— Позволь мне кое-что показать тебе, — сказал я, нарочито нагло ухмыляясь. — Вот, взгляни.
Ухватив голову Нагайны, насколько мог сделать это одной рукой, я с большим трудом вытащил ее из мешка и бросил на стол — прямо к ногам Блейз. Девушка едва заметно вздрогнула и шевельнулась, словно пытаясь отодвинуться от неприятного предмета. Волдеморт не обратил внимания на ее движение — его внимание целиком поглотила отрубленная голова, валяющаяся на столе.
— Тебе не стоило оставлять ее на страже Тайной Комнаты, — вызывающим тоном произнес я. — Одного ее стража я уже победил — и был тогда гораздо младше. А Нагайна все-таки не дотягивает до змея Салазара. Хотя для тебя она была ОЧЕНЬ важна, не так ли?
— Что ты имеешь в... — голос Лорда пресекся, наверное, впервые чуть ли не за всю его жизнь. Я встретил его взгляд — на сей раз просто, обычный взгляд выведенного из равновесия человека, без всяких попыток проникнуть ко мне в голову. В красных глазах мелькала тревога.
Блейз снова пошевелилась, пытаясь отодвинуться, правда, слишком вяло. Впрочем, для человека, скованного чужой волей, это было очень много. У меня мелькнула задумка. А что если... Ведь тогда, на четвертом курсе нас всех учили сопротивляться Империусу! Другое дело, что никого не заботило, что овладели этим искусством считанные единицы (вообще-то, из всего класса это был один я, насколько мне было известно). Но все равно, все мы знали, что самая главная трудность — обрести себя настолько, чтобы хотя бы начать говорить себе, что приказам вообще НУЖНО сопротивляться. А если помочь ей с этим? Кто сказал, что говорить о сопротивлении должен обязательно собственный мысленный голос? Возможно, ей будет даже легче, если подсказать ей это снаружи? Или... Или не совсем снаружи? В памяти всплыла другая картинка — урок зельеварения в начале этого года.
— "Дрей!" — меня просто осенило. Я почти ощутил, как вздрогнул Малфой у меня за спиной.
— "Что?"
— "Послушай, если я буду отвлекать Волдеморта, ты сможешь связаться с Блейз мысленно? Ну, так, как ты сделал на Зельеварении, когда мы пили приворотное зелье! Она говорила тогда, что услышала твой голос в голове! Ты можешь сделать так еще раз?"
— "Направленная Легиллименция? Ну, вообще, могу, наверное, но она ведь под прямым контролем Лорда! Если бы не это, он ничего и не понял бы даже, но так... он засечет попытку, мигом!"
— "Не засечет. Когда он увидит останки своих крестражей, ему будет не до Блейз!" — уверенно сказал я, ни капельки не сомневаясь в том, что говорю чистую правду.
— "Ладно, я попробую!" — решительно сказал Драко. Я мысленно благословил сообразительность Малфоя — он без слов понял, зачем это было нужно. — "Только ты уж заговори ему зубы посильнее!" — самую капельку нервно подумал он.
— "Лады", — огласился я и снова обернулся к Лорду. Тот изо всех сил пытался собраться и снова вернуть себе прежнюю невозмутимость, но это удалось ему только отчасти. Я хмыкнул и усмехнулся еще более вызывающе.
— Это еще не все, — сказал я ему, и Волдеморт снова прищурился. Тревога, с которой он почти справился, снова засветилась в его взгляде. Я снова запустил руку в мешок, нашаривая следующий предмет. — Знаешь, Том, — сказал я, хмыкнув, пока пытался решить, что вытащить следующим, — У меня тут впечатляющая коллекция артефактов. Правда, вот беда — все они повреждены до крайности... Но уверен, ты понимаешь: это совершенно необходимо. Вот, например, это...
Выудив, наконец, обломок диадемы Ровены, я бросил ее на стол, рядом с головой Нагайны. Волдеморт буквально задохнулся от гнева, возмущения и... страха? Я сам затаил дыхание, когда понял, что отчасти все-таки чувствую его эмоции. Не так, как Драко, но все же довольно отчетливо — особенно когда пытаюсь сосредоточиться именно на нем. Эта гадина действительно испугалась? Значит, я на верном пути!
