Выслушав рассказ Гермионы, мадам Помфри вместе с Нарциссой удалились, чтобы заняться раненным Люпином. В таком состоянии, без сознания и почти без сил, опасен он не был, но тем не менее его сочли за лучшее поместить в отдельный класс, чтобы не нервировать других пациентов. Оборотень все еще был жив, правда, чем это закончится — никто не знал. Как сказала Гермиона, Снейп полагал, что Ремусу осталось недолго. Остальные пациенты — и новоприбывшие, и те, кто уже был здесь, — остались целиком на попечении молодых авроресс, которые все-таки профессиональными целителями не были, и сиделок, в числе которых была и я. Грейнджер, о чем-то беседовавшая с мадам Помфри перед ее уходом, тоже заняла место среди сиделок — хотя выглядела она из рук вон плохо, а чувствовала себя, держу пари, и того хуже. Защиты Драко надолго хватить не могло, ведь переданной крови было немного, да и обновлялась она довольно скоро. В любом случае, эта защита ведь и не исцеляла, только прибавляла сил. Как бы там ни было, гриффиндорка знала немало целительных чар (уж во всяком случае, больше, чем я), так что от ее помощи никому и в голову не пришло отказываться. По крайней мере, до тех пор, пока я не заметила, переходя от одного пациента к другому, как она вертит в руках знакомый пузырек из толстого темно-синего стекла — и тут же прячет его обратно в карман, словно не решаясь использовать. У меня перехватило дыхание. Эта ненормальная что, собралась выпить вторую дозу? Сейчас — только-только отойдя от первой?
Невзирая на то, что меня ждал очередной пациент — на сей раз знакомый, Эрни МакМиллан, раненный в одной из схваток, — я поставила бутылку с Заживляющим раствором на один из столиков с зельями, и решительно направилась к Гермионе. Если у мадам Помфри не хватает то ли сил, то ли времени вправить мозги этой сумасшедшей, — придется это сделать мне.
— Грейнджер, на два слова! — резко сказала я, бесцеремонно хватая ее за руку, и, не слушая возражений, потащила за собой к маленькой комнатке, дверь в которую располагалась в углу кабинета.
Наверное, раньше, когда класс использовали по назначению, тут было что-то вроде подсобки, где хранились учебные материалы и все такое. Теперь сюда втиснули стол, на котором настаивались несколько котлов с зельями, требующими хоть какой-то выдержки. Другой мебели в подсобке не было, зато было крошечное узкое окошко, небо за которым, к моему удивлению, оказалось уже не чернильно-черным, а сероватым в слабом предрассветном сумраке. Ночь уходила. Впрочем, внимания на это я почти и не обратила, лишь краем сознания успела отметить, что вот и ночь позади. Было бы, наверное, здорово, если бы рассвет мог принести с собой новую надежду...
— Блейз, что на тебя нашло? — спросила Гермиона, когда я захлопнула за нами узкую деревянную дверь, в верхней части которой располагалось небольшое слуховое окно.
— На меня? — задохнулась я. — Это что на тебя нашло, Гермиона!? Ты что, совсем спятила? Принимать эту отраву второй раз подряд, не прошло и часа, как первая доза закончилась! Ты хоть понимаешь, КАК ты потом будешь расплачиваться!? Так ведь и до комы недалеко — и не факт, что тебя смогут из нее вывести! Ты этого хочешь? Начать как самая блестящая ученица курса — и закончить безмозглым овощем в Мунго?
Я почти кричала, хоть и слабо отдавала себе в этом отчет. Грейнджер выслушала меня на удивление спокойно — и ответный взгляд ее был настолько непробиваемым, что я серьезно усомнилась, что мои вопли возымели хоть какой-нибудь эффект.
— Да успокойся ты, — ровно сказала она. — Я еще ничего не пила.
— Знаю, что не пила! Но ведь собираешься! Я видела у тебя флакон!
— Я и не отрицаю, что он у меня есть, — слегка раздраженно фыркнула гриффиндорка, и, сунув руку в карман, вытащила из него запечатанный флакон. — Но я его еще не открывала, как видишь, и пока не собираюсь.
