— Джинни, солнышко мое, прости меня, — снова зашептал я, осыпая поцелуями ее лицо. — Я люблю тебя, милая, я так люблю тебя...
— Ты был такой далекий...— пожаловалась она, подставляя губы под поцелуй. — Как будто тебе нет до меня никакого дела...
— Я идиот, — согласился я, снова целуя ее. — Кретин, придурок, болван... И все прочие характеристики человеческой глупости. Просто... я не ожидал, что нас так загрузят в этом семестре. Правда. Клянусь жизнью, Джин, дело только в учебе, и ни в чем больше...
— Знаю, — кивнула она, поудобнее устраиваясь в моих руках. — Но...
— Что?
— Ну, Терри в чем-то прав. Гарри тоже загружен, но он находит время для Блейз.
— Ну, во-первых, большую часть времени они вместе просто сидят в библиотеке, готовят задания, — ответил я. — А во-вторых, Гарри не староста. На мне вся долбанная "общественная жизнь факультета", да еще дополнительные занятия для первого и второго курсов... Еще квиддич и анимагия, — я думал, я с ума сойду за этот месяц! Правда, Джин... каждый раз, как я собирался выкроить хоть часик свободного времени, непременно отыскивалось что-нибудь, что, оказывается, никто не может сделать, кроме меня... Ты простишь меня? — спросил я, с надеждой, вовсе мне не свойственной. Девушка вздохнула.
— И что, получается, так все и будет до самого конца семестра? — с тоской спросила она. Я застыл на некоторое время, обдумывая ее вопрос.
— Ну... Вообще-то думаю, я могу передать дополнительный класс по Защите Райану Филстоуну, с шестого курса, у него вроде она идет неплохо, — сказал я наконец. — И плюс, если мы с Блейз будем периодически подменять друг друга на дополнительном зельеварении, — и Гарри не свернет мне за это шею, — то думаю, я смогу немного разгрузить свой график. Правда, не особенно сильно — следующая игра у нас с Хаффлпаффом через месяц, тренировки придется увеличить...
— О, — тихо сказала она. Я вздохнул, приподняв ее голову, и посмотрел в ее опечаленное лицо.
— Джин, я обещаю, я постараюсь быть внимательнее. Просто... Для меня это в новинку, понимаешь?
— Да, — кивнула она, но, кажется, это не слишком ее утешило. — Драко, я пойму, если это... если это тебе в тягость, — сказала она, сглатывая. — Ты просто скажи мне, если... Ну, словом, если это создает тебе ненужные трудности, и ты не хочешь, чтобы тебя связывали какие-то... обязательства...
— Так, стоп, — прервал ее я, пока она не договорилась до Гриндевальд знает чего. — Во-первых, ничего подобного я не говорил. Как вообще тебе такое только в голову пришло! Запомни, солнце, ты не можешь быть в тягость. Джинни... Я впервые в жизни влюблен по-настоящему, понимаешь? Не делай из этого меньше, чем оно есть, ладно?
— Скажи это еще раз, — попросила она, неуверенно улыбнувшись, и крепче прильнув ко мне. Я притянул ее к себе и почти коснулся губами ее губ.
— Я люблю тебя.
Дальнейшее слилось в одну непонятную мешанину цветов и звуков. Впоследствии у меня так и не получилось толком разобраться в своих воспоминаниях и разложить события по полочкам, как я привык делать. Губы Джинни на моих, гибкое тело, прильнувшее ко мне, и, почему-то, раздражение от того, что дверь раздевалки открывается наружу, и сходу распахнуть ее не получается. Кажется, ценой совместных усилий мы все-таки оказались в пустынной, но все еще не совсем остывшей раздевалке, где под потолком еще не до конца рассеялся влажный пар из душевых. Горя от нетерпения я бросил прямо на пол свою зимнюю мантию, мантия Джинни отправилась следом, а остальную одежду мы, кажется, раскидали чуть ли не по всей раздевалке, стаскивая ее друг с друга и нетерпеливо отшвыривая в сторону.
