Знаменитое правило бытия: если дерьмо должно случиться, оно случится. А самая нужная способность откажет. Известное в доисторические эпохи как закон Мерфи. Anything that can go wrong will go wrong. Все что может пойти не так, пойдет не так. В простонародье — закон подлости. Данный принцип сотни тысяч раз обыгран в литературе и кинематографе. Если героя или героиню преследует враг, ключи от двери непременно упадут между прутьев сливной решётки, автомобиль не заведётся, пистолет даст осечку или произойдёт нечто иное, но подобное. Что печально — данный закон работает не только в фильмах ужасах, триллерах или детективах, жизнь тоже часто подкидывает ожидаемо неприятные сюрпризы.
Именно из-за суеверных опасений к тестированию электроудара Антон приступил в последнюю очередь. Когда уже чуйка начала подвывать. И закон универсальный подлости не повёл. В отличие от нужной экстрасенсорной способности. С применением электроудара не срослось. Не то, что не получилось его акцентировано направить, талант в принципе не сработал. Прежде Ветров, применяя электроудар, чувствовал отклик. Дар отзывался. А теперь ничего. Никакого отклика. Словно Ветров пытался пустоту руками схватить.
Новая попытка дала аналогичный результат. И следующая — тоже. Бесполезно. Глухо. Паника, посещавшая Ветрова, когда он еще воспринимал себя как Тони, осмелела и стала просачиваться из глубин бессознательного. Оттуда, где и упокоилась личность бедного беспамятного зека. Можно сказать, что экс был им лишь несколько минут назад, но для Антона минула целая эпоха. И он полностью изменился. А вот госпожа паника за эту эпоху не изменилась. По-прежнему нагло лезла невидимыми щупальцами в нервную систему, путая мысли и заставляя учащаться дыхание.
Дополнительный раздрай вносила и холодившая бок чуйка. Безотносительно ситуации, данный факт являлся отрадным, ведь, находясь в шкуре Тони, экс сигналов интуиции не ощущал. И нельзя сказать, что покалывание в потрохах было сильно морозным, а звон в ушах громким. Чуйка предупреждала об опасности умеренной степени. В прежние времена это, конечно, оптимизма бы не прибавило, но впадать в отчаяние не заставило бы. А вот с учётом привязки к лежаку... сигналы интуиции били по больному.
Экс вяло подёргался в фиксаторах, будто пробуя их на прочность. Успех ожидаемо оказался еще меньшим, чем в последних опытах с электроударом. Да и дёргался Антон скорее рефлекторно. Оставив бесплодные попытки одолеть металл и пластик грубой силой, Ветров взял себя в руки, загнал страхи обратно в тёмный угол разума, успокоил дыхание и мысли. Вспомнилось, что в каюте рейдера осваивать и тренировать разные грани дара помогала медитация.
Ситуация для неё, конечно, не идеальная. Не физически — здесь проблем нет, Ветров в горизонтальном положении, пусть и принудительно, тишина, полутьма, ничего не отвлекает. Кроме собственных эмоций. А вот с психологической стороны — сплошное отвлечение. Ожидание возвращения ребят в защитных костюмах и вероятный цейтнот провоцировали повышенную тревожность. Паника не дремала, и было ощущение, что при малейшем расслаблении, она опять проявиться во всей красе. Не давала успокоиться и чуйка.
Как прикажете в подобной некомфортной обстановке медитировать? Антон не адепт древневосточных практик, не продвинутый йог, чтобы по желанию в любой момент в нирвану впадать, или как там оно называется.
Впрочем, куда деваться с подводной лодки, попытаться придётся. Выбора нет. Ветров рассчитывал исключительно на электроудар. Плана 'Б' не было. Экс сконцентрировался, попытался расслабить мышцы, но не успел. Звон в ушах усилился, а бок подморозило. Не в такой степени, как при приснопамятных встречах с 'демонами' — биоискинами, но заметно. Подобные ощущения появлялись у Ветрова в боестолкновениях с сепаратистами на Лауре. Когда конкретная и явная опасность для жизни отсутствовала, но имелась опосредованная угроза для нее.