— Не собираешься? — я нахмурилась, но от ее спокойного тона у меня малость отлегло от сердца. — Тогда зачем он тебе?
— Это... вроде страховки, на крайний случай, — отозвалась она, чуть замявшись. — Не волнуйся, я не собираюсь злоупотреблять этим зельем. Поверь мне, это не самый приятный опыт в жизни, — Гермиона горько усмехнулась.
Я мрачно кивнула, успокаиваясь. Кажется, мои нервы на пределе, иначе с чего мне так переживать? Тем более... Тем более — переживать из-за Грейнджер? Нет, ну конечно, мы с ней вроде как подруги, но всему есть предел. Да и не настолько мы близки... Хотя, чего уж греха таить, я переживала за нее не только потому, что она была дорога мне — но и потому, что эта девчонка была дорога Гарри (и притом не была мне соперницей, что немаловажно). Во всяком случае, именно в этом я изо всех сил пыталась себя убедить.
— Ладно. Извини, я не должна была так взрываться, — пробормотала я, — но гриффиндорка только улыбнулась. Правда, улыбка вышла совсем невеселой.
— Не стоит извинений, — сказала она. — Спасибо, что беспокоишься обо мне.
— Да я и сама от себя такого не ожидала... — призналась я вполголоса, скорчив гримаску. Грейнджер было хмыкнула...
Мы обе вздрогнули как по команде, одновременно, ощутив... такое трудно описать. Что-то среднее между порывом ветра — это в крохотной каморке за закрытой дверью-то! — и всплеском темной, чуждой магии. Мы обе невольно затаили дыхание — и, как я поняла минутой позже, — не только мы одни. Весь гомон, царивший в Лазарете, резко стих — так, словно на комнату наложили Силенцио. Не знаю от чего, но я ощутила нарастающий из глубины души... даже не страх — панический ужас. Руки заледенели мгновенно, я просто не могла пошевелиться — и, судя по ответному взгляду Гермионы, та испытывала примерно то же самое. Ощущение походило и не походило на то, какое вызывала близость дементора. Холод и страх — да, пожалуй, в этом сходство было. Однако в голову и не думали лезть страшные воспоминания, и ощущение безнадежности тоже что-то не спешило. Скорее... Скорее ,то, что мы чувствовали, было сродни ощущению того, которое должен испытывать безоружный человек, прячущийся за тоненькой перегородкой от немыслимого чудовища, способного — и более того, жаждущего! — убить его одним движением лапы или щелчком зубов.
Гермиона, судорожно облизнув губы, медленно подалась вперед, к двери, стараясь не издать ни звука. Ее движение вывело и меня из ступора. Что происходит? Надо узнать в чем дело. Я осторожно потянула ее за рукав, и когда гриффиндорка обернулась, покачала головой и глазами указала на слуховое окошко. Опасность, от кого или от чего бы она ни исходила, сейчас в Лазарете. Высовываться из двери — или даже хоть чуть-чуть приоткрыть ее — было чересчур рискованно.
Окошко располагалось слишком высоко, чтобы любая из нас могла дотянуться и выглянуть из него. Быстро обежав взглядом помещение, я, на свое счастье, увидела пустой котел, зелье из которого уже разлили по пузырькам, а заново поставить его на огонь еще не успели. Я потянулась за палочкой, чтобы невербально левитировать его к двери и перевернуть, но теперь уже Грейнджер схватила меня за рукав и покрутила пальцем у виска. Я запоздало сообразила, что действительно, неведомое "нечто", что бы это ни было, вполне может быть, способно почувствовать магический всплеск. Что ж, значит, никакой магии. Я кивнула и жестом указала на котел. К счастью, Гермиона поняла меня без слов.
Даже вдвоем перевернуть и подтащить к двери здоровенный чугунный котел — да еще сделать все абсолютно бесшумно — оказалось задачей не из легких. Мало того, что эта зараза была тяжеленной, как какая-нибудь наковальня, так нужно было вдобавок следить, чтобы дурацкий котел, не приведи Мерлин, ничего не задел, даже краешком — иначе звон стоял бы на весь Лазарет. Сама не знаю, как нам это удалось. Должно быть, страх и отчаяние придали нам сил и ловкости.
