Полковник снова вдохнул, пригладил волосы рукой, и произнес:
— Ладно, что-то я отвлекся, лирику развел.
Капитан сделал вид, что не придал значения эмоциям и жалобам начальства.
Полковника это устраивало. Минута слабости прошла, и он снова был сух и деловит.
— В общем, Тадеуш, рой землю, делай, что хочешь, но информацию откопай. Любую. А то Директорат в панике. Мне и без того руководство плешь проело. И Токареву — тоже. Тут еще из нашего отдела сотрудник пропал. И без выволочек начальства... дело-то пахнет хреново. Если так дальше пойдет, то и тебя, и меня в один прекрасный день потеряют. Поэтому надо активизироваться. Помимо своей группы, бери под крыло ребят Ленца и Крамера, да и, вообще, кого желаешь, привлекай, вплоть до высших офицеров. Можешь Бюро перевернуть, душу из любого сотрудника вытрясти, но найди. Хоть за решетку генералов сажай, хоть дубинкой по почкам бей, хоть сыворотку правды коли. Полномочия у нас — по категории 'экстра'. С Директоратом согласовано. Вплоть до того, что тебе начальники управлений и секторов по любой спецоперации должны полный расклад давать. И доступ к любым базам, включая особо секретные, предоставлять — ковыряйся в них сколько потребуется. Единственное, если кого надо жестко прессануть из верхушки — со мной согласовывай. Ясно?
Радулеску кивнул.
— И связь ищи, особенно — между пропавшими. Место рождения, круг общения, родственники, работа, командировки, увлечения — что-то должно быть. Может, они все капусту тушенную любили, или в семнадцать лет на концерты Баха в филармонию бегали, или в школе ботанику не любили — любую общую деталь. Ну, мучить тебя цэушками не буду, сам в курсе, не первый день замужем.
— Ясно.
— Тебе дополнительная помощь нужна?
— Нет.
— Вопросы?
— У кого получить пароли доступа к материалам архива? Лемке-то нет, а Рамирес в отпуске, причем за пределами планеты. А я хочу выяснить, чем в последнее время занимался майор.
— Секунду, — полковник придвинул поближе планшет. — Готово, коды я тебе сбросил. А где что там лежит — сам разберешься.
— Хорошо.
— А черт! — выругался Смит, заметив, что тревожно замигал огонек коммуникатора. — Начальство любимое соскучилось, на ковер требует. Ладно, Тадеуш, иди, работай. И помни — жду результатов.
Когда за капитаном закрылась дверь Смит добавил:
— А я наверх... Чую, задница моя, один бес, пострадает. Не чип воткнут, так намылят...
ГЛАВА 4
Как и следовало ожидать, группа Ветрова инструкторского гнева благополучно избежала. В отличие от остальных рекрутов первого взвода. Бедолагам пришлось полночи на плацу упражняться — бегать, приседать, отжиматься. Выяснилось, что кроме убитых Антоном со товарищи, потерь у 'федералов' почти не было. Всего двоих краской испачкали. Вот такая арифметика. То ли эта цифирь оказала влияние, то ли нестандартный ход, примененный эксом, но Ветрова после учений назначили командиром отделения. Ерунда, конечно, и назначение формальное, временное — до оправления в действующую часть, однако приятно. Картонный, но командир. Тем более что из эксов ему одному отделение доверили. Почему только сейчас инструкторы озаботились назначением командиров, Антон не понял, но профессионалам виднее.
После назначения появился дополнительный плюс — теперь не приходилось спорить, убеждать, и терять время на уговоры, как пришлось делать на поляне. Практика показала.
После памятной засады Ветров пять раз принимал участие в учениях. Трижды в роли федерала-загонщика, дважды — сепаратиста. С переменным успехом. Что, впрочем, неудивительно — рекруты набирались опыта. Тем более что после каждого 'отрыва-загона' инструкторы подробно разбирали действия бойцов, заостряли внимание на ошибках, подсказывали, что лучше сделать в той или иной ситуации.
