Блейз, к счастью, поняла шутку, и не обиделась.
— Нет, что ты! — рассмеялась она. — Держу пари, ты сейчас вспомнил, как наш факультет плел про тебя и твоих друзей небылицы этой мерзкой репортерше Скиттер на четвертом курсе? Можешь мне поверить, это было отвратительно мне ничуть не меньше, чем тебе. Я тогда чуть было не рассорилась с Драко на веки вечные, когда он с ней связался. Тем более, что он знал, как я ненавижу эту стерву!
— Почему? — удивился я. Даже несмотря на все те гадости, что Рита писала обо мне, я не мог сказать, что так уж сильно ее ненавижу — да, я испытывал к ней неприязнь, но... Но, если вспомнить пятый курс, мне было и за что ее благодарить. Кто как не она написал то самое мое знаменитое интервью для "Придиры"?
— Рита в свое время понаписала кучу гадостей о моей матери, так что ей пришлось переехать в Новый Свет, и мы стали видеться еще реже, — неохотно сказала Блейз, и, увидев мой непонимающий взгляд, вздохнула. Я лихорадочно попытался припомнить какие-нибудь слухи о ее семье, но быстро осознал тщетность своих попыток. Ну почему, во имя Мерлина, я никогда не слушаю, о чем болтают Парвати и Лаванда? Хотя они редко обсуждают кого-то из слизеринцев, кроме, разве что, Малфоя — а о нем, в основном, сплетни ограничиваются его очередными любовными похождениями, или внешним видом, или тем, насколько привлекательным его делает его "обаяние мерзавца".
— Извини, — пролепетал я, смущенно опуская взгляд, — я боюсь, я не очень в курсе... эээ... светской жизни Магического Мира. Так что боюсь, о твоей матери я ничего не знаю... Но если хочешь рассказать, я...
— Даже не знаю, — Блейз страдальчески поморщилась, так что я уже был не рад, что разговор зашел об этом.
— Если не хочешь, можешь ничего не говорить, я...
— Да нет, лучше уж я сама расскажу, чем ты потом услышишь через десятые руки какие-нибудь сплетни, которые запустила Скиттер, — возразила она. — Понимаешь... Я не горжусь своей матерью, но все же, ее поведение не настолько аморально, как пыталась представить Рита.
— О да, не сомневайся, уж кто-кто, а я-то знаю, сколько правды в ее репортажах, — фыркнул я. Блейз кинула на меня испытующий взгляд.
— Вот как? А как же твое знаменитое интервью в "Придире"? — спросила она. — Ведь его тоже писала Рита? Так значит, это тоже ложь и выдумка?
— Нет, ну то интервью — это совсем другое дело, — отозвался я. — Оно вышло только после того, как мы с Гермионой его одобрили.
— Да, я слышала, что вы нашли на нее управу, — кивнула Блейз. — Жаль, этого не случилось раньше. А теперь поздно, да и смысла нет. Веришь ли, я чуть не сдала ее на четвертом курсе, но Дрей уговорил меня. И не смотри на меня так, знаю, что не должна была поддаваться, но... Малфои были и остаются моей семьей, да и маме это бы уже ничем не помогло...
— Так что же все-таки за история с твоей мамой? — спросил я. Не то, чтобы мне и правда хотелось говорить на эту тему, но лучше уж так, чем о вопросах порядочности и противостояния Гриифиндор — Слизерин (а точнее, Поттер — Малфой), к которым вела эта тема.
— Оу. Ну... Понимаешь... Черт, даже не знаю, с чего начать. В общем, в молодости моя матушка отбила жениха у одной цыганской ворожеи. Ты, наверное, помнишь, что Бинс рассказывал про цыган?
— Эээ... — глубокомысленно сказал я, замявшись, и припоминая. К счастью, что-то из изученного материала по истории магии каким-то чудом все-таки осело у меня в голове, так что про цыганские общины я припомнил, что там маги и маглы жили сообща, развивая предсказание и духовную магию совершенно особыми способами, и не допуская в свой магический круг посторонних. Человек пришлый мог войти в табор, и также стать его частью, но никогда не становился сопричастен цыганской магии. — Ну, да, кое-что помню, — ответил я на вопрос Блейз. Она кивнула.
