Едва поставив в известность о происходящем группу членов ордена под предводительством Сириуса Блэка, Северу забрал Джинни и аппарировал. Я остался, хотя и сам не понимал, что конкретно могу сделать — без палочки, лишенный возможности воспользоваться своей Родовой Силой... Это уже потом я понял, что как раз в тот момент начали проявляться во всей красе побочные эффекты от зелий, которыми меня накачивали последние дни, особенно от смеси зелья Покорности и афродизиака. Основной эффект последнего выветрился, осталось кое-что другое. Эйфория, деловитость, и вместе с тем — головокружение и почти полная невозможность удержать в памяти хоть что-то важное... Состояние было сродни опьянению — и все же не совсем. На меня накатило какое-то "паническое оживление", казалось, у меня вдруг появилась туча дел, которую необходимо было переделать, прежде чем выбраться отсюда — и вместе с тем, позднее, оглядываясь назад, я понимал, что фактически не сделал почти ничего. В одно мгновение я торопился кого-то найти и что-то сделать — а в следующее мысли перескакивали на другое, и я убей не помнил, в чем же была моя предыдущая цель? Я только путался у всех под ногами и глупо, бесполезно подставлялся — уж не знаю, какие силы мне благодарить, что уберегли меня. В конце концов все закончилось тем, что я наткнулся на отца. Люциус, казалось, понял мое состояние с первого взгляда — уж не знаю, что ему помогло, может, лихорадочные движения или нездоровый блеск в глазах. А может, он и не ждал ничего другого, зная, что со мной происходило все это время. Словом, ему оказалось достаточно просто внимательно посмотреть на меня — после чего отец молча шагнул ко мне, сгреб в охапку, и, все так же не говоря ни слова, аппарировал в Хогсмид, крепко прижимая меня к себе.
Я не сопротивлялся, хотя и не очень понимал, зачем он забрал меня из Ставки Лорда — ведь я должен был еще сделать что-то важное! Но вот только что? Я никак не мог вспомнить.
Аппарация занесла нас на окраину деревни, поодаль от основных улиц. Отпустив меня, отец велел стоять спокойно, пока он осмотрится и выяснит обстановку. Я поморщился и обижено хлюпнул носом. Проселочная дорога под ногами была грязной, покрытой холодными, мерзкими лужами — а я все еще был босиком, да и из одежды на мне оставалась лишь тонкая шелковая мантия, никак не защищавшая от прохлады сгущающейся апрельской ночи. Конечно, апрель — это все-таки не январь, но разгуливать ночью босым, почти голышом, — все равно, приятного мало. Еще раз обижено шмыгнув носом, я сердито посмотрел на отца, который напряженно прислушивался к оживленному гомону, доносившемуся с главной улицы Хогсмида. Ну чего ему не хватает? Я тут сейчас простужусь насмерть! Так... простужусь. Простуда — это болезнь. Болезни лечат в Больничтном крыле или в Лазарете. А-а, а я знаю, где в Хогсмиде бывает Лазарет! В "Трех метлах"! Значит, надо идти туда!
Отцовскую просьбу постоять спокойно я благополучно забыл, и, надувшись на его "черствость", решительно зашлепал по лужам в сторону заведения мадам Розмерты. Люциус догнал меня уже на полпути, но спорить или ругать меня не стал, просто зашагал рядом, придерживая за плечо. Сначала я почему-то дулся, потом перестал — забыл за что. А потом и вовсе впал в странное состояние вроде сна наяву. Я видел, чувствовал и воспринимал только то, что происходило в данную, конктретную минуту. Я не помнил, откуда иду и куда мне нужно. Я осознавал, что иду по грязной дороге босиком, и что в данный конкретный момент моя нога стоит в луже, а в следующий — уже нет. А потом в луже уже другая нога...И в то же время, я не запоминал даже этого.
Первой, кто встретил нас в баре, оказалась Нарцисса, которая при виде меня радостно вскрикнула и бросилась меня обнимать.
— Мммма-а-а-а-ама... — по дурацки заулыбался я, наконец немного очнувшись. — Мааааам, ты у меня тааааакая красивая...
