— Кхм-кхм, мальчики, я вам не мешаю? — саркастично спросил где-то над головой знакомый голос. Я прищурился от солнца и вопросительно посмотрел на стоящую над нами Блейз. Та притворно нахмурилась и сложила руки на груди, как строгая учительница. — Ну и кто из вас, оболтусов, стащил мою метлу? — поинтересовалась она. Мы с Гарри резко сели и переглянулись.
— Это он, — мигом ответил я, ткнув пальцем в гриффиндорца прежде, чем он успел открыть рот.
— Эй! — возмутился Поттер. — Это была его идея! — он в ответ кивнул на меня.
— Подумаешь, идея! — фыркнул я. — И вообще — тебе что, жалко? — Я обвиняюще воззрился на сестренку. Та пожала плечами.
— Для Гарри мне ничего не жалко, — медовым голоском отозвалась она, плюхаясь на траву рядом со своим парнем. — А для тебя, милый, я еще придумаю суровую кару! — она "сурово" сдвинула брови. Гарри рассмеялся и быстро поцеловал ее. Я демонстративно закатил глаза и отвернулся.
— Что если я взамен дам тебе прокатиться на моей Молнии? — предложил Поттер Блейз за моей спиной.
— Оооо, заманчивое предложение... А может, ты еще и сам меня покатаешь? — промурлыкала она. Я поднялся на ноги, отряхивая штаны.
— Ладно, воркуйте тут, голубки. Я надеюсь, вы не забыли про вечеринку в честь моего Дня Рождения? Камин откроют в четыре, времени не так много.
Отвернувшись, я зашагал прочь, оставив свой Нимбус валяться там, где бросил. За спиной послышался вздох, потом какая-то возня, и к моему удивлению, Гарри и Блейз догнали меня через пару шагов. Метла Блейз тоже осталась валяться на поле. Обернувшись, я неодобрительно покачал головой, и, сделав движение ладонью, наложил Отталкивающие чары, действующие как Манящие наоборот. Конечно, долетев до места, метлы свалятся как попало, но честно говоря, на бардак в чулане мне было глубоко и искренне наплевать.
Блейз, когда я повернулся обратно, бесцеремонно взяла меня под руку, подтаскивая к себе. С другой стороны она точно так же подцепила Гарри. Рон и Гермиона махали нам от входа на трибуны. Посмотрев на них, я снова прищурился от солнца, и, повернув голову, встретился с зелеными глазами сестры. В них плясали веселые бесенята, Блейз подмигнула мне, и я хмыкнул в ответ. Чуть подняв взгляд, я взглянул в еще одни зеленые глаза, отделенные от мира стеклами знаменитых круглых очков — глаза человека, которого еще год назад и не надеялся назвать другом. На лице Гарри играла умиротворенная полуулыбка, а в его взгляде отражались симпатия и понимание. Глубоко втянув в себя прогретый солнцем воздух, наполненный ароматами скошенной травы и смазки для метел, я почувствовал, что начинаю улыбаться и сам — по-настоящему, искренне.
Пожалуй, этот День Рождения все-таки будет счастливым.
Комментарии Автора: Поздравляю всех с наступающим Новым Годом! Желаю вам счастья, успехов и вдохновения! Ваша, Layna
P.S. Ну вот, я просто не верю, что я наконец сделала это! В сотый раз прошу у всех моих читателей прощения за чудовищную задержку. Ну и наверное, прошу сильно главу не ругать. Уж очень долго она писалась, качество от этого неизбежно страдает, увы. Я постараюсь вычитать ее получше и, может быть, переделать.
Предупреждение!
Для всех любителей ХЭ (и для тех, кто просто устал от этой истории, и хотел бы поставить в ней точку) настоятельно рекомендую считать конец главы так же концом фика. События, происходящие в эпилоге, так сказать, "мостят дорожку" к сиквелу. Эпилог будет выложен через несколько дней (может, даже завтра).
Эпилог.
Полгода спустя. Площадь Гриммо, 12. За три дня до Нового Года.
