— Девчонки, я тоже безумно рад вас видеть, но... Давайте обойдемся без этого. — умоляюще проговорил я, и запнулся, смутившись под из подозрительными взглядами. Как бы так поделикатнее объяснить им, что я уже не тот беззаботный ловелас, который уезжал отсюда летом? Эми и Сафи тем временем обменялись недоуменными взглядами между собой.
— Драко, что с тобой? Может, ты болен? — обеспокоенно спросила Сапфира.
— Ты выглядишь усталым, ты плохо себя чувствуешь? — вторила ей сестра.
— Со мной все в порядке! — потерял терпение я. — Просто кое-что изменилось, и... И я не могу больше сохранять наши отношения такими, как раньше. — Фраза получилась неловкой и слегка корявой, так что я снова смутился. Впрочем, девчонки всегда понимали меня чуть ли не с полуслова.
— О! Оу, это здорово! — воскликнула Эмерельд, первая сообразив, в чем тут дело. — У тебя появилась девушка! Ты уже помолвлен? — с искренним любопытством спросила она. Я покачал головой.
— Еще нет, но я люблю ее, — ответил я. — И...
— Но если ты не помолвлен, то формально ты свободен! — возразила Сапфира, похожее, не разделявшая восторгов сестры. — Почему же ты не можешь сохранить наши отношения? К тому же, ведь твоей девушки здесь нет!
— Сафи! — возмущенно одернула сестру Эмерельд. — Уверена, Драко не хочет изменить своей возлюбленной, не так ли? — мягко обратилась она ко мне. От высокопарного словечка "возлюбленная" меня малость покоробило, но я кивнул.
— Но ведь наши отношения начались раньше, — упрямо нахмурилась Сапфира. — Так почему же...
— Уверен, она все равно сочла бы это изменой, — сказал я, и кашлянул, чтобы прочистить горло — голос почему-то хрипел, точно простуженный. — Простите, — я покачал головой. — Вы навсегда останетесь для меня... Особенным воспоминанием, но... Думаю, что теперь — ТОЛЬКО воспоминанием. Все... все кончено.
— Ну, не думаю, что совсем "кончено", — возразила Эми. — Мы ведь останемся друзьями, правда?
— Конечно, — энтузиазмом кивнул я. Сапфира недовольно поджала губы, но все же нехотя кивнула.
— Ладно, — сказала она со вздохом, и бросила на сестру укоризненный взгляд.
Я подумал, что не хочу знать, что за этим кроется, и, поспешно подцепив с дивана свою куртку, прижал ее к себе, чтобы скрыть некоторую нервозность (а заодно и использовать ее в качестве щита, хотя в этом я не признался бы и под Веритасом).
— А что вы здесь делаете? — поинтересовался я, чтобы отвлечь сестричек от щекотливой темы. — Я был здесь до Нового Года, и тетушка сказала, что вы не собирались приезжать на каникулы.
— Мы и не собирались, но у Аматиссы возникли проблемы, и нам пришлось, — поморщившись, откликнулась Эмерельд. Сапфира снова фыркнула, выражая свое отношение к проблемам старшей сестры.
— А что за проблемы? — спросил я.
Честно говоря, в тонкостях магии вейл я разбирался не очень, да и вникать в проблемы полузнакомой девушки было как-то не с руки, но я счел, что это будет безопаснее, чем снова возвращаться к теме наших отношений. Сестры пустились в объяснения, из которых я уяснил, что Аматисса познакомилась-таки со своим нареченным из Монт Флера, соседнего с тетушкиным поместья. А проблема, не считая различных магических завихрениий, в которые я не стал вникать, сводилась к банальному противостоянию со свекровью, которой девушка не понравилась. И теперь та настаивала на том, чтобы лично познакомиться чуть ли не со всеми родственниками невесты, видимо, в надежде отыскать какие-нибудь недостатки, которые позволили бы ей предотвратить нежеланный брак.
Лично мне разговор показался достаточно скучным, хотя и безопасным, так что я был только рад появлению матери. Где-то в глубине души я чувствовал досаду — раньше мы с девчонками проводили вместе дни напролет, а теперь я с трудом выдержал порядка четверти часа. Хотя правду говоря, раньше мы не столько говорили, сколько занимались кое-чем другим...
