Ожидание не затянулось. О старте штурма известил шум многочисленных взрывов и интенсивной стрельбы, на сей раз внутрикорабельного характера, но ожесточенный бой быстро прекратился. Экипаж 'Стремительного' оказался явно не готов противостоять превосходящей абордажной группе противника. Эхо отдельных выстрелов и взрывов периодически доносилось еще четверть часа, но их интенсивность не шла ни в какое сравнение с изначальной канонадой.
Мимо кладовой-мастерской кто-то несколько раз пробежал, слышались гортанные крики, и снова выстрелы. Ветров, подумавший было уже вылезти из своего убежища, резко изменил планы и остался на месте. А затем шаги и голоса раздались возле самой двери.
Слышимость была не ахти, но кое-то разобрать было можно.
— Нак ишара.
— Кам?
— Вахид.
— Вайн?
— Хена.
Затем говоривший забубнил что-то совсем тихо и непонятно.
А вот суть диалога Антон уловил. Хотя араби не владел в совершенстве, в Академии БФБ им преподавали лишь основы языков потенциальных противников. Перед дверями разговаривали на одном из диалектов, близких с древнему земному арабскому, но высказанное не сильно отличалось от новояза. И того, чему учили курсантов, Ветрову хватило. Знакомые слова он услышал. Из короткого диалога следовало, что экса обнаружили и установили, что он находится в помещении один. Провал явки тут же подтвердился ударом в дверь чем-то тяжелым. То ли прикладом, то ли сапогом бронескафа. Удары повторились. А затем раздался выкрик на линвго с характерным гортанным акцентом:
— Эй, там, немедленно открывай и выходи!
Смысла отмалчиваться не было, Антон еще до удара стал вылезать из убежища, потому ответил без задержки:
— Сейчас! Одну секунду!
Выбравшись из 'пенала', экс взялся за открывание двери, и тут его поджидало фиаско. Собственные старания Ветрова по превращению фиксатора в неподвижный засов оказали 'изобретателю' медвежью услугу. Быстро открыть дверь не получилось. Антон принялся возиться с самодельным запором, но он застрял. А тем временем снаружи начали нервничать. Возобновились крики с требованиями немедленно выйти, а на дверь обрушились новые удары.
— Немедленно выйти! Иначе будем ломать!
— Подождите! Здесь замок заело! Я пробую открыть! — попытался сгладить ситуацию Ветров, но к его увещеваниям не прислушались. Из-за двери продолжили орать, присовокупляя к требованиям покинуть помещения угрозы.
Теперь мысль спрятаться в кладовой-мастерской и забаррикадироваться уже не казалось такой хорошей. Правда, когда Ветрова взялся реализовывать эту идею, он еще не был осведомлен об абордаже. Знание-понимание подкинуло информацию чуть позже закупорки дверей. Точнее, в конце процесса. Тогда действия экса были направлены в первую очередь против экипажа рейдера и разгерметизации корабля. И, наоборот, сожаления о том, что сварочный аппарат не попался под руки, и по контуру двери скрепить не получилось, ныне испарились.
Удары и крики внезапно прекратились. За дверями затихли. Подозрительно затихли. Интуиция опять повысила тон воплей и снизила градус холода. Ветров бросил возиться с самодельным запором и отскочил к шкафу. Снаружи что-то затевалось, экс был уверен, что дверь собираются подорвать. Едва ли захватчики намеревались разнести здесь все в клочья, но и небольшой направленный взрыв в замкнутом пространстве может не слабо врезать по ушам и мозгам. А они и без того от чуйки сегодня настрадались. Антон потянулся за шлемом, чтобы снизить воздействие на барабанные перепонки, но надеть его времени не хватило. Раздался хлопок, фиксатор вылетел из пазов, и дверь сдвинули в сторону, освобождая проход. В кладовую-мастерскую ворвались три бойца в бронескафах, направляя автоматы на Антона. Он на всякий пожарный отбросил шлем и поднял руки вверх.