Взбежав по ступенькам на третий этаж, Гарри Поттер распахнул дверь в свою комнату в доме крестного, и, даже не скинув ботинки, рухнул на кровать. Да в общем-то, ему и не было нужды раздеваться — оставаться на ночь в наполовину опустошенном доме он не собирался. Однако вот передохнуть несколько минут — это другое дело. Перевернувшись на спину, Гарри с наслаждением потянулся, расправляя плечи. День у него получился насыщенным...
Как же он устал, ей-Мерлин! И взбрело же Сириусу в голову перевозить мебель именно сейчас — мало того, что праздники, так и сам уехал Гриндевальд знает куда! Хотя, конечно, именно потому он и затеял этот ремонт — чтобы к его возвращению все было готово...
Сириус сильно сдал после смерти Люпина. Те, кто знал его не так уж хорошо, любили повторять, что Блэк наконец-то повзрослел. Однако близкие не могли не замечать, что на самом деле анимаг не просто "повзрослел" — он изменился почти до неузнаваемости. От прежнего легкомысленного и вздорного "вечного мальчишки" не осталось и следа. Казалось, Сириус лишился своего внутреннего огонька, придававшего ему авантюрную жилку. Раньше он не любил сидеть без дела, да и вообще, оставаться в одиночестве. Теперь... Теперь он подолгу бродил по своему старому дому, рассматривая старинные портреты и гобелен с Родовым Древом — а иногда, когда на него находила апатия, отсиживался у себя в комнате, не высовывая носа наружу. Как ни странно, у него часто стал бывать Джаред Поттер — и почти каждый раз после его визита Сириус подолгу размышлял, оглядывая рассыпающееся на глазах "Родовое Гнездо" совсем новым взглядом.
Никто — даже Гарри — не знал, о чем именно говорили Блэк и Поттер-старший. Однако результат всех этих переживаний и изменений в характере Сириуса оказался вдвойне неожиданным для всех — и особенно для его крестника. В конце декабря, как раз после Рождества, Блэк позвал к себе Гарри и сообщил, что намерен уехать на длительный срок. Причем — уехать в самое что ни на есть неожиданное место — по крайней мере, неожиданное для него. Сириус собирался в тот же самый тибетский монастырь, где "лечилась" от своего проклятия Гермиона. Узнав из ее писем, о которых Гарри регулярно ему рассказывал, об успехах и достижениях тамошних ученых-монахов, Блэк решил узнать, не смогут ли они поделать что-нибудь с его изгнанием из Рода. Он и сам не мог толком объяснить, с чего вдруг передумал и захотел вернуться в несуществующую уже семью. То ли осознал свой долг Крови, то ли затосковал по чувству ПРИНАДЛЕЖНОСТИ — хоть кому-то или чему-то... Конечно, у него был Гарри, но это было совсем не то. Хоть и не чужой ему человек, искренне любящий Блэка, — тем не менее, Поттер-младший был взрослым парнем, вполне уже самостоятельным. Ему не требовалась опека крестного, а что до поддержки — так он и сам готов был ее оказать в случае нужды. В его жизни Сириусу отводилась в лучшем случае роль любимого дядюшки — а этого было несравненно мало, чтобы заполнить пустоту, образовавшуюся в душе анимага после смерти последнего из его лучших друзей. Возможность возвращения в лоно Рода, которую он и обсуждал с Джаредом, по-видимому, вселила в него хоть какую-то надежду на будущее...
