Логика подсказывала, что у напарников все в порядке. И знание-понимание логику поддерживало. На судне тишина, сирены не воют, значит, проникновение не обнаружено. А если обнаружено, то информация не доведена до командной рубки. Как в случае с длинноволосым любителем игр; по сути, он узнал о проникновении враждебной группы на корабль, но сведения до командира не довёл. А то, что связанному и лишенному сознания человеку совершить данный поступок, мягко говоря, затруднительно — вопрос второй.
Очередной коридор уперся в развилку. Ветров просканировал пространство. Налево — никого, направо — семь человек на расстоянии пяти-десяти метров. За переборкой и дверями. Неожиданно количество людей изменилось, уменьшившись до шести, а затем опять увечилось до первоначального числа. Знание-понимание подсказало, что кто-то вышел из зоны уверенного сканирования Антонова внутреннего радара, а затем вновь туда вернулся.
— Стоп! — скомандовал экс.
Соратники замерли. Такач стал спиной к развилке, выполняя задания присмотра за тылом, а Штайнмахер взял под прицел фронтальное направление. Антон еще раз машинально кликнул знание-понимание, но новой информации не получил. И двинулся простым путем — выглянул из-за угла. Дар авурха не подвёл, коридор упирался в массивные двери, скрывающие вход в явно важное помещение.
Рубка. Однозначно. Кают-компаний на имперских балкерах не предусматривалось, а прочие помещения на корабле, судя по увиденному на маршруте, оборудовались дверями попроще. А то и вовсе створками или шлюзовыми люками.
— Направо за дверями скопление людей, шесть-семь человек, надо полагать, добрались до рубки, — сообщил соратникам экс.
— И нас по-прежнему никто с оркестром не встречает, — отметил очевидный факт Штайнмахер.
Ветров кивнул, соглашаясь с мнением компьютерного гения, но сказал противоположное:
— Если они ловушку не замыслили на завершающем этапе. Сейчас ворвемся, расслабимся, а нас там, тепленьких, повяжут...
— Что-то не похоже... — усомнился Штайнмахер.
— В любом случае, бдительности не теряем. Михал, смотри за левым коридором. И за тылом, само собой.
— Принял.
— Ромео готов?
— Безусловно. — Штайнмахер поочередно шевельнул правой рукой с парализатором и левой устройством — электронной отмычкой.
— Тогда пошли.
Чтобы добежать до двери потребовалась пара секунд, для подсоединения универсальной 'отмычки' Ромео к электронной начинке замка — чуть больше десятка. Пока Штайнмахер возился со своей 'универсальной 'отмычкой', Антон на всякий случай налёг на створки. Для проверки, не достигла ли фортуна невиданных уровней фантастической щедрости — а вдруг двери примитивно не заперты? И откроются. Не срослось. Створки не шелохнулись. От чего экс совершенно не расстроился. Слишком легко складывающийся абордаж и чрезмерная порция удачи — повод насторожиться для личной паранойи.
Корежить металл и пластик двери взрывчаткой не понадобилось, Ромео уверенно залез под сенсорную панель сбоку от двери и подключил прибор. Панель, очевидно, реагировала на приложение руки или пальцев членов команды балкера. Открывая двери, идентифицируя входящего, то ли по отпечаткам, то ли по генокоду. Отличия в методах определения Ветрова не волновали, просто в голову лезли такие — почти отвлечённые — мысли. В деле открытия дверей экс полностью полагался на Штайнмахера, Ветров привык к тому, что гений-самоучка вскрывает запоры легко, быстрее, чем консервные банки. Либо, наоборот, блокирует.
И сейчас Ромео не подвел. Дисплей на приборе окрасился в знакомые изумрудные тона.
— Есть.
