По возвращению, Антона сразу выдернул лейтенант Вольский и приказал доложить подробности участия в бою. Экс выполнил приказ, умолчав о девушке-сепаратистке и опустив отдельные детали, касающиеся знания-понимания. И в целом попытался приуменьшить... собственные 'подвиги'. В целях перестраховки, неспроста же взводный пристал.
Вольский выслушал, похмыкал и сообщил, что в связи гибелью Хаима, Антона представят к званию капрала с перспективой назначения помощником командира взвода. Ветров удивился, принялся отнекиваться, ссылаться на недостаток опыта, кивать на Мака и Ланге и других старослужащих, но лейтенант отметал любые аргументы. И пояснил, что Макхейл никуда не денется, но помощников у командира взвода должно быть двое, а у Ланге приближается срок окончания контракта. И продлять капрал его не намерен. Другие же старослужащие не потянут.
Вообще-то, Антон был отнюдь не против повышения звания — денежное содержание капрала заметно отличалось от довольствия рядового второго класса. В лучшую сторону. Однако настораживало внимание командования к его скромной персоне. А экс помнил древнюю поговорку про то, что солдату надо держаться поближе к кухне и подальше от начальства.
От начальства отвертеться не удалось. Лейтенант потащил Ветрова к командиру роты, у которого без пяти минут капрала промурыжили куда больше, чем пять минут. На следующий день экс прошел собеседование у начальника разведки бригады майора Виртанена. Затем были посещение штаба, оглашение приказа, аудиенция у комбата, несколько визитов к сержанту-хозяйственнику, профилактические беседы с куратором из БФБ и представителем контрразведки, многократные встречи с командиром роты и бесчисленные вызовы лейтенанта Вольского.
И большинство отцов-командиров неизменно любопытствовали по поводу того, точно ли рядовой (а чуть позже — капрал) Ветров является интуитом? И когда Вольский радостно подтверждал, начинали прочищать Антону мозги. На предмет того, что нельзя зарывать талант, надо развивать, поставить на службу Федерации и прочая. Не интересовался данным фактом только куратор из Бюро, но Ветров готов был поспорить, что в его досье и так вышеупомянутое обстоятельство отражено. Если знание-понимание не врало. Да, и 'накачивал' свежеиспеченного капрала господин из Бюро не меньше остальных. Спрашивается, и чего всполошились, ведь о чуйке Антона бойцы взвода и раньше были в курсе? Какая муха офицеров перекусала? Или требовалось подтверждение наличия 'специальной интуиции'?
Хорошо, что дар авурха остался для командиров тайной, а не то экса бы потащили на аудиенцию... и не к командиру бригады, а к командующему планетарными вооруженными силами. Или сразу к федеральному наместнику — чего мелочиться-то?
От обилия встреч с 'высоким' начальством и впечатлений Ветров малость обалдел. В прежние дни ведь с эксом из командования напрямую лишь Мак и общался. Антон чувствовал себя чем-то средним между экспонатом кунсткамеры и героем дешевого розыгрыша. Благо, Герман успокоил. Когда Ветров прицепился к нему с вопросом, как спастись от навязчивого внимания офицеров бригады, Ланге пообещал, что скоро 'волна' начальственного энтузиазма схлынет, и от Антона отстанут. Надо перетерпеть.
Со слов Германа, его самого на подобной карусели помотали, после того, как взводный удостоверился, что Ланге — интуит. Тоже к командирам разного уровня таскали. Месяц-другой промурыжили и отлипли. Почему обнаружение скрытых способностей у бойца бригады сильно взбудоражило офицеров, для Ланге осталось загадкой.
Герман высказал несколько версий. В частности, что использование интуитов банально повышает эффективность действия части. Кроме того, предположил, что в вооруженных силах Федерации существует некий циркуляр, обязывающий средний офицерский состав выявлять бойцов с соответствующими талантами. И, вероятно, бонусы за каждого при выявлении предусматривались, иначе чего бы офицеры столько суетились. И еще с десяток разных догадок. Впрочем, они были лишь домыслами самих интуитов. Ведь по данному поводу и дар авурха подсказок Ветрову не давал.