Шикнув на девушек, и напомнив им, что их ожидают на сегодняшний обед в Монт-Флере, Нарцисса протянула мне руку, и мы вдвоем вышли на свежий воздух, слегка отдающий морозом. Никогда не мог бы предположить этого, но прогулка — обычная прогулка пешком по дорожкам примыкающего к замку парка, — действительно помогла мне почувствовать себя лучше и очистить сознание. Какое-то время мы даже не разговаривали, изредка обмениваясь улыбками. И все-таки, через какое-то время я решил, что пауза слишком затягивается.
Конечно, разговор с матерью с точки зрения сбора сведений оказался почти бесполезен, но я этого ожидал, и не был разочарован. Отец старался не посвящать ее в дела Пожирателей по мере сил — во всяком случае, делал все, чтобы Нарцисса не очень вникала в подробности. Ну а в тот год, что Люциус провел в тюрьме, мать и вовсе была низведена Лордом и его прихвостнями чуть ли не до положения служанки в собственном доме. Конечно, оставалась возможность, что Нарцисса могла услышать или увидеть что-то важное, но я не представлял себе, как спросить ее об этом, да еще так, чтобы не возбудить ненужных подозрений. Оставалось только надеяться, что разговор с отцом окажется более полезным.
Как оказалось, моим надеждам суждено было оправдаться в полной мере. За обедом, где присутствовали только мы трое, так как тетушка Анабель отправилась в Монт-Флер вместе с Эми и Сафи, возможность поговорить представилась довольно скоро.
— Итак, сын, какими еще новостями ты можешь порадовать престарелых родителей? — с неприкрытой иронией поинтересовался отец, когда трапеза близилась к завершению, и уже не было вероятности испортить окружающим аппетит. Я хмыкнул. Раньше подобный вопрос, заданный таким тоном, заставил бы меня стушеваться и начать лихорадочно припоминать, что же такого я мог натворить, что может не понравиться отцу? Теперь же я лишь невозмутимо улыбнулся в ответ.
— Ты имеешь в виду мое намерение покончить с учебой, или тот факт, что ты скоро станешь дедушкой? — спросил я. Отец, не донеся вилку до рта, застыл, в упор глядя на меня. Нарцисса фыркнула.
— Драко! — укоризненно сказала она. Я, с трудом скрывая улыбку, бросил на нее заговорщический взгляд.
— Ты сама говорила, мама, что время летит незаметно, и дети вдали от вас взрослеют быстрее... — с деланной беззаботностью сказал я. — Так что, в таком случае, лет через пять-шесть — это действительно скоро.
— Поросенок! — возмущенно фыркнула мама. Я сделал оскорбленное лицо, но не выдержал, и рассмеялся одновременно с ней. Люциус, опустив свою вилку, покачал головой, продолжая смотреть на меня в упор.
— А что за история с тем, чтобы "покончить с учебой"? — спросил он, явно не разделяя нашего веселья.
— Мне осталось учиться меньше, чем полгода, так что скоро с учебой будет покончено, — пожимая плечами, пояснил я. Люциус хмыкнул и, оттаяв, улыбнулся.
— Мда, награди Мерлин сыночком... — прокомментировал он. — Ты меня так в гроб загонишь. И ладно бы еще ради наследства, так ведь нет же... Сейчас-то какой в этом смысл?
— Пап, да я просто пошутил, — хмыкнул я. — Ну что ты, в самом деле, принял все так близко к сердцу...
— Угу, утешай теперь... — проворчал отец. — А если серьезно, Драко, какие новости из поместья? Ты уже получил бумаги на наследство? Прошло уже больше месяца, так что уже пора бы.
— Ты имеешь в виду завещание и прочие формальности? — уточнил я. — Еще не получал, но вчера ко мне прилетела сова с письмом от твоего поверенного, он просит меня о встрече завтра. Уверен, как раз по этому поводу.
