Подписав необходимые документы, и отчасти добившись своей цели поставить МакКинона на место, я распрощался с ним, когда день уже клонился к вечеру. Стемнело по-зимнему рано, и последние бумаги мы рассматривали уже при искусственном освещении, которое зажгли домовики. Проводив гостя, я осведомился у Тинки, не было ли почты или каких-нибудь известий, но, к своему разочарованию, услышал в ответ, что никаких известий не приходило. Некоторое время я нервно ходил из угла в угол, раздумывая, остаться ли в Маноре и дождаться ответа из Гринготтса, или же наплевать на все и отправиться в дом Блэков, чтобы поговорить с Гарри. Судя по всему, у Поттера тоже были важные новости, и помимо нетерпения меня теперь еще мучило и любопытство.
К счастью, прилетевшая сова избавила меня от этой проблемы. Знакомый ровный почерк гринготтского клерка возвещал, что меня будут рады видеть завтра, и при наличии ключа от сейфа, предоставят к нему доступ. Вздохнув с облегчением, я вернулся в библиотеку, снова вырвал страницу из дневника Реддла, сложил, и, на всякий случай, наложив охранные чары, сунул в карман. Отправил туда же ключ от сейфа Лестрейнджей, наложил заклятие, чтобы не потерять все это случайно, а потом заторопился к камину.
Старый дом Блэков встретил меня холодом, словно в кухне, где располагался подключенный к сети камин, весь день никого не было. Не знаю почему, но мне стало не по себе. Было странное ощущение, будто в доме нет ни души. Поежившись, я заторопился к двери, и выскользнул в холл, едва приоткрыв дверь настолько, чтобы протиснуться в щель. Беззвучно притворив ее за собой, я оглянулся. Завешенный портрет моей двоюродной бабки Вальбурги, которую мы с мамой навещали периодически, когда я был маленьким, тихонько похрапывал из-под своей занавески. Пару раз за время этих каникул мне доводилось слышать, какой тарарам творился тут, когда занавес падал, но сам я как-то не попадался на глаза полоумной старухе. Внезапно меня разобрало любопытство. Интересно, а что она скажет теперь обо мне? Помню, когда мы с мамой наносили сюда визиты, старуха меня просто обожала, называла ангелочком, умничкой и образцовым ребенком, и всячески баловала. Правда, баловали меня все родственники, кому не лень — лет до шести я и впрямь был очаровательным малышом. Все равно, не знаю почему, навещать одинокую миссис Блэк я не любил. Мрачный старый дом пугал меня, так же как и безобразный полусумасшедший домовой эльф. И все-таки... интересно, что она скажет теперь?
Прикусив губу, я осторожно потянул в сторону край старой бархатной занавески. Похрапывание стихло. Я аккуратно отодвинул в сторону тяжелую ткань, едва замечая, что почему-то задерживаю дыхание.
На меня уставились заведомо злобно сощуренные старческие глаза — хотя на портрете Вальбурга была даже моложе, чем я ее помнил. Ее рот уже кривился в злобной гримасе, готовясь выдать очередную порцию брани. Однако при виде меня бабка замерла, и на несколько долгих мгновений воцарилось гулкое молчание.
— Твое лицо мне знакомо, — подозрительно пробормотала она наконец. — Хотя в этом доме и трудно теперь ожидать приличных гостей. Кто ты и что тебе здесь надо?
— Я...
— Малфой! — голос с верхней ступеньки лестницы заставил меня вздрогнуть, и моя рука, придерживающая занавеску, невольно разжалась.
Тяжелая портьера скользнула обратно, скрыв портрет больше чем наполовину. Старуха недовольно заворчала, но мое внимание уже целиком поглотил Сириус Блэк, медленно спускающийся по лестнице, и, казалось, пытающийся насквозь просветить меня взглядом. Я невольно похолодел, хотя и не делал ничего плохого. Выглядел крестный Гарри отнюдь не дружелюбно, что бы там ни говорил Поттер о том, что он обещал вести себя помягче. Сглотнув, я невольно подался назад, но тут же усилием воли приказал себе стоять на месте.
