— Нет, не думаю, — отрицательно мотнул головой Антон. — И героем себя не считаю. И медаль... слишком много.
— Правильно думаешь, — кивнул капитан. — Я не должен говорить, но скажу... Ты парень не без мозгов, трезво мыслишь, сам позже бы догадался. Да и помалкивать будешь, правильно?
Дождавшись кивка Антона, ариец продолжил:
— Твое награждение в сложившейся оперативной обстановке сочтено секторальным руководством Бюро... более правильным, чем наказание либо оставление побега без реакции. Уловил?
— Пока не совсем...
— Полковник Шереметьев в секторальном руководстве курирует прикомандированные к Флоту группы, Риверсайдское отделение, а также агитационную работу.
— Теперь уловил.
Агитация — вот, откуда ноги у награждения растут. И корни, и причины. Элементарная логика подсказывала, что при указанном функционале — агитационная работа — советник главы секторального департамента прямо заинтересован в раздувании успехов и занижении потерь. Информационное пространство страны в эпоху войны требует побед. Любых. И героев. Соответственно, каждый подвиг или окологероический поступок гражданина или субгражданина Федерации должен отмечаться, выпячиваться, прославляться. Таковая реальность.
Последнее время с победами у федералов не очень складывалось. Позиционные бои на ряде планет и периодические стычки небольших корабельных соединений особых успехов не приносили. В лучшем случае сохранялся примерный паритет. А чаще федералов преследовали неудачи. То конвой разгромят, то верфь диверсанты взорвут, то вообще эскадру потреплют и из района дислокации выдавят — как случилось с кораблями Ванштейна в системе Стеллы. Не говоря уже о фактах мятежей и отделения планет. А тут под руку случай с сублейтеннатом Ветровым подворачивается. И не просто случай, а позитивный для федералов информационный повод — восстание в лагере военнопленных, контролируемом Поднебесной, захват и угон балкера, частичный подрыв экономической мощи врага. Пройти мимо данного 'подвига' лицо, ответственное за агитацию в целом секторальном департаменте, не могло. Особенно с учетом того, что сублейтенант Ветров — не какой-то там флотский или армейский офицер, а свой, конторский.
Задействованное знание-понимание выводы Антона подтвердило. Шереметьев воспользовался ситуацией с Ветровым себе во благо. Чтобы собственную работу в выгодном свете продемонстрировать. И эксу на пользу. Впрочем, польза от представления к награде и получения Полного Гражданства для Антона относительная. Не до жиру, быть бы живу.
— Молодец, — похвалил Антона Бисмарк-Шёнхаузен. — Глубинные причины я озвучил конфиденциально... для понимания картины, поскольку чувствую, что тебе доверять можно.
'Ага, почему бы не довериться человеку, который одной ногой в могиле', — мысленно согласился Ветров.
— Чего кривишься? Я же хорошие новости принёс, а не приказ о наказании. Полковник твою историю планирует в 'Вестнике Ньюланда' опубликовать. И сообщение для пары порталов через пресс-службу метрополии сбросит. Так что пользуйся моментом, наслаждайся славой. И готовься к награждению.
'Оно мне сейчас как чукче дирижабль. Вроде приятно, а толку нуль. Хотя...', — Антон задумался о том, что награждение — это возможность столкнуться с шэйду. Нос к носу, или что там у них вместо органа обоняния. На награждении вероятность встретить кого-то биоискинов под личинами сановников, чиновников или генералов на порядок выше, чем в 'быту'. Просто по причине гораздо более плотной концентрации 'демонов' в верхних эшелонах власти. По улицам шэйду, к сожалению, не шляются. Или бродят где-то вне доступа для экса. Проверено опытом. Небогатым, но показательным. А на рауты или коктейли в посольствах, где тасуется элита, Ветрова не зовут. Потому участие в награждении — шанс. Реальный.