После возвращения из Тибета, Сириус собирался, как он говорил, начать новую жизнь. И для начала он собирался отремонтировать дом, чтобы вернуться в обновленное, готовое принять его жилище — а не в старый склеп, наполненный призраками ушедшего прошлого. Нет, он пока не думал о том, чтобы переделывать интерьер — всего лишь хотел привести в порядок обветшалые стены, залатать трещины, обновить рассохшиеся полы и скрипучие лестницы — словом, довести до ума сам дом. Блэк снял с дома все охранные заклинания, чтобы они не мешали ремонту, нанял бригаду рабочих, обрисовал им ситуацию, и со спокойной душой уехал, попросив Джареда Поттера присмотреть за ходом работ, пользуясь добрым расположением старика. Приступить мастера должны были после Нового Года, но до начала ремонта необходимо было вывезти мебель. Вот за этим оба милейших "родственничка" и подрядили присмотреть Поттера-младшего, пока он снова не уехал. Гарри, поначалу сдуру согласившийся помочь, скоро готов был на стенку лезть от такой работенки — в основном потому, что она была невыносимо скучной. Ему почти ничего не надо было делать самому — только расхаживать вокруг рабочих и следить, чтобы при перевозке ничего не сломали, ничего не разбили — и главное, ничего не забыли. К концу дня юноша наглотался пыли, у него раскалывалась голова — и он отчаянно соскучился по своей девушке, которую не видел со вчерашнего вечера.
Повалявшись минут десять, Гарри наконец заставил себя встряхнуться, встать с кровати и отправиться в душ. Ночевать он собирался отправиться в Даррен-Холл, но перед этим думал все-таки заглянуть в Малфой-Манор, где разместились Драко и Блейз. Его они, конечно, тоже приглашали, но парень по доброте душевной уступил просьбе деда провести в Родовом Гнезде хотя бы несколько дней — с условием ежедневно проводить в Маноре столько времени, сколько вообще возможно. Молодой человек вздохнул, подставляя спину под упругие теплые струйки. Как бы он ни устал, он намеревался выполнить обещание — к тому же, он и сам этого хотел. Мысли о Блейз принимали опасный оборот — как-то так сложилось, что они не занимались любовью с самого Рождества, и Гарри никогда бы не подумал, что ему будет так трудно перенести это. Тщетно пытаясь отвлечься, он попытался подумать на какие-нибудь отвлеченные темы.
Самым первым, что пришло парню на ум, было, конечно, очередное письмо от Рона и Гермионы. Сразу после того, как в середине августа их курс сдал свои ТРИТОНЫ, молодая пара, как и планировала, поехала в Тибет. Ребята регулярно писали лучшему другу. Рассказывали о том, как их приняли, где устроили, что сказали по поводу их проблем... В общем, обо всем, что у них происходило. Среди прочего, они писали и о том, что монахи, к которым их направил Дамблдор, действительно знают, как управляться с Родовой Магией и творить могут такие вещи, что у чистокровок глаза на лоб полезли бы от одного упоминания. Именно это и заинтересовало Сириуса. Правда, принимали тибетцы далеко не всех, а лишь тех, кто был "готов воспринимать истину". К тому же, на то, чтобы достичь результата уходила масса времени и сил. На то, чтобы справиться с проклятием Лестрейнджа, по прикидкам монахов, должно было уйти несколько лет. Впрочем, у ребят не было выбора, и они согласились остаться в монастыре, чтобы вылечить Гермиону. Правда, девушка пыталась уговорить Рона не гробить свою жизнь ради нее — но парень и слышать не хотел о том, чтобы покинуть любимую. Читая их письма — или хотя бы вспоминая их, как сейчас, — Поттер ощущал грусть и ностальгию по старым временам — он действительно скучал по друзьям, даже несмотря на общество Драко и Блейз. Утешало единственно то, что разлука эта не навсегда, и к тому же, как бы ему не было без них грустно, здоровье Гермионы куда важнее.
Гарри окончательно расслабился под теплыми водяными струями, мысли юноши блуждали где придется, вспоминая прошедшие после окончания школы месяцы.
У остальных его друзей и близких дела шли относительно неплохо. Семья Уизли потихоньку справилась с горем от смерти Билла. Правда, Артур сильно сдал — он почти полностью поседел, стал сильно сутулиться и почти утратил свою жизнерадостность и тягу к магловским изобретениям. Молли держалась, на удивление, лучше мужа. На женщине по-прежнему лежали заботы обо всей семье, и она привычно находила в них если не утешение, то, по крайней мере, забвение для своего горя. Чарли, ставший теперь Наследником Рода, казалось, совершенно не собирался задумываться об этом. Некоторое время после войны он оставался дома — но уже после Нового Года намеревался вернуться в Румынию к своим драконам.
