— Что ж, так даже и проще, — пробормотала я вслух, в последний раз навалившись на дверь всем телом. Мне удалось сдвинуть ее еще на пару дюймов, но кажется, это был уже абсолютный предел. Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы немного успокоить тяжелое дыхание, я обернулась к Дамблдору, снова направляя на него палочку. — Мобиликорпус!
Вообще-то для транспортировки больного это не лучшее заклятие — особенно учитывая почтенный возраст директора и его тяжелое состояние. Однако в моем положении выбирать не приходилось. Напомнив себе, что лучшее — враг хорошего, я протиснулась в дверь и подтащила за собой горизонтально парящего в воздухе пациента. Простыня с него свалилась, под ней он оказался одет в какую-то серую хламиду — что-то среднее между мантией и старинной ночной рубашкой. Впрочем, размышлять об этикете и туалете времени у меня тоже не было. Я мельком оглянулась, бросая взгляд на предстоящий участок пути — и охнула.
Больницы больше не существовало. То, что от нее осталось, вряд ли подлежало ремонту — если только капитальной реставрации, а то и перестройке. Большая часть потолка и той стены, откуда началась атака, обвалилась. Часть пола тоже оказалась разрушена, так что виден был пустой класс внизу — точнее, то, что от него осталось, ибо он пребывал в еще более плачевном состоянии. Пол все еще ощутимо дрожал, хотя... Мне потребовалось пара минут, чтоб осознать, что великаньи удары, кажется, прекратились. В самом деле, полуразрушенное, лишенное большей части своей опоры, Больничное Крыло, скорее всего, обваливалось уже само по себе, под действием собственного веса. С улицы доносился раздраженный, гневный рев великанов, мелькали красные и серебряные вспышки, беспорядочные взмахи дубинок и звуки глухих ударов, когда они по чему-нибудь попадали. Я заморгала, всматриваясь. Насколько было видно, великаны изо всех сил отмахивались от новых атакующих. Вокруг них мелькали какие-то тени, но свет луны опять потускнел и видно было из рук вон плохо. И все же... или мне это только казалось во всеобщей суматохе? Но нет, я могла бы поклясться, что там, по меньшей мере, один, или даже двое магов верхом на метлах! Воздушные сражения в Волшебном Мире не в ходу, до сих пор это как-то не практиковалось — но почему бы и нет, если подумать? Особенно если дело приходится иметь с великанами, где скорость имеет ого-го какое значение! Но ведь это невероятно опасно! Великаны не так неповоротливы и глупы, как кажутся, и стоит только зазеваться, и... И потом, что могут двое волшебников против шести этих чудищ, которые почти нечувствительны к магии!? Это же чистое безумие!
Впрочем, безумцы или нет, но эти "вояки" меня здорово выручили, отвлекая великанов на себя. Судя по серебристым вспышкам, они применяли даже Патронусы — хотя какой в них тут смысл я и не могла понять. Разве что отвлечь внимание и создать еще больший хаос. Как бы там ни было, великаны — временно или же насовсем, — оставили Больничное крыло в покое, переключившись на новые "мишени" для их гнева. Я четко поняла, что это — мой единственный шанс выбраться отсюда.
Дыру в полу пришлось обходить подальше — камни возле нее казались очень неустойчивыми и я не рискнула пытаться подойти ближе. Дорогу загромождали исковерканные остовы больничных кроватей и осколки камней, пол был усыпан каменной крошкой и битым стеклом — словом, дорога была не из легких, и все же я медленно продвигалась к цели, таща за собой и "спасенного" пациента. О том, в каком состоянии директор будет после такого "спасения", я предпочитала не задумываться. Сами большие, двустворчатые двери Больничного крыла были разбиты — одна висела на одной петле, вторая, исковерканная, с торчащими острыми щепками, преграждала дорогу. Как будто этого было мало, подход к дверям преграждали пустые кровати, которые мы же сами туда и сдвинули для удобства эвакуации. Видимо, под конец отступления мадам Помфри и ее помощники уже, так же как и я, заботились больше о самих пациентах, чем об удобствах.
