— Ну что ж, молодые люди, а теперь я попрошу всех вас покинуть палату, — деловито сказала медсестра, забирая поднос с пустым стаканом со столика возле кровати. — Пациентам нужен отдых и покой.
— Мадам Помфри, а как скоро Джинни сможет встать? — быстро поинтересовался Драко.
— О чем это вы? — нахмурилась она. — После пережитых стрессов и воздействия стольких зелий ей необходимо провести в постели как минимум, сутки, а лучше — неделю!
— Нет-нет, вы не поняли! — поспешно заверил ее Малфой. — Я имею в виду... Хогвартс ведь сейчас небезопасен. Если это возможно, я думаю, было бы лучше переправить Джинни в безопасное место, вместе с остальными эвакуированными.
— Ах вот вы о чем... — медленно кивнула мадам Помфри. — Да, это было бы неплохо, но увы, сейчас в состоянии мисс Уизли переломный момент, и путешествия с помощью Летучего Пороха ей какое-то время противопоказаны. Да и все другие виды магических путешествий тоже. Это может принести ей больше вреда, чем пользы. Вы ведь не хотите довести бедную девочку до внутреннего кровотечения, или чего-нибудь похуже?
— Мерлин! Я... все настолько плохо? — Драко побледнел как мел, побелели даже губы. По Узам докатилась волна ужаса, сжимающего сердце ледяным панцирем.
— Ну что вы, пока до такого далеко, — успокаивающе сказала медсестра, сочувственно погладив юношу по плечу. — Однако за последнее время бедняжка перенесла чересчур много разных магических воздействий — как зелий, так и чар, и всего прочего. И бОльшая их часть была направлена на то, чтобы подчинить и перестроить ее тело. Организм не мог не воспротивиться. Сейчас нам удалось наладить что-то вроде хрупкого баланса — но все может измениться вмиг от неосторожного воздействия. Это, последнее зелье — и то достаточный риск, хоть мы и постарались максимально смягчить его. Мне жаль, но... боюсь, ей пока лучше оставаться здесь.
— Да, конечно, — сглотнув, ответил Драко. Страх его за Джинни не отступил, лишь чуть притупился. Я попытался безмолвно поддержать его, однако, кажется, без особого успеха. — Вы позволите мне... еще пару слов с Джинни? — спросил он у мадам Помфри. Та помолчала, оглянувшись на свою пациентку. Джин полусидела, облокотившись на подушки, и было видно, что слова медсестры напугали и ее тоже. Однако она кивнула в ответ на невысказанный вопрос.
— Ну хорошо, только недолго, — сказала мадам. — Ей, прежде всего, необходим покой и отдых.
— Ну, мы наверное, пойдем, — сказал я, беря Блейз за руку. — Дрей, мы тебя снаружи подождем.
— Нет, подождите, — остановила нас Джинни. — Драко, я понимаю, ты хотел бы поговорить, но мне кажется, что сейчас не время.
— Ты права, — согласился он. — Но на самом деле, я просто хотел... ну, не знаю, убедиться, что ты...
— Что я — что? — невесело хмыкнула она. — В порядке? Ты знаешь, что нет. Но ни ты, ни я ничего поделать с этим не можем. Твое место сейчас не здесь.
— Знаю, — тихо отозвался он. — Ладно, тогда мне действительно лучше уйти. Я загляну утром, если тут все будет... Ну, если все будет спокойно. Если нет... ну, там видно будет.
— Хорошо.
Остаток ночи мы провели, курсируя между Большим Залом и холлом, где у дверей стояли наблюдательные посты. Однако привидения, патрулировавшие периметр школы, доносили, что ничего странного вокруг не происходит, и никто посторонний в округе не появлялся. Из Хогсмида тоже никаких известий о появлении Пожирателей не поступало, да и мадам Розмерта, с которой в течение ночи несколько раз связывались Снейп и МакГонагалл, говорила, что в деревне редкостное затишье. Похоже, что Снейп и тут оказался прав — Волдеморт притаился, по-видимому, ожидая, чтобы защитники школы привыкли к своему положению и ослабили бдительность. Или же, наоборот, давил на психику, рассчитывая, что вскоре самые слабые из нас не вынесут этого непрерывного ожидания. В самом деле, к утру некоторые из молодых стажеров начали проявлять нетерпение. Из Аврората и Министерства никаких известий не поступало, Тонкс и Кингсли тоже не появлялись. Напряжение в наших рядах росло. Что-то вот-вот должно было случиться...
