— Насколько я могу судить, желающих надо днем с огнем искать. У нас в клинике богатый выбор был — урановые рудники, колониальная пехота и абордажные части. В десант или космофлот что-то не предлагали. Альтернатива сама за себя говорит: или иди в колониалы или каторга на рудниках.
— У вас там, конечно, жесть полная, но... картина показательная. В колониалы рекруты обычно от безысходности записываются. Субграждан верхних категорий в колониалы кнутом не загонишь. Субики-три, и те предпочитают не связываться. Потому что опасно — убить могут. У колониалов постоянный кадровый дефицит — по нашей бригаде видно. У нас недобор — почти тридцать процентов. Тут тебе вторая причина — кадровая. И командованию, с любой стороны, выгодно, чтобы бойцы служили долго и продлевали контракты. Отсюда и пропаганда денежных трат, и беседы с психологом — по сути, тем самым заставляют оставаться в армии. Одно дело, когда контракт закрываешь с кругленькой суммой на счете, а другое — с фигой в кармане. С пустым кошельком никакие скидки не спасут — на омоложение не хватит. Да и на новом месте тяжело устроиться — ладно, у кого жилье есть, но подобных счастливчиков в колониальной пехоте редко встретишь. Действует простой принцип: нет кредов — продлевай контракт. И подавляющее большинство бойцов предпочитает продлевать контракты.
— Нормальное кино. А если забить на рекомендации психолога, пусть на особый учет ставит, зато с деньгами остаться.
— Особый учет — крайне неприятная штука. Кто туда попал — снять сложно. А неснятый учет означает, что контракт закрывается без специальных льгот.
— То есть?
— То есть об автоматическом присвоении субгражданства верхних категорий речь уже не пойдет. Специальная комиссия будет рассматривать данный вопрос и, в лучшем случае, боец получает суб-два. А иногда и остается суб-три.
— Ни хрена себе, красивые порядочки! И под пули лезь, и кровно заработные не смей копить! — возмутился Антон. — И что, все об этом знают?
— Кто раньше и не в курсе был, послужив годик-другой, начинает догадываться.
— И никто не возмущается?! Это же натуральная кабала! Крепостное право, честное слово!
— Возмущаются, конечно, не без того, но не особо рьяно. На самом деле ситуация-то не столь... безнадежная. Пусть и нерадостная. В штабах тоже не дураки сидят и понимают, что нельзя солдат в угол загонять...
— Ага, боятся, что 'крепостные' взбунтуются, — сделал язвительный комментарий Антон.
— Ну, бунтов вряд ли опасаются — особые отделы и кураторы из Бюро недаром хлеб едят, — возразил Ланге, — а вот массовое дезертирство безнадега вполне может спровоцировать. Или переходы на сторону сепаратистов. Но это мои домыслы, что там командование думает — не мне судить. Однако есть такая традиция, негласный закон: отслужил двадцать пять лет — смело закрывай контракт. И если у тебя на счете два с половиной креда, а в карманах ветер гуляет — не страшно. Бригада скидывается на 'выходное пособие' для ветерана, и не только рядовые но и офицеры. И финчасть добавляет еще...
— Пожертвование, елки-моталки. И много получается? — скептически поинтересовался экс.
— На оплату омоложения хватает. Плюс — на покупку скромного жилья на планетах второго пояса и первоначальное обустройство...
— Не хило, — присвистнул Антон, подсчитав в уме примерную сумму. Порядок цен экс представлял — про омоложение сам в сети читал, а по поводу жилья — Раванелли в свое время доставал Ветрова планами купить после увольнения из армии гнездышко где-нибудь в тихом местечке, и стоимость 'домиков' и 'обстановки' в монологах Рико непременно фигурировала. И усомнился: — Что-то не складывается. Это по скольку офицеры должны сбрасываться, чтобы подобные суммы набрать? Деньги серьезные, а офицеров не так много в бригаде. Они миллионеры поголовно, что ли? Ведь рядовые, если соблюдать требования нашего любимого психолога, разве что на шиш с маслом способны сброситься. Вру, скорее — без масла. Или финчасть у нас щедра неимоверно?