— Ну вот, мама отбила у цыганки жениха, которого та привечала, хотя он и был не из табора. И ворожея поклялась отомстить. Она прокляла мою мать. — Блейз вздохнула и голос ее задрожал. А я недоуменно нахмурился.
— Но разве твоя мать не могла найти способ снять проклятие? Она же волшебница... — по взгляду Блейз я понял, что сморозил полнейшую глупость.
— Цыганское проклятие нельзя снять просто так — нужно обязательно выполнить условие, которое поставил тот, кто его наложил. Мамино проклятие было просто ужасно. Оно заключалось в том, что все ее мужья умирали, не прожив в браке с ней и года. И так должно было продолжаться до тех пор, пока она сама не полюбит того, за кого выйдет замуж. И еще... И еще она сама не могла никаким образом узнать о проклятии. Даже если ей сказать об этом в лицо, она не сможет запомнить сказанного. Мы пытались...
— Ужас... — пробормотал я. — Но ты все время говоришь об этом в прошедшем времени — значит заклятие снято?
— Надеюсь, что так, — кивнула Блейз. — Она вышла замуж в Бразилии, за довольно богатого и чистокровного мага, дона Родриго дель Эсперанса, и они женаты вот уже третий год. И дон Родриго пока жив и здоров, — не сглазить бы, — хмыкнула она. — Я гостила у них прошлым летом и нынешним, и... В общем, я еще не видела мать такой. Может, кто-то и не принял бы ее поведение за любовь, но я-то знаю, как она выражает свои чувства... Люциус как-то говорил мне, что она просто не умеет их показывать совсем никак. Не знаю, может, он и был прав отчасти. Во всяком случае, я видела в Бразилии максимум того, на что она способна. — Девушка помолчала, а потом, вскинув голову, продолжила рассказ. — Но это сейчас, а началось все куда раньше. Мой отец у матери был третьим мужем. Он был игроком в квиддич — и даже довольно известным. Ну и на одном из матчей, когда мать была на седьмом месяце беременности, он упал с метлы и разбился. Насмерть. У мамы начались преждевременные роды, и родилась я. А потом вскрыли завещание, и оказалось, что я была названа единственной наследницей — ну, то есть, ребенок, которого она ждала. А она не была даже официальной опекуншей — опекуном он назначил своего друга, которому доверял. Тот, впрочем, не лез в вопросы воспитания, ограничился лишь финансами. Ну... у мамы было небольшое состояние, осталось от первых двух браков... Но его быстро стало не хватать, и через пару лет она решила, что надо поправить свои дела новым браком. Естественно двухгодовалый ребенок ей мешал, и она решила сплавить его родственникам. Моя бабка с отцовской стороны, правда, ненавидела ее, и взять меня отказалась, а мамины родители давно умерли, так что пришлось ей обратиться к не столь близкой родне. В общем, она отдала меня на воспитание Малфоям, и укатила в Европу.
— Малфоям? — опешил я. — Но... как же так? Погоди, так тебя... воспитывали Малфои? Выходит, когда ты говорила, что вы с Драко выросли вместе, ты не имела в виду, что ваши семьи просто часто общались — вы и правда жили под одной крышей?
— Ну да. Нарцисса и моя мать — дальние родственницы, и дружили со школы... Ну какое-то время они не общались, после того, как матушка попыталась охмурить Люциуса, но... — Блейз махнула рукой. — Тут ей ничего не светило — его сердце всегда принадлежало только Нарциссе.
— У него есть сердце? — фыркнул я. Блейз грустно усмехнулась, и покачала головой.
— Ты удивишься, но Малфои вовсе не такие уж холодные и бесчувственные, как пытаются показать, — сказала она. — Люциус умрет за Драко и Нарциссу, не задумываясь, да и Нарцисса тоже — за него, и за сына она на все готова. Не знаю, может, и за меня тоже... А Драко... Он больше прикидывается бездушным мерзавцем, чем есть на самом деле. Со мной он всегда был добрым и заботливым, ну... почти всегда. И за свою семью он голыми руками порвет любого в мелкие лоскутки. В конце концов, выкинул же он из поместья Темного Лорда, когда тот вздумал угрожать жизни Нарциссы, — а ведь ему тогда было едва шестнадцать.