Обещания Ланге оправдывались — последнюю неделю Антона дергал один Вольский. И товарищи пока зубоскалили. Экс решил было, что реально отстали, а тут на тебе — капитан Джонсон, будь она неладна, приглашает. На десерт, так сказать. Визит к военному психологу Ветрову точно ничего хорошего не сулил. Экс и без дара авурха догадывался, о чем капитан поведет речь. Пусть она и 'просила зайти', а не требовала явиться по обыкновению. Но деваться некуда, придется тащиться на очередную моральную экзекуцию.
Перед кабинетом Джонсон Антон набрал воздуха в легкие, словно готовясь к глубокому погружению в водную среду, и шагнул внутрь. Не спасло. Спустя два часа Ветров 'вынырнул' из кабинета, с отменно 'протраханными мозгами', едва ли не хватая ртом воздух, подобно выброшенной на берег рыбе. Ох, дело свое психолог знала туго. Так знатно морально отыметь, причем одними словами, без шума и гама, не меняя тональности голоса — надо уметь. Ветров чувствовал себя половой тряпкой, которую изрядно пожулькали в ведре, а затем выжали. Напрашивалась другая аналогия, связанная с физическим надругательством, но экс не желал о ней думать.
И, вроде бы, капитан ничего нового или неожиданного не сказала. Те же самые 'наезды', что и прежде: следует неукоснительно соблюдать предписанные меры по психологической разгрузке, то есть бухать, играть в азартные игры и предаваться прочим излишествам, требующим денежных трат. И лексикон не изменился — уже слышанные обороты, типа 'латентной поведенческой девиантности', по-прежнему насиловали мозг. Завуалированные угрозы — и они прозвучали. Про особый психологический учет и так далее. То есть, ровным счетом, в кабинете психолога произошло то, чего Ветров ожидал. Прямо-таки — деталях. Разве что, добавились сентенции на тему капральских лычек.
Новое звание, дополнительная ответственность, психологическая нагрузка, повысившийся моральный долг, короче, теперь надо больше тратить, понял Ветров. Как там с моральным долгом, не ясно, но долг финансовый должен вырасти. Капралу следует тратиться... по-капральски. В соответствии с довольствием.
Однако и данное направление профилактической беседы Антон предвидел. То есть, 'общение' с психологом части прошло более чем предсказуемо, но неприятные ощущения усилились, в сравнении с прежними 'экзекуциями'. Словно кто-то подкрутил рукояти настроек восприятия, добавив контрастности и громкости. В то ж время, убавив энергии и агрессивности. У Ветрова, в отличие от предшествующих визитов, не появлялось желание ударить капитана тяжелым тупым предметом. Или, напротив, тупым тяжелым предметом, из которого льется поток слов, крепко приложиться к столу. Чтобы зубы разлетелись.
Сегодня подобных мыслей не возникало. Что было удивительно. Антон и клялся в том, что будет неукоснительно следовать рекомендациям психолога и тратить бабки направо и налево, дайте только в увольнительную сбежать, без особого рвения. Не истово. Квеленько.
Заметив эту странность, экс обратился к дару авурха. Что последние дни делал почти автоматически. Постоянно тренировался, прямо выражаясь. И дар постепенно... поддавался дрессировке. Реже озарял внезапными спорадическими вспышками откровений и чаще являл знание-понимание по запросу. Процесс стал отдаленно напоминать открытие страницы сети при запросе, но на куда более высоком уровне. Или глубоком — с какой стороны взглянуть. Антон надеялся в ближайшем будущем сделать талант полностью подконтрольным. Имелось опасение, что подобная тенденция приведет к тому, что дар откажет в минуту опасности, но он и раньше не всегда... своевременно срабатывал на предупреждение. К тому же в загашнике оставалась еще необычайно развитая интуиция, она же 'чуйка', куда более восприимчивая к опасностям.
