Помимо Ветрова, защищались еще одиннадцать практикантов, причем двое — из группы 'Три-бета'. Те, кто раньше других с 'полевкой' разобрался. На удивление, ими оказались не привычные учебные лидеры, 'отличники', а заурядные середняки: Мережко и Хейда. Именно Ян был единственным курсантом, отстрелявшимся раньше Ветрова. Мережко и встретил Ветрова в коридоре после защиты. Встретил банальнейшим, затасканным донельзя:
— Ну что?
— Порядок, отбился.
— Поздравляю!
— Аналогично, — вяло вернул алаверды Ветров.
— Бот сильно приставал?
— Не очень, — сказал Антон. — В меру собственной нудности, чуть больше, чем обычно.
— А мне плешь прогрыз до черепа. Достал вопросиками, иезуитская рожа. И чего придирался? У меня задача стояла: в техслужбу грузового терминала космопорта внедриться, негласную проверку провести и нарушения выявить. Что я и сделал. Внедрился, провел. И нарушения выявил, да еще какие. На неучтенный канал контрабанды лекарственных и психотропных веществ вышел. Два гаврика в терминале этим делом занимались. И я все снял, зафиксировал, жуликов слил, доклад написал. И представил красиво, разложил по полочкам. Не доклад, а конфетка. Хоть ленточкой перевязывай. И тема перспективная. Если покопаться глубоко, глядишь, и до чего-нибудь поинтереснее добраться можно. Вплоть до наркоты. Не одними же таблеточками гаврики промышляют. Следи за ними, потом бери с поличным, оформляй и в суд дело отправляй. Но то дело кадровых сотрудников. А я и моя 'полевка' тут каким боком? Что я еще должен был делать, скажи?
Ветров пожал плечами. Было видно, что Мережко собрался излить наболевшее, нажаловаться на судьбу и злого куратора. Выслушивать сетования однокурсника в планы экса не входило. Напротив, хотелось побыстрее сорваться в город на встречу с Дианой, чтобы унять терзающую душу тревогу. О том, что практические задания у курсантов группы были схожими, Антон и раньше догадывался, а знать подробности чужой 'полевки' ему ни к чему. Лишняя информация.
Ян, вообще, зря языком трепал, курсантам в Академии настойчиво прививали привычку 'секретиться', любовь к конфиденциальности. И не поощряли желание поделиться с товарищами деталями персональных задач. А за разглашение подробностей полевой практики могли и наказать. Едва ли высшей мерой — исключением, но и по головке не погладили бы. Понятно, стучать на Мережко Антон не собирался, но у особистов в Академии средств и способов получения сведений хватало. Например — элементарная прослушка. Так что разговаривать с Яном по поводу 'полевки' у Ветрова резона не было вдвойне. Но и посылать Яна с его жалобами в... места нехоженые было бы не очень правильно — зачем портить отношения с однокашником, будущим коллегой? Плодить неприятелей не стоит, врагов и без того в достатке. Потому Антон избрал тактику пассивного общения. Не поддерживать беседу, не поддакивать, лишь выслушивать. Молча. Авось выскажется, остынет и отстанет. Однако Мережко хватало и пассивного участия. Он не отставал.
— Вот и я говорю. Что тут сделаешь? Жуликов самостоятельно вязать? Так у меня полномочий нет. И смысл? За ними тогда уже не проследишь, на серьезную делюгу не раскрутишь. А этот... завел шарманку. Почему не использовали агентурные возможности? Где план и реализация вербовочных мероприятий? — передразнил Мережко Бота.
Антон мог бы много чего сказать про агентурные возможности и вербовочные мероприятия, но промолчал. Ян — взрослый мальчик, сам про них в курсе. Да и не подавать же реплики и ломать собственную тактику вежливого молчания из-за ерунды. А то невольно подкинешь дровишек в костер, Мережко еще больше вдохновится. И так раздухарился.
— Представляешь?! А где я ему агентов возьму? Рожу, что ли? Этих гавриков-контрабандистов я бы ни в жизнь не вербанул, там волки матерые. Только что зубами не лязгают. Один — безопасник с двадцатилетним стажем, мне в отцы годится, а второй — мелкая сошка, вроде, но мутный сильно. Я пробил по базам: пять раз его пытались под статью засунуть — ни разу не удалось. То ли связи крутые, то ли уже давно завербован. И кем-то очень серьезным. Представляешь, чем для меня ситуация пахла?