Как бы ни хотелось максимально продлить процесс, мы слишком долго не были вместе, чтобы из этого что-нибудь вышло. Скорее, все напоминало Рождественскую ночь и пустой класс, где мы занимались любовью на учительском столе. Отчаянные, страстные поцелуи и ласки, словно мы были вдвоем в последний раз... Хвала Мерлину, я каким-то чудом опять сумел не забыть про чары контрацепции, — видимо, это уже вошло в привычку.
Поначалу я пытался как-то сдерживаться, и уделить побольше внимания прелюдии, покрывая поцелуями и ласками ее шейку, плечи и спускаясь к груди, но очень скоро Джинни, нетерпеливо застонав, потянула меня к себе.
— Не могу больше... — простонала она, выгибаясь навстречу. — Дрей, не мучай меня...
— Не торопись, — шепнул я, тщетно пытаясь унять свое тяжелое дыхание. Мне казалось, еще немного, и я сам сойду с ума. Но она отчаянно замотала головой.
— Нет, не сейчас! — взмолилась девушка. — Пожалуйста! Я хочу быть твоей...
От этих слов мне окончательно снесло крышу, и я понял, что остановиться не смогу и за все сокровища мира. Да что там сокровища! Я бы не остановился, наверное, даже если бы в тот момент дверь раздевалки слетела с петель, и внутрь ввалились все ее братцы в полном составе.
Мы занимались любовью с отчаянным, горячечным жаром, граничащим с поспешностью. Кажется, Джинни снова оставила на моих плечах несколько синяков, стиснув их в тот момент, когда я овладел ей. Кажется, ее руки царапали мою спину... Я не понимал, не обращал внимания. Это не имело значения. Значение имело только одно — она здесь, со мной, в моих руках... Естественно, надолго нас обоих не хватило, и я только чудом сумел сдерживаться до тех пор, пока не почувствовал, что она тоже близка к финалу. Ощутив, как напряглось и задрожало от предвкушения ее тело в моих объятьях, я тоже позволил себе отпустить тормоза, так что мы, как и раньше, кончили вместе. На пике наслаждения я выкрикнул ее имя, и почти не веря, услышал в ответном стоне свое. Мерлин, эта девушка была просто создана для меня!
Чуть отдышавшись, я перекатился на спину, и укрыл нас обоих ее мантией. По полу тянуло легким сквозняком, но это неудобство казалось сущей мелочью. Джинни, прижавшись ко мне, уютно устроилась рядом, и, казалось, уснула. Конечно, спать сейчас, здесь, было бы в высшей степени неразумно: нас наверняка уже искали, и даже если еще пока нет, Гарри ждет, что я появлюсь на их дурацкой вечеринке по случаю победы, не говоря уже о том, что Джин тоже просто обязана там присутствовать. Так что, то, когда нас начнут искать — это только вопрос времени. И потом, лежать на холодном полу не особенно полезно для здоровья... Но, честно говоря, в тот момент мне было глубоко плевать на все эти обстоятельства. Я ощущал небывалое умиротворение, как и всегда, после того, как занимался с Джинни любовью, и мне решительно не хотелось ни вставать, ни даже шевелиться.
И все-таки через какое-то время я почувствовал, что начинаю замерзать. Мантия, укрывавшая нас, была неисправимо мала для двоих, и те места, которым не досталось теплого местечка, начали банально леденеть. Я зашевелился, и Джинни протестующе застонала, неохотно поднимая голову с моей груди.
— Нам пора? — огорченно спросила она. Я хмыкнул.
— Ну, думаю, какое-то время у нас еще есть, но признаться, я слегка замерз. А ты?
— Да, немного, — кивнула она. — Что, нужно одеваться?
— Ну... — я обвел глазами раздевалку, и мой взгляд задержался на противоположной от входа двери. В слизеринских раздевалках такие двери вели в душевую, и я не сомневался, что тут дело обстоит так же. — Есть идея получше, — сказал я.