— Ты прав, есть один момент, — улыбнулся Герман. — Часть кредов, которые мы тратим в Гринхилле и Граубурге, по согласованию с хозяевами заведений поступает на специальный счет части. Что-то вроде фонда взаимопомощи. Оттуда и выплачивается наибольшая доля 'выходных пособий'. Кстати, и Братство немного подкидывает на бедность.
— Теперь сошлось, — кивнул Антон. — Значит, 'налог' своеобразный замутили... А зачем сложности, тупо организовали бы фонд, креды собирали, на кой с дельцами-кабатчиками связываться?
— Не знаю, — сказал Ланге. — Могу лишь предположить...
— И я могу, — фыркнул Ветров, — кто-то из командования на этой схеме свой маленький гешефт делает.
— У меня схожие... предположения.
— А если я деньги в Монтевиле потрачу или в другом городе?
— Про договоренности с Монтевильскими дельцами не слышал. Но утверждать не возьмусь — кто знает... Просто Гринхилл и Граубург — городки небольшие, слухи расходятся... легко.
— Ага, а учитывая, что увольнительные в основном туда и дают... Хотя меня в Монтевиль последнее время отпускают...
— К Монтевилю гораздо ближе Пятая бригада дислоцируется, — заметил Ланге.
— Ты хочешь сказать, что Монтевиль они... окучивают?
— Да. Я как-то пересекался с парнями из Пятерки — у них картина похожая. Только финсектор части ветеранам денег не выделяет — тут исключительно наша придумка.
— Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд.
— Что?
— Присказка. Или поговорка... старинная. Типа — удивительное дело, — пояснил Антон.
— Наша часть не уникальная, сильно от других не отличается — проблема с набором в колониальную пехоту не перед одной Семеркой стоит. А командование общается между собой... — пожал плечами Герман. — Ничего удивительного.
— Слушай, а ты же сам контракт закрывать собрался — мне лейтенант уши прожужжал жалобами на твой уход. Но ты же не двадцать пять лет отбарабанил? Или я не знаю чего?
— Пятнадцать. Третий пятилетний контракт.
— И как... — Ветров завис, пытаясь сформулировать вопрос так, чтобы выразиться не то, чтобы поделикатнее, скорее — точнее. А то выдашь сдуру, мол, люди отбарабанив двадцать пять годков, увольняются, кое-кто же схалявил, поделись рецептиком, где деньжат надыбал — неудобно получится. Нет, Герман излишне тонкой душевной организацией или ранимой психикой не обладал и наверняка не обиделся бы, но... не хотелось двусмысленность брякнуть. Поэтому Антон покрутил рукой, словно заворачивая крышку на емкости, и издал осмысленное: — Э-э...
Однако Герман понял размытую формулировку вопроса и ответил:
— Я интуит... И в увольнительных... пользовался этим.
— А, ты играл, но не просаживал креды, а, наоборот, выигрывал, — допер Антон. У него вдруг снова проявилось знание-понимание. Странно, но после ментальной экзекуции в кабинете Джонсон экс 'позабыл' о собственном таланте. Психолог будто отключила его на время. А сейчас снова включилось. И дар авурха подтвердил правдивость слов Ланге. И в отношении закрытия контрактов ветеранов, и по части собственного увольнения. Антон даже понял, что креды Ланге 'поднимал' в основном на ардо и покере. Только касательно военного психолога дар авурха помалкивал. Ветров так и не уразумел, почему его ощущения в кабинете Джонсон выписывали синусоиды и каким макаром психолог 'мозги пудрила'. Что-то тут нечисто. А с Ланге, напротив, ясно. Кроме отдельных деталей.
— И много кредов насобирал, если не секрет?
— Достаточно, — улыбнулся Герман. — И на омоложение хватит, и на домк в прибрежном районе.
— Да, деньги-деньгами, а что с особым психологическим учетом? Наша психологиня не грозилась на него упечь?