Пиликанье дверного замка прозвучало пожарным гонгом. Аккомпанируя завываниям чуйки. В помещение вошла уже знакомая по предыдущему визиту троица в костюмах биологической защиты с непрозрачными пластиковыми масками. И, не мешкая, направилась к лежаку с Антоном. Наплевав на его собратьев по несчастью. Невзирая на то, что многие пленники шевелились, а Ветров, едва запиликал замок, замер, начав старательно изображать тушку в коматозном состоянии. Экс и дышать перестал, и зажмурился, подглядывая за незваными визитерами из-под приспущенных век. Исполняемая с огромным энтузиазмом роль парализованного персонажа зрителей явно не впечатлила. Казалось бы, занимайся проявляющими активность заключёнными и не трогай спокойных, но нет, 'биологи' потопали прямо к эксу. Очередное проявление закона Мёрфи. Или просто у администрации имелись другие типы контроля жизненной активности подопечных, помимо примитивного визуального наблюдения.
Впрочем, ситуация не способствовала длительным размышлениям. На любые темы: будь то типы надзора за заключенными или судьбы Галактики. Троица окружила лежак Антона, и первый — самый высокий — 'биолог' стал крепить к руке Ветрова прибор, сильно напоминающий переносной диагност. Вой чуйки поднялся на полтона. Столь очевидный сигнал опасности игнорировать было нельзя. Прекратив демонстрировать трупное окоченение, Антон рефлекторно дёрнулся и попытался достать 'биологов' импактом.
Талант явно отозвался, но почему-то не сработал.
Супостаты не повалились на пол, сраженные инсультами и сердечными приступами. И даже не отреагировали на акт ментальной агрессии. Напротив, как ни в чём не бывало, продолжили свои действия. Высокий присоединял диагност, а двое других — видимо, подчиненных — возились с лежаком. То ли импакт оказался недостаточно сильным, то ли защитные костюмы нейтрализовали воздействие. Разбираться в этом было некогда, время поджимало, и Ветров, дабы сэкономить мгновения, врубил режим 'slow-motion'. И автоматически врезал электроударом. Не направляя, не дозируя, не акцентируя. По площадям. И вывалился из форсажа.
О, чудо! — свершилось. Возможно, форсаж как-то помог, или стресс сказался, но электроудар сработал.
Внутри фиксаторов полыхнуло, один — на левой ноге — испустил в воздух тонкую струйку дыма. Запахло палёным пластиком. Мимолетно Антон отметил про себя, что электроударом также сожгло начинку фиксаторов у других пленников — дымок потянулся и с соседних лежаков.
Вдобавок, кажется, что-то повредилось в замке — дверь, через которую проникали в помещение 'гости в защитных костюмах', отъехала в сторону и застыла. Ни пискнув и не пиликнув. Вот что значит удар от души по площадям. Не медля ни мгновения, экс потащил руки вверх, правую освободил относительно легко — держатель открылся под давлением. а вот левую сразу выдернуть не удалось. Фиксатор открылся не полностью, и запястье застряло, зацепившись за створки.
К сожалению, представители администрации не остались в стороне от сабантуя. Поначалу притормозили, очевидно, растерявшись, завертели головами, но быстро спохватились. Углядев столь откровенное нарушение порядка, как вынутая из фиксатора конечность, 'высокий биолог' что-то булькнул соратникам и навалился на Антона. Парочка прекратила вертеть головами и бросилась на помощь коллеге. Экс остервенело рванул правую руку, фиксатор уступил, отпуская предплечье, попутно в качестве мести ободрав кожу на запястье. Ветров двигался судорожно, не очень быстро, руки слушались плохо. В них словно ваты напихали. Последствия парализации еще явно сказывались на координации и резкости движений. К тому же сильно мешал вцепившийся в плечо долговязый 'биолог'.