Альтернативой представлялись поступки совершенно безумные и беспредельные. Типа, пойти на штурм Дворца Правосудия, ворваться на заседание секторальной легислатуры или попытаться проникнуть в резиденцию Губернатора. Действия из разряда 'утопающий хватается за соломинку' и явно неадекватные. И практически бесперспективные. Поскольку вероятность гибели близка к ста процентам. Мало того, что в процессе штурма или проникновения легко схватить случайный импульс или пулю, так и охраняются государственные учреждения соответственно. Специальными подразделениями, заточенными на борьбу с экстремистами и террористами. Пусть у Ветрова имелся опыт удачных абордажей, переносить его на планетарные условия без корректировки недопустимо. Штурм госучреждений отличается от абордажа. Рейдер захватить, понятно, тоже не пряник слопать, но на корабле ресурсы ограничены. И технические, и человеческие. А на Ньюланде они фактически неисчерпаемы. Кроме того, не следовало забывать о собственном состоянии. Ныне от любого чиха ноги подгибаются и темнеет в глазах. Сознание балансирует на грани. И отнюдь не дара авурха. А полной утраты личности или смерти. Начни Антон ментально обрабатывать всех подряд или бить по площадям импактом, риск надорваться и разрушить собственную личность возрастал многократно. Да и цели у экса другие — не перебить сопротивляющихся и выжить, а ворваться-проникнуть в здание и найти там шэйду.
Некий рабочий план с учётом сверхординарных талантов экса разработать было возможно, но не имело смысла. В связи с отсутствием гарантий того, что 'демонов' в перечисленных государственных учреждениях Антон обнаружит. Никто не обещал, что в здании законодательного собрания, например, Ветрова ожидает биоискин такой-то под личиной сенатора имярек. Наоборот, есть опущение, что при малейшей тревоге 'демоны' удалятся из опасного места. И подобное беспределье экс рассматривал лишь как крайний вариант. Последнее безумство, простите за тавтологию, перед полным безумством.
А вот награждение — иное дело. И штурмовать ничего не надо, и шансы встретить шэйду есть. Знание-понимание оценивало их относительно прилично. Дотянуть бы только до награждения. Часики уже не тикают, а грохочут. Курантами. Или активно мигают цифрами секунд и минут на взрывном устройстве. Данную мысль, пусть и в иной форме, Ветров постарался донести до капитана.
— А когда мероприятие планируется?
— Награждение? Пока не решено, — ответил аристократ. — В ближайшее воскресенье вместе с флотскими у командующего сектором или через две недели в резиденции Губернатора.
— Хотелось бы пораньше...
— От нас не зависит.
— Понимаю, — скривился экс. — Просто передайте Шереметьеву, что через две недели я могу и не попасть на церемонию.
Бисмарк-Шёнхаузен был полностью посвящен в медицинские проблемы подопечного, по крайней мере, в части известной госпитальным докторам, потому воспринял слова серьёзно.
— Есть основания предполагать ухудшение?
— Объективных пока нет, но, помните, я — интуит... и чувствую, что в ближайшую неделю-другую случится кризис. С неведомым финалом.
— Тогда, может, лучше отложить... до излечения? — предложил капитан.
— Вы же в курсе прогнозов медиков и мозгоправов, они не уверены в полном выздоровлении. У моей болезни и названия-то пока нет, не говоря о методиках лечения. Разум — субстанция малоизученная, чтобы там ваши высоколобые ученые не мнили. Так что, лучше не откладывать...
— Я понял. Доведу информацию до штаб-майора, и мы вместе постараемся убедить полковника.
Бисмарк-Шёнхаузен откланялся.
Вновь явился он на следующий день. И первым делом поинтересовался здоровьем.
— Как самочувствие?
— Местами, — совершенно искренне ответил Антон.
— Извини?.. — столь же откровенно завис аристократ.
— Не обращайте внимания, странный древний юмор. Относительно нормально себя ощущаю. В обморок пока падать собираюсь.
— Точно? Сейчас, подожди. — Потомок знаменитого канцлера заглянул в коммуникатор, покопался в нем, а затем сказал: — Я ненадолго отлучусь.
