На первое воскресенье декабря назначен был поход в Хогсмид. Суббота перед ним выдалась на редкость солнечной, и соскучившаяся по хорошей погоде и свежему воздуху ребятня с самого утра высыпала во двор. Вскоре вокруг всего замка выросли снежные баррикады, от нагромождения комьев разной величины (работа первоклашек) до настоящих снежных замков, построенных ребятами постарше. То тут, то там возникали снежные фигуры разных форм и размеров — от разных всевозможных животных до непонятной фигуры, напоминающей одновременно и Санта-Клауса, и Дамблдора. После обеда на улицу потянулись и старшекурсники, и неожиданно для себя я обнаружила, что втянута в снежную перестрелку Слизерин — Гриффиндор, в лице лучших своих представителей: с одной стороны потерпевшее замену "Золотое Трио Гриффиндора", где место Рональда заняла его сестра, а с другой — Принц и Принцесса Слизеринские. Вскоре за полетом наших снежков стала с азартом наблюдать малышня, подбадривая то одну, то другую сторону одобрительными воплями. Признаться, услышав крики в свою поддержку, я сперва, ушам своим не поверила — однако заводилой оказалась все та же неугомонная Тереза, в компании каких-то первоклашек из Рейвенкло. Трудно было в это поверить, но похоже, Слизерин медленно но верно приобретал пусть крохотную, но популярность.
В конце концов меня загнал в угол у стен большой снежной крепости Гарри, подступив так близко, что наклониться и слепить снежок, или же сделать это палочкой не было никакой возможности. Выглядел он при этом, на мой взгляд, просто отпадно — зеленые глаза сверкают азартом, на лице — счастливая беззаботная улыбка, щеки раскраснелись, а встрепанные волосы удивительным образом не кажутся лохматыми — скорее уложенными в "художественном беспорядке". Ну естественно, я проявила истинно слизеринскую хитрость, воспользовавшись тем, что снежные стены, выступая вперед, скрыли нас от любопытных глаз. Протянув вперед пустые ладони, я скользнула к нему, и, обвив руками за шею, нежно поцеловала. Гарри тут же растаял, и притянул меня поближе к себе, углубляя поцелуй... Я позволила себе несколько мгновений насладиться этим — ну, может, и не так чтобы уж несколько... наверное, минуту, а может, две... или три...
Опомниться меня заставил громкий вопль Джинни "Сдавайся, Малфой!", и ответная реплика Драко "Малфои не сдаются!". Припомнив, что собиралась обхитрить своего парня, я исподволь подтолкнула его вбок, подальше от протоптанной дорожки, где снег был помягче и поглубже — я ведь не хотела, чтобы он ушибся. Гарри не заподозрил подвоха, да и не заметил ничего, всецело поглощенный поцелуем. Слегка отстранившись от него, я сладко улыбнулась.
— Милый, прости меня, пожалуйста, — попросила я ангельским голосочком. Гарри захлопал густыми пушистыми ресницами.
— За что? — спросил он.
— За это, — объяснила я, делая подсечку. Не ожидавший этого Гарри, охнув, свалился на спину, неловко взмахнув руками. Чуть опомнившись, он одарил меня возмущенным взглядом.
— Ты... Ты... — негодующе начал он, но я тут же состроила виноватое личико. Ну, может, если бы не хулиганская улыбка, выражение было бы более правдоподобным, однако даже так результат оказался что надо. Гарри рассмеялся и протянул мне руку, прося помочь ему встать. — Слизеринка, — хмыкнул он ласково. Естественно, я была не так наивна, чтобы не разгадать его маневр с протянутой рукой, однако была отнюдь не против слегка поддаться своему парню. Ну и конечно, стоило ему взять меня за руку, как последовал рывок, и я хлопнулась в снег — хорошо еще, я успела сориентироваться, и приземлилась практически точно на него. Гарри мигом воспользовался ситуацией, и, заключив меня в объятья, перекатился поверх, утопив капюшон моей мантии в снегу.