— Что ты здесь делаешь? — сурово спросил Блэк. Я машинально сглотнул, молясь всем, кого только мог припомнить, чтобы не пустить петуха.
— Я пришел поговорить с Гарри, — отозвался я. Хвала Мерлину, голос прозвучал достаточно ровно.
— Вот как? Гарри сейчас нет, он и все остальные уехали в Косой Переулок с семейством Уизли, — холодно ответил он. Я снова сглотнул.
— О. Простите, я не знал, — отозвался я. — Ну, я тогда... эээ... Зайду в другой раз?
Блэк смерил меня взглядом и кивнул, в его глазах читалась настороженность и недоверие. Мне почему-то вдруг подумалось, что будь он в своей анимагической форме, шерсть у него на загривке стояла бы дыбом.
— Что тебе нужно было от портрета старухи? — спросил он вдруг, когда я уже начал поворачиваться в сторону кухни. Я замер. "Старухи"? Это он о родной матери? Нет, я понимаю, Вальбурга — не образец материнства, но все же... Хотя, насколько я помню, из рода его изгнали по ее инициативе...
— Я просто хотел проверить, узнает ли она меня, — отозвался я, пожимая плечами. — Я последний раз ее видел, когда мне было семь.
— Вот как... — медленно отозвался он. — Так ты, выходит, бывал в этом доме при ее жизни.
— Да, мы с мамой навещали ее примерно раз в месяц, — отозвался я. — Она... Была очень одинока.
— Неудивительно, — фыркнул Сириус. — Ладно. Если ты не очень торопишься, можешь подождать Гарри здесь. Они уже скоро вернутся, уехали-то ненадолго. У Фреда и Джорджа презентация нового товара, вот они и...
— А, "Ночные Фантазии"? — понимающе кивнул я. Сам я был, не сказать, чтобы в восторге от этого изобретения — у меня после этих чар наутро голова гудела как с похмелья. А вот Гарри они нравились.
— Угу, — кивнул Блэк. — Не откажешься выпить со мной чаю? — предложил он вдруг, почти без перехода. Я захлопал глазами, и он вопросительно вскинул брови. Хмыкнув, я склонил голову набок.
— А безоар заранее туда кинуть можно? — спросил я. Кривая усмешка Сириуса каким-то образом напомнила меня самого.
— Травить гостей — в большей степени прерогатива Малфоев, чем Блэков, — возразил он. Тут он прав, были в нашей семье... любители.
— Дурной пример заразителен, — парировал я. — А впрочем, ладно. Но учтите, если что — я специально стану привидением и буду таскаться за вами по пятам, гремя цепями, до конца вашей жизни.
— На тебе нет цепей, — хмыкнул он.
— А я найду! Например, одолжу у Кровавого Барона, — я невозмутимо пожал плечами.
Сириус фыркнул и в открытую улыбнулся.
— Ну ладно, пока тебе еще не требуются цепи, идем. Здесь прохладно.
— Да и в кухне не лучше, — заметил я, следуя за ним к двери, из которой вышел несколько минут назад.
— Ничего, это поправимо, — отозвался Блэк, взмахом палочки накладывая на помещение согревающие чары, и зажигая огонь в камине. Я невольно ощутил приступ жалости. Нет, огонь зажечь — это понятно, но согревающие чары мне в Маноре, например, накладывать не приходилось, достаточно было легонько коснуться уз Дома. А ведь он когда-то тоже так мог...
Чаепитие с Сириусом Блэком было, пожалуй, одним из самых необычных в моей жизни. Ну, в том, что к чаю у него нашлись какие-то вполне сносные домашние сладости, как раз, не было ничего удивительного. Особенно учитывая, сколько молодежи гостило в доме, и при том что двоим из них родной матерью приходилась Молли Уизли, а еще двоих она приняла под свое крыло и тоже заботилась о них, как о своих. Куда удивительнее было поведение хозяина, по крайней мере, по сравнению с прошлым разом. Похоже, Гарри все-таки не ошибся. Сириус, казалось, изо всех сил старался вести себя дружелюбно и приветливо, хотя время от времени и окидывал меня подозрительными взглядами, словно пытаясь отыскать подвох в моих словах. Признаться, полностью избавиться от неприятного чувства неловкости мне так и не удалось, но, напомнив себе, что я — действующий лорд Малфой, я старался держаться спокойно и непринужденно.
