— А ну-ка повернитесь, имейте уважение! — в голосе послышалось раздражение. — Даже если вы ассистент одного из этих специалистов, это не дает вам права...
— Ступефай! — я резко обернулся и выкрикнул оглушающее заклятье, еще не закончив движения. Гарри мог мной гордиться — боевые чары удались мне как нельзя лучше. А впрочем, в битве при Хогвартсе все мы натренировались в ведении боя. Целитель, не успевший даже поднять палочку для защиты, рухнул на пол как подкошенный. Я поморщился: надеюсь, он не сильно ушибся.
Медсестра за стойкой вскочила, что-то крича, но я не вслушивался. Меня отделяло от дверей клиники всего лишь несколько шагов. Я кинулся вперед со всех ног. К крику медсестры присоединились другие, мне послышалось мое имя — впрочем, может быть, это была лишь игра воображения. Ударив плечом в незапертую створку, я распахнул дверь и вылетел наружу. Пробежав несколько шагов вперед по темной улице, я выскочил прямо на середину дороги. К счастью, машин не было, из-за позднего часа. Я затормозил и обернулся. Через стекло двери были видны бегущие к выходу люди. Нельзя было терять ни секунды. Не давая себе труда рассматривать преследователей, я сосредоточился — и аппарировал.
Замок тетушки Анабель встретил меня тишиной и безмолвием. Я оказался в пустынном холле, и в первый момент почувствовал только облегчение. Охранные чары все еще распознавали меня — иначе от границы имения меня бы отбросило, как бладжер от биты Загонщика. И хорошо, если с целыми костями. Сглотнув, я заторопился к гостиной, где находился камин, через который можно было попасть в Манор. Ну вот, если теперь все получится...
— Добрый вечер, Драко Малфой, — мягко произнес низкий женский голос, когда я вошел в гостиную. Несмотря на сексуальную интонацию, у меня кровь застыла в жилах на мгновение от этих слов. Это не тетушка — но голос, без сомнения, знакомый. Да уж, в самом деле, глупо было надеяться проскользнуть незамеченным. Я медленно обернулся. На диване у камина — и как я ее сразу не заметил, когда вошел? — сидела светловолосая девушка, или, лучше сказать, молодая женщина. Ее фиалково-аметистовые глаза серьезно и понимающе смотрели на меня. Я узнал ее — Аматисса, старшая сестра Эми и Сафи. Легко поклонившись, я лихорадочно пытался понять, каковы ее намерения, и как же мне вести себя с ней? Знает ли она о том, что со мной сделали родители, или же наша встреча — простое совпадение? В это я не верил, откровенно говоря, но...
— Добрый... — почти машинально отозвался я, чтобы выиграть время и собраться с мыслями.
— Или лучше сказать, "Доброй ночи"? — легонько хмыкнув, сказала девушка. — Признаться, я была почти уверена, что ты уже сегодня почтишь этот замок своим визитом. В прошлый раз я лишь мельком ощутила твою силу — и поняла, что против воли тебя не удержат никакие зелья и чары.
— Боюсь, ты слишком высокого обо мне мнения, — хрипло проговорил я и невольно закашлялся. Это тоже дало мне пару секунд. Итак, ей все известно. Возможно, она даже участвует в этом... этом заговоре, чтоб ему провалиться! Значит, тем более задерживаться не стоит. — В других обстоятельствах, я бы охотно побеседовал, но не сегодня, — быстро сказал я, надеясь, что это прозвучит не слишком грубо. — Прости, я не могу задерживаться... Мне необходимо срочно вернуться в Англию. Это очень важно!
— Я предупреждала леди Нарциссу, что силой пытаться принудить тебя выполнять их волю глупо, пусть это и для твоего же блага. Но разве же она будет слушать "эту наглую девчонку"? — спокойно сказала Аматисса тем же тоном, что и прежде, и я в замешательстве облизнул губы. Она вообще слышала мои слова — или как?
— Ну... спасибо за поддержку, наверное, — пробормотал я. — Ты не против, если я пойду?
— Дай мне ладонь, — решительно, приказным тоном вдруг сказала девушка. Я замер.
— Что, прости?