— Что-то это напоминает, да? — хихикнула я, припомнив наше столкновение в лабиринте, с которого начались наши совместные прогулки. Взгляд зеленых глаз из азартного стал нежным, влюбленным и восхищенным одновременно. Теплые губы Гарри снова прижались к моим, язык уверенно скользнул в рот, и я тоже отдалась этому волшебному чувству единения с ним, позволив себе забыть обо всем на свете.
Опомниться нас заставил меткий снежок, запущенный Джинни в плечо Гарри.
— Эй, голубки, а ну прекратить целоваться во время потасовки! — жизнерадостно крикнула мелкая Уизли, и продолжила швыряться снежками в Драко. Однако Малфой был не лыком шит — он занял стратегическую позицию за фигурой "Санта-Дамблдора" и успешно отстреливался от "Гриффиндорских Террористок" с воплями "Малфои не сдаются!". Переглянувшись, мы с Гарри одновременно прыснули, так и не вставая. Наконец, осознав, что я, в отличие от него, устроившегося с комфортом, лежу на холодном снегу, Гарри откатился и поднялся, а потом, уже безо всяких хитростей помог встать и отряхнуться мне.
— Партизаны умирают, но не сдаются, — прокомментировала я особенно успешный залп гриффиндорок и возмущенный вопль Малфоя. Гарри хихикнул.
— Ну что, поддержим своих? — предложил он, и его глаза снова загорелись азартом. Я улыбнулась — его взгляд просто сводил меня с ума, когда он смотрел так! Гарри словно почувствовал это — он притянул меня за талию к себе и одарил быстрым поцелуем. И куда подевался робкий, неуверенный в себе паренек, который боялся приблизиться и стеснялся своего неумения целоваться? Теперь его вообще можно было смело называть мастером...
— На сей раз нас прервал снежок, пущенный Гермионой, и мы с Гарри с хохотом вновь ввязались в снежную битву. В конце концов, подавляющие силы противника оттеснили нас с Драко от снежной фигуры, и мы укрылись в крепости, где и удерживали позиции довольно долго, пока игра не наскучила, и мы все пятеро, заключив мирный договор, признающий окончание сражения "вничью", отправились в замок.
Наутро погода опять испортилась. Однако куда больше погоды меня тревожил Драко, с самого вечера не находивший себе места, хотя, по его заверениям, у него ничего не болело, а по словам профессора Снейпа, к которому Дрей наведался на всякий случай, никаких тревожных новостей не предвиделось. Однако Малфой все равно беспокоился, и сам не мог объяснить источник своего беспокойства. Он даже наведался к запечатанной Башне Восхода, и убедился, что все наложенные печати и заклятия действуют, и жуткие пауки не расползаются по школе, но и это не помогло. Утром Драко встал совершенно разбитый, и я поняла, что он едва ли сомкнул ночью веки. После долгих разговоров, он, наконец, согласился попросить у Северуса успокоительное зелье, если к обеду ему не станет лучше. На завтрак мы явились одними из последних — я надеялась, что глоток-другой кофе приведет его в чувство, — но ни есть, ни пить Драко тоже не мог. Повертев в руках чашку, и посмотрев с отвращением на еду, Малфой подхватил свою мантию и выбежал вон. Я поторопилась за ним.
В принципе, в Хогсмид уже выпускали, однако я понимала, что тащить туда Драко в таком состоянии бесполезно. Малфой то спал на ходу, то срывался, и начинал нервно ломать руки. Взяв его за локоть я потащила Драко к озеру, понимая, что день пошел коту под хвост.
На подходе к подернутой корочкой льда водной глади я услышала над головой хлопанье крыльев. Плутон, большой черный филин Драко, летел к нам с "Ежедневным пророком". В первый момент я даже обрадовалась — может, хоть чтение газеты, если там окажутся стоящие новости, отвлечет его. Малфой протянул руку, и, отвязав газету, погладил птицу. Забрав у него свернутый "Пророк", я развернула его, и быстро пробежала глазами анонс статей, пытаясь придумать, чем его занять.
