— Ты зачем ему сказал?! — взвился сержант.
— Пошел ты, Крайчек, — процедил капрал. — Достал уже командира из себя корчить. Ты мне не начальник.
— Я — старший конвоя!
— С чего вдруг? — удивился капрал. — Когда это кэп тебя назначал старшим. Если мне память не изменяет, он сказал: 'Парни, поднимайте этих конторских из медбоксов и тащите к рукаву. Только поодиночке'. Про старшего ни слова не было.
— Я по званию тебя старше!
— И что?
Крайчек не нашелся, что ответить капралу, и рыкнул на экса:
— Шевелись давай, чего копаешься!
Антон улыбнулся, применив самый доброжелательный оскал из своего арсенала, и уверил:
— Уже на финише.
Ставка сыграла. Вопросы Ветрова спровоцировали короткую перепалку, а из нее экс узнал очень многое. Членов Лаурской инспекторской бригады убирают с флагмана и отправляют в Солнечную систему на другом корабле. Расследование в отношении комиссии завершится в колыбели человеческой цивилизации. Там же, очевидно, состоится и трибунал.
И это плохой знак. Если бы 'провинившихся' конторских отправили в периферийную систему Федерации, можно было бы рассчитывать на более или менее объективное расследование. Однако, коль скоро, сразу отправляют на Марс, а там и Земля под боком, то дела плохи. Процесс явно будет показательным. И надеяться на беспристрастность не стоит.
Из членов комиссии слепят козлов отпущения за мятеж на Лауре. Сомнений в том — никаких. Факт провозглашения независимости на стратегически важной планете особенно в период войны требовал от правительственных структур Федерации реакции. Резкой и однозначной. И не только карательной операции и дипломатических мер. Должны полететь головы. В том числе и в спецслужбах. Проглядели, недосмотрели, допустили. А для Директората Бюро инспекция — первый жертва. Первый кусок. И его сожрут, дабы при разборках в чиновничьем поднебесье верхушка БФБ пострадала меньше.
А Ветров — пусть и невелика фигура, риск, что зацепит рикошетом при наказании 'виновных и причастных', имелся. Расстрелять не расстреляют, безусловно, современное гуманное общество до подобных крайностей не опустится даже в военное время, да и на рудники едва ли отправят. А вот статус понизят — наверняка. Что сулило очень неприятные последствия личного характера.
К тому же Антон сильно беспокоился за Элизабет. Конечно, их отношения нельзя сравнивать с чувствами к Диане, а Солу, вообще, нужно оставлять за скобками, но майор Дебрианн была эксу, прямо скажем, небезразлична. И ее судьба Антона волновала. А пострадает Элизабет, с учетом ее статуса, куда серьезнее. Разборки будут на таком уровне, что высокопоставленные родственники Дебрианн могут не спасти. А как помочь ей Антон не придумал. Разве что, экс успеет встретить шэйду и активировать код. Тогда должно измениться многое. А при глобальных переменах предсказать будущее отдельной личности очень сложно.
К собственному вящему удивлению, на глобальных вопросах, от которых зависели, как судьбы цивилизаций, так и жизнь самого экса, Антон не зацикливался. Он, вообще, особо не акцентировал внимание на активации кода аасхов. Хотя, казалось бы, это должно волновать носителя в первую очередь. Чем раньше он встретит шэйду, тем быстрее избавится от тяжкого бремени и риска распада личности. Напротив, Ветров больше размышлял о предстоящем расследовании и о том, что случится с Дебрианн. Сброс 'вложения' беспокоил экса скорее в прикладном плане, в таком контексте Антон и обдумывал проблему активации кода.
С практической точки зрения, отправка в Солнечную систему не была сплошным негативом, имелся и позитивный момент. На материнских планетах должны гораздо чаще попадаться Чужие. Они же шэйду. А то, что 'демоны' войдут в состав следственной комиссии, практически гарантировано. Со всеми вытекающими.