Ветров слушал Яна вполуха, но слово 'пахла' заставило подобраться. Зацепило, напомнив о запахе опасности, исходящем от 'демонов'. И вдруг Антона озарило. Будто щелкнуло в голове. И не знание-понимание постаралось, и не экстраординарная интуиция, а что-то, с одной стороны, более привычное, заурядное, а с другой — эфемерное. Родилась идея, в общем. Точнее — получила развитие показавшаяся глупой догадка о том, что 'демоны' ищут неприятеля, уничтожившего оболочку, по запаху. Не по альфа-бета-омега— излучению, не по остаточным следам придуманных хренмюзонов и хрюбозонов, а именно по запаху. По запаху воларита. Условно выражаясь, естественно. Ведь неизвестно, имеется ли у Чужих обоняние в принципе. Но какой-то орган или прибор позволял 'демонам' фиксировать наличие воларита в организмах людей. В этом Ветров не сомневался.
Полковник Смит рассказывал Антону, что у людей проживавших на планетах Аномального Пояса обязательно обнаруживались маркеры воларита в крови. И чем больше человек проводил времени на Лауре или Вулкане, особенно вблизи месторождений и без использования средств защиты скафандрового типа, тем выше устанавливалось содержание вещества в организме. У тех, кто провел больше года Лауре, поголовно обнаруживали маркеры в крови. А Ветров, если позволено так выразиться, проволаритился знатно. По уши. Два года на службе отмотал, причем рядом с месторождениями. И фонил для Чужих наверняка ощутимо.
Правда, у беглых инквизиторов по поводу маркеров воларита в крови имелась еще одна гипотеза, в правильности которой Антон сильно сомневался. Радулеску и Смит полагали, что содержание воларита в организме каким-то неведомым образом делает невозможным искусственный сердечный приступ. По нехитрой схеме: нет вещества в крови — 'демоны' сердечный приступ на раз-два сообразят, а если есть — то не сумеют. И примеры из собственного расследования приводили. У них в Центральном аппарате БФБ несколько лет назад паразиты кучу сотрудников уделали. И, в основном, народ полег от сердечных приступов. Здоровенькие майоры и капитаны. А те жертвы, кто на планетах Аномального Пояса воларитом 'пропитались', тоже пострадали, но не от проблем с кровяным насосом загнулись. Просто исчезли. Испарялись вместе с одеждой и документами.
Однако на сей счет у экса было свое мнение. Кардинально отличное от гипотезы Смита и Радулеску. И подтвержденное горьким опытом. Почему-то изрядная 'пропитка' воларитом не спасла Антона при встрече в муниципальном парке с Чужим в оболочке пузатого мужика. Лишь тень той острой боли в левом подреберье, едва не разорвавшей сердечную мышцу, заставляет вздрагивать. И бросает в холодный пот. С Ветровым не случались инфаркты, инсульты, гипертонические кризы и прочие сердечно-сосудистые 'радости', сравнивать не с чем, но то, что Антону пузан чуть не остановил 'моторчик' — сто сорок шесть процентов. И если бы не слепой бросок клинком из хвоста свордера... патологоанатомы зафиксировали бы смерть от сердечного приступа. Полковник с капитаном тут явно ошиблись. А вот то, что 'демоны' воларит каким-то макаром чуют — похоже на истину. И садятся на хвост Антону, скорее всего, именно 'по запаху'.
Антон по обыкновению обратился к дару авурха. Знание-понимание откликнулось, и сочло идею достоверной с девяностопроцентной долей вероятности. Ветров так увлекся собственными мыслями, что ненадолго отстранился от окружающей обстановки. И от ее главной части — Мережко. А тот продолжал монолог, не обращая внимания на молчание собеседника.
— Вот было бы прикольно, подкати я к нему со своими 'вербовочными мероприятиями'. Опозорился бы по полной. Они со своим куратором поржали бы над моими потугами. Этого мутного персонажа три года назад по тяжелому вооружению крутили, и то не зацепили, а я тут со своими неучтенными таблеточками.