— Драко ВЫКИНУЛ ВОЛДЕМОРТА ИЗ ПОМЕСТЬЯ?! — опешил я, остановился на месте. Блейз хихикнула.
— А ты думал — он его верный последователь и соратник? — спросила она.
— Ну, Люциус-то точно... — пробормотал я. — А Драко — я думал, он тоже пойдет по стопам отца...
— "По стопам"! — презрительно бросила Блейз, сморщив носик. — Какое же ты наивное дитя, Поттер! Ты что, думаешь, все Пожиратели Смерти так уж и горят желанием идти в бой за правое дело Темного Лорда? Ну, не спорю, фанатики, вроде Беллатриссы и прочих, кого он вытащил из Азкабана, — те да, готовы. Но у других, вроде Малфоев, или Ноттов, есть семьи, которые могут серьезно пострадать, если они попытаются выйти из игры. Никому не хочется разделить участь Каркарова, а ведь ему было нечего терять, кроме своей жизни. Думаешь, Люциус очень хотел потерять репутацию и рисковать положением своей семьи, не говоря уже о своей должности в Министерстве, и все только ради того, чтобы исполнить прихоть Темного Лорда, и принести ему какое-то дурацкое пророчество? При том, что он прекрасно понимал, что в случае неудачи на кону не только его жизнь, но и жизни Нарциссы и Драко? Да если б не родовая магия и Узы Защиты поместья, они бы дорого заплатили за его ошибку!
— Я... Я не знал... — пролепетал я, чувствуя себя ослом. В самом деле, раньше у меня не было причин задумываться о мотивах поведения Пожирателей Смерти, и все что она говорила, казалось логичным. Я ощутил жгучий стыд. — Я просто не думал об этом,— слабо попытался я оправдаться.
— Не сомневаюсь, — резко сказала Блейз, а потом вздохнула. — Ладно, не будем об этом. Просто... Задумайся как-нибудь на досуге о том, что у каждого есть свои причины поступать так, как он поступает — и не всегда эти причины эгоистичны, даже у слизеринцев и Пожирателей Смерти.
— Я... Да, ладно, я... — я запнулся и покраснел. Что теперь будет — она, наверное, не захочет продолжать нашу нежданную прогулку и уйдет... Но Блейз удивила меня.
— Ну хорошо, мы, вроде, говорили о моей матери? — сказала она, глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, и вновь медленно зашагала по дорожке. Опомнившись, я поспешно нагнал ее и снова зашагал с ней рядом.
— Да, да, — подхватил я. — Ты говорила, она отдала тебя Малфоям, а сама уехала в Европу, когда тебе было два?
— Ну да. Тетя Цисс рассказывала, что поначалу предполагалось, что это на пару недель, не больше. Но... Время шло, мать не возвращалась... Нарцисса даже возила меня к бабке, чтобы спросить, не хочет ли та оформить надо мной опеку. Не то, чтобы она хотела от меня избавиться — просто Люциус хотел избежать проблем, которые могли возникнуть, если б бабка подала иск. Но, как я уже говорила, бабка ненавидела мою мать, а я для нее была в первую очередь, не ее внучкой, а "дочерью этой женщины", которая убила ее сына. От нее-то мы и узнали о проклятии — правда, не представляю, как она сама об этом узнала... Ну, то есть, она рассказала Нарциссе, а та рассказала мне, когда я достаточно подросла, чтобы понять о чем речь, и нормально это перенести. В общем, бабка меня не взяла, и я осталась у Малфоев. Мать заявилась, когда мне было восемь — пробыла пару дней, и уехала снова. Сколько точно мужей она сменила — не знаю, мне кажется, она и сама сбилась со счета. Мы позже пытались ей объяснить хоть что-то, не упоминая условий проклятия, но... Надо знать ее характер. Во-первых, она всегда считала, что знает лучше всех, что и как ей делать, а во-вторых, каждый раз была твердо уверена, что ее новое увлечение — это любовь... Ну, в общем, как раз тогда, во время ее первого визита в Малфой-Манор, о ее истории пронюхала Скиттер. Правда, о проклятии они ничего не узнала, но и без того выволокла на свет Божий достаточно грязи. Она написала обличительную статью, в которой именовала мать "черной вдовой", и выставляла куртизанкой без чести и совести, а потом опубликовала серию репортажей на ту же тему. Ну, ты знаешь, как это бывает — всякие интервью с бывшими невестами ее мужей, оставленными любовницами, родственниками... Мало кто сказал о ней хоть что-то хорошее — а если кто и говорил, то... Ты знаешь, какова Рита. Она все перевернула с ног на голову, так что добрые слова стали казаться чуть ли не хуже обличительных речей.