Первый что-то хрипло буркнул на араби, жестом приказывая лечь на пол. А второй крикнул:
— Руки вверх!
Словно не видя, что данную команду Ветров уже выполнил заблаговременно и добровольно. Окрик смутил Антона, он на мгновение затормозил с исполнение приказа первого абордажника, и промедление оказалось критическим. Боец заученным движением перевернул автомат и ударил экса прикладом в голову. Ни уклониться, ни заблокировать удар Ветров не успевал. Да и в тесной кладовой просто не мог.
Хрустнула челюсть, и свет померк.
ГЛАВА 6
Гостью полковник заметил издалека. За что ей отдельная благодарность. То, что Сола, а это была именно она, могла спрятаться и неожиданно появиться из-за кустов, Смит не сомневался. Эти инопланетные экстрасенсы и не такие фокусы способны. И без рассказов Ветрова ясно. Понятно, что выпрыгивать и букать она бы не стала, не озорник-школьник, но и бесшумное появление для расшатанных нервов полковника — ненужное напряжение. До сих пор не сгладились воспоминания о том, как черноволосая красавица бойцов Смита своими внезапными исчезновениями доводила. До икоты, заикания и некоторой психической дезориентации. Полковник ментально покрепче будет, но ему эти экзерсисы тоже ни к чему.
Сола стояла на краю лесной опушки, неподалеку от склада. Смиту не понадобилось даже далеко идти. Подъехал на машине практически к точке рандеву. Отпустив авто с водителем и охранником, полковник подошел к 'визитёрше'.
— Добрый день. Вы просили о встрече... — Смит замолчал, не зная, как дальше продолжить фразу. И надо ли продолжать. Объяснять дальше, зачем он приехал, как-то неправильно, получается, почти оправдывается. Будто заранее ставит себя в подчиненное положение. А ведь инициатор рандеву отнюдь не полковник. Он бы век 'ведьму' не видел.
Красавица слегка наклонила голову, приветствуя бывшего беглого инквизитора, и сказала:
— Райаан, выы неэ хоотиите стаать аавуурхоом?
Смит едва не поперхнулся. Несмотря на то, что ничего не пил и не ел. Просто слюной. И закашлялся.
— Кха— кха... кем, прооостите?
От неожиданного и непонятного предложения полковник оторопел настолько, что второй слог протянул, машинально подражая собеседнице. Употребленный Солой термин Смиту был знаком. Отчасти. В своем рассказе Ветров что-то упоминал про авурхов, но, если память не отказывала, так называли продвинутых экстрасенсов цивилизации аасхов. И причем тут Райан Смит? Где он и где инопланетные обитатели? Нет, естественно, аасхи имеются в наличии здесь, на Лауре, но в иносказательном плане они живут в разных мирах.
Пронеслась шальная мыслишка, а не связано ли данное слово какими-то извращениями, вероятно, и половыми, но Смит выбросил эти глупости из головы. За гранью бреда. Окажись поблизости поборники демократических ценностей и завоеваний Федерации — другое дело. Они грудью и прочими частями тел перманентно встают на защиту прав меньшинств и других нетрадиционностей. И от подобных деятелей не грех ожидать... чего угодно. А от инопланетян — увольте.
Сола не поленилась повторить:
— Неэ хоотиите стаать аавуурхоом?
— Авурхом?
— Даа.
— Я, собственно, не понимаю...
— Виидящиий, чуувствуующиий... наа ваашеэм яазыыке. Уу ваас еэсть хоороошиеэ заадаатки. Даар.
— У меня? Не замечал.
— Споосообноости иинтууитаа.
-Ах, это. На интуицию не жалуюсь. Хотя многое объясняется обыкновенным опытом.
Смит хотел завернуть еще образное и смачное сравнение с чувствительной пятой точкой, но решил, что с дамой прибегать к упомянутым красочностям не следует. Пусть дама и не человек. Да и дама ли, вообще, — огромный вопрос. Кто знает, как там у них организмы устроены, и отвечают ли внешние признаки внутреннему содержанию. Хотя внешние признаки — более чем хороши. Будь полковник помоложе, он бы впечатлился от общения с эдаким экземпляром противоположного пола очень сильно. До полного восторга. Или вплоть до сбоев дыхания... от энтузиазма. А сейчас ничего, терпимо. Дыхание ровное, пульс, если и подскочил, то незначительно.