— Драко? Люциус, что с ним? — тут же насторожилась она, мигом отстраняясь от меня и сурово уставившись на отца. Тот пожал плечами.
— Побочные эффекты зелий, я полагаю, — отозвался он. — При том уровне всякой дряни, которой его поили, странно что он не бегает по деревне и не распевает Рождественские гимны.
Я надулся. Я что, маленький — я же знаю, что гимны поют на Рождество, а оно бывает осенью! Или зимой? В общем, как-то так. Нарцисса одарила меня встревоженным взглядом.
— Так, понятно. Бедняжка Джинни Уизли была чуть получше, но Северус привез ее раньше. С ней сейчас мадам Помфри. Так, э.... Вот что, Драко, идем со мной. Дорогой, — обратилась она к Люциусу, — а ты не мог бы пока озаботиться Каминной Сетью? Северус сказал, что ему может понадобиться быстро связаться с его кабинетом, чтобы принести кое-какие зелья. Мадам Розмерта сказала, что она может организовать отдельный камин с выделенной безопасной связью в одной из комнат, но ее необходимо проверить и настроить. Будь добр, займись.
— Хорошо, — кивнул отец с неожиданной покладистостью. — А ты отведи Драко к Северусу. Ему нужно почистить кровь.
— Как скажешь, милый, — сладко улыбнулась мама.
Дальше я опять словно провалился в сон наяву, не осознавая, ни где нахожусь, ни кто рядом. Помню только, что в какой-то момент прямо у меня перед носом появился стакан с резко пахнущей лекарством жидкостью.
— Выпей, — сурово сказал знакомый голос, точно так же, как в детстве, когда я болел. Откуда-то всплыло знакомое слово "Простуда". Я вспомнил мерзкий вкус микстуры, которую давал мне в детстве крестный, и, зажав рот руками, отодвинулся от противного стакана подальше.
— М-м, — выдал я, помотав головой.
— Что за детский сад! — возмутился все тот же голос. — Драко!
— Нууууу, нехочу-нехочу-нехочу! — скороговоркой затараторил я. — Не хочу! Оно горькое!
— Вот только этого нам еще не хватает! — зарычал крестный.
— Северус, не нужно, — мягко остановила его мама, появляясь в поле моего зрения. Кажется, я сидел на кровати в комнате, напоминающей гостиничный номер. Или это одноместная палата в больнице? Я помотал головой. — Драко, сыночек, — ласково сказала мама, забирая у Северуса злополучный стакан и серьезно заглядывая мне в лицо. — Ну, ты ведь хочешь вырасти здоровым и сильным мальчиком, правда?
Я с подозрением нахмурился. Здоровым и сильным? Это как? Как Крэб и Гойл, что ли? Нет уж, благодарю покорно! Прикусив губу для верности — чтобы рот силой не разжали, — я замотал головой.
— Не хочешь? — притворно огорчилась Нарцисса. — Неужели ты хочешь быть тщедушным малышом и все время болеть?
Я задумался. Тщедушным малышом я быть не хотел. И потом, если я буду все время болеть, как же тогда я буду играть в квиддич? Что ж, значит, придется все-таки пить гадкое лекарство... Я горько вздохнул, и покачал головой. Мама тут же заулыбалась.
— Ну, вот и умница, мой славный мальчик, — сказала она, поднося стакан к моему рту. Я жалобно поморщился, но ничего не попишешь. Пришлось открывать рот и пить.
Вкус оказался резким, но все-таки не таким мерзким, как я опасался. Хотя, конечно, я ни в коем случае не собирался дать им это понять. Выпив, я опустил стакан и жалобно захныкал.
— Воды!
— Северус? — как-то беспомощно оглянулась мама, но крестный, стоящий в ногах кровати, покачал головой.
— Не нужно разбавлять концентрацию, — сказал он. — Это очень сильное очищающее зелье, и мисс Уизли оно хорошо помогло, но Драко оказался более восприимчив. К тому же, побочные эффекты сказались на нем сильнее. Ничего, сейчас все пройдет, — обратился он прямо ко мне.
