В первый раз (то есть во второй, считая и наш раздельный подъем) дело обошлось легким стрессом, в основном из-за того, что я слишком хорошо представлял себе, во что может вылиться такой безбашенный переход, как наш. Поттеру-то, с его вечными приключениями, может, и было все равно, а вот мне было страшно до жути. Ну то есть, как всегда, страшно ровно до того мгновения, как мы, взявшись за руки, приготовились ступить на стену. Произнося заклятие, я еще внутренне весь сжимался от ужаса — и как только оно отзвучало, как страх во мне лопнул как мыльный пузырь, уступив место решимости. Даже Поттер был удивлен, когда я первым ступил на стену, и двинулся вперед уверенной походкой, чуть ли не волоча его за собой.
Вторая площадка оказалась маленькой и довольно неустойчивой. Напротив нее в стене было окно, без стекол, но забранное редкостно прочной и частой решеткой. Нечего было и думать каким-то образом выломать ее: металл, усиленный чарами, не поддавался никакому воздействию. Оставалось только надеяться, что купол не закрыт такой же решеткой — иначе нам хана.
Перед следующей площадкой нам обоим требовался отдых — все-таки такие переходы, хоть и были короткими, отнимали массу эмоциональных и физических сил, не говоря уже о магических. Мое заклятие питалось как силой наложившего его (моей), так и силой того, на кого его наложили (гарриной). Посидев на площадке, пока голова не перестала кружиться, мы напоили друг друга наколдованной водой из палочек, и решили двигаться дальше.
Третий подъем был куда сложнее двух предыдущих. Если первые две лестничные площадки уцелели подряд, и вторая была повернута примерно градусов на девяносто по отношению к первой, то третья была на пару пролетов выше, и располагалась прямо напротив второй — а значит, нам придется прошагать вдвое больше, и к тому же дополнительно рассчитывать этот поворот. От Поттера в этом случае толку было мало, потому что нумерологией он не занимался, так что рассчитывать затраты сил и прочее пришлось опять мне. Я не жаловался, хотя и чувствовал себя вымотанным. Наконец, когда я закончил расчеты, и сообщил Поттеру, что все готово, мы снова взялись за руки, и стали готовиться к подъему.
Странное дело — держать его за руку совсем не было противно, или хотя бы неприятно. Это не внушало трепета, как могло бы быть, окажись на его месте, например, Джинни. Держать за руку Поттера было просто... естественно. Словно я всю жизнь только тем и занимался, что разгуливал повсюду за ручку с "Золотым Мальчиком". Гарри, что радовало, тоже держался за мою руку довольно спокойно, без лишних сантиментов и смущения. Нет, не то, чтобы я подозревал это гриффиндорское воплощение невинности в гомосексуализме, но уж если он даже не МЕНЯ не реагировал — значит, можно успокоиться, парень — натурал. Хотя, конечно, с другой стороны, интерес к парням объяснил бы его вялость в отношениях с Блейз. Значит, этому придется искать другое объяснение.
Однако вопрос сексуальной ориентации Гарри занимал меня ровно до того момента, как пришло время произносить заклятие. Потом все мысли о его возможных пристрастиях вылетели у меня из головы — да и все остальные тоже, если честно. Осталась только одна — дойти. А это оказалось не так-то просто.
Сначала я споткнулся о выступающий камень, однако благодаря руке Гарри смог сохранить равновесие. Потом его нога соскользнула с выступа, и в результате мы оба чуть не загремели вниз — хорошо еще, что магическая нестабильность в этот момент скакнула "вверх", и заклятие усилилось, так что падение пришлось на стену, а не на далекий уже пол башни. Кое-как поднявшись на ноги, мы двинулись вперед.
Примерно треть пути все, казалось, шло прекрасно, и я уже было подумал, что "полоса невезения" закончилась... И тут заклятие, удерживающее Гарри, вдруг ни с того ни с сего пало. Поттер, вскрикнув, соскользнул с гладких камней стены, и я бешено вцепился в него, едва ли осознав, что случилось, и действуя, скорее, на уровне инстинкта. Его глаза за круглыми стеклами очков казались огромными, а зрачки — расширенными от страха. Ухватившись за Поттера обеими руками, я выпалил заклятие снова. Гриффиндорец охнул, когда притяжение вернулось, и, продолжая судорожно цепляться за меня, осторожно встал на ноги.