И вышел из палаты. Неказистая шутка Ветрова явно произвела на капитана впечатление. Ненужное. Негативное. Экс не видел, что искал в комме капитан, но не сомневался — актуальный медицинский отчет. Дабы удостовериться, помимо физического состояния пациента, в свежем врачебном удостоверении его психической адекватности. И не обнаружив в отчёте искомых данных, отправился к докторам, выяснить подробности непосредственно у лечащего персонала. Реакция арийца была понятна, с учётом 'истории болезни', неоднократных потерь сознания и вчерашнего разговора, Антон и сам бы сомневался в собственной вменяемости.
Вернулся капитан довольно быстро. Получение от медиков подтверждения текущей адекватности Ветрова много времени не заняло. И комментировать краткую отлучку капитан не стал. Сразу взял быка за рога.
— Спешу обрадовать, наши доводы Шереметьев услышал. Твоя фамилия включена в перечень награждаемых в воскресенье. Готов к церемонии?
— Как пионер, — не скрывая радости, отрапортовал Ветров. У него даже в боку похолодело после сообщения арийца. Впервые экс воспринял предупреждение чуйки с оптимизмом. Хороший сигнал. Если Антона ждёт опасность на церемонии, значит, там он может встретить шэйду. То, что доктор прописал.
— Почему, как пионер? — удивился Бисмарк-Шёнхаузен.
Ветров не забыл о кардинальном отличии упомянутого термина в англосаксонской и русской, точнее — советской, традициях, но объяснить сравнение не соизволил. Долго объяснять, чем отличается юный ленинец от первопроходца, и в чем суть девиза 'Всегда готов'. Переживет потомок 'Железного канцлера' без знания об устаревших много веков назад поговорках.
— Не обращайте внимания. Присказка из древних времён.
Капитан нахмурился, но обошёлся без дополнительных вопросов. Видимо, состоявшееся буквально минуты назад ознакомление с медицинскими отчётами развеяло часть опасений аристократа. Он и надоедать чрезмерно Антону не стал. Дал короткий инструктаж, продублировал его электронный вариант на комм экса и удалился. У Ветрова мелькнула мысль, поинтересоваться у арийца составом высоких гостей на церемонии награждения, но, от данной идеи он отказался. Ни к чему заострять внимание на ненужных акцентах.
Отпрыск герцогского рода при всем его показном наплевательстве — сотрудник грамотный и въедливый. Не ровен час, зацепится за слова, начнет допытываться, выяснять, для чего Ветрову такие сведения требуются... И на кой оно Антону надо — отбрыкиваться от 'опекуна'? Особенно когда нет уверенности в успешной ментальной обработке собеседника. Правильно, не надо. Вдобавок, список награждающих персон не высечен в камне, вполне может поменяться непосредственно перед церемонией. По той же причине экс не стал искать эту информацию в сети. И еще из суеверных соображений. Словно боялся спугнуть удачу.
ГЛАВА 15
Оставшиеся до церемонии дни Антон провел в неге. Набирался сил, много спал, кушал за троих, прогуливался по парку. И старался не совершать не то, что резких движений, даже мозг не нагружал. Типично поведение травоядного, но Ветров считал себя хищником. Старым, больным, подраненным, чудовищно уставшим, но яростным и злым. Способным на последний яростный рывок. И когда Бисмарк-Шёнхаузен прибыл за Антоном в госпиталь, экс ощущал себя, пользуясь устаревшим армейско-авиационным лексиконом, в боевой готовности номер один.