— Блейз! — крикнул знакомый голос, и над половинкой разбитой двери мелькнуло лицо Гермионы. Странно, но выглядела она теперь получше, чем всего лишь пять минут назад, несмотря даже на расцарапанную щеку — впрочем, наверное, это действовало выпитое ею зелье. — Ну же, давай, еще немножечко! — ободряюще закричала она, когда я в очередной раз пошатнулась вместе с полом.
— Ты можешь перехватить его? — крикнула я, с трудом восстанавливая равновесие и подталкивая вперед бесчувственное тело своего "подопечного". Грейнджер кивнула, с сосредоточенным видом доставая палочку, и направила ее на плавающего в воздухе Дамблдора.
Кое-как выпихнув тело директора в коридор прямо через разбитую створку, я вздохнула с некоторым облегчением, переводя дух. Ну вот, осталось только самой выбраться — после всего, это, кажется, уже сущая ерунда.
— Репаро! — с долей ехидства произнес чей-то непередаваемо гнусный голос. Я вскинула взгляд — и чуть не заорала в голос. В дверях кабинета мадам Помфри стоял Хвост с поднятой волшебной палочкой в руках. Я запоздало сообразила, что не обезоружила его, сажая в банку — да и как обезоружить крысу? Анимаги обычно при превращении прячут палочку на теле, и она, вместе с одеждой, становится частью ипостаси. Так что засунуть Хвоста в неразбиваемый ящик казалось достаточно безопасным: превратиться внутри банки он не мог, а значит, добраться до палочки возможности у Петтигрю тоже не было. Однако чары неразбиваемости, как я и предполагалось, развеялись, и теперь его "узилище"запросто могло разбиться. Правда, оставались другие охранные чары, которые не позволяли Хвосту разбить свою банку самому, изнутри. Но это не проблема: при том, что творилось тут сейчас, во всем Больничном крыле, должно быть не осталось ни единой целой плошки...
Повинуясь заклятию Петтигрю, двери больничного Крыла со скрипом зашевелились — и встали на место, складываясь, срастаясь, как было раньше.
— Коллопортус! — послал новое заклятие он. Я охнула. Эти чары мне видеть в действии не приходилось, но я о них читала — запирающее заклятие, которое, предположительно, снять нельзя. Правда, саму дверь оно крепче не делает, так что высадить ее все же можно, — но в данный момент это, пожалуй, несущественно... Я кинулась к запертой теперь двери, минуя кровати, но было уже слишком поздно — тяжелые дубовые створки монолитом преградили путь. С той стороны донесся слабый крик и стук — Гермиона и остальные, по-видимому, пытались прийти мне на помощь, но заклятие надежно удерживало дверь. Дрожа с ног до головы, я обернулась к своему бывшему пленнику.
Сама не знаю, почему этот "триумфальный выход" Петтигрю до такой степени напугал меня. В прошлый раз я с ним вполне справилась, и не было никакой видимой причины, чтобы не смогла справиться снова — и все-таки внутри у меня все заледенело от ужаса. Я сжала палочку трясущимися пальцами, неуверенно направляя ее на Хвоста. В голове снова металась лишь паническое "что же делать?". А может, потянуть время?
— Как ты освободился? — спросила я дрогнувшим голосом — и дрожь эта от него не укрылась. Петтигрю зловеще ухмыльнулся.
— Твои чары дышали на ладан, деточка, — хихикнул он. — К тому же, в этих стенах слишком много древней магии, магии созидания и исцеления! Когда эти глупые великаны начали ломать здание, их разрушительная мощь ворвалась сюда, произошел конфликт — и я смог черпать из силы этого противостояния!
— Угу... — пробормотала я, не утратив здравого смысла, несмотря на охвативший меня ужас. Откровенная фальшь его высокопарного заявления слегка покоробила меня — и в то же время дала мне необходимый толчок, чтобы собраться духом. — Или просто на твою банку рухнул кусок потолка, и поскольку чар неразбиваемости на ней больше нет, расколотил ее вдребезги, — проговорила я. — Моя защита удерживала ее изнутри, а не снаружи... Странно, что ты уцелел. Хотя чему тут удивляться — крыса есть крыса.