Освободить ноги Антон явно не успевал. Неразлучная парочка в защитных костюмах уже нависла над Ветровым, приготовившись хватать его... за всё, что подвернётся. Секунда, другая, и спеленают, лучше, чем младенца. Добротно, качественно и крепко. Не к месту вспомнилась то ли реальная, то ли мнимая строчка из древней песни в духе: 'навалились вертухаи, стали руки мне вязать'. Пока его окончательно не 'повязали', экс вновь активировал режим 'slow-motion'.
Окружающее привычно погрузилось в патоку, в которой увязли 'вертухаи'. Надо было срочно освобождаться; неизвестно, как долго ускоренное восприятие после парализации и многомесячного беспамятства бесперебойно проработает. Появившуюся идею отделаться от вцепившегося в плечо главаря путём поочередного разгибания пальцев, Антон с ходу забраковал. Муторно и не быстро. Пока пальцы отлепишь, можно из форсажа благополучно выскочить. С вытекающими. Поэтому Ветров выбрал более простой путь. И более надёжный. Ударно-прикладной.
Преодолевая сопротивление среды, Антон приподнялся, отвел руку и стукнул высокого 'биолога' по лицу. Вернее — по маске. Не кулаком, не ладонью — а другим тупым и твердым предметом. Переносным диагностом. Очень к месту и ко времени его на правое предплечье Ветрову прикрепили. Стукнул не то, что бы со всей дури, амплитуды не хватило, но от души.
Почудилось, что удар не получился, смазался, и придется повторить упражнение, но это сказались выверты ускоренного восприятия. В форсаже тяжело оценивать приложенные усилия. Очевидно, режим 'slow-motion' влияет не только на скорость движений, но и в некоторой степени на мощность. Вроде бы, неакцентированное приложение в реальности оказывается вполне эффективным.
Реальность продемонстрировала, что удар получился. Мягко говоря. Тесного соприкосновения не пережили ни диагност, ни защитная маска. Диагност буквально развалился на детали, осыпавшись с руки Антона, а по лицевой пластине высокого, во всех смыслах гостя, пробежала трещина. Удивительное дело. Ветров знал, что повредить маску костюма биозащиты довольно трудно, пластик крепкий, должен выдерживать серьезные нагрузки. Не бронескаф, но хрупкой защиту не назовешь. По идее, маска обязана без особых проблем удар топором или ломом переносить. Без сколов и повреждений. А тут жалкий диагност трещину нарисовал. Спасибо форсажу за силу немереную.
И отдельная благодарность пленителям — за прикрепленный прибор, иначе неизвестно, что бы с кулаком случилось. Гематома, вывих, а то и перелом. Ведь за отсутствием подручных или — если выражаться прямо и непосредственно — наручных средств, Ветров бил бы по супостату именно кулаком.
Пережил ли соприкосновение 'главарь вертухаев', было неясно, но сложился он незамедлительно. Опал подорванным многоэтажным зданием. Практически — небоскребом. Так же медленно и красиво. Где-то и величественно. На непритязательный вкус Антона. Понятное дело — красоту картинки формировало ускоренное восприятие, но не оценить её Ветров не мог. И, что характерно, высокий 'биолог' от плеча отцепился. Пока другие участники действа не успели навалиться, а форсаж функционировал, экс приподнялся, и поочередно разъединил фиксаторы, освободив икры. Затем осторожно согнул ноги, разминая затекшие конечности. А вот покинуть лежак не успел.
Словно дождавшись начала радостного момента снятия 'оков', третья грань дара взбрыкнула. Режим 'slow-motion' отключился. И скоропалительная попытка вернуться в него не удалась События завертелись с огромной скоростью. Главарь брякнулся на пол, а его подчиненные налетели на край лежака и вместо голеней Ветрова цапнули пустую поверхность.
С точки зрения тактики, положение выглядело относительно недурно, чем Антон незамедлительно воспользовался. Точнее — не положение, а позиция. Которую экс быстро поменял именно на положение. Откинулся назад — на спину — и лягнул 'биологов'. Сразу двоих. Парочкой. Так же, как и воспринимал их на протяжении последнего, пусть короткого, но насыщенного промежутка времени. Правда, левого оппонента больше толкнул, чем ударил — тело по-прежнему слушалось плохо, но на результате данный прокол не отразился.