— Как ты... — выдавил он с таким видом, словно ворот мантии сдавил его горло, мешая говорить. Я пожалел, что не умею, как Малфой, выгибать только одну бровь — сейчас подобный издевательский жест был бы кстати.
— Как я добрался до нее? — я хмыкнул, в кои-то веки глядя на Лорда свысока. Тот смотрел на меня не отрываясь, в глазах его тревога понемногу сменялась ужасом. Я нарочито небрежно тряхнул головой. Боишься, тварь? Прааааавильно... — По-твоему, тайник в Выручай-комнате — такая неразрешимая загадка? — фыркнув, спросил я. — Нет, как видишь. Должен сказать, это было не так уж и сложно.
В голове невольно всплыли воспоминания о нашей эскападе в Выручай-комнату. Драко, окруженный смертоносной каменной пылью, крошащийся бюст Годрика, магический ураган, смешивающий и разбивающий хлам в комнате в мелкие щепки, возвышающийся среди этого хаоса темной громадой Исчезательный Шкаф... Я не знал, просто так ли нахлынули эти воспоминания, или это Волдеморт проникает в мои мысли — но большой разницы в том сейчас не было. На сей раз то, что он видел, было мне только на руку. Я усмехнулся еще раз, не пытаясь блокировать от него свое сознание.
— Ты... Ты... — Темный лорд качал головой, не в силах поверить тому, что означали и мои слова, и действия, и воспоминания.
— Да-да, я знал, что делал, — сказал я, кивая. — Так же, как Драко и Снейп знали, что делали, когда сожгли твою Ставку именно при помощи Адова Пламени. Ты ведь понимаешь, Том, что это не случайно? Прежде чем уходить, они удостоверились, что знаменитая чаша Хаффлпафф, увы, погибла в пожаре. Зря ты решил использовать ее. В гринготсском сейфе Лестрейнджей она была в бОльшей сохранности.
— Откуда ты знаешь... ты не можешь... — Лорд, кажется, побледнел — или мне это, действительно, только казалось в неверном свете нескольких факелов, освещающих Зал? Впрочем, вряд ли ему есть куда бледнеть...
— А это? — я нашарил изуродованный дневник и, вытащив из мешка, положил на стол, возле первых двух "доказательств". — Ты знаешь о нем, конечно, но я подумал, что наглядно напомнить тебе будет не лишним. Яд василиска крайне разрушителен, не так ли? Просто поразительно, как быстро он действует...
Выражение на лице Лорда было близким к панике. Он тщетно пытался взять себя в руки — но его взгляд прыгал с обломков его крестражей на меня и обратно, словно пытаясь отыскать хоть какую-то зацепку. Хоть что-то, что позволило бы ему надеяться, что у него еще есть, есть за что цепляться!
— Ты думаешь, что ты самый умный здесь, мальчик? — сделав героическое усилие над собой, выдавил он голосом, в котором слышалась лишь тень прежней самоуверенности. — Ты полагаешь, что проник во все мои тайны? Да тебе в жизни не...
— Не "что"? — фыркнул я. — Не отыскать все твои крестражи? Да, Том, я знаю, что это крестражи. Знаю, чем они были, и где ты их прятал. И знаю, сколько их. "Разве семь — не самое сильное магическое число"? — процитировал я его. Волдеморт пошатнулся, словно я его ударил. Решив "добить" оппонента, я снова запустил руку в мешок, но тут же передумал, и, перевернув его, просто вытряхнул оставшиеся два предмета. Кольцо и медальон жалобно звякнули друг об друга, упав на стол. Я отбросил бесполезный кусок ткани в сторону, не глядя, и с вызовом посмотрел на своего врага.
Лорд был жалок. Он смотрел на обломки своей защиты, не веря в то, что это конец. В какой-то момент он сделал движение, словно хотел прикоснуться к чему-то из них — но край стола, где лежало все это "богатство" был от него слишком далеко. В его глазах, когда он посмотрел на меня, я видел страх и отчаяние.
— Ты не мог сделать это один, — прошептал он. — Как ты успел? Когда? Я бы знал, я наблюдал за тобой!