— Твою ладонь. Все равно, какую. Я хочу взглянуть на твои ожоги, — спокойно повторила полувейла. Чары на меня не действовали, но было в ее голосе что-то, чего я не посмел ослушаться, сам не знаю почему. Никакого проку я в ее осмотре не видел, да и задерживаться мне было не с руки... И тем не менее, я неуверенно шагнул к ней, протянув кузине правую руку.
Ее прикосновение к тыльной, здоровой стороне моей кисти было на удивление бережным. Сложив свою ладонь чашечкой, Аматисса подхватила ею мою руку, и поднесла к лицу, рассматривая ожоги. Несмотря на ее осторожность, мою ладонь снова пронзила боль, когда я невольно пошевелил пальцами, и я еле сдержался, чтобы не отдернуть руку. Некоторое время полувейла рассматривала ожог, оставленный Гриффиндорским мечом мне "на память", а потом так же осторожно опустила мою руку и печально посмотрела на меня.
— Мощная магия, — тихо сказала девушка. — Целители в больнице, которых наняла твоя мать, тоже ничего не смогли сделать?
— Ну, не то чтобы у них было много времени... — заметил я, пожимая плечами. Аматисса снова немного подумала, а потом, словно что-то припомнив, одарила меня внимательным взглядом, в котором теплилось что-то вроде надежды.
— Не знаю, поможет ли тебе это, но я вдруг подумала... ммм... Я никогда не была сильна в мифологии, так что не проси меня точно вспомнить, о ком идет речь... но я точно помню, был миф о герое, которого ранили каким-то особенным, волшебным или божественным оружием — то ли копьем, то ли мечом... И ничто не могло его вылечить. Никакие целители ничего не могли сделать, никакие средства не помогали. Но в конце концов его смогли спасти, когда посыпали рану железом, натертым с наконечника того самого копья, которое его ранило. Вдруг и тебе поможет тот же метод?
В первый момент во мне вспыхнула надежда, что она права. А вдруг... чем Гриндевальд не шутит...
— Не думаю, — с болью в сердце сказал я, одернув себя. — Спасибо, но... причина моей раны — оружие гоблинской работы. Вряд ли с него удастся отколупать хоть крупинку, чтоб присыпать мне ожоги.
— Мне жаль, — мягко сказала она, печально кивнув. — Но ты все-таки подумай об этом.. Вдруг ты найдешь другой выход...
— Почему тебя это волнует? — спросил я, прищурившись.— И вообще, почему ты мне помогаешь? — Девушка как-то недобро усмехнулась.
— А почему бы и нет? Твоя матушка обращалась со мной как со шлюхой, которая только и думает о том, как бы залезть в кровать к этому вашему родственничку, который ошивался здесь как у себя дома! — вдруг зло сказала она. — Откуда мне знать, что это не она напела гадостей обо мне этой старой ведьме, за чьего сыночка я должна была выйти! Как я могу быть уверена, что моя свадьба сорвалась не по ее вине? И если ОНА разрушила мои планы — почему бы мне не разрушить ее? — Аматисса посмотрела на меня с вызовом, потом как-то резко сникла и вздохнула. — К тому же мои сестры к тебе всегда хорошо относились... — добавила она совсем другим тоном, словно извиняясь за грубость. Я облизнул пересохшие губы. Кажется, Эми и Сафи упоминали о том, что Аматисса не понравилась своей возможной будущей свекрови. Выходит, переубедить ту так и не удалось?
— Так выходит, твоя помолвка не состоялась? — тихо спросил я. Девушка фыркнула.
— Нет, — отозвалась она. — Это неприятно, конечно, но я не боюсь остаться старой девой. Через месяц я смогу снова выйти в свет. Уверена, от предложений отбоя не будет, как и в прошлом году. Старая карга еще пожалеет, что сочла меня неподходящей партией для своего "отпрыска"!
— Уверен, так оно и будет, — мягко сказал я, отступая к камину. К моему замешательству, Аматисса грациозно поднялась следом за мной, одним гибким движением оказываясь рядом.
— Что же, ты так вот просто уйдешь? — спросила она, снова низким музыкальным голосом. Я сглотнул — мне показалось, что в комнате стало в два раза жарче, чем раньше. На меня же не действуют чары вейл!
— Мне надо спешить, — как-то беспомощно повторил я. Аматисса мягко улыбнулась.
