Волосы астронавта, как ему показалось, встали дыбом. Он бессмысленно смотрел на результаты анализа и медленно соображал, что на поверхность родной планеты нельзя было выходить без защитного костюма. Правда, утешало, что в воздухе было достаточно кислорода, почти 16%, но дышать этим воздухом без фильтрации было никак нельзя. За бортом была глубокая ночь и Глетчер решил отложить выход до рассвета. Он еще раз проверил системы защиты и обстоятельно разместился в антиперегрузочном модуле. Спать не хотелось. Он вздохнул: никогда прежде он не пользовался снотворным препаратами, даже в самых сложных ситуациях, а сегодня без них, видимо, не обойтись. Барри проглотил сладковатую пилюлю и через несколько минут уже расслаблено посапывал носом.
* * *
*
Барри, наконец, увидел то, к чему так стремился. Сегодня утром, проснувшись, он первым делом кинулся к обзорным экранам. Картина, которая открылась у него над головой, поразила его не меньше, чем вчерашняя проба грунта. До самого горизонта холмами, горками и горами валялся хлам: контейнеры, битая посуда, мерзкая гниль, отбросы, исковерканные машины, скрученные в неясные узлы металлоконструкции, в общем, все то, что можно найти на свалке. "Планетарный-8" приземлился посредине гигантской помойки.
Глетчер снова вывел на экран результаты исследования ночных проб. Никакой ошибки не было, за бортом была слабоагрессивная внешняя среда, а на обзорном экране раскинулась огромная свалка отходов человеческой цивилизации. Он растерянно переводил взгляд с дисплея на обзорный экран и обратно, словно никак не мог поверить, что родная планета подставила ему это гнилое место. Разве не обидно? Покачав удрученно головой, он поднялся и направился к выходу.
— Компьютер!
— Слушаю, Сэр.
— Рекомендации по уровню защиты при выходе за борт?
— Третий уровень. Защитный костюм готов к использованию.
Прежде всего Барри осмотрел дюзу. Повреждение вполне можно было устранить самому и эта мысль вдруг порадовала его. Он тут же спросил себя: а, собственно, чему он обрадовался? Он что, действительно собирается чинить эту дурацкую дюзу?! Он же прибыл на родную планету! Сюда пришлют ремонтные бригады, а он будет с триумфом встречен и.... Странно. Он огляделся. Никто к нему не спешил. Двухсотметровый корабль прошел через атмосферу, а на него не отреагировали. В его время сюда бы уже давно примчались военные, вслед за ними телевизионщики с журналистами, а потом всякие научные группы. Что случилось с планетой, неужели его никто не заметил?! Так раздумывал Глетчер, неторопливо обходя корабль по пружинящему слою мусора. У него вдруг промелькнула гордая мысль, что всё-таки "Планетарный 8" был великолепно сконструирован и продуман до мелочей. У корабля не просто были предусмотрены несколько аварийных выходов и грузовых шлюзов, но и придумано, как к нему подать то, что понадобится экипажу в аварийной ситуации. Даже сейчас, лежа на боку, корабль мог не только выпустить экипаж, но и любую нужную ему технику.
Глетчер выбрал малую полетную капсулу. Взлетев, он смог оценить истинные размеры свалки. Они были поистине циклопическими: до горизонта. Утро разогнало облака, небо было чистым и прозрачным, Барри тянул капсулу вверх, раздвигая линию горизонта, пока в одной из сторон не заметил ломаную линию, похожую на границу. От лежащего внизу корабля до нее было не более 40-50 километров. Дальше, насколько Барри смог рассмотреть в оптику, местность превращалась в тусклую желтую равнину. Очень хотелось немедля рвануть в ту сторону, вырваться за пределы свалки, найти людей, но внизу, на кучах мусора, беспомощно и жалко лежал его покалеченный корабль. Нет, бросить его здесь так было невозможно. Раз уж ему угораздило вляпаться в помойку, то хотя бы стоять на ней он должен гордо.
Глетчер приступил к восстановительным работам. Первой победой был удачный вывод из ангара корабля "Черепахи" — тяжелого разведывательного вездехода. С помощью Черепахи Барри принялся расчищать площадку, но через полчаса бросил это занятие. Замеры показали, что слой мусора составлял больше ста метров! Пришлось лазером "выпекать" для "Планетарного" твердую и надежную стоянку. На это ушел весь оставшийся день. Ночевал астронавт прямо в Черепахе. Выходить в жуткую действительность за бортом было противно, да, и лишний раз проходить процедуру стерилизации не хотелось.