Обращение сработало, но... тоже не обычно. Вернее — ненормально, если к экстраординарным способностям применимо такое определение. Не сказать, что дар авурха спасовал, но... Обращаясь к своему таланту, экс попытался услышать второй, скрытый смысл в словах капитана Джонсон, осознать, добивается ли она чего-то, помимо того, чтобы капрал Ветров деньги интенсивно тратил на развлечения. И не услышал. Знание-понимание не открылось. Вместе с тем, экс почему-то взбодрился и разозлился. Вялость испарилась.
Повторив процедуру, Антон добился аналогичного результата. Скрытых намерений капитана не выведал, но взбодрился еще сильнее. Выныривал из омута, пардон, из кабинета психолога, Ветров мало что понимающий, морально изнасилованный и опустошенный, но очень злой и готовый кого-нибудь прибить. То ли дар авурха взбрыкнул, то ли явил свою новую грань, то ли хрень невразумительная в кабинете творится. Не будь планета аномальной, экс заподозрил бы, что какой-то хитровыдуманный аппарат стоит, выворачивающий мозги и подавляющий волю. Даром что ли с незапамятных времен куча яйцеголовых ученых на спецслужбы работала.
В легком обалдении Ветров покрутил головой — не произошла ли ненароком электрификация форта за время беседы с психологом. По заветам господина Ульянова-Ленина. Ан нет, ламп не добавилось, розетки на стенах не выросли, электроприборов в зоне видимости не наблюдалось. Да и в кабинете их не было. Разве что в логово Джонсон кабель особо защищенный прокинули из генераторной. Но то просто бред — полуметровых свинцовых перекрытий тут нет — стены тупо тоньше.
Встряхнув головой, словно прочищая мозги, Антон потопал восвояси. Возвращаясь с экзекуции, потихоньку остыл. И, что радовало, ни на кого не набросился.
Не доходя до своего отсека, свернул к Ланге. Чтобы выговориться и совет получить. А то от друзей — соседей по жилплощади что-то стоящее вряд ли услышишь. Выговориться — пожалуйста, шуток-прибауток насыплют по макушку, а вот дельное подсказать... маловероятно. Тут опыт нужен. Специфический. Да и общаться лучше... без лишних ушей.
Вломившись в 'кубрик' к капралу, Ветров обрадовано выдохнул — Ланге был на месте и в одиночестве.
— Не помешаю?
— Заходи, садись, — немного удивленно пригласил Ланге.
— Герман, я уже на грани... она меня достала! — сразу с порога взял быка за рога Антон.
— Она, полагаю, капитан Джонсон? — проявил 'потрясающую' прозорливость хозяин кубрика.
— Ну, не принцесса Поднебесной же!
— Не горячись.
— Да как тут не горячиться...
— А в чем суть-то? Ты и раньше ее особо не жаловал, но не кипел так, что... крышка хлюпает. — Ланге улыбнулся.
— Герман, и ты?! — взвился Антон.
— Да не подпрыгивай, — махнул рукой немец. — Говори толком, чем она тебя сегодня довела. А то вроде пару часов назад спокойный был. И у нашего психолога... репертуар стандартный.
— Репертуар стандартный, но со мной какая-то хрень творилась...
И Ветров вывалил на Ланге подробности разговора с капитаном Джонсон, собственные странные ощущения (дар авурха, естественно, остался за скобками) и подозрения.
— И что ты мелодраму на пустом месте разводишь? — усмехнулся Герман, дослушав эмоциональный спич Антона. — Сам думаешь, какие задачи стоят перед военным психологом?
— Откуда я знаю!
— А башку включить?
Ветров на секунду задумался.
— Наверное, не допускать конфликтов внутри бригады, укреплять лояльность командованию, типа того.
— Примерно... И для этого она должна мозги рядовому и сержантскому составу пудрить, а иногда — и офицерам, правильно?
Антон скептически хмыкнул. Ланге хмыканье и заключенный в нем скепсис проигнорировал.
