— Ох, а я не заметил. Спасибо.
— Пользуйся, — улыбнулся Антон и приказал: — Михал, готовься к разгону.
— Принял, — отозвался Такач и повернулся к экранам.
— А я рвану, пожалуй... к спаскапсуле.
— Не челнок? — уточнил Ник.
— Нет. По здравому размышлению капсула — лучше. Побег на челноке выглядит чересчур... героически. Перебор. Я и без того эпических подвигов натворил. На целый полк.
— Или на дивизию, — кивнул Ковальски. — Может, все-таки с нами?
— Не могу. Ты знаешь почему.
— Знаю, — выдохнул Ник.
— А я нет, — вновь вылез Ромео.
— Тебе и не надо.
— Очень обидно прозвучало, — сказал Штайнмахер, но его реплику пропустили мимо ушей.
— Антон... — Ник хотел что-то сказать, но Ветров оборвал его:
— Довольно. Нет времени.
Антон сделал шаг к Ковальски, коротко обнял его, развернулся и вышел из рубки. А затем быстрым шагом двинулся в сторону отсека со спасательными капсулами. Сдаваться.
ГЛАВА 13
Вручение собственной тушки военнослужащим, точнее флотским, Федерации прошло без эксцессов. Едва спасательная капсула расстыковалась с рейдером, корабль начал движение и, спустя считанные минуты, исчез с экранов. Как рейдер начал разгон, Ветров уже не видел, приборов дальнего наблюдения в капсуле не было, не говоря уже о сканерах и радарах. А дальше потянулось томительное ожидание. К счастью, чрезмерно оно не затянулось. Не минуло и трех часов с момента расстыковки, как Антон увидел на экране челнок с флагом федерации на борту. Судя по малому промежутку времени, погоня за рейдером не была долгой. Или какой-то из сторожевиков быстро прекратил участие в ней. Знание-понимание склонялось к первому варианту.
Оптимистические предположения оправдались — спасательную капсулу обстреливать не стали. Она была перехвачена челноком и доставлена на борт корабля Федерации. И непосредственно при задержании организм Ветрова не пострадал. Ради разнообразия никто прикладом в физиономию не совал и по голове не бил. Флотские в бронескафандрах аккуратно извлекли экса из капсулы, сковали конечности фиксаторами и под белы рученьки доставили в пустой отсек. Практически дотащили, что для крепких ребят в скафах с силовой установкой — совершенный пустяк. Под прицелом, естественно, держали, но это нормально. Стандартный протокол.
Не причина для восторга, но повод чуть-чуть расслабить челюсти. А то Антон сильно переживал за сохранность содержимого черепной коробки. Еще один сильный удар его разум, измученный давлением вложенного кода мог не перенести. И окончательно свалиться в пучину бессознательного.
В процессе конвоирования федералы с Антоном не разговаривали. Лишь в момент извлечения из капсулы экс услышал от одного из флотских фразу, продублированную программой-переводчиком на трёх основных языках человеческих государств, с заявлением об аресте и требованием подчиняться и сохранять спокойствие. А дальше никто не соизволил произнести ни слова.
Судя по расположению отсеков, спасательную капсулу доставили на суперкрейсер, чему Ветров порадовался. Чем статуснее корабль, тем выше начальство, и, соответственно, больше шансов обойтись без применения примитивных способов дознания. Инквизиторского типа. Препаратный допрос — тоже не фунт кураги, та еще пытка, но при нём хотя бы по голове не бьют.
Сгрузив Ветрова на пол в пустом отсеке, конвоиры удалились. Какого-то звука, свидетельствующего о закрытии замка, экс не слышал, но полагал, что электромагнитный запор на современном корабле должен работать бесшумно. Хотя очевидной надобности в запирании дверей не было, фиксация конечностей не позволяла Ветрову свободно двигаться. Поизвиваться, принять позу поудобнее, и только. Попрыгать к двери и проверить, заперли его или нет, Антон не рискнул. К черту такие упражнения. Не ровен час, еще навернётся, упадёт неудачно и головой стукнется.