Едва рассвело, Глетчер приступил к следующей задаче, надо было поднять корабль. На первый взгляд она казалась неразрешимой: многотонная махина "Планетарного" была не под силу даже Черепахе. Не один круг намотал вокруг лежащего челнока Барри, прежде чем в голову пришла стоящая идея. По замыслу очень простая, она требовала точного расчета и тщательного исполнения. Действовать можно было только наверняка. Попытка могла быть только одна. Предстояло так подкопать мусор, чтобы корабль сам, под собственной тяжестью, осел на подготовленную площадку и встал при этом на опоры. В расчетах пришлось учитывать десятки различных параметров: точный вес, коэффициент скольжения, влажность, скорость ветра, форму внешних обводов челнока. Вновь и вновь проигрывая с бортовым компьютером расчетную операцию, Барри все время ловил себя на мысли, что он не на Ирии, а на чужой неисследованной планете. Чудовищным психологическим испытанием была работа в скафандре. Это на родной планете!
Только через неделю все было готово. Барри нажал пуск, гулко грохнул взрыв. Корабль вздрогнул, покачнулся, потом, словно нехотя, скрипя и охая, опустился на опоры. Теперь он высился стремительным обелиском, застывшей каплей движения. Правда нижняя часть с опорами вся была в круглой шахте с оплавленными дном и стенками, но это в еще большей степени подчеркивало космическую принадлежность "Планетарного": вот-вот и он рванет из шахты навстречу пространству.
Следующий день Глетчер посвятил ремонту дюзы, а потом Барри отсыпался. Проснувшись, он почувствовал себя заново родившимся. "Все, — решил он, — завтра же вылетаю к людям". Остаток дня Глетчер посвятил проведению контрольных тестов всех систем. Результатом остался доволен и поздно вечером с чувством выполненного долга лег спать. Теперь корабль в любую секунду мог стартовать. Душа пела в предвкушении долгожданной встречи с людьми и мешала заснуть. Пришлось опять принять снотворное.
Утром Глетчер на всякий случай подготовил Черепаху по первой категории. Теперь по первому зову, она сама найдет его. Вездеход в любом случае уже не мог вернуться на корабль из-за его заглубленного в шахту положения. Глетчер дал задание корабельному компьютеру сообщить Тиссе о последних событиях и еще раз прошелся по кораблю, зашел в рубку, сел в кресло. Как знать, скоро ли он вернется сюда?
* * *
*
Барри висел в капсуле километров в трех над границей царства мусора. За спиной до горизонта, — свалка, впереди, тоже до горизонта, — однообразная степь. Он долго и безрезультатно водил биноклем, прежде чем на самой кромке горизонта заметил нечто, похожее на населенный пункт. Не теряя ни секунды, Глетчер бросил капсулу к замеченным строениям. Он всегда любил скорость, а теперь, после стольких лет затворничества, безбрежное небо пьянило его своими просторами и он выжимал из летательного аппарата все, на что тот был способен. Степь стремительно неслась навстречу. Чтобы усилить ощущение полета, Барри снизился до 200 метров и теперь различал ветки редких кустов, мелькавших внизу. Разве можно было сравнить эти просторы с Вселенной?! Конечно, нет! Пусть в численном сравнении они несоизмеримы, но в ощущениях космос был тесным, застывшим мирком звездолета. Размеры космоса оценивал мозг, а не сердце. И только здесь, на планете, скорость захватывала дух. Барри захлебывался от восторга, он почти физически наслаждался тем, что видел. Ему казалось, что сейчас он смог бы парить в воздухе и сам, без капсулы. Хотелось петь. Барри поймал себя на мысли, что давно уже поет некую песнь, без слов и без ясного мотива.
Неожиданно что-то заставило его оглянуться. Сзади капсулы приближался какой-то странный летательный аппарат. Тускло, отсвечивая черным металлом, он быстро увеличивался в размерах. Скоро незнакомец стал виден отчетливо, во всех деталях. Размеры его были достаточно внушительны, но не настолько, чтобы вместить пилота. Аппарат имел форму диска и очень смахивал на летающую тарелку. Диск летел теперь совсем близко, на его ребристой поверхности Барри разглядел пятизначное число. Впрочем, разглядеть цифры он так и не успел. В какой-то неуловимый миг диск вдруг брызнул яркой молнией и Глетчер почувствовал, как содрогнулась его капсула, ее полет немедленно перешел в падение.