Комментарии автора: Ну вот, глава, наконец, готова. Надеюсь, никто особенно сильно не разочаровался. Впрочем, даже если так, хотелось бы об этом узнать — так что прошу отзывы! :)))
Глава 29
Насколько коварен Темный Лорд.
Pov Драко Малфоя.
Терпеть бесконечное, напряженное ожидание, да еще и после всех сегодняшних событий — пожалуй, это было одно из самых трудных испытаний за всю мою жизнь. Не зря Поттер окрестил этот денек "адским". Несмотря на бодрящие зелья, на которые Северус сегодня оказался необычайно щедр, я чувствовал, что все мое тело налилось свинцовой усталостью. Вынужденно бездействие утомляло едва ли не больше любой битвы — и утомляло не только нас. Когда минул час после полуночи, стало очевидно, что сведения Блейз действительно оказались ложными. Сестренка, конечно, расстроилась, однако изо всех сил крепилась, упирая на то, что даже рада своей ошибке, ведь нападение на школу — это ужасно... Увы, мы не могли быть уверены, что нападение действительно не состоится — более чем вероятно, оно всего лишь откладывалось.
Гарри выглядел, пожалуй, помрачнее других. Несмотря на ментальные щиты, он все равно ощущал отголоски какой-то непонятной деятельности Волдеморта — ну, или думал, что ощущает. Лично мне казалось, что это в большей степени его собственная тревога, однако я не спешил лезть со своими "утешениями", понимая, что уж в чем — в чем, а в этом Поттер разбирается куда лучше моего. Как знать, может быть, это как раз я занимался самовнушением и просто себя успокаивал, а на самом деле, Гарри был на сто пятьдесят процентов прав? Как бы там ни было, я счел за благо пока придержать свое мнение при себе и постараться не высказывать его Поттеру даже мысленно.
Те, кто не стоял на посту, бродили по школе — кто проверял и усиливал дополнительные защитные чары, наложенные поверх обычной защиты, кто просто ошивался поблизости от наиболее уязвимых мест, чтобы в случае необходимости сразу прийти на помощь. Чем больше проходило времени, тем более подавленными выглядели защитники Хогвартса. Наше непростое, практически осадное положение затягивалось. Мерлин, до чего глупо это, должно быть, выглядело, если взглянуть на ситуацию отвлеченно: сидеть в осаде, когда противник вообще еще не объявился, и неизвестно, объявится ли...
Когда потолок в Большом зале начал потихоньку светлеть, а с востока его окрасили розоватые отблески рассвета, я понял, что даже несмотря на Бодрящее зелье, моей выносливости пришел конец. Что творилось с Гарри — мне вообще было трудно себе представить, невзирая даже на нашу Связь. Впрочем, Северус, надо отдать ему должное, прекрасно знал, на какой срок рассчитаны его снадобья. Так что я ничуть не удивился, когда Снейп перехватил нас с Гарри, когда мы в очередной раз — уже шатаясь оба, точно пьяные, и поддерживая друг друга, как два заправских алкоголика, — плелись на очередной обход постов. Окинув критическим взглядом сперва Поттера, а затем и меня, крестный поморщился, и кивком указал на двери Большого Зала. Несмотря на то, что профессор не сказал ни слова, ни мне, ни Гарри даже и в голову не пришло пререкаться.
Внутри, как когда-то на третьем курсе, после первого "визита" в замок беглого Сириуса, столы были сдвинуты к стенам, а на полу рядами лежали спальные мешки. Правда, на сей раз их наколдовала МакГонагалл, а не Дамблдор (различие, хоть и не особенно существенное, бросалось в глаза: тогда они были синими, а теперь — клетчатыми, под шотландку). Некоторые были уже заняты теми, кто сменился с поста. В самом деле, не мы одни устали, запоздало сообразил я.