У дверей имелась функция автоматического открытия — створки разъехались в стороны самостоятельно, без нажима. Мимоходом прислушавшись к чуйке и не уловив сигналов опасности, Ветров врубил форсаж, заскочил внутрь и, сместившись в сторону, чтобы освободить место Штайнмахеру, взял под прицел рубку. Держа в правой руке импульсник, а в левой — шоковую гранату. А затем вышел из режима 'slow-motion'. И еле удержался от того, чтобы почесать дулом импульсника затылок. Руку экса остановило наличие шлема на голове. Точнее, то, что Ветров вовремя вспомнил о данном факте.
Форсаж можно было и не использовать. И без сотрясания воздуха стволом тоже обойтись. Да и, вообще, врываться в рубку — необязательно. Разве что для оттачивания собственных боевых навыков. Если бы Антон с Ромео зашли в рубку вежливо раскланиваясь или прыгая на одного ноге — ничего бы не изменилось. И картина 'Не ждали' художника Ильи Ефимовича Репина — явно не подходящий ситуации образ. Их не то, что не ждали — проигнорировали.
Появление в помещении двух вооруженных, облаченных в бронескафы людей не произвело на находящихся внутри членов экипажа ровно никакого впечатления. Да что там — захватчиков элементарно не заметили. Ни один из семи человек, обосновавшихся в рубке (знание-понимание с количеством не ошиблось), не соизволил и головы повернуть в сторону 'вновь прибывших'.
Четверо были явно увлечены игрой. Не исключено, что друг с другом. Их глаза скрывались за точно такими же очками с дрожащими голоэкранами, как и у оглушенного Ветровым механика. Они и руками махали столь же нервно и азартно. Еще один член экипажа примитивно спал в кресле, закинув ноги на ближайшую панель. А оставшиеся двое расположились у объёмного — размером в пару кубометров — изображения звездной карты и что-то оживленно обсуждали. На новомандарине, естественно. Судя по нашивкам на куртках, в обсуждении участвовали капитан и навигатор. Или штурман.
Картина умильная. И в корне не соответствующая представлениям Ветрова об обстановке на имперских кораблях. Стереотипы о железной дисциплине и жесткой иерархичности в экипажах космофлота Поднебесной рушились прямо на глазах. Обстановка в помещении больше подходила студенческой общаге эпохи Антоновой юности, чем рубке управления грузового корабля. Пусть не крейсера или фрегата, а сугубо гражданского судна, но военное положение никто не отменял. Ветров ожидал засаду, предполагал увидеть направленные на захватчиков стволы, либо обычную рабочую рассадку по креслам, когда члены экипажа в рубке заняты своими обязанностями. На худой конец — картину какого-то совещания и, после появления захватчиков, немую сцену в стиле 'Ревизора'. А вот к тому, что их проигнорируют, оказался не готов.
Что за вольница на имперском корабле? У них связь с лагерем прервалась, могли бы насторожиться, а они в ус не дуют. Играют и дрыхнут без задних ног. Делом лишь два человека заняты. И то не факт. Капитан настолько распустил экипаж? Антону в голову даже закралось подозрение, что 'общажная атмосфера' в рубке — постановка, спектакль. Своеобразная ловушка. Захватчиков пытаются расслабить, а затем внезапно напасть и обезвредить. Однако знание-понимание данную идею оценило близко к нулевой вероятности. И чуйка помалкивала.
Нет, дело в другом. Видимо, на корабле реально с дисциплиной и соблюдением норм безопасности все не очень хорошо обстоит. За что капитану и экипажу отдельное человеческое спасибо.
Чтобы привлечь к себе внимание, экс поднял щиток шлема и откашлялся. Реакции — нуль. Один из колдующих над объемным фрагментом звездной картой — с нашивками капитана — что-то сказал Антону. Опять же не на лингво. Судя по тону — скомандовал. Как почудилось Ветрову, приказал занять свое место. Или отправляться на свое место. Что подтвердил Ромео, неплохо знающий новомандарин.
— Говорит, если закончили, идите к себе.