— Знаешь, силы любви и дружбы в том и состоит, что твои близкие поддерживают тебя и помогают, когда это нужно, — спокойно отозвался я, понимая, что моя задача — заговорить ему зубы, — все еще остается в силе. Пока что Лорд в шоке, но это быстро пройдет, как только он начнет действовать.
К тому же... остальные участники разыгравшейся сцены пока не вступили в действие. Пожиратели застыли по периметру зала, то и дело обмениваясь непонимающими взглядами. Почти все они были бывшими заключенными Азкабана, сбежавшими тогда же, когда и Беллатрисса, за исключением двоих, самых здоровенных. Очевидно, это были Крэб и Гойл-старшие. Кажется, всего членов Внутреннего Круга тут было человек семь, не считая самого Лорда. Итого, восемь Темных магов против троих семикурсников. Многовато. Даже если Драко сможет помочь Блейз скинуть Империус, все равно, восемь на четверых — многовато. Даже если не учитывать, что Блейз — девушка, что она дезориентирована и ослаблена чужим воздействием, и что, по меньшей мере, двое из нас (включая меня) жизнь положат, чтобы ее защитить. А если еще принять во внимание тот факт, что у меня личный враг, который неизбежно займет все мое внимание целиком — остается семеро против троих. Не самый удачный расклад. Интересно, почему Пожиратели медлят? Ждут приказа от Лорда?
— Как ты узнал все это? — повторил свой вопрос Волдеморт, и я на сей раз услышал в его голосе разгорающийся гнев. Похоже, мой план работает... Но кое-чего я не учел. Стоило Лорду разозлиться — и мой шрам будто огнем обожгло, я едва сдержался, чтобы не охнуть.
— У меня было много помощников, — отозвался я, стараясь максимально потянуть время. Шрам горел. Мне удалось немного притушить боль, отрешиться от нее, как учил Снейп на уроках Окклюменции, да и как я сам привык делать за долгие годы, когда проклятую отметину то и дело покалывало. Мерлин, пожалуйста, пусть Голдстейн успеет найти кого-нибудь из членов Ордена! Пусть они передадут наше сообщение! И пусть эта чертова завеса пропустит их! — Самым главным был Дамблдор, — сказал я Волдеморту, подцепляя кольцо Гонтов на кончик указательного пальца, чтобы получше продемонстрировать ему. — Это он разделался с этой штуковиной. Он проник в твою главную Тайну. Он выяснил, откуда ты взялся, Том Риддл, и кто твои предки.
— Не смей называть меня этим именем, щенок! — выкрикнул он. Я насмешливо хохотнул.
— А что, ты думаешь, из-за имени что-то изменится? — спросил я. — Можно пыжиться и именовать себя Лордом сколько угодно, Том. Но это не изменит того факта, что ты — всего лишь сирота-полукровка из приюта, чьи предки обнищали задолго до его рождения и ютились в бедной лачуге!
Я поморщился. В этот момент мне было противно от самого себя. Я никогда не придавал значения общественному положению, и уж тем более — богатству. Однако это имело большое значение для чистокровных, для его Пожирателей Смерти — и мне нужна была любая возможность, чтобы внести разлад в их "дружный коллектив".
— Возможно, мои предки и были нищими, — голос Волдеморта звенел теперь неприкрытой, яростной ненавистью, которой одной было бы достаточно, чтобы испепелить меня на месте, если бы она обладала материальной силой. От боли в шраме мутилось в глазах. — Но я — Я САМ, САМ добился величия! Я — самый могущественный маг на свете! И...
— Ну сколько раз повторять, — притворно вздохнул я, от боли не в состоянии придумать ничего более действенного. — Не льсти себе. Ты — не самый Великий маг в мире. Самый великий — Альбус Дамблдор. Пора бы уже и запомнить...
— Дамблдор! — прорычал он. — Да я уничтожил твоего драгоценного Дамблдора, как какого-нибудь щенка!