Мы с Гарри и Блейз, которая объявилась через пару минут после нас, устроились в дальнем от входа углу, поблизости от уже видевших десятый сон братьев Уизли (включая и Рона). Гарри с Блейз устроились рядышком, я — чуть отодвинувшись. Честно говоря, глядя на то, как эти двое влюбленных прижались друг к другу и обнялись, я невольно ощущал себя то ли третьим лишним, то ли пожилой дуэньей, призванной охранять девичью честь. Правда, для этого было уже поздновато... Хотя, если откровенно, у меня не возникало ни малейшего желания вмешиваться, глядя как сестренка прижимается к своему парню, а Гарри обнимает ее, стараясь заодно укутать потеплее.
Странный сон мне снился — и, как я подозревал, снился он не мне одному. Нет, началось все довольно банально — с матча по квиддичу. Вот только какого-то странного матча — хотя, как часто бывает во сне, было очень трудно понять, где именно кончается привычное и начинается несуразица.
Квиддичная площадка, вроде бы, находилась в Хогвартсе, однако зрителей, вопреки обыкновению, было немного, и среди них — почти никого из учеников. На полупустых трибунах то и дело мелькали знакомые фигуры и лица, однако я почти не успевал уследить за тем, как они изменялись и перемещались. Сам стадион казался невообразимо громадным. Трибуны вздымались чуть ли не на недосягаемую высоту, а шесты с кольцами были такой толщины, что казались вековыми деревьями. В какой-то момент я даже засомневался, что именно изменило размеры — стадион, или я сам? Может, это я стал меньше мухи? Однако другие игроки, да и зрители, размерами мне вполне соответствовали. Более того, когда я поднимался выше, я видел, что скамейки — вполне обычного размера... Казалось, площадку изначально строили для великанов — а потом просто приспособили под человеческие нужды...
Казалось, я не столько летал, сколько мир сам собой плыл вокруг — то быстрее, то медленнее. От обычного, пьянящего чувство восторга от полета, которое я всегда испытывал, поднимаясь в небо, не было и следа. Наверное, тому несколько способствовала пасмурная, промозглая погода и клубящийся за пределами стадиона белый туман. Сверху, закрывая небо, наступали темные тучи. Понятия не имею, естественное ли это явление — одновременно и туман, и предгрозовые тучи, но во сне все именно так и было, и это не казалось мне странным.
Впрочем, ни состояние стадиона, ни окружающая погода мои мысли практически не занимали — я замечал это краем сознания, воспринимая как должное. Куда важнее была сама игра. Сон изменил правила, и это тоже почему-то казалось вполне естественным. Мы больше не играли командой против другой команды. Теперь все было иначе.
Наверное, это должен был бы быть матч против Гриффиндора — по крайней мере, если судить по мантиям игроков. Однако слизеринцы и гриффиндорцы больше не соперничали друг с другом. Теперь обе команды, объединив ряды, играли против... против ловцов. Отчего-то я ясно понимал — мы с Гарри на сей раз не соперничаем, мы играем вместе, заодно. Вдвоем против всех. Нашей целью все еще оставался снитч, хотя как мы должны были поймать его вдвоем, одновременно — было загадкой. Целью остальных игроков было, кажется, сделать все возможное, чтобы помешать нам. Некоторое облегчение вызывало разве что то, что лица у наших противников были сплошь незнакомые — среди них не было ни Блейз, ни Джинни, ни Рона, ни даже Крэба с Гойлом. Мало того, чем дальше, тем более странными, непохожими на людей они становились. Тела игроков увеличивались, раздаваясь не столько в рост, сколько вширь. Да Винс с Грегом показались бы щуплыми карликами на их фоне... Впрочем, с началом этих изменений наши противники утратили и человеческий облик. Кожа их посерела, и по виду теперь больше напоминала шкуру троллей. Помнится, в свое время гриффиндорцы частенько посмеивались над Маркусом Флинтом, бывшим капитаном слизеринской команды, когда я только начинал учиться, и говорили, что он так туп, что у него в родне, наверное, были тролли. Уж не знаю насчет ума, но внешностью Маркус был просто красавец по сравнению с теми ребятами, что окружали нас сейчас. Красные и зеленые мантии свисали с них, словно тряпки, квиддичная амуниция, по-видимому, тоже увеличившись, не стала им мала, но смотрелась нелепо и глупо, как на животных.