— Да, это мне знакомо... — согласился я.
Остаток прогулки мы дружно костерили Риту Скитер, потом переключились на сам "Ежедневный Пророк", с "пророка" на Министерство и Скримджера... Удивительно, но общаться с Блейз было невероятно легко — точно мы знали друг друга сто лет, и в то же время, как оказалось, не знали друг о друге почти ничего. Просто удивительно -прежде я считал ее чуть ли не будущей Пожирательницей Смерти, а оказалось, ни она, ни ее мать, и близко не имели никаких дел с Волдемортом. Да и даже Малфои, если верить ее словам, были от него куда дальше, чем я думал.
Наконец в замке ударил колокол, возвещая конец урока — а значит, до Травологии оставалось не больше десяти минут, и пора было двигать к теплицам. Проплутав по Лабиринту еще минут пять, мы вышли почти к оранжерее, и с сожалением остановились. Меня ждали Рон и Гермиона, и появляться перед ними в обществе Слизеринской Принцессы было не самой лучшей идеей, особенно после давешнего разговора с Роном. Блейз, впрочем, то ли тоже понимала это, то ли по каким-то своим причинам не хотела светиться вместе со мной — она тоже остановилась и смущенно забрала у меня свою сумку.
— Ну, спасибо за приятную прогулку, Гарри, — сказала она.
— Эээ... Да. Тебе тоже. В смысле... я хотел сказать, мне тоже было очень приятно, — пролепетал я. Легкость общения как-то улетучилась, откуда-то вернулись робость и смущение, и я снова стал запинаться и краснеть, хуже чем в четырнадцать лет, когда пытался пригласить Чжоу Чанг на Святочный Бал.
— Я рада, — улыбнулась она. — Да, и спасибо за сумку. Это было очень галантно с твоей стороны.
— Да пожалуйста, — брякнул я. — Ой, то есть, в смысле, не за что... Ну, в общем, я только рад был помочь.
— Хм, спасибо, все равно, — улыбнулась она. — Ну, я тогда... пойду, ладно?
— Оу. Да. Да, конечно. Эээ... Пока. — кивнул я. Она тоже кивнула, и, развернувшись, направилась к теплицам, а я пару секунд стоял, и во мне нарастало ощущение, что я упускаю что-то важное. Озарение пришло через мгновение — и к счастью, еще не поздно! — Блейз! — крикнул я ей вдогонку. Она обернулась, удивленно вздернув брови.
— Что? — Я в два шага нагнал ее.
— Я тут подумал... Может... Может, как-нибудь... Повторим? Я в смысле, прогуляемся снова? — выпалил я, заливаясь краской до кончиков ушей. Проклятие, Гарри Джеймс Поттер, да когда же ты научишься разговаривать с девушками по-человечески?
— Ах, прогулку? — Блейз тоже слегка смутилась, однако не поморщилась, как я боялся, а улыбнулась. — Ну, можно, конечно, почему бы и нет? Когда?
— Ну... В понедельник у нас после чар опять Травология вечером... так на свободной паре можно было бы опять встретиться в лабиринте, и...
— Да, хорошо, — кивнула она. — Тогда увидимся, ладно?
— Ладно. До встречи, — улыбнулся я. Блейз вернула улыбку, потом легко тряхнула рыжими локонами, отбрасывая их за спину, и упорхнула прочь, а я еще пару минут стоял и пялился ей вслед с блаженной улыбкой на лице.