Далеко ходить не пришлось — ответ на все вопросы крупными буквами буквально горел на первой странице. Я охнула, прочитав заголовок, и первая мысль была — "Драко не должен увидеть этого! Он с ума сойдет!". А потом у меня перехватило горло от захлестнувшего меня саму горя, и я даже не осознала, что по моим щекам текут слезы. Драко тем временем отпустил Плутона и обернулся ко мне.
— Блейз? Что случилось? — его встревоженный голос донесся до меня как будто издалека, однако, когда Малфой попытался забрать у меня газету, я вцепилась в нее обеими руками с такой силой, что чуть не порвала. Однако даже того, что он успел прочитать вверх ногами, между моих пальцев, оказалось достаточно, чтобы я поняла, что проиграла этот бой. — Что? Что с отцом?— ахнул Драко, и я на сей раз без сопротивления отдала ему газету. Огромные черные буквы казалось намертво впечатались в мою память — "Люциус Малфой убит при попытке к бегству — бесславный конец знаменитого Пожирателя Смерти" — гласил заголовок. А дальше короткая, но напечатанная крупным шрифтом статья с каким-то тайным, сквозящим в каждом слове злорадством сообщала, что этой ночью Малфой-старший предпринял безумную, и заранее обреченную на провал попытку бежать из Азкабана, во время которой был пойман аврорской стражей и убит при попытке оказать сопротивление. Потом перечислялись какие-то людишки из этой самой стражи — одни, кажется, получили ранения, другие, наоборот, оперативно реагировали и теперь представлены к награде.
Газета с глухим шорохом упала в снег. Я, прикусив губу, посмотрела на Драко — и испугалась. Лицо бледное, ни кровинки, глаза — огромные, с расширенными зрачками, так что радужка превратилась лишь в тонкий серебристый ободок, а под глазами — серые, безжизненные тени. Побелевшие губы закушены чуть ли не до крови, тонкие пальцы до боли вцепились в воротник мантии... Я растерялась. Эти глаза смотрели куда-то сквозь меня, сквозь камни, сквозь снег — словно пытались отыскать душу отца там, по ту сторону. Драко напоминал куклу, которую чокнутый кукольный мастер сделал, чтобы изобразить аллегорию боли.
Молния ударила в ближайший камень — молния среди зимы! Но она привела меня в чувство в достаточной степени, чтобы я перепугалась теперь уже за его жизнь, да и за свою тоже. Родовая Магия, выбившаяся из-под контроля, а тем более магия Малфоя! Я схватила Драко за плечи, и, тряхнув что было силы, заставила посмотреть на меня. Что сказать я не знала, но понимала, что надо делать что-то, пока он не уничтожил самого себя, или не стер в порошок весь Хогвартс.
— Драко! — крикнула я. — Дрей, пожалуйста...
На дорожке, по ту сторону сугроба, послышались чьи-то шаги. Нас было не особенно хорошо видно, однако человек, кто бы он ни был, несомненно, услышал мои крики, и направился к нам. Я уже было обрела надежду на помощь... Только для того, чтобы обернувшись, встретить наглый, издевающе-торжествующий взгляд Рональда Уизли.
— Ну что, хорек, папочку твоего грохнули, да? — злорадно сказал он. — Давно пора! Помяни мое слово, скоро вся ваша семейка там же окажется!
— Уизли! Заткнись! — закричала я в ужасе, когда по льду на озере побежала трещина.
Но Уизли не остановился — он вообще, казалось, упивался своим "торжеством", к которому не имел отношения, и продолжал сыпать какими-то тупыми остротами, вперемешку с угрозами и издевками. Драко слушал его молча, и могло показаться, что он вообще не слышит ни слова, однако я не сомневалась, что Малфой слышит все — его руки сжимались все сильнее, костяшки побелели, а вокруг поднималась снежная метель, и я кожей ощущала в ней магию. Я с каким-то холодным ужасом поняла, что еще мгновение — и в сознании Драко боль трансформируется в гнев, единственным объектом которого был сейчас Уизел. Шагнув вперед, я изо всех сил залепила рыжему придурку пощечину, да такую что он отлетел в сугроб.