Не сговариваясь, мы пошли быстрее. Однако это нас не спасло — всего лишь через десяток шагов, когда до спасительной площадки оставалось метров пять, самое большое, рухнуло заклятие, держащее меня. Настала очередь Гарри подхватывать меня, и удерживать на весу. Дезориентированный, я едва ли был в состоянии хоть что-то наколдовать, не говоря уже о том, чтобы возобновить заклятие...
Поттер выпалил его чуть ли не мне в лицо, и я едва сдержался, чтобы не накричать на него — у парня все равно не было палочки в руках, так какого же беса... Точка притяжения сместилась, и я, охнув, понял, что снова чувствую под ногами твердую опору. ЗАКЛЯТИЕ СРАБОТАЛО!!! Сработало без палочки, так, как могло либо у чистокровного, полностью владеющего своей Родовой Магией, либо... Черт да я даже затруднялся придумать подходящее объяснение!
Держу пари, будь на моем месте Уизли, он бы тут же начал приставать к Поттеру с вопросами, однако я рассудил, что сейчас не время и не место. Крепко вцепившись в его руку, я дернул его вверх, и мы, опять же, не сговариваясь, кинулись вперед почти бегом.
Когда мы, наконец, вбежали на площадку, и я отменил заклятие, мы оба свалились без сил, и пару минут валялись на ней, тщетно пытаясь отдышаться. Постепенно нам это удалось. Придя в себя, я сел, и осмотрелся. Площадка была побольше и поцелее двух предыдущих — она занимала около трети пространства, и находилась примерно в двух третях пути от пола к куполу. Сама по себе она была довольно ровной, а сверху, примерно на полпути к другой площадке, располагалось небольшое окошко, такое же, как напротив предыдущей площадки.
Свет, проникающий через окно, был тусклым и розоватым — солнце садилось. Внизу, когда я заглянул за край площадки, было уже совсем темно, однако здесь, на высоте, только смеркалось. Я снова кинул взгляд на верхнюю площадку, прикидывая, сможем ли мы забраться туда до наступления темноты. Хотелось надеяться что да, еще и потому, что башня сужалась, и была надежда что вверху она окажется слишком узкой для кваррока. Хотя, на самом деле, в глубине души я понимал, что и под куполом без проблем сможет развернуться даже акромантул.
Я обернулся, и посмотрел на сидящего привалившись к стене Поттера. Гарри выглядел обессиленным, и я снова задался вопросом, как ему удалось возобновить мое заклятие. На ум пришли и другие несуразности — он заслонил меня от Аэрос Сфаэро Мортис тоже без палочки в руках, он легко поддался чарам паутины, но не бросился к ней сломя голову, как должен был бы, он слишком остро и слишком сильно ощущал "Чувство долга"... Я тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Выяснить, что к чему, я еще успею.
— Идем, — сказал я, потягивая Гарри руку. Поттер ухватился за нее и медленно поднялся на ноги.
— Думаешь, пока еще не опасно? — спросил он, нервно поглядывая вниз, в темноту. Я пожал плечами.
— Солнце еще не село. Не забывай, кваррок чует его, и не выползет, пока оно совсем не сядет. Думаю, мы успеем добраться до следующей площадки, а там уже устроимся на ночлег. Давай, Поттер, крепись!
— Я в порядке, — отозвался он тут же, расправляя плечи.
Однако, как мы оба ни хорохорились, подобный подъем истощал куда сильнее обычной прогулки, и мы это понимали. О том, чтобы бежать, как в прошлый раз, не могло быть и речи, и я серьезно опасался, что откажи сейчас заклятие, и возобновить его я буду не в состоянии, да и Гарри, судя по всему, тоже, как бы он там это ни провернул в прошлый раз. Однако на сей раз нам повезло, и чары держались. Кое-как мы доплелись до площадки, и, сняв заклятие, оба рухнули на небольшой участок ровного пола. Свет стремительно угасал, и я понял, что уже с трудом могу различать цвета, да и вообще, вижу только силуэты. На сей раз для того чтобы прийти в себя, нам потребовалось гораздо больше времени, чем раньше, однако наконец Поттер застонал, и поднялся.