— Хорошо, — кивнул отец. — Непременно проверь опись имущества. Оригинал можешь найти за портретом Уолрика Скрытного в кабинете. О нашем финансовом положении ты сейчас, думаю, осведомлен лучше моего, да и о недвижимости и вложениях, но опись артефактов — это очень важно. А ее полностью ты пока еще не видел.
— Ну и что там такого неожиданного? — поморщился я.
— Драко, сколько раз я должен повторять, — наставительно сдвинул брови Люциус, — Артефакты — одна из основ семейного благосостояния. В Волшебном мире они очень высоко ценятся, и будут цениться всегда. Так что даже при угрозе разорения...
— Да, да, знаю, — вздохнул я. — Семейное достояние, которое позволит семейству выжить в случае крайней нужды...
— Будь серьезнее, — уже непритворно нахмурился отец. — Важность этого понимал и признавал даже Лорд.
— Я тебя умоляю! — фыркнула Нарцисса. — Жалкую старинную чашу ты называешь семейным достоянием? Я понимаю, Лорд-то ей гордился, раз больше нечем, но это просто жалко. Неудивительно, что об этом не принято упоминать, — она пожала плечами, а я ощутил, как враз похолодели у меня руки.
— Чаша? — как можно спокойнее сказал я. — Но я думал, что Лорд — полукровка, да и семейного дома у него нет. Откуда же у него что бы то ни было старинное?
— Да Салазар его знает, — фыркнул отец. — О его полукровном происхождении Внутренний круг Пожирателей, конечно, знал. Но Лорд не терпел об этом упоминания еще и в прежние времена, а уж после его возрождения упомянуть об этом было равносильно тому, чтобы самому попросить наложить на себя тройное Круцио. И это еще значило — легко отделаться.
— Ну, это как раз, неудивительно, — фыркнул я. — Удивительно то, что у него нашлось хоть что-то семейное. Чаша, говоришь? Ну, не ахти какой артефакт, вообще-то...
— Бэлла утверждала, что это чаша Хельги Хаффлпафф. И вроде бы, даже не подделка, — пожала плечами мама. — Еще хвасталась, что Лорд доверяет ей настолько, что доверил ей свое семейное достояние.
— То есть как — доверил? — спросил я нарочито небрежно. Потребовалось все мое хладнокровие, все годы ношения маски Слизеринского Принца, чтобы не выдать охватившего меня волнения. Неужели это именно то, что я едва надеялся узнать?
— На хранение, — мрачно пояснил Люциус. — Еще до конца первой Войны. В жизни не забуду...
— Почему? — машинально спросил я.
— "Что доверил тебе Лорд, Люциус?" — передразнивая Беллатриссу отозвался отец. — "Пустую старую тетрадку? Для будущего плана, ну надо же... Истинное доверие Темного Лорда принадлежит тем, кто ему действительно верен! Недаром он доверил нам на хранение чашу Хельги!"
— И как же они ее хранили? — поинтересовался я, затаив дыхание, и изо всех сил стараясь не показать, насколько заинтересован.
— Ну, не в доме, это точно, — отозвалась Нарцисса. — Уж там-то, будь уверен, Бэлла бы ее выставила на самое видное место, как доказательство доверия Лорда, — фыркнула она.
— Тогда где?
— А почему тебя вдруг это так заинтересовало? — прищурился отец. Я похолодел, но усилием воли сохранил бесстрастное выражение на лице, ухитрившись не покраснеть, и даже не сбить дыхание.
— Я просто заинтригован, — я пожал плечами. — А что, должна быть какая-то особенная причина?
— Не знаю, — медленно ответил он.
Несмотря на мою игру, Люциус подозрительности не потерял, и смотрел на меня пронизывающим взглядом, словно пытаясь проникнуть в мои мысли. Но я больше не опускал щит окклюменции с тех пор, как едва не впал в транс вместе с Поттером, когда у него было видение о Волдеморте после нападения на Хогсмид. Странно, но невероятным образом это перестало мешать нашей внутренней связи, словно она нашла путь в обход моей мысленной защиты. Не знаю, наверное, причина была в Родовой магии, а может, еще и в моем внутреннем желании несмотря ни на что все же быть ближе к Гарри. Так или иначе, но пытался отец прочитать мое сознание, или нет, у него ничего не вышло.