— И опять ты льстишь себе, — возразил я, с болью в сердце. Уничтожил. А я ведь до последнего надеялся, что директор выкарабкается... Нельзя, нельзя распускаться, надо держать себя в руках! Горевать будем потом! — напомнил я себе, усилием воли загоняя эту новую боль вглубь сознания. Нельзя дать этому чудовищу понять, что значат для меня его слова. Надо держать лицо, как бы больно это ни было. И вдруг я понял, что боли в шраме больше не ощущаю. Горе, охватившее меня, словно пересилило направленную на меня злобу. Несмотря на подступающие к горлу слезы, голова была на удивление ясная. — Дамблдора убил не ты, а твоя змея, — продолжал я с немного наигранной бравадой, изо всех сил стараясь перебороть сдавивший горло спазм. Впрочем, раздосадованный Лорд не заметил, как дрогнул мой голос. — Умереть от змеиного укуса всякий может. В бою-то ты его не победил — а значит, он навсегда останется могущественнее тебя, даже и после смерти!
— "Гарри! Готово!" — отчетливо прозвучал в моей голове голос Драко и я чуть не подскочил от неожиданности. В первый момент я не понял, о чем речь, но, взглянув на Блейз, все еще сидевшую неподвижно на столе, заметил в ее глазах живой, светящийся огонек. Девушка едва заметно кивнула и слабо улыбнулась, пользуясь тем, что стоящий за ее спиной Волдеморт не мог видеть выражения ее лица. У меня немного отлегло от сердца. Отведя взгляд, чтобы не выдать ее, я снова посмотрел на своего врага, который буквально пыхал злобой.
— Это неважно, — выдавил он наконец. — Важно, что Дамблдор больше не стоит на моем пути, а значит, я скоро сотру всякую память о нем! Никто не посмеет сомневаться в моем величии и силе!
— "Кстати, Блейз говорит, что это ложь", — добавил мысленный голос Драко, и я немного обескуражено заморгал, изо всех сил стараясь больше ничем не выдать своего замешательства.
— "Что ты имеешь в виду?"
— "Дамблдор. Блейз говорит, Лорд не убил его. Сказал, что хочет, чтобы тот очнулся и увидел твое поражение. Ну, как я понял, что-то вроде того, что директор все равно умрет, так Волдеморт хотел, чтобы тот перед смертью понял, что все было зря".
— "Лживый мерзавец!" — с отвращением подумал я, но у меня отлегло от сердца. — "Знаешь, Дрей, по-моему, наша с ним беседа заходит в тупик. Я могу, конечно, рассказать ему еще про Регулуса, но это займет его минут на пять, не больше... приготовьтесь, похоже, нам сейчас придется драться."
— "Жду — не дождусь..." — мрачно отозвался он. — "Кстати, ты видел, что твой рыжий приятель прихватил с собой меч Гриффиндора?"
— "На кой... ляд, спрашивается!? Зачем он ему? Черт, он что, не понимает, это же..." — я усилием воли оборвал свою непрошеную тревожную мысль. Кто знает, что взбредет в голову змеемордого безумца, когда он увидит еще одну реликвию Основателей? Черт, черт, черт, Рон, ну почему ты не бросил проклятый меч в туалете!
Стоит отдать Волдеморту должное — при всей своей самонадеянности и безумии, идиотом он не был. К тому же, он пристально наблюдал за мной, и как бы ни был потрясен, не мог не уловить изменения в выражении моего лица.
— Не надейся, что вы с твоим приятелем сможете провернуть что-то за моей спиной, Поттер, — прошипел он. — Пусть ты добрался до моих крестражей, но моя сила все еще при мне! Ты — всего лишь заминка на моем пути! Я убью тебя, а благодаря твоей смерти изготовлю новый крестраж!
— А потом еще один, еще и еще, — подхватил я, качая головой. — И так до тех пор, пока от твоей души не останется ничего, что можно было бы делить. И в кого ты превратишься в итоге — когда обломка твоей души уже не будет хватать на то, чтобы делать хоть что-то? В жертву дементора?
Ответа — по крайней мере, в словах — не последовало. Вместо этого Лорд чуть пригнулся и почти по-звериному зарычал. У меня на мгновение замерло сердце. Вот оно. Я допек его окончательно. Шрам снова закололо — не так, как раньше, но довольно ощутимо. Видимо, даже моя новообретенная защита, чем бы она ни была, не выдерживала ТАКОГО напора ярости.
