За скалой скрывался вход в еще один туннель, но на сей раз нерукотворный. Длинный и извилистый, хоть и освещенный, как и первый, непонятно откуда взявшимся дневным светом, правда, менее ярким. Пола как такового в нем и не было толком — из расщелины под нами вздымались острые как бритва камни, и при мысли о том, что будет, если один из нас сорвется с метлы, внутри все холодело.
Мячик снова мелькнул впереди, полыхнув золотистой вспышкой, и снова начал увеличивать скорость. Мы с Гарри, не сговариваясь, поступили так же — впрочем, теперь мы волей-неволей должны были лететь быстрее, чтобы хотя бы не упустить снитч из виду. Несмотря на головокружительную скорость, мы по-прежнему летели вровень, не отставая и не вырываясь вперед, лавируя между то сужающимися, то расходящимися в стороны стенами и свисающими с потолка сталактитами, и легко следуя резким изгибам и поворотам туннеля.
Постепенно свет вокруг нас становился все более тусклым, а где-то далеко впереди замаячило светлое пятно. Туннель теперь не делал резких поворотов, а стены постепенно расступались, открывая лучший обзор. Неужели выход? В это хотелось верить... Освещение вокруг померкло окончательно, теперь единственным источником света стало маячившее впереди отверстие. Снитч на его фоне был почти незаметен — лишь доносящееся до нас знакомое стрекотание серебряных крылышек говорило о том, что мы все еще не упустили свой мячик.
Проем в конце туннеля оказался довольно просторным, но мы все равно невольно оба сжались, приникнув каждый к рукоятке своей метлы, когда вылетали наружу. Я когда-то слышал, или, возможно, читал, что когда человек выходит из темного подземелья наверх, то даже в пасмурный день дневной свет может на какое-то время ослепить его. Впрочем, к нам это не относилось — по большей части "наше" подземелье было освещено, а по помрачневшей его части мы летели очень недолго. И потом, во сне не обязаны действовать все физические законы.
Мы оказались... над морем. Затянутое грозовыми тучами небо, казалось, надвинулось еще ниже, и теперь нависало над нами, словно потолок. Темно-синие тучи, обложившие его до самого горизонта, кажется, можно было потрогать руками. Между ними то и дело посверкивали зарницы, хотя дождя не было. Наш снитч, показавшись в последний раз, пулей устремился вперед — и в следующую секунду с треском взорвался, расчертив небо вспышкой ослепительной зигзагообразной молнии, в точности повторившей форму знаменитого поттеровского шрама.
Я не отдавал себе отчета в том, что, вылетев из туннеля, мы оба невольно затормозили, и теперь зависли на месте, растеряно оглядывая небо. "И что же теперь делать?" — мысль, бившаяся в сознании, кажется, тоже была одна на двоих. Я обернулся — за спиной раскинулось скалистое побережье. Ни намека на какие бы то ни было постройки, да и вообще на присутствие человека. Как мы здесь оказались, ведь Хогвартс далеко от моря? Не сговариваясь, мы устремились вверх, желая заглянуть за гребень прибрежных гор, но...
Снизу — внезапно, без малейшего предупреждения, и так быстро, что я осознать-то этого толком не успел, поднялся смерч, распуская прямо под нам жадную, зияющую воронку. Насколько мне было известно, в Британии не бывает торнадо — однако моему сну этот факт, кажется, ни капельки не мешал. Я даже не мог с уверенностью сказать, было ли это хоть отдаленно похоже на действительность, да это и не было в тот момент важно. Прежде, чем мы успели опомниться, вихрь подхватил нас обоих в свои смертоносные объятия, швыряя из стороны в сторону, точно щепки. Впервые нарушилась безупречная симметрия нашего полета. Смерч со страшной силой швырнул меня вниз, выдирая из-под меня метлу, чуть ли не выворачивая руки из суставов. Я судорожно вцепился в неожиданно заскользившую под пальцами рукоять, и какой-то частью сознания, будто со стороны, увидел, как Гарри одновременно с этим подкинуло в воздух, крутя и практически ломая его тело, сворачивая парня в какой-то бесформенный ком. Я дернулся вверх: помочь ему, подхватить, помешать чему бы то ни было причинить ему боль — и тут меня потряс оглушающий удар, и я с головой погрузился в бурлящую ледяную воду. Я рванулся прочь, захлебываясь соленой морской водой, но метла в моих руках вдруг превратилась в извивающийся склизкий зеленый побег, скользнувший между пальцами, и в мгновение ока обвившийся вокруг моего тела, спеленав меня по рукам и ногам. Плотоядная водоросль! Она рывком дернула меня вниз, погружая на недосягаемую глубину — недосягаемую для хоть малейшего лучика надежды! Я закричал, но в легкие хлынула все та же соленая вода...