В принципе, экс мог попробовать электроударом сжечь начинку фиксаторов и освободить руки-ноги, но нужды в этом не видел. А дальше что? Воевать с командой суперкрейсера? Занятие малоперспективное и, главное, для Антона бессмысленное. Даже предположив, что фортуна улыбнётся, и у него получится повторить трюк, проделанный с пиратским рейдером, практического значения данный акт иметь не будет. Зачем Ветрову сражаться с федералами, если его самая важная текущая задача попасть на крупную населенную планету? А кому на корабле прикажете вложенный в сознание код сливать? Едва ли Антон найдет шэйду на суперкрейсере. Насколько экс помнил 'показы' Солы и собственные выкладки, на воларит у биоискинов 'аллергия'. Они и людей с воларитовыми маркерами уничтожали любыми доступными способами. И на межсистемных судах, пропитанных названным веществом от носа до кормы, искать шэйду можно до морковкиного заговенья.
Эксу, наоборот, необходимо встроиться в корабельные структуры, пусть и в качестве заключенного, наладить контакт с конторскими или контрразведкой и добиться отправки на Ньюланд. Для чего совершений резких движений и необдуманных поступков противопоказано. Ветров их не делал. Поворочался, уселся на пятую точку, прислонился к стене и осмотрелся. Правда, глядеть было не на что. Мебели нет, оборудование отсутствует. Унылые серые стены, осветительная панель на потолке и ровный, довольно теплый пол. Изолятор или карцер. Впору заскучать.
Скучать Антону не дали. 'Бронированные' флотские вернулись, закатив в помещение какой-то гроб на колёсиках. Передвижной саркофаг. При ближайшем рассмотрении в гробе Ветров решил, что перед ним диагностическо — лечебный комплекс. Пользоваться этой — более продвинутой — версией переносного диагноста эксу не приходилось, но о подобных устройствах он был осведомлён.
Саркофаг сопровождала парочка специалистов в костюмах биологической защиты. Очевидно, медики. Они принялись колдовать над комплексом, а флотские открыли крышку 'саркофага', подняли Ветрова с пола и принялись срезать одежду. Проигнорировав жалобы Антона на произвол и реплики о том, что задержанный сам способен раздеться и в ДЛК залезть, пускай него кандалы только снимут. На спич экса старший флотский — с лейтенантскими знаками отличия на скафе — отреагировал коротким приказом:
— Заткнись!
Ветров заткнулся. Его раздели до нижнего белья, засунули внутрь, подсоединили датчики к телу, снова обездвижили конечности — на сей раз посредством встроенных в ДЛК фиксаторов — и закрыли 'саркофаг'. Минут пять Антон любовался огоньками, отражающимися на полупрозрачной поверхности крышки. Затем в районе правого плеча почувствовал жжение и рефлекторно шевельнулся. Скосив взгляд, увидел упирающийся в кожу тонкий щуп.
— Не дергайся! — прозвучала из динамиков команда лейтенанта.
— В ткани дельтовидной мышцы правого плеча обнаружен электронный микрочип, идентификационно-следящего типа, судя по признакам, имперского производства, — раздался голос одного из специалистов. Динамики никто не отключал, и, несмотря на закрытую крышку и отличную изоляцию 'саркофага', Ветров прекрасно слышал реплики флотских. — Извлекать?
— Доставай, — подтвердил лейтенант.
Жжение в правом плече усилилось, но почти сразу Антон почувствовал холодок и неприятные ощущения исчезли. Очевидно, сделали инъекцию. Завершив операцию, щуп исчез в недрах 'саркофага'. Затем что-то укололо экса в области шеи. Что именно — разглядеть он не сумел.
— Что скажешь? — спросил лейтенант у специалиста.
— Взрывчатых веществ в организме нет. Иных включений, вживлённых устройств электронного, химического или биологического характера, в том числе колоний наноботов, не обнаружено.