Мозги работали четко. И немудрено. Чувствовал Ветров себя недурно. Почти ничего не болело, ощущалась слабость в руках-ногах, и немного подташнивало. По сравнению с состоянием пикового отходняка — ерунда. И на похмелье-то не похоже. Правда, хотелось пить и есть, именно в такой последовательности. Довольно сильно, но жажда и голод думать не мешали. Тем не менее, экс не преминул поинтересоваться у конвоиров:
— Попить не найдется? Горло пересохло.
— Перетопчешься, — буркнул сержант. — На рейдер попадешь, там спрашивай. Шевелись, давай.
— Подождите! — подал голос медик. — У него вероятно обезвоживание, рисковать не надо. Я сейчас...
Медик выскочил из бокса, а, вернувшись через минуту, сунул в руку Ветрову литровую бутылку с прозрачной жидкостью.
— Возьмите.
Антон незамедлительно вскрыл тару и прососался к горлышку. Одним махом ополовинив бутылку. Вкус — великолепный! Обычная дистиллированная вода, а зашла, словно родниковая или охлажденная минеральная. Да, жажда — не тетка. Правда, получив пол-литра жидкости, организм переключился на другие насущные проблемы. И заставил желудок заурчать, озвучивая новые политические требования. Касающиеся, в основном, мясных и рыбных блюд. Приготовленных на открытом огне в немереном количестве. И крохотной порции десерта.
Мелькнула шальная мысль стрясти с медика и обед, но экс ее отбросил. Перегибать палку не надо. Сержанту Крайчеку дай повод, он и в лоб треснет. А лоб у Ветрова не казенный. И ответный удар нанести нельзя. Сложившееся положение не позволяет. Рот лишний раз разевать, и то нежелательно. Не будь Ветров в пикантном статусе, обязательно бы наехал на медика и конвоиров, напомнив о своих правах и многочисленных конвенциях по содержанию задержанных и подследственных, но в нынешней ситуации подобные действия бессмысленны. Сопровождающих разозлишь, и только.
— Заканчивай водопой, — дернул Антона за рукав неугомонный Крайчек.
— Уже, — выдохнул Ветров, вытер губы, закрыл бутылку и бросил ее на кровать. — Куда идти?
— За мной, — сказал капрал и двинул к выходу.
Сержант пристроился позади. И неспроста. Десятиминутная прогулка по отсекам и переходам превратилась в суровое испытание нервной системы экса. И его терпения. На каждой развилке или лестнице Крайчек тыкал Антона раздвижной электрической дубинкой в бок или в спину, соответственно приговаривая: 'Правее', 'налево', 'прямо', 'вверх', 'спускаемся'. Тыкал и давал указания, несмотря на то, что пояснений не требовалось — впереди двигался капрал, показывая дорогу. А к умственно отсталым Ветров себя никогда не причислял.
Крайчек же полагал иначе. Или проявлял собственные садистские наклонности. А может, испытывал к Антону сильную неприязнь по причинам личного характера. Сто процентов — надуманную. Знание-понимание склонялось к данному варианту. При этом, не раскрывая, чем именно не угодил сублейтенант БФБ Ветров флотскому сержанту Крайчеку. Ведь экс ничего ему не сделал. Ни плохого, ни хорошего. Они и увиделись-то здесь, на корабле. До задержания и попадания на флагман Антон и не подозревал о существовании такой персоны.
А персона, несомненно, имела до незнакомого сублейтенанта претензии. И постоянно совала дубинку в спину, словно пытаясь отыграться по мелочи. Допустим, Крайчека сотрудники Бюро когда-то обидели, и он злость свою на первом попавшемся конторском вымещает. Или задержанный когда-то сбежал из-под стражи, а на сержанта всех собак повесили, и сейчас он вспоминает и дергается. А, может, еще какие тараканы в башке сопровождающего поселились.
Кто знает, дар-то подсказок не подкидывает. И о том, что послужило поводом для острой нелюбви сержанта к заурядному младшему офицеру Бюро, эксу оставалось гадать. А ему было не до гаданий и психологических вывертов конвоира. Ближе к финишу маршрута тот распоясался до такой степени, что принялся охаживать Ветрова спецсредством и в прямых коридорах, не дожидаясь развилок, поворотов, спусков или подъемов. И перестал раздавать указания. Только изредка шипел что-то неразборчивое сквозь зубы.