Я проснулся от собственного крика, по инерции рывком приподнимаясь и резко садясь. От первого же вздоха голова закружилась от облегчения, но я, не теряя времени, судорожно заозирался по сторонам, пытаясь понять, где нахожусь. Дезориентированное чересчур ярким сном сознание не торопилось помочь осмыслить то, что я видел, но я просто не успел еще толком прийти в себя. Почти тут же справа от меня раздался второй вскрик, и Гарри, такой же перепуганный и растерянный как и я, резко сел, дико озираясь по сторонам. Я хорошо понимал, что он чувствует, и мне не нужно было прибегать для этого к Узам между нами. Сон был слишком ярким... В какой-то момент мне показалось, что мы оба все еще в его власти — по крайней мере, небо над головой было почти таким же, пасмурным и затянутым тяжелыми темными тучами. В довершение сходства прямо над головой полыхнула зарница, и чуть погодя донеся приглушенный гром. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что то, что я вижу — не настоящее небо, а всего лишь зачарованный потолок Большого Зала. Мы все еще были в Хогвартсе...
— Это был сон... — пробормотал Поттер, наклоняясь вперед и уткнувшись лбом в свои согнутые коленки. — Это был всего лишь долбанный сон...
— Да уж... — пробормотал я.
Странно, но наши вопли не разбудили Блейз, устроившуюся между нами — девушка все еще спокойно спала, будто ничего не произошло. От того, как резко дернулся Гарри при пробуждении, она лишь чуточку поморщилась, и, не просыпаясь, поерзала, устраиваясь поудобнее. Я обвел взглядом зал. Поодаль от нас, ближе к противоположной стене Зала, спали еще какие-то люди, но я не мог разглядеть отсюда, кто именно это был, да меня это и не особенно интересовало. У входа тоже маячили какие-то фигуры, впрочем, судя по относительно спокойной обстановке, никакого нападения все еще не было.
— "Гарри, ты как?" — мысленно спросил я, не столько ради того, чтобы скрыть наш разговор или не разбудить Блейз, сколько для того чтобы окончательно стереть ощущение невероятной живости увиденного сна, в котором мы неосознанно хранили молчание.
— "Я в порядке", — как-то неохотно ответил Поттер, поднимая голову и устремляя на меня чуть расфокусированный взгляд своих зеленых глаз. Я запоздало сообразил, что очков на нем нет: наверное, снял на время сна (прим. автора: увы, мой Поттер не настолько суров, чтобы спать в очках...?). — "А ты?" — спросил он. Я пожал плечами.
— "Нормально. Даже выспался", — отозвался я, прислушиваясь к себе. В висках все еще стучали крохотные молоточки от прилива адреналина, но в целом я чувствовал себя посвежевшим и бодрым. — "Хотя не могу сказать, что это было самое приятное сновидение в моей жизни. А у тебя?"
— "Бывало и хуже", — сдержано отозвался Гарри. — "По крайней мере, в него не влез Волдеморт, это уже хорошо"...
— "Ну, это как сказать", — скептически заметил я. — "Если бы он это сделал, мы бы хоть знали, что он затеял".
— "Мерлин! Ну... Вообще-то, конечно, ты прав..." — содрогнулся Поттер. — "Хотя... Бррр, я как подумаю, что эта тварь будет копаться у меня в голове... И потом, он знает об этих видениях, так что им больше нельзя доверять".