В общем и целом все было не так уж плохо. Сириус расспрашивал меня о том, как же вышло так, что мы подружились с Гарри. Я ни капельки не сомневался, что крестник уже рассказывал ему эту историю, однако понимал, что Блэк просто хочет услышать мою версию. Ну, в принципе, скрывать мне было нечего, не считая нескольких небольших моментов, вроде приворотного зелья, которое я подлил Гарри в начале года. Но об этом Сириусу знать вовсе не обязательно...
Кажется, рассказом он остался доволен, хотя и несколько обескуражен тем, что на очевидной лжи поймать меня не удалось. Дальнейшая беседа потекла в довольно-таки предсказуемом направлении — его интересовали новости магического мира, и прочее. Будучи почти семнадцать лет, правда, с небольшим перерывом, оторван от знакомого с детства мира, естественно , он хотел знать, что произошло с его знакомым. Не сомневаюсь, что в юношестве, а особенно после отречения и изгнания из Рода, он изо всех сил хорохорился и делал вид, что ему это ни капли не интересно, но теперь, с возрастом, горячность отступила. Он даже поинтересовался здоровьем моей матери, и тем, как она переносит смерть Люциуса. Меня так и подмывало ляпнуть, что отец жив, чтобы проверить действие чар и посмотреть, будут ли они работать, но я удержался. Не стоило лишний раз дразнить судьбу. А еще где-то посреди разговора он упомянул, что Гарри было бы приятно, если бы я остался здесь до конца каникул, и что если я не против, то он приглашает меня погостить.
В общем и целом ждать пришлось довольно долго, впрочем, я в этом и не сомневался. Посещение магазина "УУУ" никогда не могло ограничиться всего лишь коротким визитом. Вся дружная компания, нагруженная свертками, коробками и пакетами, ввалилась домой уже в девятом часу, в сопровождении мистера и миссис Уизли. Я снова ощутил неловкость, не зная, как вести себя в их присутствии. Гриндевальд побери, я даже не знал, известно ли им о нас с Джинни! Вряд ли Рон смолчал бы, хотя с другой стороны, возможно, он просто надеялся, что увлечение его сестры пройдет само собой и незачем расстраивать родителей. В общем, как бы там ни было, я, как мог, вежливо, поздоровался с ними. К моему удивлению ответное приветствие было теплым и радушным, — как я подозревал, в основном благодаря рассказам Гарри и Джинни.
Поговорить с Гарри мне удалось только ближе к вечеру, когда всеобщее возбуждение после посещения Косого Переулка, немного улеглось. Мы уединились в небольшой гостевой спальне на третьем этаже, которую я занимал в те две ночи, пока оставался здесь после Нового Года, и которую мне снова было предложено занять сегодня.
— Ну что? — нетерпеливо спросил Гарри, когда мы остались одни и я наложил чары против прослушивания. — Ты сказал, у тебя есть что-то важное?
— Ну, в общем да, — кивнул я. — Не хочу тебя обнадеживать, но очень может быть, что у нас появилась зацепка о местонахождении Чаши.
— Ты шутишь! — вытаращил глаза Поттер. Я возмущено фыркнул.
— По-твоему я способен...
— Да нет, нет, я не имею в виду... — поспешно исправился он. — Просто... Это кажется невероятным, особенно после того, как мы напали на след медальона!
— Что? — теперь настала моя очередь таращить глаза. Со смешанным изумлением и недоверием я выслушал рассказ Гарри о том, как ему удалось выяснить, что таинственный Р.А.Б. из записки, найденной в поддельном медальоне — младший брат Сириуса. Знал я о нем мало, он умер еще до моего рождения, а мама упоминала его чуть ли не реже, чем Сириуса. Вальбурга, правда, когда мы навещали ее, любила сравнивать меня с ним, и не уставала повторять Нарциссе, что Регулус тоже был отрадой материнского сердца, и что меня надо беречь как зеницу ока. Тогда, да и позже, это сюсюкание казалось мне отвратительным, а само сравнение — неприятным, но теперь, особенно после рассказа Гарри, я изменил свое мнение. Ну, хотя бы в отношении второй части. Что ж, возможно, Сириус все же был не так уж и неправ, когда сравнивал меня с Регулусом, подумал я, накрыв ладонью через ткань содержимое своего кармана.