— Ты куда собрался? — спросил я. Гарри, пошатываясь, оперся о стену, и стал, к моему удивлению, расстегивать застежки мантии. — Поттер, ты что делаешь?
— У тебя есть идеи получше? — огрызнулся он, скидывая верхнюю одежду, и приближаясь ко мне. Я не знал, смеяться мне, или паниковать.
— Мерлин Великий, да объяснишь ты, наконец, что с тобой происходит, Поттер!?
— Не кипятись, Малфой, — спокойно отозвался Гарри. — Тут, если ты не заметил, совсем не жарко, а ночью вообще будет холод собачий. Ты тут без мантии задубеешь к чертовой матери. Да и мне несладко придется. Так что давай, придвигайся поближе. — Он уселся рядом со мной, укрываясь мантией, и приподнял ее полу, словно приглашая меня разделить с ним тепло. Я несколько секунд обалдело таращился на него, пока Поттер не потерял терпение. — Ох, да ради всего святого, Малфой! Потом будешь изображать непорочную деву!
Я вспыхнул, надеясь, что в сгущающейся тьме он этого не разглядит, и, придвинувшись к нему, забрался под мантию рядом с Гарри. Некоторое время мы просто сидели рядом, плечом к плечу, отдыхая и согреваясь. Поттер оказался прав — вдвоем под одной мантией было ощутимо теплее, однако неудержимо потянуло в сон. Понимая, что лучше не спать, я решил, что раз уж мы все равно застряли тут на какое-то время, надо потрясти Поттера по поводу несообразностей с его магией.
В другое время я начал бы издалека, но сейчас не было ни сил, ни желания. Да и по правде говоря, где-то в подсознании я хорошо понимал, что в случае с Поттером максимально прямой и открытый стиль общения будет самым верным. Ну, правда, прямиком в лоб все равно не получилось, но тут уж ничего не попишешь.
— Ладно, Поттер, раз уж ты такой благородный, будь добреньким, удовлетвори мое любопытство, — сказал я, роясь по карманам. Если память мне не изменяет, где-то у меня завалялось кое-что весьма полезное...
— Что именно тебя интересует? — спросил Поттер, откинув голову на стену, и прикрыв глаза.
— Эй, не спать! — возмутился я, пихнув его в бок. — Сон это слишком большая роскошь для нас сейчас. Проснуться можно в желудке кваррока. Так что постарайся бодрствовать. — Эврика, мои поиски наконец увенчались успехом, и я вытащил половинку миндально-шоколадного батончика, который начал было жевать, пока делал домашнюю работу перед дуэлью, но аппетита не было, и я сунул недоеденную шоколадку в карман. — Энгоргио, — прошептал я, ткнув в нее волшебной палочкой, так что половинка увеличилась раз в шесть-семь. Я разломил шоколадку-великана пополам, и без всякой задней мысли протянул половинку товарищу по несчастью. — Будешь?
— Что? — зеленые даже в угасающем свете глаза уставились на меня в изумлении. — Малфой, ты хочешь разделить со мной... еду?
— А что тебя удивляет? — спросил я, чуть ли не силой впихивая начинающий подтаивать батончик в его руку. Гарри захлопал глазами, но взял, и, откусив, стал жевать.
— Шпашибо, — пробормотал он, и я, усмехнувшись, откусил от своей половинки. Надо же, когда Уизли болтает с набитым ртом, это выглядит отвратительно, а когда то же самое делает Поттер — даже мило... Наверное, все дело в том, что Поттер, несмотря ни на что, вызывает у меня симпатию, а Уизли я не могу перестать если не ненавидеть, то хотя бы презирать, невзирая на все причины перестать.