— "Ну, в принципе, да", — согласился я. — "Да и потом, для тебя это тоже очень опасно. Кто знает, какие манипуляции с твоим сознанием придут в голову этому уроду... Лучше держать его подальше".
— "Угу..." — мрачно согласился Гарри. — "А то в моей голове начнется превышение содержания слизеринцев на один квадратный метр", — невесело пошутил он. Наверное, он не имел в виду ничего такого, но я отчего-то почувствовал себя уязвленным.
— Извини, — пробормотал я вслух, отводя взгляд, и начал выпутываться из своего спальника. Он захлопал глазами, вытащив откуда-то очки и поспешно цепляя их на нос.
— Дрей, ты чего? — обескуражено пробормотал парень. — Эй, слушай, я не хотел тебя обидеть! Я не имел в виду... то есть... ну, это не к тебе относилось! Я...
— Все в порядке, Гарри, — со вздохом остановил его я. Его искреннее смущение меня немного успокоило. — Нет, правда, все нормально. Я понимаю. Ты, как всегда, ляпнул не подумав, — хмыкнул я, позволив себе небольшую улыбку. Гриффиндорец с облегчением улыбнулся в ответ.
— Знаешь, я кое-чего не понимаю, — сказал он, помолчав, и тоже начинал выбираться из спального мешка. — Ну... ведь меня приняли в Род, так? То есть я, в общем-то, получил полноценный доступ к своей Родовой Магии, и теперь могу распоряжаться ей сам, верно?
— Верно, — подтвердил я, снова ощущая внутреннее напряжение. К чему этот разговор? Мягкий намек на тему того, что я ему больше не нужен? Особенно после этой его "оговорки"... Я прикусил губу, стараясь, чтобы это было не очень заметно. Гарри и впрямь, казалось, не заметил моего напряжения.
— Ну, я думал, что после этого наша с тобой мыслесвязь должна если не исчезнуть, то видоизменится, — сказал он. — Ведь я больше не ведомый, и все такое...
— А ты этого не почувствовал? — спросил я. — Когда я ставил ментальные щиты, я уже не мог просто воспользоваться твоей силой и запросто творить все, что вздумается. Ты больше не в зависимом положении, мы теперь равноправные.
— Правда? Оу, ну, то есть, я хочу сказать, — я понимаю, что так и должно быть, вот только... — Гарри замялся. — Ну, наверное, у меня просто не было шанса почувствовать это, я был... эээ.... Как бы это сказать? Хм, в общем, сам понимаешь, не до того мне было. Получается, что мы равноправные, но все равно все еще связанные друг с другом?
— Да, потому что Связь была следствием спасенной жизни, а не неполноценной Родовой Магии, — отрезал я холоднее, чем намеревался. Поттер при этих словах на мгновение застыл, а потом залился краской. Я вздохнул, стараясь не показать своего напряжения, и втайне радуясь тому, что он не может на расстоянии почувствовать, как у меня враз похолодели руки. Чтобы заняться хоть чем-нибудь и иметь повод не смотреть на Гарри, я принялся расправлять и сворачивать свой спальный мешок, хотя никакой нужды в этом не было — наколдованные спальники все равно попросту заставят исчезнуть, когда в них отпадет нужда. Я чуть не подпрыгнул от неожиданности, когда теплая рука Поттера легла на мое плечо.
— Дрей, — серьезно сказал Гарри, и я, повернув голову, уперся взглядом в ставшие почти родными зеленые глаза, смотрящие через стекла его круглых очков твердо и открыто, без тени насмешки или лукавства. — Скажи, я хоть раз дал тебе повод думать, что эта связь мне неприятна, или что я хочу от тебя избавиться?
— Нет, — медленно ответил я. От смущения хотелось опустить голову и отвернуться, но отвести взгляд было просто немыслимо: это казалось позорной трусостью, а перед гриффиндорцем — позорной втройне. Словно этой "игрой в гляделки" Поттер испытывал и меня самого, и мою искренность, и силу воли, и Мерлин знает что еще.
— Тогда откуда опять твои сомнения? — тихо спросил он. Я глубоко вздохнул, ощущая, как начинают пылать щеки.
— Да это не сомнения, — наконец сказал я. — Это что-то вроде... Страха, наверное. Наша дружба возникла из-за этой связи, и если связи не станет, то...