— Она и пудрит. По своим методичкам. Вероятно, и агрессивность снижает. Или установки дает. Для этого необязательно приборы хитрые иметь. Сам ведь знаешь — гипноз, запахи специальные, слова...
— Елки-моталки, точно! — Ветров хлопнул себя по лбу. — НЛП же еще в те времена применяли.
— Что применяли?
— НЛП — нейролингвистическое программирование.
— Видишь, ты больше меня разбираешься...
Антон поскреб пятерней макушку.
— Один черт, непонятно... почему мне тогда ее удавить хочется? Ни фига агрессивность не снизилась.
Герман посмотрел на собеседника и развел руками.
— Действительно, ты что-то кипятишься... Наши обычно от психолога спокойные, как мамонты, уходят. А у тебя реакция... странная. Методы не работают, видимо. Может, Джонсон потому к тебе и прицепилась?
Экс пожал плечами.
— Кто ее разберет, дуру...
— Полегче с эпитетами, — перебил Антона Ланге, — она, что ни говори, женщина. К тому же командир и офицер. Не пойми превратно, подслушивающих устройств тут нет, но стены тонкие, а ты ревешь, как раненый бизон... Дойдет до капитана, она расстроится, зачем нам это.
— Понял. Кто ее разберет, умную женщину, командира и офицера, — поправился Ветров.— Нормально?
— Теперь — да. Но лучше не ори.
— Хорошо, орать не буду, — сбавил тон экс. — Герман, ты объясни, а с какого перепуга она вообще к нам пристает по поводу денег. Тратьте и будьте счастливы. Что за радость нашему психологу от того, что я деньги направо и налево начну расшвыривать. Она меня, ясен пень, постоянно лечит байками на тему 'необходимость психологической разгрузки в условиях боевой обстановки', — передразнил капитана Ветров, — но что-то не верится в них. Если я бабки на телок и выпивку спущу, не факт, что напряжение сброшу. Может, наоборот, с катушек слечу от недостатка средств. Нет, агрессивность-то тут явно сбоку припека. А лояльность — просто из другой оперы. У меня есть идейка, но вдруг ты знаешь что конкретное?
Ланге ухмыльнулся.
— Я постоянно забываю, что ты экс...
— Да, я древний перец, которого вытащили из морозильника, и в современности не петрю.
— Не строй из себя обиженного, — попросил Герман. — Плохо получается.
— А ты не строй загадочного, поделись, если что знаешь.
— Мы-то забыли, что ты экс, а Джонсон помнит. Потому и устраивает беседы чаще, чем другим. Ковальски ведь тоже нередко тягает?
— Ну да, — согласился Антон, — но он... ее лучше переваривает.
— Вот и ответ. Вы — эксы, вам чаще надо мозги прочищать на тему финансовых трат. Мы-то и без того в курсе.
— Да в курсе чего?! — снова вспылил Ветров.
— Без нервов, — поднял ладонь Герман. — Тут, брат, целая... система. Ты с принципами гражданства и социального обеспечения в Федерации знаком?
— В общих чертах.
— Ясно. Значит — на уровне разговоров в курилке. Про категории гражданства знаешь, хотя бы?
Антон кивнул.
— Уже легче. Короче, в случае закрытия контракта в звании сержанта или капрала автоматически присваивается субгражданство первой категории. Иногда, если награжден медалями и орденами за боевые заслуги, полное гражданство. Что, естественно, подразумевает неплохие социальные выплаты. Плюс для ветеранов вооруженных сил предусмотрены существенные скидки на процедуру омоложения. Порой — до восьмидесяти процентов. Теперь сам подумай, выгодно ли государству закрывать контракты опытным военнослужащим и увольнять их из армии?
— И дебилу понятно, что нет, — фыркнул Ветров.
— Верно, — подтвердил Ланге. — Мало того, что государство теряет обученного, опытного бойца, вдобавок нужно тратиться на скидки по омоложению и социалку. Финансовая причина. И еще вопрос, как считаешь, много ли желающих в Федерации прелести армейской жизни на собственной шкуре испытать? Я конкретно про колониальную пехоту?