— Нет, я же рекомендации соблюдал — деньги тратил на развлечения. Девушки, рестораны, казино. А что выигрывал в карты и рулетку — это уже частности. Не запрещено.
— Надо тоже попробовать поиграть, — заявил Антон. — А то я по ресторанам креды трачу. Авось получится.
— Должно получиться. Если что, я тебя поднатаскаю. У меня больше месяца до закрытия контракта.
— Спасибо!
— Да, и когда сам играть начнешь, рулеткой не увлекайся — владельцы заведений 'счастливчиков' не любят. Один-два раза банк снял, и довольно. Лучше в карты — в разных клубах, понемногу и не часто.
— Понял.
Ветров поднялся и пожал руку Ланге.
— Герман, еще раз благодарю, без твоих советов — никуда.
— Обращайся, если что.
Выйдя из кубрика, Ветров почесал затылок и резюмировал:
— Значит, в субботу в Монтевиль — выполнять рекомендации психолога, тратить креды и не нарушать, мать ее, финансовую дисциплину...
Ветка отклонилась и хлестнула по плечу. По тому же многострадальному плечу. Антон скривился, но больше не от боли, а от досады — опять он неуклюжесть проявил, сбился с ритма и на ветку напоролся. Разведчик, называется. Ветров чертыхнулся сквозь зубы, поправил ножны. И вдруг увидел, как из-за скалы выходит... Сола. Экс выпустил воздух и опустил секундой ранее вздернутый автомат. Чуть с перепуга не выпустил очередь в девушку. Натворил бы дел, стрелок хренов. Но откуда черноволосая дикарка тут оказалась?
Стойте, но ведь только что скалы тут не было, деревья росли, лес густой. А сейчас — берег реки, скалы. Что за ерунда?!
Ветров помотал головой, но пейзаж не поменялся. И красавица Сола никуда не исчезла. Антон попытался что-то сказать, поздороваться, спросить, как девушка тут оказалась, и что вообще происходит, но не сумел вымолвить ни слова. Рот словно заклеило. И дышать отчего-то стало трудновато. Присутствие черноволосой красавицы по-прежнему оказывало на экса... определенное воздействие. То ли вдохновляющее, то ли пугающее.
Взгляд поневоле начал бегать, опускаться ниже талии и подниматься повыше, понеслись вскачь фривольные мыслишки и фантазии. И чудилось, что упомянутые фантазии и мыслишки для девушки — не секрет, она читает их, будто открытую книгу. Даром что ли она сама — авурх. Видящая и чувствующая, притом куда более опытная и умелая, чем экс.
— Тебя скоро ждут перемены, — произнесла аборигенка.
Антон удивился тому, что девушка не растягивает гласные, как при первой встрече. Хотел спросить об этом, поинтересоваться, что за перемены грядут, задать еще сотню вопросов, но звуки из глотки так и не вылетали. И, поразительно, экса данное обстоятельство не сильно обеспокоило. Антон разве что автоматически попробовал 'кликнуть' знание-понимание, но не срослось. Ничего. А мыслишки-фантазии окончательно распоясались, скакали настолько высоко, что... прямо неудобно. Ветров даже покраснел слегка. Стоит перед девушкой пнем махровым и невесть что... думает.
Извиниться бы за недостойное поведение, но, как прощения просить, если говорить невозможно? Антон решил было покаяться конклюдентно, то есть приложить руку к груди и склонить голову, но не сумел сделать и этого. Рука не повиновалась и не согнулась.
Сола, увидев затруднения экса, подошла поближе, взялась за плечо — к счастью, непострадавшее — и сказала:
— Вставай, капрал!
Рот вдруг расклеился, и экс прохрипел:
— Чего?
— Эй, капрал, просыпайся, приехали, — произнесла красавица. Грубым, низким голосом.
От удивление экс моргнул и... воззрился на трясущего его за плечо сержанта-попутчика.
— Приехали, говорю, — повторил сержант.
— Понял, спасибо.
