по себе просто, когда с её... когда с ней...
— Не оправдывайся, — сказал Смит. Видеться с ведьмой не хотелось совершенно, тем более — бежать по первому зову, но полковник осознавал, что иначе поступить нельзя. Он и раньше он старался не напрягать без повода отношения с аборигенами, а после рассказа Ветрова — и подавно. С представителями иной цивилизации, куда более древней, чем человечество лучше дружить. Сбегает к ней, не переломится, но поворчать на подчиненного, выплескивая недовольство, никто не запрещал. — Хорошие дела. Председатель ВКУ должен переться на рандеву с непонятной дамочкой по первому зову. Пусть она трижды экстрасенс. Ты полагаешь, это нормально?
— Я... не знаю, — выдавил телохранитель.
— Не бери в голову, вопрос был риторическим. И не обижайся Я не со зла. Что же, уважу коренное население, съезжу, пообщаюсь. Готовь сопровождение.
Ехать к ведьме не хотелось совершенно, но полковник понимал, что она не без повода объявилась. И не отстанет. Потому проще и лучше поговорить. Заодно выяснить, что 'колдунье' понадобилось. Глядишь, что-то интересное и новое поведает. Информация в умелых руках — серьезное и действенное оружие. А на неуклюжесть рук Смит не жаловался.
ГЛАВА 5
Высшие силы иногда слышат молитвы смертных. И порой снисходят до исполнения их насущных желаний. Если молитвы истовые, а желания искренни. Такие то ли праведные, то ли крамольные мысль закралась в голову Антону после ухода Трелли. Когда за рыжим болтуном прибыл конвой и забрал его из кубрика, экс и не сразу поверил в подобное счастье. Чудилось, что говоруна отведут на допрос, а затем вернут обратно, и тот с новыми силами начнет насиловать уши и мозг соседей. Не вернули. Тем самым спасли Ветрова от тяжкого греха смертоубийства. Вероятно, с особой жестокостью. Ибо самообладание Антона уже начало давать сбои. Интуиция и дар авурха не подвели экса, нехарактерное поведение Трелли не был ничем иным, как отходняком от тестирования. И, придя в себя, рыжий присел на уши сокамерников, или, если желаете сокаютников, плотно. Умолкая лишь на время сна. Еда, и то не рассматривалась в качестве повода помолчать.
Трелли настолько задолбал Ветрова постоянным нытьем, что план забить рыжего говоруна ногами выглядел верхом гуманности и милосердия. Поскольку другие идеи были более кровожадными и садистскими. И складывалось ощущение, что Куомо тоже не отказался бы от того, чтобы принять участие в экзекуции. На первый взгляд, словесный фонтан соседа флегматичный лейтенант игнорировал, не реагируя на реплики Трелли даже при прямом обращении. Казалось, ничто не сумеет вывести Куомо из равновесия, но на третьи сутки совместного нахождения в каюте, Антон обратил внимание, что у лейтенанта дергается веко. Верный признак нервного тика. И он усиливался. Так что Куомо едва ли остался бы в стороне, начни Ветров запинывать рыжего говоруна.
Суд Линча не состоялся. Трелли забрали на пятый день полета. Знание-понимание подсказывало, что говорун в каюте больше не появится, что позже подтвердил один из приносящих еду матросов. Словоохотливый флотский рассказал, что, когда завершился первый прыжок и рейдер лег в дрейф, часть арестованных членов комиссии сняли с корабля. Пересадили на скоростной курьер-фастмувер и, по слухам, отправили на Землю. Кого именно, флотский не поведал, но Антон и сам мог предположить, что начальство. И, коль скоро забрали и Трелли, видимо, за компанию еще пару человек. Хотелось знать больше, но общительный матрос и без того наболтал на собеседование в особом отделе. Как минимум. Впрочем, тут Ветров больше накручивал. Члены инспекторской бригады не враги, не предатели, не преступники, официальных обвинений им никто не предъявлял, и не мог предъявить. Само их задержание — на грани произвола. И в рамках закона нельзя установить какой-то особый запрет на общение с подобными задержанными. Если бы членов бригады охраняли бойцы из специализированной конвойной службы, тогда, естественно, подход был бы иным. Натасканные охранники просто в силу привычки с заключенными бы не болтали. Однако оставшихся на борту рейдера, наверно, не считали столь значительными персонами, чтобы их охраной и кормежкой занимались натасканные специалисты. Если они на корабле имелись.