К несчастью, это нисколько его не образумило. Поднимаясь, он бешено сверкал глазами, и оскалился, но на сей раз уже на меня. Со стороны тропинки опять донесся звук шагов, я обернулась — к нам приближалась группа гриффиндорцев. Я, не приглядываясь, что было силы отпихнула Уизела в их сторону.
— Катись отсюда, если жить хочешь! — крикнула я ему. Метель усилилась, завиваясь кольцом вокруг нас, а затем с оглушительным треском снова ударила молния. Ага! Вот теперь-то Уизли испугался и попятился. Я снова повернулась к Драко, и ахнула от ужаса. Фигурку Малфоя почти полностью скрыл поднявшийся снежный смерч. За его спиной молнии беспорядочно хлестали озеро. — Драко! Нет! — закричала я. Но вот теперь он уже действительно не слышал. Подхваченная ветром газета разлетелась, и ее страницы заметались, подхваченные снежной круговертью, как испуганные серые птицы. Я охнула, и закусила губу — что же мне делать? Пытаться пробиться к Драко — безумие, даже оставаться поблизости — и о почти верная смерть. Родовая Магия все-таки вырвалась из-под контроля.
— Блейз! Что это? — прокричал знакомый голос мне на ухо, и сильные руки Гарри потянули меня назад. Я замотала головой, и обернулась, чтобы увидеть Уизела, который широко распахнутыми глазами таращился на скрывший Малфоя маленький снежный торнадо. Чуть поодаль, почти у самой тропинки, испугано сгрудились остальные — Финниган, Томас, Долгопупс, какие-то гриффиндорские девчонки...
— Уберите его отсюда! — крикнула я, указывая на Рона, и, не дожидаясь, повернулась к Поттеру. — Драко сорвался из-за смерти Люциуса! — прокричала я. — Он погибнет, если его не остановить, это Родовая Магия! Сделай что-нибудь!
— Но что? — обескуражено крикнул он. — Я не владею своей силой!
— И не надо! Просто выруби его! Ну же!
Молния расколола камень рядом с нами, и Гарри с силой дернул меня назад, за сугроб, увлекая вниз. Мы упали на снег, и он, скинув зимнюю мантию, вывернулся из-под нее, прикрыв меня.
— На моей мантии лежит защита от магического проникновения, она тебя защитит! — прокричал он. — Я пошел!
И прежде, чем я успела ответить, Гарри нырнул в бушующую метель. Я едва удержалась, чтобы не броситься за ним, и до боли, до рези в глазах уставилась в снежную круговерть. Сначала ничего не было видно, а потом я поняла, что все-таки различаю тоненький, болезненно хрупкий силуэт Драко в центре урагана. Его плащ развевался, хлопая как парус, голова запрокинулась в равнодушное серое небо, и в ответ с него снова ударила молния — почти рядом, почти возле него. И я, похолодев, поняла, к чему идет все это, и КУДА ударит последняя молния.
Темная фигурка Гарри выросла, казалось, из ниоткуда — он словно шагнул вперед из снежного бурана, который с бешеной скоростью несся по кругу вокруг Драко. На самом деле, я хорошо понимала, что большую часть пути Поттеру пришлось ползти по-пластунски, и лишь когда до Драко оставался какой-нибудь шаг, он поднялся на ноги. "Ну же, поторопись!" — мысленно умоляла я его, и Гарри послушался! Его рука взметнулась, и, кажется, даже как-то бережно качнулась в сторону Драко. Малфой дернулся и рухнул как подкошенный на руки Поттеру.
В то же мгновение все стихло. Ветер унялся, а вместе с ним и снег, оставив вокруг лишь странные, наметенные почти ровной стеной по кругу сугробы. Вскочив, я кинулась к ним, отметив краем сознания, что от замка сюда тоже бегут какие-то фигуры. Подбежав, я мигом кинула на снег мантию Гарри, и он бережно опустил на нее бесчувственного Малфоя. Лицо Драко было мертвенно-бледным, на губах запеклась кровь, а на виске — там, куда пришелся удар Гарри, — расплывался здоровенный синяк. Однако грудь его едва заметно вздымалась и опадала, редко, о достаточно ощутимо. Он был жив!