Постепенно приближалось время отправки в войска. В качестве финального аккорда обучения для рекрутов инструкторами был приготовлен двухнедельный марш-бросок по джунглям с минимумом припасов. Это мероприятие Антон запомнил не очень хорошо. Да и не имел желания, если честно. Тридцать верст каждый день с полной выкладкой по лесным угодьям — занятие, культурно выражаясь, малоприятное. А если некультурно — то из устойчивых и не очень фразеологизмов, высказанных рекрутами во время марш-броска по адресу погоды, природы, командования и их родственников можно энциклопедию составить. Тома в три-четыре минимум. Невзирая на предшествующие тренировки, поначалу бойцы уставали так, что к вечеру еле-еле ноги волочили. Каждый привал, а тем более — ночевка, воспринимались как праздник. Но к середине второй недели потихоньку втянулись. И ближе к финишу уже никто не падал замертво на привалах, не хрипел, мол, пристрелите меня, чтоб не мучался понапрасну, все едино не дойду. Стали больше разговаривать, шутить, кое-кто даже умудрился поохотиться, подстрелив пару перепелов, которые были потом торжественно зажарены на костре и съедены. Вместе с костями. Поэтому, когда, сделав многокилометровый крюк, рекруты вышли к лагерю, Ветров уже не хотел убить первого подвернувшегося инструктора. А лучше — офицера. Не считая Ройса. Тот-то как раз с ними полный марш-бросок прошел. И о том, чтобы упасть мордой в траву и забыться, тоже больше не грезилось. Мечты сильно продвинулись в плане благоустройства — до теплого душа и кровати.
Привычка — сильная штука. Прикажи на финишном отрезке рекрутам кто-нибудь продлить марш-бросок на неделю, они бы отреагировали весьма умеренно. И даже, весьма вероятно, подобного инициатора прикладами бы не забили, разве что стукнули для острастки пяток-другой раз. Впрочем, привычка привычкой, но, увидев корпуса учебного лагеря, рекруты обрадовались не по-детски. И Антон — не исключение. Словно в родной дом вернулся.
После марш-броска бойцов построили на плацу, объявили, что у них есть три дня отдыха, после чего предстоит отправка в войска.
Свободное личное время — это здорово. Пусть лишь три дня. Хотя по гамбургскому счету в жизни рекрутов мало что изменилось. Увольнительную в город им не дали, свободный доступ в сеть не предоставили, разве что распорядок дня изменился. Не нужно было вставать ни свет ни заря, бегать кроссы, заниматься на симуляторах, просиживать штаны в учебных классах. Рекруты шатались по территории, с удовольствием глазели на тренировки следующего набора, сидели в столовой, рубились в карты и прочие азартные игры, иными словами, делали то же самое, что и всегда в свободное время. Отличие было в одном — трое суток отдыха раньше им не выпадало. Да еще 'блок удовольствий' обрел невиданную популярность. Очевидно, нерастраченная на обучение энергия требовала выхода.
Антон 'блок удовольствий' не посещал. Поначалу, едва прибыв в лагерь, Ветров заинтересовался, что это такое. Оказалось, заботливое командование оборудовало специальный корпус для... сексуальной разрядки. Помещение с множеством кабинок, в которых стояли виртуальные симуляторы. И любой желающий мог симулятором воспользоваться. Совершенно бесплатно. Заглянув однажды в 'блок удовольствий' и узнав, для чего предназначены эти странные сооружения в кабинках, Ветров больше туда не ходил. То ли его старомодные, шестивековой давности, представления виноваты, то ли ложная брезгливость, но Антон предпочитал обходиться без подобной... разрядки. А сбрасывал сексуальное напряжение с сержантом-инструктором Анной Смоллинг. И хотя примерно тем же самым с Анной занимались еще пяток рекрутов и, по слухам, пара сержантов, экса это не слишком заботило. Мисс Смоллинг ему не жена, и даже не подруга дней суровых, повод для ревности придумать можно, но зачем? Физкультура оздоровительного плана — ничего большего, никаких чувств, прогулок под луной, вздохов, цветов, подарков и прочей романтики. Нет, будь возможность, от настоящей любви он не отказался бы, но на безрыбье... Или, употребляя известный во времена Ветрова более скабрезный вариант, за неимением кухарки и дворника... того. Хотя Анна, конечно, никакой не 'дворник'. Дама спортивная, приятная и легкая в общения. Пожалуй, порой чересчур легкая. Но ничего не поделаешь...