— Деэлоо неэ тоолькоо в оопыыте, — улыбнулась Сола.— Это поонимааниие, иноогдаа предзнааниие.
— Возможно, спорить не возьмусь. Не специалист, в тонких материях не разбираюсь. — Сдал назад полковник.
-Даар спяащий, ноо егоо моожноо раазбуудиить. Раазвиить.
— Допустим, дар проснулся, развился. В чем его суть? Я буду опасность заранее ощущать? Или мысли читать начну, как телепат?
— Мысли чиитаать неэ наачнеэте. А оопаасноостии — даа, стаанеэте луушчеэ чуувствооваать, поонимаать, предуугаадыываать. Соо вреэмеэнем смоожеэте вооздействооваать наа раазуум. Ии своой, ии друугиих суущеэств. Аантоон ваам неэ рааскаазыываал?
— Нет, не сподобился, — хмыкнул Смит, в уме выстраивая список вопросов Ветрову, случись оказия им встретиться в ближайшее время. — Значит, авурх — это пробудивший дар экстрасенс? С задатками эмпата и немного предсказателя? Правильно?
— Слишкоом уупроощёонноо, нноо неэмноогоо веэрноо.
— Хорошо. И что требуется для этого?
— Нуужнаа ииниицииаациия.
— Ага, инициация. Чтобы дар разбудить, — потёр шею полковник. — И в чем она заключается?
— Яа введуу ваас в траанс, и даам тоолчоок. Довоольноо быыстроо.
— Что-то типа гипноза?
— Неэмоогоо поохоожеэ.
— Ясно.
Гипноз, тем более от представителя иной цивилизации, полковнику был необходим, как собаке — ошейник. Выглядит, вероятно, красиво, но на цепь посадить могут в два счёта. Покопается красотка в мозгах, а потом живи, словно на вулкане. Не зная, сам ты решения принимаешь или тебе внутренний навязанный подсказчик их нашептывает. Если уж спецслужбы Федерации, Поднебесной, Халифата и других человеческих государств навострились ментальные закладки ставить, то, что говорить о древних инопланетных существах. Нет, такого счастья Смиту даром не надо. Не взирая на посулы. Едва ли Сола обманывает, и, наверное, преимуществ и бонусов от пробуждения дара полковник бы хапнул, но риски никто не отменял. Гарантий того, что вмешательство в сознание не повлечет в дальнейшем незримого надзора за поступками, а то и мыслями Смита нет. Надзора и контроля.
Профессиональная паранойя старого конторского служаки просто не позволит дать разрешение Соле применять воздействие на разум. И стоит молиться, чтобы воздействие не состоялось негласно, без каких-либо разрешений невольного реципиента. Недаром же красотка именно про умение воздействовать на разум упомянула. И оговорка про других существ дорогого стоит. Единственное, что утешало и успокаивало, — сам факт оговорки. Намеревайся 'ведьма' покопаться в извилинах полковника без его согласия, о подобной возможности и не заикалась бы. На том настаивали и здравый смысл, и логика, и интуиция. Логика у иномирян, конечно, чуждая, но, здравый смысл более общее понятие. А интуиция, вообще, своя, родная, не имеющая отношения к аасхам. Многократно проверенная жизненными перипетиями и поднявшая чувствительность филейной части до невиданных высот. До таких, что пришелица предлагает дар пробудить и развить. Чего полковник делать не желал.
Участвовать в ментальных экспериментах — ищите подопытных в других местах. Правда, и спешить отказываться полковник тоже не стал. Тянул время, обдумывая, какую реакцию может повлечь у Солы его отказ. Ведь не беспричинно она Смиту предложила авурхом заделаться.