Перси, не преподнося особых сюрпризов, вернулся на работу в Министерство, в Административный отдел. На сей раз парню повезло больше: его не назначали помощником очередной большой шишки, способной задавить его авторитетом. Молодому энтузиасту отвели собственный небольшой отдел в несколько подчиненных, и поставили в задачу привести в порядок министерскую документацию. Организаторский талант Перси получил возможность развернуться во всей красе. Одна беда — поначалу он подошел к делу настолько ответственно, что чуть ли не ночевал на работе, забывая и про сон, и про еду, и вообще про все на свете. В результате, уже через неделю работы в таком диком ритме, юноша упал в голодный обморок, получил от начальства выговор за наплевательское отношение к своему здоровью, и вынужден был несколько умерить свой пыл.
Фред и Джордж на некоторое время оставили свой магазин — все равно ни о какой успешной торговле приколами и фокусами в послевоенные месяцы и речи быть не могло. Вместо этого, по предложению Грюма, парни углубленно занялись своими разработками защитной одежды, и вообще линией более "серьезных" товаров. Однако, несмотря на то, что их разработки были просто небывало успешными, да и работали близнецы с увлечением, они все равно не уставали повторять, что это только временно, и как только обстановка в стране разрядится, они снова займутся прежним ремеслом.
Джинни, как и собиралась, вернулась в Хогвартс, доучиваться. Встреча с ней на Рождество была совсем не такой веселой, как Гарри мог надеяться. Девушка была явно чем-то удручена, об обновленной школе отзывалась неважно, и даже на каникулах часто грустила. С Драко она по-прежнему держалась холодно-отстраненно, не показывая ни малейшего желания снова сблизиться. Малфой при всех старался держать бесстрастную маску — но уж Поттер-то знал, что на самом деле, ему все еще больно. Гарри как мог поддерживал слизеринца, но по большому счету не считал себя вправе вмешиваться в их отношения. Оставалось только надеяться, что все изменится после того, как Джин закончит школу.
Магический Мир постепенно зализывал свои раны, нанесенные Волдемортом. В конце августа состоялись выборы нового Министра Магии. Несмотря на то, что были выдвинуты кандидатуры нескольких весьма почтенных деятелей Магического Мира, волшебное сообщество поддержало более молодого и перспективного кандидата, так что новым министром стал Кингсли Шеклболт. Дамблдор также поддержал кандидатуру талантливого аврора. Старый маг остался на своем посту старшего чародея Визенгамота, как и в прежние времена — однако был рад передать активную власть в более молодые и крепкие руки. Поддержка директора Хогвартса, который прославился еще больше благодаря последим событиям, вознесла авторитет нового кабинета до таких высот, какие и не снились ни Скримджеру, ни, тем более, Фаджу.
Под руководством Грюма Аврорат если и не пришел в норму, то, по крайней мере, стремился к этому. Конечно, молодым новобранцам не хватало опыта, а вызванным "из запаса" старикам — гибкости и проворства, однако в сложившейся ситуации это все-таки был выход из положения. Новым отрядам, в конце концов, удалось поймать нескольких скрывавшихся Пожирателей, в числе которых оказалась и печально известная Дафна Гринграсс. Девушка не участвовала в Битве при Хогвартсе, так что наказание получила чуть менее суровое, чем те молодые Пожиратели, кто участвовал. Ее приговорили к году заключения в Азкабане — с возможностью освобождения через шесть месяцев — и к последующим пяти годам общественных работ с ограничением магии. Учитывая то, что дементоров в Азкабане больше не было, Гарри считал, что она куда как легко отделалась. Конечно, ей помогло еще и то, что ни Драко, пострадавший от козней Дафны больше всех, ни Блейз, бывшая основной свидетельницей обвинения, ни даже Джинни, тоже имевшая основания предъявлять претензии слизеринке, не горели желанием "топить" ее.