А по части разных нехороших зараз, так тут народ проверенный на триста раз, что-нибудь эдакое, неприличное едва ли подцепишь. И вообще, лучше кувыркаться в постели с живой женщиной, пусть и, мягко выражаясь, полигамной, чем упражняться... на виртуальных тренажерах. Однако далеко не все рекруты разделяли подобную точку зрения. И 'блок удовольствий' пользовался спросом. А на три дня отдыха просто превратился в самое популярное место лагеря. Антону оставалось лишь удивляться. И ладно бы данный факт можно было списать на особенность современного менталитета, но в блок и эксы захаживали. Вчера, например, Ветров собственными глазами видел, как из виртуального вертепа выходил Ким. Антон озадачился и на почве небольшого разрыва шаблона поинтересовался у корейца впечатлениями. В ответ тот пожал плечами. Как понял Ветров, Ким захаживал в блок регулярно. Вот и рассуждай после такого о старомодных вкусах и современном менталитете.
В отличие от сослуживцев Антон по-прежнему предпочитал проводить свободное время в общем блоке у терминала с выходом в глобонет. Налегая, по большей части, на новости, историю, географию, вернее — планетографию, поскольку помимо карт Земли, изучал характеристики других освоенных человечеством планет. И атласы разные. На всякий случай. Слишком мало он еще знал о современном мире. И для самообразования, и в практических целях. Авось что-то и пригодится. Конечно, угадать, куда Ветрова отправят служить, было затруднительно — регулярные части колониальной пехоты располагались на более чем сорока планетах Федерации, но общее представление о местах возможной службы уже сейчас можно получить. Взять обитаемую планету системы Глизе — 581 Шэдоу. Сила тяжести чуть больше земной, на дневной стороне температура до семидесяти градусов по Цельсию, на ночной — до минус тридцати пяти. Старейшая колония Федерации, находящаяся в двадцати световых годах от Земли. Поселения колонистов располагаются по большей части вдоль терминатора — границы, разделяющей ночную и дневную стороны. Густая растительность, лес смешанного типа, почти как в зоне умеренного климата Земли. Есть и джунгли, и пустыни, песчаные и ледяные. Враждебной фауны мало. Зато много, если верить новостям глобонета, сепаратистов и прочих мятежников.
Или пара планет в системе Керинга — Дампнис и Небьюлос. На первой — жара и влажность несусветные, сила тяжести в полторы земной. Океаны, моря в изрядном количестве. Суша, если можно выразиться, сплошь покрыта джунглями, а тем где нет растительности — водоемами. Фауна — чрезвычайно агрессивная. Впрочем, как и биосфера в целом. Без специальных прививок за пару недель можно загнуться от малоизученной экзотической заразы. Сепаратистов, что характерно, чуть не больше, чем вредоносных вирусов. Вторая планета Небьюлос, напротив, весьма холодная, по температурному режиму близка к субарктическим аналогам на Земле, два океана, растительность — что-то вроде тайги и лесотундры. Самое распространенное атмосферное явление — туман. Он царит почти на всей планете на протяжении трех погодных сезонов из четырех. Население порядка пятидесяти миллионов. Сепаратисты, если судить по новостям, особо не свирепствуют, однако части колониальной пехоты на планете размещены.
Краткую справочную информацию Антон мог выдать по любой из более чем четырех десятков планет, где квартировали части колониальной пехоты. А кое-где — в зонах активных боестолкновений — уже успел и карты местности изучить. По диагонали, естественно, но...