Молясь Мерлину, Салазару, Ровене, и вообще всем, кого только могла припомнить, я осторожно наступила на полукруглое днище, даже не прогнувшееся под моей ногой, и, уцепившись за косяк, потянулась вверх. Только бы нога не соскользнула! Несмотря на размеры котла, плоская площадочка его дна была совсем маленькой, и моя стопа, хоть и довольно маленькая даже для девушки, умещалась на ней с трудом. Для второй там места было еще меньше, хотя я и умудрилась все-таки опереться и ею тоже.
Теперь окошко оказалось на одном уровне с моим лицом. Прижавшись к косяку двери, так, чтобы меня саму нельзя было увидеть через это же окошко с другой стороны, я с величайшей осторожностью заглянула в комнату.
Если бы не Гермиона, которая успела поддержать меня, я бы точно свалилась со своего ненадежного "смотрового пункта" и наделала грохота. Благодаря ее поддержке мне удалось удержаться на месте, — я только слегка ободрала руку о грубый камень стены, за которую пыталась ухватиться. И было отчего. То, что я увидела в Лазарете, вполне объясняло, почему притихли и целители, и пациенты. Когда я выглянула, все они жались к кроватям и стенам, стремясь оказаться как можно незаметнее.
А центре палаты, возвышаясь, словно какое-то отвратительное, извращенное божество, пришедшее из ночных кошмаров, стоял он — тот, чья темная воля и вызвала эту ужасную войну, захлестнувшую и школу, и весь магический Мир. Лорд Волдеморт.
Когда я собралась с духом и выглянула снова, Темный Лорд неторопливо, с достоинством оглядывал помещение. Его лицо, почти утратившее человеческие черты, оставалось спокойным и почти безмятежным, но в глубине его красных глаз с вертикальными, змеиными зрачками, было столько холодной злобы, что один взгляд мог повергнуть человека в ужас. Я невольно прикусила губу. Появление Лорда в Лазарете, казалось, противоречило всем канонам здравого смысла. Что ему тут понадобилось? Почему он не в битве, со своими Пожирателями? Ведь одно его присутствие способно преломить ход сражения в его пользу, не может же он этого не понимать! Или настолько уверен в своих людях, что такая мера кажется ему излишней? Или же... Или же здесь, у нас, есть что-то, что важнее результата всей битвы? Или скорее что-то, что может помочь ему одержать победу, не тратя времени и сил на сражение?
Резкий звон разбитого стекла разнесся по Лазарету, и все, включая Лорда, уставились туда, откуда он прозвучал. Мне с моего "насеста" видно было плохо, но все-таки я умудрилась разглядеть Джинни Уизли, стоящую возле одного из столов с котлами. После нашего возвращения и обустройства в Лазарете Джин наотрез отказалась снова укладываться в постель, несмотря на уговоры мадам Помфри, что ей нужен покой. Как бы она ни хорохорилась, а чувствовала себя она действительно неважно, это было видно невооруженным глазом. И все же я вполне ее понимала. Я бы тоже не смогла просто лежать в кровати, зная, что вокруг творится ТАКОЕ.
Джинни вызвалась помогать по мере своих сил. Правда, уход за больными ей не доверили, а в приготовлении зелий она и сама была не сильна. Однако уж с тем, чтобы просто разливать готовые зелья по пузырькам и бутылкам, чтобы целителям было удобнее работать с ними, ей было вполне по силам справиться.
Один из таких пустых пузырьков Джин, видимо, сейчас и разбила, чтобы отвлечь Волдеморта. Маневр, впрочем, удался лишь отчасти. Немигающий взгляд остановился на ней — и тонкие, бескровные губы скривились в усмешке.
— Джиневра, — холодным, бесстрастным тоном произнес он. — Я так и думал, что найду тебя здесь.
