— Убить их! — приказал Волдеморт, взмахнув палочкой — и над нашими головами мелькнул огненно-красный росчерк, напоминающий плеть. Раздался щелчок, как от кнута. Пожиратели — все как один — бросились от стены вперед, к нам.
— Блейз, за спину! — успел крикнуть я, выхватывая свою палочку и направляя ее на Лорда.
Девушка мгновенно соскочила со стола, но укрыться за мной не успела. Новый росчерк огненной плети, которая вросла из палочки Волдеморта, обрушился туда, где она только что сидела, развалив стол напополам. Обломки крестражей посыпались на пол, Блейз, которая во время удара упала на колени, вскрикнула, вскакивая и кидаясь ко мне. Я подхватил ее, обнимая свободной рукой, второй все еще направляя палочку на Волдеморта. Его огненная плеть снова свистнула в воздухе, и мы, пригнувшись, едва успели уклониться от удара, который запросто оставил бы нас обоих без головы. Воспользовавшись моментом, пока он отводил руку назад, готовясь к новому удару, я шарахнул его Ступефаем — заклятие неожиданно достигло цели, но не оглушило Лорда а лишь слегка замедлило его, как чары помех. Используя заминку, я обернулся — и выругался. Пожиратели обступали нас полукольцом, Рон и Драко пятились, повергнувшись спиной ко мне, так что наша маленькая группка оказалась в окружении.
Мой взгляд упал на туманную занавеску, перегораживающую дверь, и сердце трепыхнулось, снова обретая надежду. Отсюда эта туманная пелена выглядела как плохо отполированное старинное зеркало — и зеркало это рябило и переливалось, словно что-то — или кто-то — пытался пробиться сквозь него с той стороны. Еще миг — и Родовая Магия подсказала решение.
— Малфой, вместе! — крикнул я.
Драко понял меня мгновенно — а может, его Сила уже тоже подсказала ему, что делать. Мы ударили Бомбардой, объединив усилия. Часть стены вместе с дверным проемом взлетела на воздух, ошеломив и нас, и Пожирателей, и, наверное, и членов Ордена, пытавшихся пробиться к нам с той стороны. Да что там, кажется и сам Волдеморт был потрясен.
Смешно, на завеса осталась на месте и теперь висела в центре образовавшейся на месте двери дыры в стене. Впрочем, это не помешало нескольким членам Ордена протиснуться мимо и ворваться в Зал. В первых рядах я увидел Грюма, Снейпа и своего деда, за ними через дыру проскользнул какой-то непривычно встрепанный Люциус Малфой, а следом — Сириус. Я не знал, радоваться ли мне появлению крестного, или наоборот, переживать за него. Конечно, с их прибытием наши шансы увеличились... Хотя я все равно не уверен, что у меня вообще есть шансы против Лорда.
Именно Волдеморт первым пришел в себя от неожиданности. Справиться с моим заклятием ему тоже уже удалось — он воздел обе руки и начал раскручивать свою огненную плеть над головой, напоминая какого-нибудь демона на поле брани. Пламенный кнут, словно в замедленной съемке, как-то лениво и неторопливо описал круг над его головой — и Лорд что-то выкрикнул зычным, звенящим голосом. Я не разобрал слов — зачастую в крике их узнать куда труднее, чем в шепоте, — но инстинктивно осознал, что именно сейчас случится. Многострадальный витраж над преподавательским столом был уже разбит при нашей первой встрече в эту дьявольскую ночь, но остальные окна в Большом Зале пока оставались целыми. Теперь же каждое из них буквально брызнуло внутрь тысячами осколков.
У меня был доля секунды, чтобы опередить звенящую и искрящуюся стеклянную смерть. Я вскинул руку с зажатой в ней палочкой.
— Омниа Вита Протекто! — выкрикнул я защитное заклинание, выученное на уроках Дамблдора — то самое, которое использовал в Выручай-комнате, во время "охоты" на диадему.