На звуки инородной речи капитан с навигатором соизволили отвлечься от звёздной карты и обернуться. И, наконец-то, ветровские фантазии воплотились. Пусть сцена отнюдь не напоминала концовку 'Ревизора', но вид облачённых в бронескафы и вооруженных посторонних людей, несомненно, произвёл впечатление на капитана и навигатора. Штурман выпучил глаза, не хуже пресловутой мышки из анекдота, что, с учётом расовых особенностей выглядело предельно смешно.
А капитан открыл рот, словно собирался достать подбородком до груди. Справедливости ради, 'упавшая на пол' челюсть не помешала командиру корабля дернуть рукой в сторону панели управления, но Антон с Ромео не зевали. Ветров включил форсаж и применил импакт, постаравшись ударить слабо, чтобы не убить. А Штайнмахер выстрелил из шокера.
Капитан судорожно дрыгнул ногами и обмяк, сползая по креслу. Экс просканировал тело: пульс слабый, но объект жив. Хорошо, что Ромео применил шокер, а не импульсник, иначе пришлось бы соскребать кровь с панелей.
Выстрел из шокера имел дополнительный бонус: навигатор проявил исключительную понятливость, дёргаться не стал, лишь взметнул руки к потолку. Очень предусмотрительно и ситуативно верно. Экс невольно отметил, что попадающие под прицел граждане Поднебесной обычно ведут себя послушно. Не бузят и дисциплинированно тянут руки к потолку. Никакого экстрима и тем более — героизма. На амбразуры не бросаются. Вот что значит — воспитание.
Увы, но в прочих сферах дела с дисциплиной на корабле обстояли неважно. Что подтверждал, в том числе, и выстрел из шокера. Использование оружие иных эффектов, помимо лишения сознания капитана и поднятия рук навигатором, не повлекло. Игроки по-прежнему азартно сражались в виртуальной реальности, а инженер беззастенчиво посапывал. Шокер, конечно, далеко не самое громкое ручное оружие, но некоторый шум производит. И на него инженер и четвёрка игроков не среагировали. Крепкий сон и мини-наушники, видимо, не иначе. Лучшие друзья захватчиков. Не считая расхлябанности экипажа.
— Позови Михала, — бросил экс Штайнмахеру.
Когда Такач забежал в рубку, Ветров приказал ему:
— Обездвижь, будь добр, господина с поднятыми руками. А потом и второго, на кресле.
— А эти? — Михал показал на игроков и спящего инженера.
— Позже ими займемся. По одному.
— Понял.
— Ромео, закрой двери и заблокируй.
— Сейчас, организуем. Недорого и качественно.
— Не болтай, работай.
— Слушаю и повинуюсь, босс.
С блокировкой дверей Штайнмахер справился быстро. Теперь Ветров мог не беспокоиться о прикрытии тылового направления. Такач тоже возился недолго — с фиксацией конечностей освоился.
— Готово!
— Отлично. Теперь остальных.
После навигатора настала очередь спящего инженера, который до завершения процедуры фиксации, кажется, не уразумел, что случилось. А затем занялись игроками. Пока первого грубо вытаскивали из виртуальности и пеленали, трое успели выйти самостоятельно, но проявлять героизм никто не осмелился.
Игроки вели себя исключительно миролюбиво, хотя, выскочив из виртуала, совершали некие телодвижения. Можно сказать, дёргались от неожиданности. Один стал отодвигаться в угол, другой отшатнулся, третий просто вздрогнул, но никто не пытался сопротивляться. Едва увидев дуло импульсника, игроки сразу же вспомнили о крайне полезном для здоровья упражнении, связанном с поднятием вверх рук. И не забыли об обязательном сохранении такой позы продолжительное время.
Если не считать 'вздрагиваний', иных резких движений игроки не совершали. Создалось ощущение, что они и дышать опасались. Стрелять не пришлось. Да и командовать — тоже, пленники всё сами делали, практически совали руки в пластиковые петли.
Стоит отметить, что экипаж Ветрова порадовал. И разгильдяйством, и расслабленностью, и готовностью к плену. Один капитан попробовал что-то сделать, прочие были образцово покорны и послушны.