— Так что? — настаивал он. Я демонстративно изогнул бровь и облизнул ложку с остатками десерта, словно разговор на деле ничуть не интересовал меня.
— Гринготтский сейф, — подала голос мать. Мы с отцом оба вздрогнули от неожиданности.
— Что? — переспросил я.
— Бэлла и Руди могли сохранить чашу только в гринготтском сейфе, — пояснила мать. — Лестрейндж — Касл после их ареста обыскивали около полугода целым аврорским подразделением. Его чуть ли не разобрали по камешку, там и соринки тайной не осталось. Но ничего особенно важного из артефактов не нашли.
— Да, после исчезновения Лорда Рудольфус единственный сохранил здравый рассудок, — объяснил отец. Напряжение в его взгляде отступило, и он уже не всматривался в меня подозрительно и испытующе. Конечно, я не был так наивен, чтобы успокоиться и расслабиться, зная отца. Но, по крайней мере, внешне, ситуация вернулась под контроль. Люциус продолжал: — Руди вполне полагался на защиту родового Поместья, конечно, пока был в замке сам, но... Беллатрисса тогда совсем обезумела, да и Рабастан был не лучше. Вспомнить хоть, что они сделали с Долгопупсами. Рудольфус понимал, что их в любой момент могут арестовать, да и его заодно, поэтому все мало-мальски ценное он перевез в сейф в "Гринготтс". Ты же знаешь, гобилны признают наследников, но никогда не позволят Аврорату и Министерству наложить лапу на имущество. А кровных родственников, которые могут его унаследовать, всегда можно отыскать.
Ну да. Право наследия переходит к ближайшим родственникам, так что, учитывая, насколько тесен Волшебный Мир, проблем с этим не возникает. Тем более, гоблины к разделению на семьи и Род относятся весьма прохладно, и с легкостью закрывают глаза, когда достояние одного Рода достается другому. Лишь бы при этом не возникало юридических осложнений, а остальное им до Люмоса.
Итак, что нам это дает? Лестрейнджи вне закона, приговоры у них пожизненные, а имение конфисковано. Плюс, они лишены всех прав. А сейф — единственное наследство, которое от них оставалось. Кто же должен был его получить? У Руди и Рабастана ближайший родственник — Люциус, а у Беллы — Нарцисса. Как ни крути, с обеих сторон наследничек — я...
Сглотнув, я понял, что меня охватывает до боли знакомое ощущение — дрожь перед решительным шагом, и ставший уже привычным леденящий душу страх, который обычно отступал, стоило мне начать действовать. Чувства, подобные этим, редко подводили меня. Про себя я не знал, плакать мне или чертыхаться. Как ни крути, проверить свою догадку как можно скорее я не смогу. Ключ от сейфа Лестрейнджей, скорее всего, там же, где и наш — в тайнике отца. Но даже при самом удачном стечении обстоятельств, минимум день уйдет только на то, чтобы оформить бумаги в банке и получить доступ к ячейке. Плюс, надо поставить в известность Дамблдора... А что, если в сейфе ничего не окажется? Если мама ошиблась, и речь шла не о крестраже? Или если его все-таки спрятали не в сейфе, а в каком-нибудь тайнике Лестрейндж — Касла, который авроры все-таки не нашли? Ну хорошо, тогда нужно предупредить если не Дамблдора, то хотя бы Гарри...
Как мне ни хотелось немедленно откланяться, чтобы заняться поисками ключа и отправить сову в "Гринготтс", приходилось выдерживать характер и оставаться на месте. Я не мог уйти от родителей, не вызвав ненужных подозрений. Хорошо хоть от дальнейшего разговора на опасную тему я увернулся при помощи какой-то шутки. К моему облегчению, Нарцисса снова поддержала меня, и беседа плавно перетекла в мирное русло.
После обеда мать пошла прилечь, оставив нас с отцом пообщаться наедине, в кабинете тетушки, который он занимал теперь в качестве управляющего ее делами. Как я того и ожидал, отец не оставил своих подозрений, но и я не был так скован, как в присутствии матери.