Нашу компанию накрыла прозрачная магическая сфера, непроницаемая ни для магических ударов (кроме Непростительных), ни для материальных предметов. На мгновение вокруг воцарилась тишина — но я быстро понял, что это только показалось из-за усиленного тока крови в ушах. Чары эти были довольно простыми, однако их наложение требовало серьезной магической силы. Это был своего рода энергетический щит, прикрывающий и меня самого, и все живое, оказавшееся поблизости от меня. Опирался на мою собственную магическую силу, а значит, должен был держаться до тех пор, пока сила воздействия снаружи не сломит меня.
Повинуясь заклятию Волдеморта, осколки стекла и дерева от разломанного стола закружились в воздухе — но тут же опали. Недобро усмехнувшись, Лорд щелкнул кнутом, хлестанув им по поверхности сферы. Я вскрикнул — ощущение было такое, словно кнут прошелся по моему собственному телу. Следующий удар бросил меня на колени. Я все еще удерживал щит, хотя и не знал, есть ли от этого какой-нибудь толк — или же наоборот, именно он и передает мне удары. Хотелось верить, что толк все-таки был, иначе огненная плеть Темного Лорда рассекла бы всех нас на тысячу кусочков. От третьего удара я снова не сдержал вскрика — и мне показалось, что моя одежда задымилась? Я был почти оглушен захлестнувшей меня болью.
— Гарри! — Блейз упала на колени рядом со мной, пытаясь растормошить. Ради нее я попытался встряхнуться и собраться с силами, приподнимаясь, однако новый удар заставил меня опрокинуться на спину.
— Что с ним? — крик Рона.
— Наложи диагностику! — а это уже Малфой.
— Не могу, у меня нет палочки! — Блейз продолжала тормошить меня. Наверное, только это не давало мне лишиться сознания от боли. Я мог бы поклясться, что мое тело жжет как огнем в тех местах, куда пришлись воображаемые удары — однако при этом на мне не было ни малейшей отметины. Да и не должен этот щит ТАКИМ вот образом реагировать на внешнее воздействие!
— Возьми мою! Я могу обойтись так! — снова Драко. Какого черта он опять геройствует? После такой ночки только без палочки ему колдовать и не хватало! — мелькнула у меня далекая, какая-то отстраненная мысль.
Я ощутил легкое покалывание от диагностических чар, и почти следом — новый удар. Мне показалось, что он рассек мое плечо чуть ли не до кости — но на самом деле оно даже не покраснело. Я не сдержал вскрика.
— Физически он в порядке... — обескуражено пролепетала Блейз. — Гарри!
— Я... — я попытался ответить, но у меня перехватило горло от боли, и я не мог говорить. К счастью, этого и не требовалось.
— "Он пользуется вашей связью, чтобы передать тебе физические ощущения через магию", — удивительно спокойно констатировал у меня в голове голос Драко. — "Наверное, надеется, что это поможет ему побыстрее сломить тебя. Надо затушить эту его долбанную плеть!".
— "И как это сделать?" — с трудом оформил ответную мысль я.
— "А как тушат огонь?"
— "А... Агуаменти?" — я засомневался было, но ни времени ни сил спорить не было. В отличие от меня, Малфою уверенности было не занимать.
— "На счет "Три" снимаешь щит, и окатываем его водой, вместе", — сказал он, и я ощутил, как мою ладонь знакомым жестом накрыли его прохладные изящные пальцы.
— Готов? — спросил он вслух. Сглотнув, я кивнул. За пределами сферы Лорд отмахнулся от кого-то из Орденсикх и снова занес плеть для удара по мне. На его лице сияло выражение злобного торжества.
— "Надо успеть, пока он не ударил!" — с трудом собравшись, направил я Драко свою мысль-крик. От следующего удара я могу потерять сознание... Малфой кинул быстрый взгляд на Лорда.
— "Тогда к черту счет! Снимай!"
— Фините! — сам не знаю, каким чудом мне удалось прокаркать отменяющее заклятие.
Защитная сфера, мигнув, исчезла — и меня будто самого окатило волной воды, мигом смывшей и боль, и жжение, и все прочие неприятные ощущения. Я резко глубоко втянул воздух в горящие легкие — только чудом не закашлявшись. Легкое пожатие, которым я дал Малфою понять, что готов к действию...