— Так что, дай Бог, Дамблдору удастся выяснить у Флетчера, куда тот дел медальон, — закончил Гарри.
— Мда, ну вы и лопухнулись, конечно, в своем время, — заметил я, скептически пожав плечами. — Вот что значит, не ценить Родовое Наследие.
— Знаешь, честно говоря, мне все время казалось, что Сириус таким образом... как бы мстил, что ли, своему Роду, за то, что он отверг его. Как бы показывал, что раз он — ничто для своей семьи, то и они, и все их ценности — ничто для него.
— Да, наверное, так и было, — согласился я. — Пожалуй, если подумать, его можно понять. И все равно, то что он сделал — неразумно. Насколько я понимаю, состояние Блэков сейчас не ахти какое большое, не так ли?
— Ээээ... — Гарри потер ладонью шею, а потом пожал плечами, — Ну, вроде да. И что?
— Да то, что семейные артефакты и прочие ценности, могли помочь ЕМУ поправить дела, а не проходимцу Флетчеру — нагреть руки. Продавать такое на черном рынке — это все равно, как... как вычерпывать ванну кофейными чашечками!
— Прагматик, — фыркнул Гарри. — Ладно, выкладывай, давай, что у тебя. Ты сказал, если зацепка где чаша?
— Ну да. В общем.. предполагается, что Волдеморт отдал ее на хранение Лдестрейнджам.
— Что? — Гарри снова испытал шок. — То есть как — на хранение?
— Точно не знаю, но вроде бы, это было что-то вроде знака доверия, — пожал плечами я. — А отец уверен, что Лорд таким образом пытался следовать обычаям чистокровных, и беречь фамильное достояние.
— Твой отец? Малфой, ты что, рассказал Люциусу о крестражах? — зеленые глаза, казалось, пронзают меня насквозь, а через связь я ощущал, что Гарри переполняют смешанные эмоции — гнев, страх, что-то вроде разочарования...
— Поттер, ты всерьез считаешь меня идиотом? — слегка разозлился я сам. Ну, во-первых, подобное сомнение несколько раздражало, а во-вторых, видно, отголоски его чувств несколько влияли на меня, заставляя ощущать нечто подобное тому, что испытывал он. — По-твоему, я стану трепаться об этом направо и налево?
— Тогда как...
— Мы просто разговаривали о наследстве. Я получил завещание Люциуса, ну он и пытался просветить меня лишний раз, как себя вести, — отозвался я, мысленно морщась от отвращения к самому себе. Мои слова звучали как оправдания. — Разговор о чаше зашел в связи с другими артефактами, мать вскользь упомянула о ней, ну и вот...
— Так получается, что чаша у Беллатриссы? — спросил Гарри.
— Ну... Это только предположение, но думаю, что не совсем, — отозвался я, все еще чувствуя легкую досаду. — Отец считает, что чаша — в их гринготтском сейфе.
— И в чем разница? — поинтересовался Поттер, и пожал плечами. — В Гринготтс никому не проникнуть, это дело безнадежное.
— Не проникнуть, говоришь? — хмыкнул я. — Ну, не совсем так. Есть один путь.
— Малфой, ты или спятил, или в тебе погиб непревзойденный грабитель, — с оттенком иронии проговорил Гарри.
— Ни то ни другое, — самодовольно отозвался я. — Все куда проще, Гарри. Ограбить Гринготтс нельзя — зато запросто можно войти туда на законных основаниях.
— Это как?
— Лестрейнджи объявлены вне закона. Имение и собственность их конфискованы, кроме гринготтского сейфа, да и то, только потому, что гоблины не признают министерской диктатуры. Так что сейф в Гринготтсе автоматически наследует ближайший кровный родственник.