— То и дружбе конец? — фыркнул Гарри и тяжело вздохнул. — И ты еще МЕНЯ дураком называл.
— Извини, — повторил я, однако на душе у меня существенно полегчало.
Накрыв его ладонь своей, я коротко пожал ее и поднялся. Поттер последовал за мной.
— Как думаешь, сколько мы спали? — спросил он. Я снова с сомнением покосился на потолок. Солнца видно не было, а темные грозовые тучи мешали понять, который в действительности час.
— Понятия не имею, — честно признался я. — Но думаю, довольно долго. После вчерашнего, да еще если учесть количество Бодрящего Зелья, которое мы выпили... Не удивлюсь, если дело к ночи.
— Может, пойдем, найдем, у кого спросить? — предложил Гарри. Я неуверенно посмотрел на все еще спящую Блейз. Оставлять ее одну не хотелось.
— Уверен? — спросил я. Он проследил за моим взглядом и тоже замялся.
— Ну... Я не хочу ее будить, пусть выспится, пока можно... — пробормотал он.
— Вы-ы-ыспишься тут, с вашей болтовней над ухом... — недовольно отозвалась Блейз, не открывая глаз. — Два эгоиста... Нет, чтоб хоть отойти немножко... И вообще, вам между собой и вслух-то говорить, в принципе, необязательно, — так нет же...
Сонно потянувшись, сестренка перевернулась на спину и наконец открыла глаза, сердито уставившись на нас. Я хмыкнул, Гарри чуть виновато пожал плечами и обезоруживающе улыбнулся.
— Прости, — сказал он. — Мы думали, ты спишь.
— Я и спала, пока вы не начали трещать на весь Зал, как две кумушки, — пожаловалась она, но мне показалось, что больше для вида. — Ладно, Гриндевальд с вами обоими. Значит, который час мы не знаем. Драко, а где твои часы? — поинтересовалась девушка. Я невольно потер запястье, хотя мне и не нужно было напоминание.
— Там же, где и палочка, — ответил я, пожимая плечами. — То есть, сейчас уже, наверное — в небытии. Часы у меня забрали перед Ритуалом, так что они наверняка погибли в пожаре. И палочка тоже, ее забрали еще раньше.
— Это плохо, — вздохнула Блейз, скорчив гримасу. Откинув верхнюю часть спальника, девушка села и недовольно поморщилась. По-правде говоря, я ее вполне понимал: спальник спальником, но каменный пол, на котором он лежит, мягче от этого не становится. У меня тоже все тело ломило. — В смысле, боггарт с ними, с часами, но без палочки тебе туго придется, — продолжала сестренка. — Что, тебе замену для нее так и не нашли?
— Ну, вообще-то, Северус отдавал мне палочку Беллатриссы, но ее у меня забрали по прибытии в Хогсмид, и где она теперь, я понятия не имею, — ответил я. — Я, конечно, прихватил из Манора одну из палочек из семейного хранилища, но... — я поморщился. — Кажется, она мне не очень подходит. У меня не было времени выбирать.
— Палочки из семейного хранилища? — переспросил Гарри.
— Палочки предков, — пояснил я. — По традиции, мага хоронят вместе с палочкой только если в виде особой части, которую оказывают умершему. Ну, или иногда бывает, что если у покойника не осталось родных и близких. Но куда чаще родственники или друзья сохраняют палочки отдельно. Ну, это что-то вроде памяти об ушедших, понимаешь? — Поттер кивнул. — Ну вот, а когда умирают и те, для кого это было важно... ну, в смысле, те, кто знал хозяина палочки при жизни, что еще остается с ней делать? Выкидывать ее как-то... эээ... хм, ну, в общем, неправильно это. Вроде как неуважение к предкам. Могилу вскрывать, только ради того, чтобы подкинуть в нее палочку — тоже как-то не с руки. Так что у большинства семей принято просто складывать старые палочки куда-нибудь в сундук или ларец где-нибудь в Родовом Гнезде. Иногда это оказывается даже полезно, — хмыкнул я. — Хоть какая-то замена...