Впрочем, не могу сказать, что они действительно создавали какие-то трудности. Шевелились "игроки" мало, и уж точно не могли бы при всем желании угнаться за нами — скорее, они просто вылетали перед нами, пытаясь создать из себя что-то вроде живых препятствий, помех, от которых мы с легкостью уклонялись. Чем больше они вырастали, тем неповоротливее становились. И как их только метлы выдерживали...
Мы с Гарри летели ровно, бок о бок. Снитч мелькал где-то впереди, но мы, почему-то, не то чтобы очень уж торопились его хватать — скорее, просто следовали за ним, как за путеводным маячком. Мы не переговаривались — даже мысленно, — но у меня не возникало и тени сомнения, что рядом именно Поттер. Живой, настоящий Гарри, а не фантом, созданный сном. Я голову готов был дать на отсечение, что он тоже находится в этом сне вместе со мной, что сон у нас сейчас — один на двоих. Наверное, отчасти эта уверенность подкреплялась еще и тем, что он один в этом искаженном мире оставался неизменным, нормальным — таким, каким был всегда?
Золотой мячик некоторое время водил нас по стадиону, то порхая вокруг толстенных шестов, то лавируя между "игроками", напоминавшими уже помесь жабы и тролля. Ничего человеческого не оставалось даже в их лицах — носы приплюснутые, огромные рты напоминают щели между камнями, а глаза выпучены, точно у лягушек. Они цеплялись за метлы перепончатыми лапами, тем не менее, оснащенными внушительными когтями, и вяло пытались схватить нас, однако ни Гарри, ни мне не составляло труда увертываться от протянутых лап и летящих навстречу тварей. Мы действовали почти синхронно — то сворачивая, то разлетаясь в воздухе, так что наши траектории оставались симметричными, — и меня не оставляла мысль, что со стороны это, должно быть, смотрится довольно красиво.
Тем временем снитч словно бы устал летать по стадиону и нырнул в траншею между площадкой и трибунами. Мы с Гарри, переглянувшись, — это был первый намек на общение за все время этого странного "матча"! — последовали за ним.
Реальность неуловимо изменилась. Нет, какое-то время мы летели по траншее, уворачиваясь от поперечин и креплений, но по-прежнему держась вместе. А потом... потом, вместо того, чтобы вернуться обратно на площадку, мячик нырнул еще ниже, увлекая нас за собой. В действительности ни на одном стадионе никогда не должно было, да и не могло быть ничего подобного, но здесь, во сне, это не казалось даже странным. Вместо того, чтобы свернуть с вправо, огибая площадку, траншея резко повернула влево, окончательно уводя под землю. Времени сворачивать и прекращать преследование уже не было, и мы впорхнули в тоннель следом за снитчем.
Поначалу лететь здесь, казалось, было даже проще, чем по траншее: ход, квадратный в разрезе, был прямым, лишенным всяческих балок и прочих препятствий, и к тому же освещенным обычным дневным светом, хоть и было не очень понятно, откуда он исходит. Стены были обработаны довольно грубо, все покрытые глубокими бороздами, оставленными какими-то камнедробильными и прочими инструментами. Однако вскоре рукотворная часть прохода закончилась и вывела нас в необъятную пещеру. В отличие от тоннеля, здесь было мрачно, бледный свет падал лишь в нескольких местах через отверстия в потолке — но и его было довольно, чтобы разглядеть гигантское помещение. Пещера не была похожа на зал — пространство вовсе не было пустым. Повсюду вздымались естественные каменные колонны, громоздились острые как бритва скалы... На какой-то момент у меня даже сердце замерло при виде всего этого — наполовину от восхищения и какого-то благоговения, наполовину от страха: я ведь не знал, где именно мы находимся, да и как отсюда выбраться — тоже. Впрочем, как следует осознать, куда мы попали, я так и не успел. Золотая вспышка мелькнула впереди, увеличивая скорость, и мы с Гарри рванули следом. Сверкнув в лучах света из одного из потолочных отверстий, мячик ринулся в темноту за особенно крупной скалой. Мы последовали за ним.