Антону тоже пришлось их стиснуть. Проявляя чудеса терпения и всепрощения. По библейским ветхозаветным канонам. А так хотелось развернуться, вырвать дубинку из рук этого недоделка и насовать ею же обидчику. От души. Или незамысловато кулаком по морде врезать, чтобы сопли в разные стороны разлетелись. Когда сержант приголубил Антона особенно сильно по левому боку, так что почка едва не отвалилась, а отдача отозвалась занывшими висками, экс еле сдержался. Неправду говорят о том, что удар по почкам заменяет кружку пива. Минимум бочонок. Темного, нефильтрованного, выпитого залпом.
Наконец прибыли переходному шлюзу, где собрались члены злосчастной лаурской инспекции. В сопровождении группы флотских, возглавляемых двумя офицерами. Рядом ошивалась и парочка людей в штатском — сотрудники Бюро. Не хватало лишь руководителей комиссии, в том числе Дебрианн. Отсутствие Элизабет немного напрягло, пронеслась мысль о том, что начальство отдельным транспортом направят, но сразу же была отброшена. Как дурная и нелепая. Ага, станут флотские в военное время два судна в Солнечную систему гонять, держи карман шире. Особенно — в условиях непредсказуемости поставок воларита с Лауры после мятежа.
Сейчас каждый грамм стратегического топлива на учете. Если бы не желание прикрыть собственные мягкие места, ни Ванштейн, ни прикомандированные к его эскадре конторские вообще бы никуда никого не отправляли. На месте бы разобрались. Кого надо отмазали, кого не надо — наказали. Или наоборот, в зависимости от конъюнктуры. Наиболее провинившихся и не обремененных высокими связями посадили бы на гауптвахту до прибытия в районы дислокации трибунала.
Однако военное положение, мятеж, ультиматум новых властей Лауры и объявление его целой инспекции Бюро, переводили вопрос в политическую плоскость, а там расклады иные. Иные, но не до такой степени, чтобы несколько кораблей задействовать.
Цивилизованно влиться в коллектив товарищей по несчастью Ветрову не дали. Когда капрал, Антон и сержант подошли к кучке 'отверженных', а экс собрался поприветствовать коллег, Крачек толкнул его в спину. Сильно, Ветров чуть не растянулся на палубе в полный рост. От унизительного и, вероятно, болезненного падения спас ло рефлекторное включение форсажа. Ускоренное восприятие времени позволило Антону остаться на ногах. Восстановив равновесие, Ветров сбросил форсаж и сделал несколько шагов, якобы пытаясь не упасть. Изобразив картинку для единственного заинтересованного зрителя. Судя по тому, как скривился Крайчек, мини-спектакль удался и расстроил неуравновешенного конвоира.
Экс представил, насколько жалко бы он выглядел, расстелившись перед честным народом, и разум накрыло темной волной ярости, направленной на сержанта. Что эта тварь себе позволяет? Издеваться над беззащитными пленниками?! Антон не успел осознать, что происходит, вновь автоматически вошел в режим 'slow-motion' и ударил темной волной по Крайчеку. Мысленно разрывая ему грудную клетку и сжимая сердце. А потом обессилено вывалился из форсажа. Сам не понял, что сделал, но сержанта проняло. Основательно и конкретно.
Конвоир схватился за горло, захрипел и пустил пену изо рта. А затем свалился на палубу. Флотские загалдели, окружив упавшего.
— Что с ним?
— Сердечный приступ?
— Обморок?
— Что случилось?!
— Крайчек, ты чего?!
— Врачей вызывайте!
Последний возглас, очевидно, возымел силу, кто-то догадался использовать коммуникатор, спустя минуту, на палубе появились медики и принялись суетиться возле сержанта. Смысл реплик сразу же поменялся.
— Зубы разожми.
— Пульс? Зрачки?
— Пятьдесят.
— Пять миллилитров.
— Дефибриллятор?