— Ты искал меня, Том? — в тон ему ответила Джинни, вопросительно поднимая брови. По лицу Лорда пробежала тень.
— Вижу, вам удалось преодолеть эффект моих зелий, — раздраженно сказал он. — Что ж, в том, что этот мерзавец Снейп талантлив, я никогда бы и не усомнился. Даже жаль, что придется его убить.
— Так не убивай, — дернув плечом, отозвалась Джинни.
— Я не могу позволить жить предателю, — констатировал Волдеморт. — А в особенности — предателю такого уровня.
— Ну, если уж ты хочешь убить его, то ты попал не по адресу. Его здесь нет, — все так же холодно сказала Джинни, но на сей раз голос ее чуть дрогнул от волнения. Ох, видимо, деланное спокойствие давалось ей непросто.
— Я здесь и не ради него, — отозвался он, обретая былое спокойствие, и снова внимательно уставился на нее. — А ты, я вижу, успела даже оправиться после моего Ритуала. Впрочем, заклятие твоего Драко все равно все испортило. Жаль, кажется, я недооценил нашего юного лорда Малфоя. Способный мальчик.
— Если ты думаешь заманить его в ловушку с моей помощью... — вскинулась Джинни. Лорд издевательски усмехнулся.
— Даже если я решу сделать именно так, ты не сможешь помешать мне, так что не сотрясай понапрасну воздух, — сказал он, и, медленно повернувшись, еще раз осмотрел помещение. — Но не надо излишнего самомнения. На сей раз я охочусь на более важного зверя. К тому же... не думаю, что ты способна будешь зачать в ближайшее время, а значит, мои планы на тебя мне придется или менять, или отложить на потом.
— Ты что, все еще собираешься... осуществить свой мерзкий Ритуал? — почти взвизгнула Джинни. Выдержка ей изменила, девушка, казалось, была на грани истерики.
— Если бы я отступал после каждой неудачи, я никогда не стал бы тем, кем стал, — высокомерно ответил Волдеморт. — Но сейчас, как я уже сказал, меня интересует кое-что другое. Где Блейз Забини?
Я сглотнула, еле сдержавшись, чтобы не вскрикнуть. В ушах зазвучали слова Драко. "Ты — слабое место Гарри... Больше Лорд честно играть не станет. Он все сделает, чтобы ослабить Поттера ... Я прямо вижу его ухмылку, когда он поймет, кто ты для Гарри. Лорду достаточно палочку поднять, — два слова, и конец... Поттера можно будет брать тепленьким"...
Почему-то мы с братом говорили только о возможности моего убийства. Однако теперь более вероятным мне казался другой вариант — о котором говорил Гарри. Если я стану заложницей Темного Лорда...
Опираясь на стену, я тише мышки слезла с котла и, приложив палец к губам, потащила Гермиону в дальний конец каморки, подальше от двери. Ноги были будто ватными, а в висках стучала кровь. Страх как-то отступил, уступив место безнадежности. Что же мне делать? Я не могу подставить Гарри...
— Ему нужна я, — прошептала я одними губами. Гермиона облизнула пересохшие губы и окинула комнату напряженным взглядом.
— Окно! — шепнула она так же тихо. — Ты сможешь вылезти в него?
Я с надеждой бросила взгляд на узенький проем. Увы. Оконная рама была глухой, не открывавшейся. Сам проем сужался, и в том месте, где камень переходил в дерево рамы, оказывался узким настолько, что я смогла бы разве что руку в него просунуть, даже если бы высадила стекло. Грейнджер это тоже поняла, и без всяких комментариев.
— Нужно спрятать тебя, — прошептала она. — Из этой каморки другого выхода нет, но если нам удастся убедить ЕГО, что ты не в Лазарете, и выставить отсюда, хоть на минуту... Ты сможешь выскользнуть, — сказала она.
— Куда тут прятаться? — шепнула я, ощущая настоящее отчаяние. В проклятой каморке не было даже какой-нибудь кучи старой ветоши, или на худой конец шкафа, в который я могла бы забраться! Да что там — на чертовом столе на было даже скатерти, под которой я могла бы укрыться!