Через несколько минут мы уже были в быстро наполняющейся паром душевой, отогреваясь под теплыми струями воды. Смущение Джинни при виде меня без одежды, несмотря на то, что уже было между нами, тем не менее не казалось мне смешным или неестественным. Напротив, захотелось обнять ее, и осыпать поцелуями зардевшееся лицо и припухшие губы. Что я и сделал — притянул ее к себе, разомлевшая от тепла и влаги кожа, казалось, стала еще более чувствительной, чем раньше, и прикосновения снова заставили кровь бежать по жилам быстрее. Девушка задрожала, неуверенно проводя ладонями по моей груди, и снова потянулась к моим губам. Меня всегда восхищала ее смелость, с которой она вступала в любовную игру, при этом Джинни не казалась ни распущенной, ни беспринципной. Может, я судил отчасти предвзято, но лично мне виделась в этом всего лишь обычная гриффиндорская отвага. Это качество в Гарри порой раздражало меня, и в то же время заставляло стараться самому не ударить в грязь лицом в сравнении с ним. В Джинни же эта черта восхищала, и вызывала желание боготворить мою бесшабашную гриффиндорскую девчонку, которая не играла в ложную скромность и ханжество.
Целоваться с ней, стоя под теплыми струйками, оказалось невероятно приятным и возбуждающим делом. Мы, кажется, и сами толком не заметили, как перешли от простых поцелуев к чему-то большему. По-моему, это был первый раз, когда мы занимались любовью не в горизонтальном положении, но это понравилось нам обоим ничуть не меньше. Признаться, мне тоже раньше как-то не доводилось совмещать водные процедуры и секс, не считая, разве что, совместных купаний с Эми и Сафи в лесном озере поблизости от замка тетушки Анабель, но это было совсем другое.
После недавней разрядки я лучше контролировал себя, так что процесс растянулся, доставив нам обоим немалое наслаждение. Несмотря на то, что времени у нас было не так много, я, тем не менее, не хотел чтобы все снова произошло быстро и бездумно, как в прошлый раз. Воспользовавшись замешательством Джинни, я долго целовал ее и ласкал ее грудь, прижав девушку к нагретой от воды стене, и взял ее только тогда, когда мы оба уже почти ничего не соображали от возбуждения. Джин, выгнувшись навстречу, снова охотно приняла меня, подставляя шею и плечи под мои жаркие поцелуи и шепча мое имя. Я не торопился, на сей раз действуя нарочито медленно, растягивая удовольствие. Финал, когда он наступил, показался логическим завершением медленного и чувственного акта, и был совершенно фантастическим.
Потом, сделав воду попрохладнее, мы ополоснулись, то и дело обмениваясь быстрыми, почти невесомыми поцелуями, и, выйдя из душа, отправились одеваться. Глядя, как Джинни специальным зачарованным полотенцем сразу насухо вытирает свои пышные рыжие локоны, я наложил на собственную голову чары, высушившие и уложившие мои волосы так, чтобы они не топорщились в разные стороны. Наконец, опять же, чарами почистив обе мантии, мы торопливо оделись для выхода на улицу.
— Как ты думаешь, нас уже ищут? — поинтересовалась Джинни, приоткрыв дверь и выглянув наружу. Я покачал головой.
— Понятия не имею. Хотя не думаю. Мы провели здесь пару часов. Не слишком много, так что, в принципе, нас еще не должны были хватиться, — отозвался я, когла она через плечо посмотрела на меня. — По крайней мере, меня не должны были. Тем более, что я намекнул Крэбу и Гойлу, что у меня свидание, а они знают, что это быстро не заканчивается.
— Ты рассказал о нас Крэбу и Гойлу? — удивилась она. Я фыркнул.
— Не сходи с ума, просто намекнул, что у меня планы на вечер, — пожал плечами я. — И потом, на их счет волноваться не нужно, на них лежит присяга, так что в определенной степени им можно доверять.
— Ну, тебе виднее, — не очень уверенно согласилась Джин.
— Ладно. Как насчет тебя? Рон не мог начать волноваться?
— Ну... Может, и мог бы, но после того, как он играл, ему вряд ли будет дело до того, где я пропадаю, — тряхнула волосами Джинни. — Скорее всего, сидит где-нибудь в уголке гостиной и скулит, что ему жаль, и что он раскаивается в том, что оказался самонадеянным глупцом, который думал, что может играть, и все такое.