Ветров сообразил, что в своих предположениях немного ошибся. 'Саркофаг' был не заурядным ДЛК, а своего рода супердетектором. Устройством, совмещающим функции диагностики и сканирования.
— Что по медицине?
— Показатели в норме. Очевидных признаков заражения не выявлено, — выдал заключение специалист.
— И вывод?
— Предварительно: противопоказаний для контакта нет. Эпидемиологическое заключение сделаю позже.
— Когда?
— Биологический материал забран. Экспресс-анализ на штаммы вирусов будет готов через полчаса.
— Отлично. Доставайте.
Пока Ветрова отключали от датчиков, снимали фиксаторы и вытаскивали из 'саркофага', экс отметил, что детектор не такой и супер. Вживленный код аасхов не обнаружил.
Медики закрыли крышку, а флотские укатили 'саркофаг'. Лейтенант вручил Антону пакет с одеждой и тоже удалился. Руки-ноги эксу не сковывали. Ради разнообразия. Оставшись в одиночестве, Ветров извлёк из пакета хламиду, отдалённо напоминающую смесь халата с пижамой, и принарядился. И почувствовал себя лучше. Психологи правы, голый человек испытывает дискомфорт. Не то, чтобы уверенности прибавилось, этого добра у экса было выше крыши, но в нижнем белье Антон ощущал себя подопытной крысой. Уверенной в себе лабораторной крысой. А, натянув хламиду, почувствовал себя человеком. И повторно улёгся на пол. Дабы сэкономить силы.
И вновь долго Ветрова в одиночестве не мурыжили. Едва истекли отмеренные медиком полчаса, в изолятор вернулся лейтенант с бронированной свитой. Парочки в костюмах биологической защиты Антон с ними не наблюдал. Видимо, специалисты убедились в эпидемиологической безопасности задержанного, и в их услугах флотские уже не нуждались.
— Вставай, пошли! — приказал лейтенант. Культурно. Без перегибов. Экса не подгоняли пинками и тычками, а дали возможность подняться самостоятельно. И фиксаторы не использовали. Гуманизм в лучших его проявлениях. А конвоирование больше не напоминало игру в стиле: схвати, оттащи и запакуй. Классическое сопровождение арестованного — по одному конвоиру впереди, сбоку и позади.
Прогулка по коридорам и уровням корабля не затянулась. Распахнулись очередные дверные створки, и бойцы завели экса в каюту, обстановкой сильно напоминающую кабинет сотрудника спецслужбы. Кресло, стол с панелями экранов, перед ним стул, у стены шкаф и раскладное устройство, похожее на трон, с разнообразной аппаратурой. Просто, функционально, без излишеств. За столом на кресле восседал хозяин кабинета — неприметный деятель в мундире контрразведки с майорскими погонами. Серый, невыразительный, сливающийся с обстановкой. С характерной незапоминающейся, если позволено так выразиться, внешностью. Человек лет сорока, среднего роста, не худой и не толстый, с тусклым лицом и стандартной прической. Не окажись на контрразведчике мундира, взгляд Ветрова мог бы и не зацепиться за хозяина кабинета. Впору было заподозрить, что этот деятель обладал способностями, родственными Антонову 'скрыту'. Или 'отводом глаз' владел. Ведь экс акцентировано обратил на майора внимание лишь тогда, когда контрразведчик начал говорить. А именно задал вопрос. Как водится, стандартный.
— Имя, фамилия?
— Антон Ветров.
— Вы владеете лингво?
— Да.
— Звание, должность?
— Сублейтенант, Управление дознания Бюро Федеральной Безопасности.
— Вы задержаны в соответствии со статьями тридцать восемь, сто сорок и сто сорок один Уголовного уложения Федерации и пунктом девятым Харлемской конвенции о ведении военных действий. Уведомляю, что сейчас будет произвёден ваш допрос в качестве подозреваемого. Согласно примечанию к статье сто сорок один Уголовного уложения Федерации и пункта четырнадцать Харлемской конвенции о ведении военных действий, допрос будет производится на основании протоколов контрразведки без участия адвоката. Сущность моих слов понятна?