Справедливости ради, на поверку Ветров оказался не слишком ретивым и крепким 'информационным маньяком'. Уже на третий день ему до того опротивело пялиться на экран, просиживая штаны у терминала, что Антон даже согласился перекинуться в картишки с Раванелли и компанией. Чему Рико обрадовался неимоверно, очевидно посчитав, что теперь Ветров станет постоянным участником карточных баталий. Антон не стал разочаровывать бедолагу и обещал подумать о дальнейшем кооптированном членстве в клубе любителей ардо. Хотя на самом деле присоединился к картежникам, чтобы просто потрепаться.
Игра складывалась неважно. Ветров сильно отставал по очкам от Раванелли и Саймона, опережая лишь вечного неудачника. Квина. Однако данное обстоятельство экса ничуть не волновало. В отличие от Рико, который едва ли не подпрыгивал от радости после очередного удачного захода и старался уязвить партнеров по игре.
— Получите, распишитесь! Считаем очки. Я вас до подштанников раздену, бездари никчемные!
— Очень сильно сомневаюсь, — возразил Саймон, собрав колоду и начав перемешивать карты.
— Вот увидишь, — заявил Раванелли, занося результаты раздачи в планшет. Рико пытался побить свой же рекорд учебной роты по набранным очкам и поэтому весьма скрупулезно вел статистику.
— Интересно куда нас направят, — сменил тему Квин.
Разговоры о будущем месте службы велись в лагере постоянно, а последнее время, по понятным причинам, особенно часто. И суть их всех можно было свети к одной формулировке — гадание на кофейной гуще. Однако обсуждения самого животрепещущего для рекрутов вопроса не прекращались.
— Направят куда надо, тебя не спросят, — буркнул Раванелли. Он не очень хотел отвлекаться от столь приятных сердцу подсчетов.
— А жаль, что не спрашивают. Почему бы не учитывать мнение рекрутов? — вступил в разговор Антон.
— Ну, ты загнул, — рассмеялся Рико. — Мы же не генералы, а так — пушечное мясо. И прав никаких не имеем. Субики-три. — Раванелли покосился на экса. — А некоторые, вообще, вон, непонятно кто.
— Если мы, как ты говоришь, пушечное мясо, — пропустил мимо ушей шпильку сослуживца Ветров, — то зачем ты тогда в армию ломанулся. Это у меня выхода не было, а тебя кто гнал?
— Много ты понимаешь. Если не в армию — что делать, на что жить? На пособие? Работы-то нет? А положенный пятилетний срок я почти выбрал. Это тут, на планете, можно всю жизнь на пособие протянуть. Метрополия, мать ее! А у нас на Луне — фиг. Пять лет, и точка.
— Да ни хрена! — возмутился Саймон. — Если что протянешь на пособие — только ноги.
— Не заливай!
— Ну, ладно — не сдохнешь, но и жизнью назвать... Ты сумму-то сравни! В шесть раз меньше. Это у вас на Луне на пособие можно нормально жить, а у нас на одну жрачку и хватит. Если по госпрограмме в колледж не проскочил, и родители не помогают — финиш.
— В шесть раз?! А цены ты сравни! Вон у вас сколько дармоедов на планете — миллиарды.
— Так это суб-два и суб-один, у них и пособия в разы больше! А у вас по-другому, что ли?
Очевидно, подобный спор у Раванелли и Саймона возникал не в первый раз, поскольку оппоненты побросали планшеты-карты и едва ли не за грудки друг друга схватили.
— Э, хорош, спокойно. Брэк! — вмешался Ветров. — Что, так хреново? Неужели работы на планете нет?
— Для субиков-три приличной нет. Разве что дерьмовозом каким или на ферме у частника за гроши горбатится. Но только на жратву и будет хватать. Суб-два или один — там другой разговор, а для нас... — Саймон махнул рукой.