Я надулся, глядя на него исподлобья, и тут у меня сильно закружилась голова. Я испугано вскрикнул — и две пары рук тут же заботливо уложили меня на постель.
— Закрой глаза и полежи немного, — тихо сказал крестный. — Если получится, можешь поспать. Скоро все пройдет, не переживай.
Я закрыл глаза, пробурчав что-то, чего не понял даже сам. Настоящий, глубокий сон так и не пришел, но я все-таки задремал ненадолго.
Проснулся я через пару часов. Не знаю, что именно разбудило меня. Я проснулся резко, как от толчка, и почти сразу же сел. Голова была на удивление ясная. Более того, я не ощущал никаких уз и ограничений. Неужели все сработало настолько хорошо, что эффект зелья Покорности удалось совсем нейтрализовать? В такое счастье слабо верилось...
Я осмотрелся. Кажется, я действительно находился в одном из номеров в "Трех Метлах". За свои выкрутасы, которые мне вдруг очень четко припомнились, стыдно не было — в конце концов, я не понимал, что делаю, так что это не в счет. А вот все остальное тревожило куда больше. Во-первых, что с Джинни? Удалось ли Северусу и мадам Помфри вмешаться и предотвратить самое страшное? От мысли о том, что основной виновник этого "самого страшного" — я (ну, не считая самого Волдеморта), становилось плохо.
Но это бы не единственный вопрос без ответа. Чем закончилась атака на логово Волдеморта? Нет, то что нас с Джинни они вытащили — это понятно, но какова была цена? Кто пострадал, кто погиб? Схватили ли кого-нибудь Пожиратели, и пострадал ли хоть кто-то при Пожаре? Отец и мама в порядке, да и Северус тоже — это, конечно, хорошо, но как насчет остальных? Блейз, скорее всего, в схватке не участвовала, но я совершенно точно видел в ставке Сириуса и Люпина, да и нескольких Уизли. Да и Гарри, зуб даю, в стороне не остался! Как он? Как все они?
Полный решимости выяснить ответы, я свесил ноги с кровати — и замер. Мдааа, загвоздочка... под тонким одеялом я, оказывается, лежал голышом! Мерлин, на мне даже трусов не было! Ну, вообще-то после этого проклятого ритуала на мне их и так не было, но почему-то сейчас это меня смутило чуть ли не сильнее, чем все остальное, что произошло со мной за сегодняшний день. И это учитывая ритуал! А также тот факт, что кроме меня сейчас в комнате никого не было, и смущаться было попросту не перед кем!
Натянув одеяло повыше, я огляделся, и со смесью облегчения и в то же время отвращения обнаружил в ногах кровати все ту же черную шелковую мантию, которую мне выдали перед ритуалом. Я тяжело вздохнул. Снова надевать проклятую тряпку, в которой я себя чувствовал какой-то потаскухой, было противно и мерзко, однако альтернативы не было. Разве что завернуться в простынь или одеяло, на манер какого-нибудь римлянина. Какое-то мгновение я обдумывал этот вариант, но все же отбросил. Нехотя потянув к себе мантию, я расправил ее, собираясь набросить на плечи, и в этот момент, отвлекая меня, заскрипела, приоткрываясь, входная дверь. Я вскинул взгляд... и с трудом сдержал вопль изумления и ужаса.
На пороге стояла Дафна Гринграсс.
Комментарии автора: Вообще-то я собиралась включить в эту главу еще и pov Блейз, но он по сюжету получается слишком значительным, так что пришлось выносить его отдельно. Ну и кроме того, я, в силу своей зловредности, не смогла удержаться от того, чтобы закончить главу на такой ноте.
Спасибо всем, кто читает! Жду отзывы!
P.S. А с продой постараюсь не задерживать!
Глава 28
Похождения бравой слизеринки.
Pov Блейз Забини.