Ветров потер физиономию и поднялся с сиденья. С трудом. Почудилось, что кости заскрипели. Правая рука затекла, пальцы онемели.
— Уф, — выдохнул экс, когда сумел-таки вывалиться из автобуса. Толком не проснувшийся, одуревший. Нет, спать в транспорте, братцы, не рекомендуется. Ни в гибернаторах межсистемных кораблей, ни на креслах допотопных, наполовину деревянных, автобусов.
По глазам ударил яркий свет. Стелла стояла почти в зените, и было довольно жарко. На Лауре, вообще, ясная погода преобладала. Как минимум в умеренных широтах на материке Этан. Еще раз помял морду лапой. Стало малость полегче. По крайней мере, ощущение кинематографичности исчезло. А то не разберешь, то ли сон, то ли явь, то ли бред. То ли видения с участием Солы. То ли нечто среднее. Слишком реалистичным сон-видение был.
Надо же, опять началось. Вроде, отпустило, эротические фантазии с черноволосой красавицей в главной роли перестали 'мучить', а в автобусе снова прихватило. И, что любопытно, на сей раз — сексуальный подтекст вторичен, словно это действительно был не просто сон, а насланное видение. Или что-то схожее из местного экстрасенсорного репертуара. То бишь — из арсенала авурха. Антон ведь сам такой, пусть и недоделанный, но авурх. Пробудила, елки-моталки, дар, вот теперь и... накрывают приходы. И не мультики, а чуть ли не эротическо-мистическая шняга с видениями. Будто Сола на самом деле хотела Антона о чем-то предупредить. Не сказать, что об опасности, просто о грядущих изменениях. Типа, готовься парень, работать много придется, но не напрягайся — реальную угрозу не предсказала.
По уже закрепившейся привычке обратился к дару авурха, так сказать, за разъяснениями, но 'отклика' не нашел. Четкого понимания не возникло, хотя на уровне ощущений и чуйки Ветров был уверен, что видел не обычный сон. Как минимум — в эпизодах с участием Солы.
Что-то его способности с перебоями функционировать стали. В кабинете психолога отказали, после — пару раз, и сейчас. Будто некий откат произошел. Сначала прорыв в умении пользоваться даром авурха, выход на новые рубежи, а затем — некоторое отступление.
Антон еще толком не отошел ото сна — мысли в голове ворочались тяжело, словно заботливо связанные толстые партизаны. Чудилось, что при поворотах поскрипывали от натуги. И хотелось их смазать...
Надо выпить.
Идея не интересная и не свежая, но опробованная десятками поколений. Пропустишь стаканчик, другой, глядишь, и мозги прочистятся, скрип в голове прекратится, и дар авурха заработает, а ситуация с видением — сном прояснится. Тем более для того капрала Ветрова сюда и отправили. Выполнять заветы незабвенного военного психолога — пить, играть, девок танцевать, деньги просаживать. И снова не в Граубург занюханный, а в Монтевиль, где имеется крупная зона стабильности, пусть и не полностью охватывающая город. А значит — сеть, стереовизоры, электронные счета, терминалы, игровые автоматы и прочие радости жизни. Спасибо, как говорится, капитану Джонсон, за нашу счастливую зрелость.
Игра вполне может до вечера подождать. Ветров собирался опробовать собственную чуйку по методу Ланге на игровых автоматах в казино, которые расположены в окрестностях космопорта — то есть в зоне стабильности. Соответственно, вечерне-ночная жизнь там постоянно кипит. А днем, наоборот. На знакомство с девушками легкого или чуть более тяжелого поведения Антон планов на сегодня вообще не строил. Успеется в следующий раз. А вот выпить и закусить — неплохо было бы прямо сейчас. Особенно, с учетом того, что за время пути до города экс не кисло проголодался. Барана вместе с копытами сожрал бы.
Поэтому Антон отправился сторону, противоположную космопорту — где-то в паре кварталов отсюда экс видел красивое кафе с открытой террасой. Ведь день ясный, погода, если вспомнить старинную поговорку, просто шепчет...