— Серьезно? — хмыкнул я. — Хотел бы я на это посмотреть... Эй, спокойно, без рук! — вскрикнул я тут же, когда она довольно чувствительно ущипнула меня за руку, и тут же ткнула кулачком в плечо.
— Не смей издеваться над Роном, — полушутя сказала Джинни, движением головы откидывая волосы назад. — Ему и так нелегко. Гарри, конечно, по доброте душевной, шкуру с него не спустит, но ему и самоуничижения вполне достаточно.
— Непонятно, кстати, что с ним сегодня, — пожал плечами я, становясь серьезным. — Гарри как-то упоминал, что единственная проблема Рона — это неуверенность в своих силах, но сегодня... его даже никто не доставал, да и комментатор, этот ваш мелкий Криви, его щадил. И все равно — такая игра. Может, он не выспался, или что?
— Не знаю, — пожала плечами Джинни. — С утра, вроде, был настроен решительно... Надо попробовать поговорить с ним...
— Да, наверное, — рассеяно кивнул я. — Ну ладно, Гарри, насколько я могу судить, тоже немного не до того, чтобы искать тебя, а остальным... — я бросил на нее вопросительный взгляд. Джин на минуту задумалась.
— Пикс и Кут — те вряд ли вообще обо мне вспомнят, Дин тоже нет, с тез пор, как мы расстались, только если... Ну, если что-нибудь случится, или если его прямо обо мне спросят. А.. Стоп, а куда подевалась Демелза? Она же должна была за мной вернуться? — вдруг припомнила она. Я застыл, и почувствовал, как кровь отливает от лица. От внимания Джинни это не укрылось. — Что ты с ней сделал?
— Я... Ну, вообще-то...
— Дрей!
— Ну ладно, ладно! Запер ее в сарае.
— Что?! — Джинни буквально вышибла дверь, вылетая на улицу, я кинулся следом. К сараю мы подскочили практически одновременно. Ругаясь сквозь зубы, Джинни откинула засов, распахивая дверь.
Внутри было светло — явный признак того, что там кто-то есть: небольшой светильник под потолком загорался самостоятельно, при приближении человека. Скорчившаяся у дальней стены одинокая фигурка зашевелилась при нашем появлении.
— Демелза! — ахнула Джинни, бросаясь к подруге. — Ты в порядке?
— Ох, ну наконец-то! — поморщилась та, поднимаясь на ноги. — Со мной все нормально, но я уже думала, что мне ночевать тут придется! А ты-то как? Этот змей слизеринский тебе ничего не сделал?
— Что? О, нет, все в порядке, — отмахнулась Джинни, и повернулась ко мне, испепеляя меня взглядом. Я невольно попятился. — О чем ты думал!? Зачем? — резко спросила она.
— Ну, я... — я не очень представлял, что ответить. Что мне хотелось послушать, что скажет ей Бут? Или, еще того лучше, разобраться с ним самостоятельно, и, что уж греха таить, покрасоваться перед ней, хоть чуть-чуть? Хм, это казалось не лучшим вариантом того, что можно ответить девушке.
— Что "ты"? Или это просто очередная слизеринская подлая шуточка? Честно, Малфой, я была о тебе лучшего мнения! — припечатала она. Я застыл. "Малфой"? Мда, такое обращение не сулит мне ничего хорошего.
— Это не было шуткой! — воскликнул я, защищаясь. — И вообще, я не думал, что она будет тут сидеть! Дверь можно было запросто открыть обыкновенной Алохоморой, я не накладывал никакой дополнительной защиты! Да ты сама видела!
— Чтобы применить Алохомору, надо иметь палочку, — резко сказала Робинс, складывая руки на груди. — Ты давно брал ее в последний раз на квиддич?
— Я всегда так делаю, — пожал плечами я. — И, между прочим, глупо с твоей стороны было оставить ее... где бы то ни было. Неужели тебя не научили, что палочку надо всегда иметь с собой?
— Нет, не научили! — сердито отозвалась она. — И вообще, не твое дело! Если бы не твое извращенное чувство юмора, мне бы и не понадобилась палочка. Какого дементора тебе понадобилось меня запирать?