Правый недруг свалился в проходе между рядами каталок. А левый довольно эффектно кувыркнулся через голову, пролетел под соседней кушеткой, сбил следующую и запутался в каких-то ремнях. Откуда они взялись, Антон не понял. Он прежде подобных деталей интерьера не видел. Разве что, ремни были под кушетками, а левый 'биолог' при кувырке зацепил оснастку. Справедливости ради, точка наблюдения у Ветрова прежде была не из лучших. Из горизонтали, с полной фиксацией конечностей много не углядишь.
И сейчас явно подошёл момент поменять эту точку наблюдения. Пока сладкая парочка барахталась внизу, экс соскочил с лежака. Попытался соскочить, а по факту — свалился на пол едва ли не бесформенным мешком. Кулем с картошкой или другим овощным ассортиментом. Ветров и ощущал себя подобно содержимому мешка. Неоднократно разгружавшимся и перебрасывавшимся бригадой бодрых трезвых грузчиков. Помятым, побитым, покоцанным.
При приземлении ноги подогнулись, и Антон невольно опустился на колени. И уперся руками в пол, принимая позу, любимую алкоголиками и борцами вольного стиля. На четырех костях. Из партера был хороший обзор на нижнюю часть кушетки. И догадка экса подтвердилась — с днища лежака свисала плотная гроздь ремней. Затем экс начал вставать, но тело повело в сторону, пришлось хвататься рукой за край кушетки, чтобы сохранить равновесие. И не ударить в грязь лицом. То есть, в пол — физиономией.
Между тем, парочка оставшихся оппонентов разделилась. Впервые на памяти экса. Пока левый вошкался на полу, старясь разобраться в запутавшихся конечностях и ремнях, правый поднялся и подскочил к Антону. Ветрова отделяла от резвого 'биолога' родная кушетка, но супостата такое незначительное препятствие не остановило. Он цапнул своими клешнями руку Ветрова — ту, самую, что держалась за край лежака, помогая сохранять равновесие, — и принялся её выкручивать. Не очень сноровисто, но рьяно и энергично.
Явная нехватка опыта — руку Ветрова 'биолог' больше тянул, чем выворачивал, — компенсировалась силой и энтузиазмом. Эксу стало не до удержания равновесия; противник его чуть ли уже не на кушетку затащил.
Боли не чувствовалось, но в локтевом суставе подозрительно затрещало. Запасного диагноста на второй руке не было, и угостить оппонента чем-то увесистым Ветров не мог. Он снова попытался включить форсаж, но отклика не получил. Затем ударил импактом. Примерно с тем же итогом. Отклик был, эта грань дара несомненно функционировала, но видимый результат отсутствовал. Противник и не дрогнул, по-прежнему выкручивая руку эксу.
Костюмы биозащиты явно снижали эффективность импакта. Никаких разумных идей в голову не приходило, Ветров просто вывернулся, схватил свободной рукой маску и инстинктивно потащил её на себя. Относительно удачно. Маска сползла, открывая молодое лицо с типично азиатскими чертами. Высокие скулы, узкий разрез глаз. Оттенки цвета кожи экс при тусклом освещении разглядеть не мог, но это особого значения не имело. Классические представления о жителях Поднебесной, как о жёлтой расе, в условиях многовековой ассимиляции давно устарели. С оттенками не срослось, зато Антон хорошо рассмотрел тонкие черные усики, широкий, приплюснутый нос, дебильноватое выражение лица и удивление в глазах. Про таких персонажей в молодости Ветрова говорили: 'тупая рязанская рожа' или 'его физиономия несла на себе неизгладимый отпечаток интеллекта'. В данном случае рожа была скорее пекинская или шанайская, а еще точнее — вэйтяньлунская или бейхайская, но отпечаток интеллекта на ней не стал от этого менее заметным. Спиноза с Платоном отдыхают и плачут в сторонке. Вместе с Конфуцием и Лао-Цзы. Тот случай, когда имбецильность написана конкретно на лице. Прописными буквами.