— А Ветров у нас, получается, авурх полноценный? И процедуру проходил, инициацию, то есть?
— Даа.
Список вопросов к эксу вырос многократно. Вот, паршивец, утаил информацию о том, что его экстрасенсом сделали. Друг называется. Нет, исповеди от Ветрова самому Смиту даром не сдались, но таким мог бы и поделиться. Без подробностей. В общих чертах.
— У него новые способности появились?
Сола утвердительно качнула головой.
— И какие? Что Антон умеет?
— Мноогоое.
— А детально? Погоду предсказывает? Людей гипнотизирует? Телекинезом предметы передвигает?
Собеседница улыбнулась.
— Еэслии Аантоон саам неэ скаазаал, мнеэ тоожеэ неэ стооит ооб ээтоом гоовоориить.
Хотя Сола не дала сведений о талантах Ветрова, Смит догадывался, что они лежат в ментальной сфере. Про телекинез и прогноз погоды он ляпнул больше от желания съязвить. Общение с темноволосой красоткой вызывало у полковника некий комплекс неполноценности, что провоцировало волну раздражения, которая, в свою очередь, выливалась в иронические и саркастические реплики. К счастью, эмоциональное восприятие разговора Смитом не влияло на его аналитические прикидки.
Разговор с Солой, несмотря на малую информативность, кое-что прояснил. Один и два полковник складывать не разучился. Если верить словам красотки, Антон — прошёл некую инициацию, получил экстраординарные способности в части воздействия на разумы. В том числе — и свой. Как минимум. Конкретика неизвестна. Теперь стало ясно, почему Ветров упоминал о том, что тщательные проверки и тестирования даже с применением спецпрепаратов ему не страшны. И притом обмануть умудрился, пусть и не в главном. Мол, личная уникальная способность, побочный талант интуита. А на деле — иномиряне подсуетились. Инициировали.
И отъезд экса, с учетом новых вводных, выглядел по-другому. Антон говорил о том, что аасхи поручили ему некую миссию, которая должна помочь в борьбе с 'демонами'. К сожалению, детали экс не осветил, пообещав все рассказать при следующей встрече, а Смит выпытывать подробности не стал. Дабы отношения с Ветровым не напрягать. Проявил тактичность. О чём ныне немного жалел. Поскольку неизвестно, когда случится эта следующая встреча, и состоится ли она, в принципе.
Справедливости ради, сожаления были безосновательными. Ведь, отмотай ситуацию назад, полковник поступил бы аналогичным образом. В контексте свежих данных и состоявшееся по прибытию комиссии БФБ свидание Ветрова с Солой в стиле 'с корабля на бал' вызывало немало вопросов.
Случаем, не инициировали ли экса тогда? Недаром Ветров вернулся из леса практически невменяемым. Полковник помнил, как пытался привести Антона в чувство, но тот на внешние раздражители не реагировал, а затем потерял сознание. Симптом интересный. А если присовокупить тот факт, что именно после рандеву с 'ведьмой' экс заговорил про миссию, важную для борьбы с Чужими, становилось еще любопытнее. Дураку понятно, что Сола не только информацией с Ветровым делилась. Что-то с ним тогда сделали. Неясно лишь, что конкретно. Лично черноволосая красотка или другие аасхи?
Впрочем, спрашивать Солу об этом полковник не собирался.
Другое дело, что та история с Ветровым — очередной минус на копилку доводов в пользу отказа от предложения иномирянки. Никакие бонусы и ментальные способности не перевешивали вероятных рисков. Профессия приучила Смита избегать ненужного авантюризма. Также как и геройства по завышенным планам. Успех кроется не в размахивании волшебными палочками, а в скрупулезной и кропотливой работе. Строительство воздушных замков и победы одним залихватским ударом — по другому ведомству.
— Предложение, безусловно, завлекательное, но вынужден отказаться, — скорчил извинительно-огорченную мину полковник. Он хотел развить тему, наплести чего-нибудь, но вовремя остановился и ограничился коротким: — Простите.