— Агуаменти! — поток воды, сорвавшись с моей палочки и руки Драко, встретил огненную плеть Волдеморта на полпути. Раздалось шипение, поднялся пар... Поток не достиг самого Лорда, бессильно рассеявшись возле его ног, но основной цели мы достигли — его пламенный кнут исчез.
Не теряя времени, я вскочил на ноги, быстрым кивком поблагодарив Блейз, и обернулся к врагу. Тот оскалился, его красные глаза пылали всепоглощающей ненавистью, от одного вида которой становилось жутко. Стиснув зубы, я приготовился дорого продавать свою жизнь, и выставил палочку перед собой. Ее кончик засветился сам собой каким-то странным, золотистым светом.
Внезапно, перекрывая шум битвы, по залу прокатился странный, но удивительно знакомый звук: музыкальный аккорд неземной, пугающей красоты. У меня перехватило дыхание — и не только у меня одного. Звук повторился, нарастая и приближаясь, мелодия — сначала звучавшая отдельными нотками, — лилась и вырисовывалась все явственнее. Большинство сражающихся замерли, некоторые — как Пожиратели, так и члены Ордена, — заозирались по сторонам, в поисках источника этого потустороннего пения.
Песнь феникса. Для меня она всегда означала надежду — обычно в той ситуации, которая казалась безвыходной. В первый раз я услышал ее в Тайной Комнате, когда готовился стать ужином для василиска, второй — на кладбище, ожидая смерти в той издевательской "дуэли" с Волдемортом. В первый раз пела саама птица, во второй песнью звенели нити нашей скрестившейся магии. Но ведь пока что, несмотря на сражение, наши палочки еще не скрестились как в тот раз! Так... Неужели Фоукс вернулся? Впрочем, самого феникса мы так и не увидели, если не считать слабого золотистого сияния, окрасившего небо совсем не с той стороны, где должно было бы вставать солнце. Если он и вернулся, то вмешиваться в наши дела не торопился. Наверное, подумалось мне, сама птица тут была все-таки не причем, а песня и сияние — неизученные эффекты взаимодействия наших с Лордом родственных палочек. Возможно, это было что-то вроде предупреждения — ведь до сих пор нам не приходилось противостоять друг другу так долго?
Как и в прошлый раз, первым опомнился Волдеморт. Пение феникса, постепенно утихшее, кажется, не произвело на него такого же глубокого впечатления, как на остальных участников сражения. Наверное, меня спасло в тот момент только то, что я все равно не терял бдительности — ну и еще то, что все-таки на моей стороне оставалось одно-единственное крохотное преимущество. А именно — молодость и быстрота реакции.
А дальше... А дальше мне казалось, что начали сбываться мои самые ужасные кошмары. Кажется, я в достаточной степени вывел Волдеморта из себя, чтобы ему не хотелось играть со мной как кошка с мышью. Проклятия и всевозможные атакующие чары сыпались на меня как из рога изобилия. Какую-то часть мне удавалось блокировать, другую — отражать обратно или перенаправлять, как учил в этом году директор. Как и всегда, у меня будто открылось второе дыхание, я забыл обо всем, целиком погрузившись в быстрый, рваный ритм схватки. Блок, удар, защита... От чего-то приходилось уклоняться — хотя это я всегда делал с опаской, ведь мало ли кто может оказаться за спиной. Допустить, чтобы заклятие Волдеморта настигло кого-то из моих близких, я не мог...
Кое-что не давало мне покоя. Помня схватку Волдеморта и Дамблдора при Ставке, я и мысли не допускал о том, что смогу справиться хотя бы с половиной того, что тогда Лорд обрушил на директора. Однако так же смешно было бы сейчас допустить мысль, что он меня щадит. С какой стати ему делать это? Ведь он собирается убить меня? Однако Волдеморт почему-то не торопился с Авадой. Может, Драко был прав, предполагая, что магия слишком часто подводила Лорда когда он пытался меня прикончить, и теперь он предпочитает положиться на что-то другое? Но на что? Его собственные руки и острый нож в прошлый раз помогли ему ничуть не лучше.