— Узнай, как программу — переводчик включить, — приказал Антон Штайнмахеру.
— Я могу и дальше переводить, — предложил Ромео. — Так быстрее будет.
— Не нужно. Я думаю, нам сильно торопиться уже не обязательно.
Действительно, экс ощущал, для спешки больше нет причин. Балкер фактически захвачен, рубка управления под контролем, двигательный отсек наверняка тоже, иначе тревогу бы объявили, а беглецы со Второго серьёзного сопротивления со стороны экипажа не встретили. По сути — никакого сопротивления не встретили. Нельзя утверждать, что так и дальше дело складываться будет, кто-нибудь из членов команды балкера вполне мог начать бегать по помещениям и отстреливаться, но неразрешимой проблемы в том Антон не видел. Главное — контролировать рубку и двигательный отсек. Очаги сопротивления в иных частях корабля не столь сложно подавить, как это кажется на первый взгляд.
Имея за спиной таланты авурха, зачистка помещений корабля представляется не самым сложным делом. А поспособствовать эффективности зачистки способен элементарный ход — блокировка отсеков. Кроме того, чуйка помалкивала, а знание-понимание оценивало вероятность активного вооруженного сопротивления от оставшихся членов экипажа крайне низко. Вместе с тем, игнорировать данные — пусть и минимальные — риски Ветров не собирался. И намеревался оперативно допросить имперцев, пленённых в рубке, чтобы окончательно прояснить обстановку.
Короткие переговоры с навигатором Ромео провёл успешно. Через пять минут автоматический переводчик работал.
— Сколько человек в экипаже?
Спрашивая, экс смотрел на навигатора, и тот ответил почти без заминки:
— Двадцать.
— Где остальные находятся сейчас?
— Трое должны быть в двигательном отсеке, один на камбузе. Где другие, не знаю, они не на вахте.
Ветров хмыкнул и нахмурился, и навигатор торопливо добавил:
— Можно посмотреть, на панель вывести.
— Ромео, займись.
— Сделаю, босс. Пусть только коды озвучит.
Пока Штаймахер выпытывал у навигатора коды доступа, подключался к системе наблюдения, разворачивал голоэкраны и выводил на них изображения, Ветров допросил игроков и проснувшегося инженера на предмет имеющегося на борту вооружения. И стационарного, и ручного. Выяснил, что балкер оснащен добротными противометеоритными пушками, но тяжелого переносного оружия на корабле нет. А ручное — импульсники и пистолеты — лежит в сейфе капитанской каюты. Поскольку двери в нее в настоящий момент блокированы, а доступ к сейфу имеет один капитан, в настоящее время валяющийся без сознания в рубке, опасность завладения оружием близка к нулю. Что экса сильно порадовало.
С помощью камер удалось обнаружить троих членов экипажа. Система наблюдения идентифицировала их. Они толклись рядом с камбузом в своеобразной столовой. Если точно соблюдать правила перевода с новомандарина на лингво, в то помещении, предназначенном для приёма пищи. Явно в ожидании обеда. Или ужина. Или завтрака — что там у них по корабельному времени. Из самого камбуза видеоизображение не поступало, в связи с отсутствием камер, но если верить навигатору, то там должен заниматься своими рабочими обязанностями повар. Следуя корабельной терминологии — кок. Еще четверо, судя по цветовой гамме индикаторов на дверях, находились в индивидуальных каютах. Камер и сканеров внутри не было, но индикатор на двери сообщал о 'занятости' каюты. Дома хозяин — синий цвет, нет его — белый. Имена указаны на экране.
Индивидуальные каюты имелись у всех членов экипажа. Немыслимая роскошь для кораблей иных классов, но насущная необходимость для балкера. Медлительность судна обуславливала многомесячные рейсы, потому экипажу требовалось некое личное пространство. С другой стороны, кают-компании на корабле не было. Странные выверты имперской психологии и корабельного строительства, которые Антон объяснить затруднялся. И знание-понимание не помогало.