— О, о, о, послушай только! — окрысился Хвост. — Думаешь, ты одна можешь брать в плен? А вот я думаю, Лорд будет мною доволен, если я приведу ему девку Гарри Поттера!
— Не говори "гоп", пока не перепрыгнешь! — рыкнула я. Во мне жаркой волной наконец-то всколыхнулся гнев, сметая ледяной ужас. Да кем возомнило себя это ничтожество!? "Привести девку Поттера" — ага, щас! Уже побежала!
— Ступефай! — выкрикнула я, впрочем, понимая, что первую атаку он отобьет сходу, и поэтому почти без перерыва продолжила, как учил Дамблдор в этом году. — Петрификус Тоталлус, Импедимента, Редукто!
Это называлось атака "каскадом". Обрушить лавину заклинаний на защищающегося противника, не дать ему времени опомниться и атаковать, в надежде, что хоть одно из заклинаний достигнет цели. Разумеется, убить таким образом нельзя, Авада требует слишком большой магической мощи и сосредоточенности, и использовать ее в каскаде могут только по-настоящему могущественные маги, вроде самого Дамблдора. Но даже и без Авады, в идеале полагалось подобрать последовательность заклятий так, чтобы отражать каждое из них надо было отдельным способом, а не обыкновенным "Протего". Однако на исполнение такого каскада все равно нужно было куда больше силы и искусства, чем было в моем распоряжении — ну или побольше времени на его составление. Сейчас своим каскадом я могла в лучшем случае достать, повредить, отвлечь — но зато было больше шансов, что хоть одно заклятие точно попадет в цель. Все чары моего "каскада" были несложными, элементарными, и не требующими много сил, способными именно что всего лишь отвлечь и чуть ослабить противника. Честно говоря, основной расчет я делала на финальное "Редукто", направленное не на самого Хвоста, а на стену рядом с ним. Оно и в самом деле подействовало, но Хвост с крысиной ловкостью уклонился от брызнувших в стороны каменных осколков. В ответ он атаковал меня сам, выкрикивая какие-то заклятия, которых я не разобрала за великаньим ревом, донесшимся снаружи.
Некоторое время мы обменивались ударами заклятий, постепенно перемещаясь по палате. Я и сама толком не знала, что хочу сделать с ним — снова взять в плен? Да ну его к черту, что мне с ним делать посреди битвы!? Да и на кой он, собственно, вообще нужен-то? Чтобы Сириус мог порадоваться и осуществить давнюю месть лично? Думается мне, данная идея слегка утратила актуальность на фоне сражения... Конечно, выхода у меня особо и не было, кроме как продолжать отбиваться — ну не сдаваться же самой, в самом-то деле? Вот только мне пока было непонятно, чем закончится эта наша нелепая битва.
Мысль убить Петтигрю мне казалась жутковатой. Не то чтобы я его жалела или сочувствовала — это вообще не относилось к нему. Битва битвой, но я никогда никого не убивала — и начинать не очень-то хотелось. Тем более ради такого ничтожества. И все-таки не следовало упускать из виду и то, что это ничтожество могло причинить мне серьезные неприятности — взять хотя бы его намерение оттащить меня к Воледморту, где бы тот ни был, — а я представления не имела, как все-таки смогу от него отбиться в итоге.
Конец нашему сражению положили посторонние обстоятельства. В пылу схватки мы оба, кажется, позабыли о великанской потасовке снаружи. Было как-то не до того, чтобы обращать внимание на то, что именно там у них происходило... Так что я не могла бы сказать точно, как же так получилось, что на забытое было здание снова обрушился сокрушительный удар. Пол под ногами снова повело, раздался оглушительный грохот и треск, скрип и лязг, звон осколков стекла и больничной посуды. От очередного удара — случайного или же намеренного? — угол здания, тот самый, где находилась незабываемая отдельная палата, с ужасающим звуком, напоминающим то ли стон, то ли предсмертный вздох невиданного чудовища, просел еще больше — и обрушился, осыпаясь вниз лавиной каменного крошева и увлекая за собой бОльшую часть больничного пола. Мой крик потонул в оглушительном грохоте.