Как писали в древних учебниках, данная степень готовности предусматривала расположение самолётов вблизи старта, двигатели опробованы, баки дозаправлены, ракеты и бомбы подвешены, пушки заряжены, лётчики находятся в кабинах, боевая задача поставлена, и далее по тексту. Вот Ветров и чувствовал: он вблизи старта (или финиша, с какой стороны посмотреть), баки наполнены, ракеты с бомбами загружены, задача имеется давным-давно. Другое дело, что топлива немного, боекомплект неполный, и неизвестно, сработают ли ракеты с бомбами. Эдакая ущербная готовность номер один. Можно сказать, полуторная, но экс не виноват, состояние такое. Однако проявиться на внешнем облике ущербности Антон не давал, и вид старался иметь бодрый. Более того, старался потихоньку привести собственный облик в соответствие со знаменитым шутливым повелением, неоправданно приписываемым указу императора Российского Петра Первого. Тому самому повелению, согласно которому подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство. Пусть Бисмарк-Шёнхаузен не являлся непосредственным руководителем Ветрова, но как куратор, относился к начальствующему составу, потому подходил для небольшой показухи. Кроме того, на аристократе Антон скорее тренировался, а полноценно лихой и придурковатый облик собирался принять на церемонии. Там-то начальства будет богато.
Бисмарк-Шёнхаузен либо не заметил потуг экса, либо не счел нужным их комментировать. Капитан явился в госпиталь в сопровождении пары сержантов. То ли конвой, то ли почетный эскорт. Ветрова обоснованно надеялся на последнее. С собой сопровождающие приволокли новенький парадный мундир сотрудника БФБ. С лейтенантскими погонами. Антон ни разу до сего дня не надевал 'парадку', да что скрывать, её никогда у экса и не было. В связи с отсутствием потребности. На торжественном вручении дипломов при выпуске из Академии экс присутствовал в курсантской форме, а в дальнейшем оказий для изготовления 'парадки' не случалось. Не награждали Ветрова в Бюро и на празднования не звали, и вопрос парадной формы Антона не заботил. Тем более, сварганить её недолго, нужно лишь иметь доступ к приличному 3-Д принтеру.
Судя по качеству материала, мундир не распечатали, а пошили. Натуральный продукт. Что повышало его стоимость и степень уважения к конторе. Ведь и мелочи продумали — форма села по фигуре как влитая. А на кителе Ветров обнаружил Боевой крест. Дубликат ордена, полученного эксом еще за боевые действия на Лауре и послужившим пропуском в Академию. Оригинал награды Антон утратил во время пленения на рейдере 'Стремительный' и не вспоминал о ней. А конторские не забыли, озаботились дубликатом. Дополнительный плюсик к компетентности коллег. Ветров и прежде в ней не сомневался, недаром органы с древних эпох компетентными кличут, просто получил очередное подтверждение серьезности подхода Бюро к любым мелочам.
Нарядившись в форму и 'почистив перышки', Ветров осмотрел себя в стереозеркале. Сделал это для капитана, чтобы поведение свежеиспеченного лейтенанта не внушало отпрыску герцогской фамилии сомнений и не порождало вредных мыслей. Например, перенести церемонию из-за ухудшения состояния награждаемого. Самому Антону, по понятным причинам, было плевать на свою внешность. С высокой колокольни.
Увиденным Бисмарк-Шёнхаузен остался доволен, вредных мыслей не возникло. Перед выездом аристократ все же поинтересовался самочувствием Ветрова, но прозвучал вопрос едва ли не риторически, поскольку Антон бодрился из последних сил и старался держать 'хвост пистолетом'. И повода подозревать предобморочное состояние или надвигающийся кризис экс не давал. А не задать данный вопрос для порядка капитан не мог, учитывая историю болезни подопечного.
Церемония должна была проводиться в Ньюландском отделении штаба Флота, расположенном в пригороде Риверсайда. Добирались туда на электрокаре. Учитывая размах, Антон грешным делом подумал, что авиакатер подгонят, но нет. Обошлось без излишеств. Влияние военного положения сказывалось. По дороге Ветров обратил внимание на то, что сопровождающие ведут негласную съемку. Точнее, почуял. Заметить данный факт было практически невозможно, так как съемка производилась микрогаджетами. Антон ощутил это с помощью третьей грани дара, ответственной за электроудар. Она наряду с другими способностями авурха стала приобретать тонкие настройки.