Яна понесло, и он принялся описывать подробности биографий выявленных контрабандистов. Судя по настрою, наболевшее Мережко вознамерился изливать долго. И первоначальный расчет Антона на то, что Ян выговорится, остынет и отстанет, не оправдывался. Однокурсник пыхтел, словно нагревшийся чайник, сыпал красочными эпитетами и бурно жестикулировал. Одним словом вошел в раж. Пришлось Ветрову забыть про отстраненные размышления, плюнуть на тактики со стратегиями и урезонить коллегу.
— Ты митинговать заканчивай. Нас тут вдоль и поперек пишут, а ты мне свою 'полевку' в деталях расписываешь. Вдруг сейчас тоже запись идет. Потом еще придерутся.
Ян сразу же сдулся. Пробитым вязальной спицей воздушным шариком. Даже выпустил воздух с похожим звуком.
— Уфшш. Да, что-то я того... лишнего наболтал. Это Бот меня из себя вывел придирками. Грозил 'полевку' зачесть условно, хорошо хоть комиссия его не послушала. — Мережко оглянулся, будто стараясь определить наличие невидимых глазу камер, микрофонов и сканеров. — Нет, здесь писать не должны.
— Должны — не должны, а вот припомнят тебе иезуитскую рожу, тогда и узнаешь, как на преподавателей обзываться.
— А я что, со всем уважением, эмоции просто.
— И правильно! Ладно, бывай! — Экс хлопнул Яна по плечу и потопал по коридору. Подальше от аудитории и от однокурсника. Пока тот снова не привязался. Но далеко не ушел. Мережко догнал Антона
— А ты куда сейчас?
— В город надо скататься.
— С тобой съездить, что ли? — спросил сам себя вслух Ян, а Ветрову слегка поплохело. Не хватало, чтобы Мережко за ним увязался. Прилипнет банным листом — не отлепишь. И чтобы Ян сразу же выбросил эту идею из головы, Антон отрезал:
— Не стоит. У меня встреча. Конфиденциальная.
'Конфиденциальная' сказал едва ли не по слогам и таким тоном, что любому становилось понятно встреча ужас какая секретная, и поблизости лучше не появляться. Заметит — пристрелит.
И Мережко тоже понял. Почесал затылок и кивнул.
— Ясно. Вечером отметим?
— Я не против.
— Тогда до вечера.
И Ян, наконец-то, отцепился.
На станции монорельса Антона начало потряхивать. И причина крылась не движении транспортного средства. И не в 'запахе опасности', сигнализирующем о приближении 'демонов' — он лишь чуть усилился. Не настолько, чтобы заколотило. Чуйка и знание-понимание поводов для 'демонической тревоги' не давали. Затрясло экса из-за тех самых невнятных предчувствий по поводу Дианы.
И предчувствия начали оправдываться. В условленное место — кафе 'Парадиз' на набережной — Антон прибыл чуть раньше, чем написал в ответном сообщении Диане. Там говорилось: 'на прежнем месте в обычное время'. Под 'обычным временем' подразумевалось два часа пополудни, а сейчас часы показывали тринадцать сорок пять. Пятнадцать минут Ветров прогуливался по набережной, едва сдерживаясь от того, чтобы перейти на нервную трусцу. Потом еще полчаса сидел за столиком в кафе и судорожно глотал минеральную воду. Заказать кофе не рискнул — возбуждение и так подобралось к опасной отметке. И без искусственных стимуляторов сердце молотит, словно пневматический молот. И ноет одновременно.
Когда стукнуло четырнадцать тридцать, Ветров сообразил, что Диана не придет. Младшая Лурье отличалась завидной, прямо-таки не девичьей пунктуальностью, и очень редко опаздывала. Если не явилась на встречу, значит, не смогла. Или придти, или сообщение прочитать. Что в обоих вариантах подразумевало безусловный форс-мажор. Просидев для очистки совести еще полчаса в кафе и аннигилировав пару сотен грамм нервны клеток, Антон сорвался на поиски Дианы.