Краем глаза я успела заметить, как Петтигрю прыгнул в сторону, на лету трансформируясь в крысу. Мерзкое создание скользнуло по обломкам стен и осколкам камней, юркнув в дыру в полу — но не там, где разрушенное здание обрывалось вниз, а там, где под бывшей палатой еще оставались жалкие останки нижней классной комнаты. Впрочем, ловить предателя мне было недосуг, потому как сама я оказалась в куда худшем положении, чем он.
Когда пол под ногами стал проседать и осыпаться, я отпрянула назад, к уцелевшей еще пока стене. Я надеялась, что там сохранится хоть небольшой участок пола. Надежда оправдалась — но в истинно буквальном смысле. Возле одной из чудом уцелевших опорных стоек здания сохранился небольшой пятачок — и только. Я оказалась практически прижата к стене, я не могла ни спуститься вниз, ни добраться до двери. Здесь, под этой частью палаты, была уже не классная комната, а какой-то из многочисленных залов — так что до пола внизу было почти так же далеко, как до земли. И — как будто этого было мало! — стена, к которой я прижималась, тоже покрылась трещинами и тряслась, готовая вот-вот обвалиться и без всякого великанского вмешательства. Я лихорадочно озиралась по сторонам, пытаясь придумать, что же мне делать. В принципе, до двери Больничного Крыла было не так уж далеко, и если бы я только могла как-то перебраться через обвалившийся участок пола...
Стена за моей спиной задрожала ощутимее, откуда-то снизу снова послышался знакомый скрежещущий стон, с которым обрушился угол здания — только на сей раз чуть тише. Облаком взметнулась пыль и туча каменного крошева. Я вцепилась пальцами в выступающий камень и зажмурилась, с холодным ужасом чувствуя, как моя шаткая опора теряет остатки устойчивости и все сильнее накреняется. Откуда-то сбоку послышался свист ветра.
— Давай руку! Черт, Блейз, прыгай! — в первый момент, услышав знакомый голос, я решила, что у меня галлюцинации. Распахнула глаза — и ошеломленно уставилась в искаженное гневом и страхом лицо. — Да прыгай же! — крикнул Поттер. Его крик словно бы заставил мой разум включиться — я осознала, что Гарри завис передо мной, верхом на метле, и протягивает руку, чтобы подхватить меня. "Откуда он здесь взялся?" — как-то отстраненно подумала я. И в этот момент моя "опора" окончательно лишилась своего ненадежного равновесия и начала со скрипом и грохотом заваливаться назад. На все про все у меня были лишь доли секунды — и я, абсолютно по-девчоночьи взвизгнув, оттолкнулась и прыгнула вперед.
Сильные руки подхватили меня и тут же прижали к знакомому телу. Я намертво вцепилась в рубашку Гарри заледеневшими пальцами, снова зажмурившись, и — для верности, — уткнувшись лицом в его плечо. Поттер надежно устроил меня у себя на коленях, крепко обнял одной рукой, второй коротко взмахнул, — наверное, подавая кому-то знак, что все в порядке, — и умело направил метлу вверх, унося меня подальше от поля битвы.
Меня запоздало трясло от пережитого напряжения, и я все еще не верила, что все осталось позади. Ну, наверное, это и вправду далеко еще не все, учитывая, что в школе разразилась битва — однако даст Мерлин, и прыгать по рушащемуся помещению мне больше не придется. Всхлипнув без слез, я крепче прижалась к Гарри — и на ум почему-то пришло воспоминание о том, как на нем очень похожим образом висла Чанг во время битвы в Ставке Волдеморта. Как ни странно, это придало мне сил и помогло несколько собраться и прийти в себя. Мысленно твердя себе, что я не такая, как эта размазня-рейвенклошка, я заставила себя разжать стиснутые, чуть ли не сведенные судорогой пальцы, которыми цеплялась за рубашку Поттера. Вместо этого я обняла его, продолжая прижиматься к парню так крепко, как только могла — но уж с этим я ничего поделать была не в состоянии. Отстраниться было выше моих сил..