— Так точно.
— Допрос будет производиться майором контрразведки Военного Флота Федерации Ричардсоном при участии специалистов. В процессе допроса возможно применение установленных протоколами контрразведки медицинских и химических препаратов, средств тестирования, а также устройств фиксации реакций подозреваемого. Видеозапись допроса будет осуществляться на два независимых носителя. Возражения, замечания имеются?
Возражения у экса имелись, препаратный допрос — не та процедура, на которую идут добровольно, но фактически иного выбора, кроме согласия на экзекуцию, не было. Более того, Ветров оценил вежливость майора, которая проявилась в удивительной пунктуальности. Контрразведчик ни на йоту не отступил от чёткого соблюдения протокола. Мог бы без разговоров и экивоков отдать команду, и Антона принялись бы выворачивать наизнанку, но нет, со всем уважением к задержанному отнесся. Пусть и формальным. В духе древней песни одного гениального барда, где говорилось что-то типа: 'сержант подымет, как человека'. Даже при аресте членов инспекционной бригады Бюро после визита на Лауру подобного отношения не наблюдалось. Максимум на что хватало — пару норм Уголовного уложения Федерации процитировать. А тут полный набор. Формализм майора Ричардсона немного пугал.
Дождавшись, когда задержанный помотает головой и проблеет нечто отрицательное, контрразведчик сделал короткий жест лейтенанту, и один из рядовых подтолкнул Ветрова к 'трону' у шкафа.
— Укладывайся.
Вот у флотских с вежливостью было попроще. Что Ветрову незамедлительно продемонстрировали. Пока Антона усаживали на 'трон' и присоединяли к устройству, в кабинете появился новый персонаж, мужчина в комбинезоне без знаков отличия. Не просто появился — ворвался. И, в отличие от серого Ричардсона, не заметить неизвестного было невозможно. Он относился к категории людей, которых называют 'видный'. Высокий голубоглазый блондин, атлетического сложения, с прямым чертами лица, массивным подбородком и горячим взором. Хоть портрет с него пиши. Истинный ариец и классический чекист одновременно. Мечта романтических дамочек, начитанных девиц и домохозяек. Любимец фортуны, женщин и начальства. Человек своей внешностью подсознательно вызывающий зависть. И злость на природу: почему одному достается такое, а другому — дуля с маслом? Или без масла. Экс, никогда прежде не испытывавший комплексов по поводу собственных росто-весовых и физиономистических данных, и то проникся.
— Я не опоздал? — не тратя силы на приветствия и представления, поинтересовался блондин.
Майор поморщился.
— Нет, мы еще не начали.
— Отлично, — потер руки неизвестный красавчик в комбинезоне и уселся на стул. Впрочем, неизвестным он оставался для Антона считанные секунды. Благодаря формализму Ричардсона.
— В допросе принимает участие сотрудник БФБ, капитан Квентин фон Бисмарк-Шёнхаузен, — объявил контрразведчик.
'Он еще и аристократ из древнего рода', — мелькнула мысль у Ветрова, — 'И с родителями парню подфартило'. Насколько Антон помнил, аналогичную фамилию носил в прежние эпохи великий политик — первый канцлер Германии.
— Харальд, к чему такая педантичность? — поднял бровь аристократ.— Я мог бы негласно поучаствовать.
Язвительную реплику Бисмарка-Шёнхаузена майор пропустил мимо ушей. Он обратился к эксу:
— Назовите, пожалуйста, ваше полное имя.
— Антон Сергеевич Ветров.
— Имеете ли гражданство Федерации? Если да, то какой категории?
— Имею. Субгражданин — один.
— Укажите дату и место рождения.
— Господин майор, Вы же биологический материал получили, генокод определили, значит, мои данные, в том числе биографические, известны. Зачем повторяться? Может быть, сразу к основным темам перейдём? — попробовал съехать с наезженной процедурной колеи Антон. Безуспешно.