Когда с едой было покончено, мы снова напоили друг друга водой из палочек, приставляя их прямо ко рту. Кажется, здесь, на высоте, магия была стабильнее, чем внизу — заклятия работали лучше, и их легче было регулировать. Потом мы по очереди вылезли из-под мантии и справили нужду прямиком вниз (надеясь, что не попадем при этом на проснувшегося кваррока, которому это, скорее всего, не понравится). Ну и наконец уселись снова рядом, под поттеровской мантией, прижавшись друг к другу, и изо всех сил стараясь не заснуть. Возобновлять прерванный разговор Поттер не спешил, и я решил взять быка за рога.
— Ну так как насчет моего любопытства, Поттер? — спросил я негромко: почему-то говорить в полный голос было страшно. Я не помнил точно, как там у кварроков со слухом — то ли они вообще ничего не слышат, то ли наоборот, слышат малейший шорох. В любом случае, лучше перестраховаться.
— Что именно тебя интересует? — спросил он, слегка напряженно. С чего бы? Так-так, секреты... неужели наш гриффиндорский мальчик не лишен скелетов в шкафу?
— Хм, ну-у-у... Я ту просто размышлял о некоторых вещах... Точнее, о сегодняшних событиях. И знаешь, Поттер, что-то у меня концы не сходятся.
— В самом деле? — все так же напряженно спросил он.
— Угу. Давай-ка прикинем. — отозвался я. — Ты отлично сопротивляешься чарам паутины. Ты только что без палочки возобновил мое заклинание. Наконец, ты без палочки отразил Аэрос Сфаэро Мортис — а это и с палочкой не каждому под силу. И сочетание магических сил, которое прорвало блокаду Башни... Родовая Магия может быть, и способна на это, но моя была скована дуэлью. Так что это не она. Атакующая сфера Уизли сама по себе? Тоже маловероятно... Так что давай, колись, Потттер.
— Ты о чем? — захлопал глазами Гарри. Я сложил руки на груди, сожалея, что это не очень заметно под мантией, и нацепил на лицо выражение "Немезиды".
— Я не слепой, и не идиот. Давай по порядку. Что ты использовал, чтобы заслонить меня? Это не обычная магия, я же видел... И палочки у тебя в руках не было! Что же это было? Какой-нибудь амулет? Артефакт? Что?
— ... два.. мгя... — пролепетал Поттер едва слышно. Я сдвинул брови.
— Что-что ты сказал, извини?
— Родовая Магия! — рявкнул он. — И нет, я понятия не имею, откуда она у меня, и каким образом я ее получил!!! Ясно?!
— Родовая магия? — опешил я. — Ты... Но ведь ты же... Ты же полукровка! Это невозможно...
— Без тебя знаю!, — огрызнулся Поттер, отворачиваясь. Я некоторое время молчал, хлопая глазами, как какой-нибудь Уизли. У Поттера есть Родовая Магия. Черт, да откуда? Как? Она не терпит магловской крови! Откуда она у него? Чертов Поттер! Вечно он особенный, не такой как все! Мне было одновременно и обидно, на то что Поттер и здесь оказался не таким как все, и в то же время даже немного смешно, при воспоминании о том, как я распинался о том, что у него Родовой Силы нет и быть не может. Будь я помладше, я бы, наверное, рассердился, но теперь понимал, что он не сказал мне об этом потому, что просто не доверял, а причин доверять у него было не так уж много. Да, я спас его, но... шесть лет вражды не перешагнешь просто так — не поставишь на полку и не забудешь...
Но как Гарри мог получить Родовую магию? Даже Волдеморту ее не досталось, не знаю, правда, какая уж такая Родовая магия была у его семейства? Насколько я слышал, к концу они совсем обнищали и впали в ничтожество — могущественные маги до такого бы не дошли, и по гораздо более прозаичной причине, чем власть и сила. Просто-напросто, достаточно одаренный и сильный маг всегда может найти нормальную работу, которая позволит семейству продержаться на плаву. И зачем далеко ходить — взгляните на Уизлей. Конечно, работу их папаши не назовешь престижной, но все-таки репутацию предателя крови он заработал своими чудачествами и любовью к маглам, а не самой должностью, а должность позволяет им худо-бедно существовать. По крайней мере, особенно судя по этому неандертальцу Рональду, они точно не голодают, а это уже о чем-то говорит.