— Нет, сразу в реанимационный комплекс.
Пока первая группа медиков колдовала над Крайчеком, вторая приволокла увешанную приборами каталку. Сержанта споро погрузили на нее, присоединили какие-то трубочки и утащили. Точнее — укатили.
Флотские продолжали обсуждать происшествие, но едва медицинская бригада скрылась за дверями отсека, капитан навел порядок и пресек галдеж.
— Прекратить разговоры! У сержанта Крайчека случился сердечный приступ, медицинская помощь оказана. Что тут мусолить?! Ожидаем оставшихся фигурантов и переводим всех на 'Стремительный'. Тишина!
Антон бы тоже от медицинской помощи не отказался. Он ощущал себя выжатым лимоном. И не просто выжатым, а выдавленным досуха, словно над ним поработал многотонный пресс. Или налоговый инспектор из древнего анекдота. Экс еле-еле держался в вертикальном положении. Хорошо еще, он успел опереться на стену, пока народ суетился вокруг упавшего сержанта. Иначе бы тоже сполз на палубу, что было бы крайне некстати. Мало того, что конвоир без видимых причин сознания лишается, вдобавок и его сопровождаемый почти в ауте. Подобное совпадение очень странно выглядит. И является поводом для серьезной проверки.
Вряд ли в местном флотском подразделении Бюро дураков держат, дважды два сложить сумеют. Сомнительно, что на борту будет разбираться, оставлять одного сотрудника из состава 'прокаженной' инспекции не с руки. Надолго задерживать отправку из-за одного подозрительного сублейтенанта — тоже не вариант. И отдельным рейсом не повезут по озвученным выше политическим и экономическим причинам. Однако провести дополнительное тестирование и направить в вышестоящие инстанции сопроводительную о странном происшествии — с местных конторских вполне станется. И по прибытию в метрополию, Ветрова по винтикам разберут. Если не по клеткам и молекулам. Тогда и дар не выручит.
А так экс просто к стеночке прислонился. Впечатлительная натура, увидел, что конвоир сознание потерял, и тоже поплохело чуток. И тот толчок в спину — в тему. Антон ведь не свалился. А толкнуть сержант сопровождаемого мог в связи с тем, что чувствовал себя нехорошо, опору искал. Логично.
Ветров постепенно приходил в себя. Силы возвращались, но нервное возбуждение не снималось. Тревожил банальный вопрос.
Что это было?!
Чем его накрыло? Не сержанта, а Ветрова. С конвоиром-то некая ясность имела место. Экс применил новую грань дара. Очередную, пятую, шестую или седьмую по счету. Или побочное ответвление старой — форсажа. Выбирай на вкус, коль не запутаешься. И, судя по воображаемым в момент форсажа действиям и реакции Крайчека, именно Антон организовал сержанту внезапный инфаркт. Сразу же вспомнились рассказы полковника Смита об эпидемии сердечных приступов среди правительственных чиновников, военных и сотрудников спецслужб. Только тогда за инцидентами прятались уши (или заменяющий их орган) Чужих, а тут Ветров постарался. Лично. Самостоятельно, без посторонней помощи, если не принимать за таковую подлый толчок в спину от сержанта.
И эффект — едва ли не аналогичный. Разве что в случае с сержантом летального исхода не случилось. Что неоспоримо радовало. Впрочем, неизвестно, как оно дальше повернется. А, кроме того, Антон тупо вывалился из форсажа от напряжения, но продержать темную волну в скоростном режиме восприятия еще секунду-другую, в принципе, мог. И не факт, что конвоир пережил бы эти мгновения.
В остальном — картина совпадает. И там, и там — сердечные приступы. Инициированные извне. Бесконтактно. У вполне здоровых людей. Что-то сержант на недомогание не жаловался, прямо-таки лучился бодростью. И активность проявлял. Пусть и не назовешь ее здоровой, но то больше из сферы психического. Насколько Антон помнил, жертвы эпидемии, причины которой расследовал Смит, тоже были в порядке. Ничего проблем со здоровьем не предвещало. А потом — хрясь! — и отпевай доброго молодца.