— Ты успеешь, — шепнула она, придвигаясь вплотную, и нежно коснулась моих губ своими. Почти не отдавая себе отчета в своих действиях, я неожиданно даже для себя самого ответил на поцелуй. Лицо Джинни на мгновение мелькнуло перед глазами — но воспоминание о ней на сей раз не могло меня остановить. Я устал ждать и надеяться. Слишком больно было видеть холод и отчуждение в ее глазах — а ведь именно это читалось в них всякий раз, когда наши взгляды встречались. По крайней мере, с тех пор, как мы вернулись из Ставки Лорда. Правда, теперь к ним примешивалась еще и жалость, но от этого было не легче.
— Не нужно, — выдохнул я, наконец собравшись с силами. Оторвавшись от сладких губ полувейлы я освободился из ее объятий — по правде говоря, не очень-то и охотно. И когда она успела обнять меня за плечи — я совершенно этого не заметил! — На меня не действуют чары, — не очень уверено пробормотал я.
— Тебе никогда не говорили, что женское обаяние — это тоже своего рода магия? Мне не нужно привораживать тебя, — нежно рассмеялась она. — Я не использовала никаких чар, кроме собственной привлекательности.
— Ты очень красива, — сказал я, сглотнув. — Но... Я должен идти. Мне... правда, пора. Спасибо за совет.
— Удачи тебе, — медленно кивнула она и подмигнула мне. — Я постараюсь задержать их, насколько смогу — но на многое не рассчитывай. Вряд ли меня станут слушать.
— Спасибо за все, — улыбнулся я в ответ. Не мог не улыбнуться.
Родной дом встретил меня мраком и тишиной. Выйдя из камина, я не стал блокировать его за собой, лишь слегка стянул Узы Дома, чтоб создать некоторые помехи и чуть задержать преследователей, а заодно и предупредить меня о прибытии "гостей". От отца мне все равно имение полностью не закрыть. Впрочем, вряд ли я их дождусь. В мои планы не входило задерживаться тут — ну, может, на пару минут, только чтобы захватить какое-нибудь обезболивающее. Меня уже подташнивало от постоянного жжения в ладонях. Я всегда плохо переносил боль, как бы ни старался храбриться.
Почти неслышный хлопок сзади заставил меня обернуться, держа наготове левую руку. Ступефай уже плясал на языке, и я успел остановиться лишь в последнюю минуту, увидев перед собой всего лишь старшину домовых эльфов, Тинки. Рассеяв атакующие чары, я небрежно повел кистью, зажигая свет — скорее просто для того, чтобы все-таки реализовать магический импульс, чем потому, что действительно нуждался в освещении. Родовая Магия, здесь, в поместье, рядом с ее источником, давалась так же легко, как дыхание. Впрочем, руку при этом сново окатила волна боли от неосторожного движения пальцами. Я поморщился и сглотнул, чтобы унять тошноту. Да уж, без обезболивающего определенно не обойтись.
Дома я был в безопасности — даже от родителей, так что мог себе позволить не торопиться. Если я не захочу этого — они в жизни меня отсюда не уведут. Если постараться, они меня даже не найдут, хотя я буду у них под носом. Однако погоня — не единственное, что гнало меня в Хогвартс. И даже не основное. Основным был Поттер.
Едва перекинувшись парой слов с Тинки, я пообещал, что вернусь и займусь домом, как только смогу. (И даже не покривил при этом душой, кстати. Другое дело, что возможность такая возникнет еще нескоро)... Почему-то я не сомневался, что Аматисса сделает все, что в ее силах, чтобы задержать моих преследователей. Вот только это отнюдь не означало, что я могу расслабиться и не ждать погони. Если против отца у этой девчонки еще есть шансы, то Нарцисса-то управится с ней, даже не напрягаясь. Правда, я и мысли не допускал, что мать каким-то образом может быть причастна к тому, что свадьба Аматиссы сорвалась, но... Все-таки поставить молодую полувейлу на место матушка вполне способна. А посему — ни к чему лишний раз испытывать судьбу. Надо спешить.