Покидая Гарри в подземелье, я вообще-то собиралась увести основную часть нападавших за собой, но Поттер оказался в своем репертуаре: он сделал все, чтобы хотя бы парочка Пожирателей все-таки увязалась за ним. Впрочем, в том, что Гарри справится с ними, я не сомневалась, в особенности после того, что видела сегодня. Да уж, если и вправду бывают на свете люди, просто рожденные для какой-либо профессии, то Поттер, несомненно, — аврор от Бога. Хотя, с другой стороны, когда он верхом на метле, вряд ли у кого-то возникнет хоть тень сомнения, что Гарри — прирожденный ловец... Ну, впрочем, бывают же многогранные таланты!
Наложив на преследовавшего меня Пожирателя Конфундус, я отправила его в тупиковый проход подземелья, внушив ему, что за стеной скрыта потайная дверь. Пока он ощупывал и осматривал каждый камушек, в поисках спрятанного замка или механизма, я под шумок смылась. Теперь передо мной встала дилемма: выбираться из подземелья и ввязываться в заварушку наверху, или поплутать тут еще и по мере сил помочь Гарри?
Я тяжело вздохнула, мысленно отвешивая себе еще один подзатыльник. Ну на кой черт мне понадобилось его целовать, а? Проще было открытым текстом заявить: "Эй, Поттер, разуй глаза (в смысле, "протри очки!")! Ты что, меня не узнал? Это же я, Блейз!"
Мне и вообще-то было опасно находиться рядом с ним — но тут маскировка еще худо-бедно работала. Ну, конечно, я не могла удержаться от того, чтобы мысленно не подпустить парочку ехидных замечаний, вроде "Что. милый, не узнаешь?" и "Ну что уставился, на мне что, узор под Хохлому?" (доводилось мне как-то видеть эту самую "Хохлому" в каком-то альбоме по искусству — оказывается, это редкостно красивая роспись по дереву, кажется, русская). Впрочем, то и дело мне становилось не по себе от его взглядов. Парадоксально, но я до дрожи боялась, что он может понять, о чем я думаю — хотя я точно знала, что Гарри не владеет Легилименцией. И все-таки он так странно меня рассматривал... Словно всерьез собирался поцеловать! Я даже злиться начала. Нет, ну скажите на милость, каков ходок по дамам! Какого Гриндевальда, спрашивается, он так пялится на незнакомую девушку, если не узнал меня? А если все-таки узнал, то почему не подает вида? Да нет, это не в его характере. Если бы Гарри понял, кто я такая на самом деле, он бы поднял такой крик, что мне мало бы не показалось. Так что он, совершенно точно, меня не узнал. По крайней мере, до тех пор, пока мне не взбрело в голову его поцеловать! Наверное, на эту мысль меня и натолкнул-то его взгляд, который то и дело весьма откровенно останавливался на моих губах. Ну и еще тот факт, что я не могла быть на сто процентов уверена, что увижу его снова... Битва есть битва.
Но уж после поцелуя-то шансов на то, что до Гарри не дойдет истинное положение вещей, не оставалось. Хотя в первый момент, надо признаться, меня больше беспокоило странное — и на редкость неприятное, надо заметить, — ощущение ревности к самой себе. Ну, точнее, я, в качестве Блейз, ревновала Гарри к себе-мулатке. На поцелуй-то он ответил весьма охотно, хотя даже в тот момент, могу поручиться, еще не понял, кто я такая, иначе не позволил бы мне уйти. Вот и гадай теперь, то ли его сердце оказалось зорче глаз, то ли парню просто приглянулась симпатичная девчонка, и он вовсе даже и не соотносил ее со мной настоящей? По крайней мере, не соотносил поначалу. Я не настолько плохого мнения об умственных способностях Поттера, чтобы полагать, что он не раскусил меня после поцелуя. Может, не сразу, но... Ну не мог он этого не понять. Узнал же он меня в прошлый раз!
Как бы там ни было, снова сталкиваться с ним для меня теперь опасно — Гарри в гневе и не посмотрит, что я его девушка. Да за такую выходку он меня в порошок сотрет! Лучше дать ему время немного переварить информацию и успокоиться, и только потом показываться на глаза. Объяснение предстоит не из приятных, это уж как пить дать... Впрочем, у меня найдется, что ему сказать — особенно если вспомнить, сколько раз он подставлялся только за сегодняшний день!