К счастью, ума и выдержки хватило на то, чтобы не ломануться к дому девушки сломя голову. Элементарные меры предосторожности экс предпринимал. И визуально проверялся, активно озираясь, и знание-понимание напрягал, и на подходе к зданию, где располагалась съемная квартира Дианы, настоящую рекогносцировку провел. С применением обычных и экстрасенсорных средств. И в целом бдительность в тонусе держал — был готов к чему угодно. От собачьего чиха за спиной до массовой высадки на катерах орбитального класса рогатых пауков-мутантов, сбежавших из особой лаборатории министерства обороны. А уж о том, что Антон в любую секунду ожидал нападения или, как минимум, появления поблизости 'демонов' и говорить нечего.
Дома девушки не оказалось. Доступ к жилью она предоставила Ветрову давным-давно, но экс фактически впервые этим воспользовался. Встречались они чаще в мотелях, кафешках и гостиницах, а в квартире Антон был лишь однажды — вместе с Дианой. И то недолго. Иными словами, посещениями не злоупотреблял. В целях безопасности и конспирации.
Беглый осмотр квартиры еще больше заставил нервничать. Личные вещи Дианы исчезли. Ни одежды, ни обуви, ни косметики, ни украшений, ни разнообразной мелочевки. Хотя личных вещей и раньше было немного — кучи тряпья по шкафам не валялись, алмазы пламенные по лабазам каменным не хранились. Поскольку Лурье-младшая, по сути, выполняла задание полковника Смита, служа связником для Ветрова, работала едва ли не 'на холоде', если вспомнить древний сленг разведывательных подразделений, то старалась не обзаводиться лишними шмотками. И держать дома минимальное количество предметов, указывающих на ее пристрастия или персональные данные. Однако, что ни делай, как ни старайся и ни изгаляйся, а за длительный срок обрастешь барахлом за милый мой. Вещизм — он вечен, всемогущ и неистребим.
Эту квартиру Лурье снимала около полугода — время более чем достаточное для обрастания. Особенно — для молодой женщины, будь она хоть шпионом, хоть прирожденным аскетом. А сейчас Антон не сумел найти ни одной безделушки. Пропала и вся специальная электроника: датчики, сканеры, планшеты, коммуникаторы. Тв-бокс, равно как и другая бытовая техника, мебель, посуда в наличии имелись, но они принадлежали владельцам квартиры. А в остальном — пустота. Стерильная.
Складывалось ощущение, что последние месяцы тут никто не жил. Или, по меньшей мере, недели. После применения дара и получения ответа от знания-понимания, ощущение скорректировалось до дней. Точнее — до трех-пяти суток.
Легче от этого не стало. Антона внутренне потряхивало, сердце колотилось о грудную клетку обезумевшей птицей, отдаваясь эхом в висках. Предчувствия из невнятных становились... более четкими. Определенно-нехорошими.
Ветров попытался взять себя в руки. Где еще Диана может находиться? На работе? Исключено. Диана трудилась в утреннюю смену, график предполагал пребывание в офисе с семи до тринадцати. Задержаться могла максимум на час, а сейчас уже почти шестнадцать. В дороге? Тоже маловероятно, давно бы приехала. Где-то еще? На другой, более важной встрече? Для девушки ни одна встреча не может быть более важной, чем рандеву с Антоном. Со всех точек зрения. Диана в плену у Чужих? Или уже мертва? О таком не хотелось и думать.
На фоне переживаний экс отбросил все прочие мысли, наплевав и на отдельные меры привычной предосторожности в отношении 'демонов'. Его совершенно не заботило то обстоятельство, что, появившись в квартире, он оставляет здесь следы. И враги могут встать на след. 'По запаху'. Ветров добрый пяток раз успел проклясть себя за то, что оставил тот самый левый комм в Академии. А с зарегистрированного аппарата, несмотря на бурю эмоций, звонить на номера Дианы или на работу не рисковал. Антон уже вознамерился то ли бежать на поиски продавцов полулегальной техники, благо контакты имелись, то ли возвращаться в Академию, но вовремя вспомнил о том, что в квартире есть пара закладок — тайников, где должны лежать несколько битых коммов. А ведь Диана ему специально тайники показывала. Вот до чего нервное напряжение доводит — очевидные действия из головы вылетают.