— Тинки, какое-никакое болеутоляющее в доме найдется? — поинтересовался я. Прошлым летом и этой зимой я несколько обновил запасы зелий, разграбленные в свое время Хвостом и другими Пожирателями — но далеко не в том объеме, в каком хотелось бы. То есть надеяться, что искомое найдется, было еще можно — но головой ручаться, что тут, как раньше отыщется средство чуть ли не на любой случай, я бы не стал.
На мой вопрос эльф радостно закивал, довольный, что может угодить мне, — и снова исчез с легким хлопком. Через пару минут старичок вернулся, стискивая ручонками объемистую склянку из темного стекла. Я откупорил пузырек зубами, стараясь поменьше соприкасаться с ним обожженными руками, что не вызвать новую боль. Осторожно понюхав, я уловил слабый травяной запах болеутоляющего, знакомо отдающего мятой. Стиснув зубы, чтобы не заорать от боли в ладонях при прикосновении к прохладному стеклу, я взял пузырек и прижал его к губам. Слегка вязкая, но не особенно противная, жидкость холодной струйкой пролилась в желужок. Сделав несколько глотков, я вернул Тинки пузырек и пробку.
— Закупорь и убери на место, — хрипло пробормотал я. Боль потихоньку успокаивалась. Подождав, пока она станет хотя бы терпимой, я зачерпнул Летучий Порох и швырнул его в камин. — Хогвартс, кабинет профессора Снейпа!
Несмотря на болеутоляющее зелье, обилие магии при перемещении подействовало на мои открытые ожоги не лучшим образом. Не говоря уже о пламени каминов — хоть и холодное, оно "щекотало" мои руки так, словно с них заживо сдирали кожу. В голову невольно, сами собой пришли слова Аматиссы — "рану удалось вылечить только посыпав ее железом, натертым с того самого оружия, которым она нанесена".
Мыль, которую я поначалу счел неудачной, не отпускала меня. Нет, конечно, по большому счету я был прав, когда сказал, что наковырять, натереть или еще каким-нибудь образом отколупать от Гриффиндорского меча хоть крупинку — дело безнадежное. Но все-таки... какая-то крупица здравого смысла в словах полувейлы была. Гриффиндорский меч явно обладает собственной волей — а возможно, и чем-то вроде разума. По крайней мере, он достаточно одушевлен для того, чтобы распознать факультетскую принадлежность того, в чьих руках оказался. Дамблдор считал, что эта спрособность передалась мечу от Распределяющей Шляпы, внутри которой он провел несколько столетий. Хотя, чем гоблины не шутят... И вообще, может, такой талант проявлялся у всех старых вещей Годрика? Большая часть наследия Салазара, вон, тоже так или иначе связана со змеями и способностями змееуста...
Выбравшись из камина в кабинете Снейпа, я оглядел пустую комнату, погруженную в полумрак. Кабинет крестного был одним из немногих помещений, уцелевших во время Битвы — она сюда просто не докатилась. Это, впрочем, не значило, что здесь меньше беспорядка. Каждая рабочая поверхность — стол Снейпа, все стулья и даже комоды и стеллажи — все было заполнено всевозможными склянками и свертками и с ингредиентами. В ранее погашенных светильниках при моем появлении слабо затеплилось небольшое пламя, реагируя на появление человека.
В мои планы не входило задерживаться тут надолго. Конечно, неплохо было бы предупредить крестного, что здесь был я, а не какой-то неизвестный злоумышленник — а то, не ровен час, забьет тревогу, когда поймет, что в его кабинет кто-то вломился... С другой стороны, если Гарри чуть ли не при смерти, то скорее всего, Северус по уши занят. Лечебные зелья сами по себе не сварятся. Стоит ли отвлекать его? Хотя опять же, мое появление может его поддержать. Да и потом, написать записку такими руками я все равно не смогу, а как еще оставить сообщение — что-то не очень представляю. Махнув рукой, я решил, что если понадобится, все объясню Снейпу при встрече. Толкнув плечом дверь, я сдавленно зашипел от боли, прокатившейся по всей руке, когда она не поддалась. Мда, и почему только я не такой шкаф, как, например, тот же Гойл, — которому вообще-то все равно, заперта дверь или нет: от удара его плеча она и так и так распахнется? Нет, не то, чтобы я сильно расстраивался, что не похож на Грэга, но иногда и от его габаритов бывает польза... .