Несмотря на то, что до поры мне удавалось оставаться относительно невредимым — пару ударов я все-таки пропустил, правда, не очень сильных, — я понимал, что долго это продолжаться не может. Помимо всего прочего, мои силы постепенно таяли — особенно, если учесть, что ночка и так выдалась напряженная сверх всякой меры. Я понимал, что, если я хочу хотя бы попытаться достать Волдеморта, мне нужно действовать быстро, пока напряженный бой не вымотал меня настолько, что сил на Аваду уже не хватит. Однако при этом я никак не мог улучить время, чтобы собраться с силами достаточно для смертельного проклятия. Лорд попросту не давал мне опомниться, мне приходилось без роздыху отбиваться от его атак и уклоняться от того, что мне было не под силу отразить. Царапины и синяки, магические и обыкновенные ожоги, которые я получил в сражении, буквально горели на моем измочаленном за эту бесконечную ночь теле. Я сам не понимал, как мне удается до сих пор оставаться в живых — возможно, помогало мое легендарное везение, но даже оно не могло длиться вечно...
Улучив момент, я контратаковал мощным связным каскадом чар, рассчитанным на то, чтобы пробить защиту противника. Правда, я не особенно верил в то, что это поможет — но выбора у меня не было. Я должен был хоть как-то занять его, показать, что могу оказать хоть какое-то сопротивление. Наградой мне стало озабоченное выражение на мерзкой змееподобной физиономии. Я просто глазам своим не поверил. Чары-то мои он отразил с легкостью, но вот такая вот озабоченность как-то не вязалась с тем, что я сам думал о нашем поединке. Неужели... однако сомнение в красных глазах мне явно не чудилось?
Интерлюдия.
В же самое время, Хогвартс, временный Лазарет.
Староста школы среди девочек, лучшая ученица своего курса Гермиона Грейнджер чувствовала себя беспомощной маленькой девочкой. Сидя на одной из кушеток, трансфигурированных из школьных парт, она то и дело ежилась от холода — и, что уж греха таить, от страха. Не то, чтобы она в данный момент боялась чего-то конкретного, что угрожало ей сию секунду — да и вообще, чего-то, что угрожало бы лично ей. Боялась Гермиона сейчас всего подряд — и за всех подряд. Боялась за окружающих, бывших под прицелом палочек слуг Темного Лорда — помня судьбу Симуса Финнигана, девушка каждое мгновение опасалось, что нечто подобное может повториться. Боялась за Джинни, насчет которой Волдеморт все еще мог передумать и решить попытаться как-то использовать девушку. Тревожилась за Рона, отправившегося вместе с Гарри на поиски Нагайны. Найдут ли друзья проклятую змею — и если найдут, смогут ли они с нею справиться? И если все-таки смогут — то какова будет цена? Беспокоилась даже и за Драко Малфоя. все-таки парень в этой битве показал себя с лучшей стороны — да и вообще, они с ним уже давно нашли общий язык. Но уцелеет ли Слизеринский Принц в сегодняшней мясорубке? Боялась Гермиона и за Блейз, которую Темный Лорд увел с собой для участия в своем мерзком ритуале. Но больше всего она боялась за Гарри. Поддастся ли он на шантаж Волдеморта, согласиться ли принимать участие в его безумной затее — или предпочтет пожертвовать жизнью Блейз, лишь бы не потворствовать своему врагу? И если бы это был только вопрос его гордости! Но на кону куда больше... Гермиона не взялась бы сказать, какой вариант предпочтительнее. Если Гарри откажется — слизеринка умрет тут же. Если согласится — так или иначе, в результате Ритуала, скорее всего, они погибнут оба. Оставалась лишь одна, крохотная надежда — что Гарри и Рон все-таки разделаются с последним крестражем раньше, чем узнают о пленении Блейз. И что Поттеру удастся-таки одолеть Темного Лорда. Как истинная гриффиндорка, Гермиона изо всех сил старалась верить в пророчество и доверять силе своего друга. И в то же время, как человек рациональный, она не могла не понимать, что Лорд вероятно, могущественнее, и — совершенно точно — гораздо опытнее противостоящего ему юноши. А значит... А значит, шансы у Гарри невелики, если они вообще есть.