Вообще, канва мыслей адмирала Ванштейна, командира рейдера и местных руководителей Бюро была понятна. Просчитать несложно. Всем ясно, что, узнав о мятеже на Лауре и ультиматуме сепаратистов, высшие чины Федерации будут рвать и метать, искать виноватых, вызывать на ковер, рубить головы и грозить карами небесными. В такой ситуации промедление с доставкой очевидцев случившегося и, вероятно, козлов отпущения, опасно для 'нерасторопных'. С учетом того, что до Солнечной системы далеко, рейдер будет добираться несколько недель, а предназначенный для быстрого сообщения фастмувер — считанные дни, выводы напрашивались сами. О том, что флотские вкупе с конторскими, не желая попасть под раздачу в политических раскладах, подсуетились. Организовали курьер. А поскольку максимальная загрузка пассажирами для курьера — пять человек, то и сняли борта рейдера соответствующее количество членов злосчастной инспекции. Сто процентов: Робертса, Дебрианн и главного эксперта. Как затесался в эту компанию Трелли, неизвестно. А кого взяли пятым — загадка. Здесь и дар авурха пасовал, пусть с выкладки Антона признавались знанием-пониманием высоко вероятными.
В связи с уменьшением членов инспекции на борту рейдера, Антон испытывал двоякие чувства. С одной стороны, было тревожно за Элизабет, а с другой — облегчение от расставания с Трелли было слишком сильным. И заглушало прочие эмоции. К тому же Ветров не забывал, что майор Дебрианн происходит из аристократического семейство, которое в беде ее не оставит. Самых неблагоприятных последствий родня не допустит. Карьера Элизабет пострадать может и, скорее пострадает, чем нет, но крайних вариантов не случится. Отправлять на рудники или в дисциплинарные части майора никто не будет. Ни 'проступок', ни статус 'провинившейся' не позволит. И о понижении категории гражданства речи нет — родственники на дыбы встанут.
Ранее Антон полагал, что на столь высоком уровне разборок, которые начнутся после известий об успешном мятеже на Лауре, высокопоставленные родственники Дебрианн не спасут ее от расправы и публичной анафемы. И разве что активация кода шэйду изменит положение. Однако взвешенный неторопливый анализ с использованием мощностей знания-понимания заставили экса пересмотреть свое мнение. Надо полагать, тестирование подтвердило непричастность членов комиссии к мятежу, связи с сепаратистами имел один Антон, но с него, пардон, взятки гладки. Нет данных. Углубленные обследования ничего не изменят, невиновность сотрудников Бюро подтвердится. А в Федерации очень трепетно относятся к судебным процедурам, доказательствам и презумпции невиновности. Это же краеугольные камни демократического общества. Не считая свободы слова, прав меньшинств и прочих 'великих ценностей', к делу не относящихся. Священные коровы. Даже в военное время. В Федерации скорее распнут за посягательство на устои демократии, чем за убийство. И если членов инспекторской бригады сразу не пришили, значит, потом будут вынуждены играть по правилам.
Вдобавок ситуация столь неоднозначная и хрупкая, а отношения в верхах Федерации так сложны и запутаны, что громы и молнии власти и Директорат Бюро будут метать дозировано. А шашками махать аккуратно. Чтобы, не приведи господи, не переборщить. Потому решения вынесут относительно взвешенное. Без эксцессов и перегибов.
Не факт, что Элизабет и уволят, особенно учитывая наличие куда более удобного кандидата на роль главного козла отпущения — полковника Робертса. Комиссией руководил? Руководил. Недоглядел? Безусловно! Бремя личной ответственности, что поделать. И с поддержкой в высших кругах Федерации у него пожиже. Одно к одному.
Полковника также на рудники не отправят — элементарно не за что, но выгнать со службы вполне могут. С позором и 'волчьим билетом', иными словами, с пресловутым понижением категории гражданства. А вот, что у власть предержащих запланировано в отношении инспекционной мелочи, вроде сублейтенанта Ветрова, угадать сложно. И дар авурха тут слабое подспорье. Вариантов немало. И почти все знание-понимание расценивало как примерно равнозначные.
Незначительное служебное взыскание, разжалование, профессиональная ссылка, сиречь перевод в глухую дыру с неблагоприятным климатом и отсутствием карьерных перспектив, командировка поближе к боевым действиям, увольнение с упомянутым 'волчьим билетом', трибунал с последующим приговором. Выбирай на вкус и цвет. Трибунал с приговором, справедливости ради, наименее вероятное развитие событий. На рудники не отправят, а затевать судилище, чтобы оно завершилось пшиком, не в интересах федеральных властей. Им бы пар спустить, показательно отреагировать на ситуацию, а не давить неудачников.
Есть дополнительный фактор — среди высших государственных чиновников на сегодняшний день наверняка немало 'демонов' затесалось, соответственно, шэйду будут причастны к принятию решений по злосчастной комиссии. И в отношении кар и репрессий для задержанных фактор должен являться сдерживающим. Чужим нет резона показательно расправляться с членами инспекции Бюро. Практической пользы нуль. Смысла — тоже.