Глетчер не успел испугаться в первый момент, а потом пугаться было уже поздно. В несколько мгновений он окинул взглядом приборы: все, что относилось к двигателю, безмолвствовало, но аварийный блок был исправен. Поверхность Ирии стремительно приближалась: 20, 10 метров, сработала аварийная автоматика. Глетчер почувствовал, как его тело погружается сначала в мягкую, потом во все более плотную среду. Вот уже нечем стало дышать, воздух превратился в твердую, горячую резину...
Очнулся Глетчер через несколько секунд. Через стекло капсулы видна была степь с чахлой, пожелтевшей травой. Он поискал глазами виновника своего падения и нашел его прямо над собой. Сверкающий в лучах Солнца диск неподвижно висел над своей жертвой. Астронавт опять огляделся. Земля была непривычно близка, казалось, он сидит не в капсуле, а на стуле. Барри осторожно пошевелился, тело немного ныло, но в целом было вполне работоспособным. В голове гудело, соображалось пока плохо. Он вышел из капсулы и тут же присвистнул от удивления. Низ яйцеобразного летательного аппарата, где находилась агрегатная система, отсутствовал. Не веря своим глазам, Глетчер медленно двинулся вокруг мертвой теперь капсулы. Сердце его щемило от жалости. Астронавт столько лет провел в космосе, настолько свыкся с замкнутым миром звездолета, что потеря любой, даже самой малой его части, огорчала словно потеря друга. Неожиданно Барри присел, ему на глаза попались оплавленные следы плазменного выстрела. В то же мгновение он почувствовал, как обжег лицо тугой, жаркий вихрь. Уши резануло нестерпимым свистом, а сантиметров в семидесяти, прямо на глазах, застывал в сплошной кусок стекла жидкий расплавленный песок.
Глетчер оцепенел. Только сейчас до него дошло, что его хотели убить. Убить на родной Ирии, к которой летел так долго! Барри взял себя в руки. Голова заработала четко и трезво. Не шевелясь, он огляделся. Вверху по-прежнему висел его безжалостный враг. Отсюда, с земли, он казался безобидной игрушкой. Но человек знал, эта игрушка зорко следит за каждым движением, и она хочет его уничтожить. "А почему не стреляет? — подумал недоуменно Барри, — Ведь я как на ладони.... А может потому, что считает убитым?". Положение астронавта было отчаянным. Единственным спасением было возвращение в капсулу. Но как? Люк был открыт, это хорошо. Резервный энергетический блок функционирует, иначе бы он разбился, это тоже хорошо. На этом хорошее заканчивалось, и начиналось только плохое. Агрессивный диск спустился гораздо ниже, чем прежде, видимо демонстрируя свою готовность к бою. Глетчер даже пошевельнуться боялся, оставалось только думать. Делать что-то все равно надо, не сидеть же на песке до ночи?! Да, и спасет ли темнота от этого дьявольского отродья? Барри мысленно почесал затылок, думай, десантник, думай!
Выбора не было, надо прыгать в капсулу. Барри сосредоточился, мысленно проделал несколько раз то, что задумал, прощупал нервами каждую мышцу, определил для каждой из них порядок и очередность движений. Он посидел еще минуту и потом отпустил пружину своих мышц.... Каким-то потусторонним зрением он видел, как приближается навстречу люк капсулы, как заранее тянутся к нужной кнопке его жилистые руки, как все более увеличивается опускающийся диск в размерах. Медленно, как во сне, он влетел в кабину, одной рукой нажал кнопку защиты, другой — захлопнул крышку люка.
Глетчер взглянул в окно: рядом с капсулой виднелось еще одно пятно расплавленного песка. "Почему же он промазал, — устало подумал он, — неужели у электроники бывают промахи?". Барри понял, что ему, скорее всего, чертовски повезло.
"Немного ли мне подарков от судьбы? То нелепый случай чуть не губит "Планетарный", но даёт шанс спастись, и теперь то же самое!?
Впрочем, раздумывать долго было нельзя. Глетчер вызвал Черепаху. Он благодарил бога, который надоумил его ее подготовить. Через пару часов вдали показался вездеход, вспахивающий гусеницами степь. "Черепахой" машину называли за форму, напоминающую панцирь этого животного. Но на этом сходство и кончалось. Эта многотонная махина обладала мощным ядерным энергоблоком, отличным компьютером, всеми видами пассивной и активной защиты. Ее даже научили совершать прыжки.
Диск, конечно же, заметил бронированного монстра. Он кружился над ним и беспрестанно плевал своим огненным жалом, не причиняя, впрочем, вездеходу никакого вреда. Черепаха подкатила, вплотную и накрыла энергетической защитой капсулу и Барри спокойно перебрался внутрь вездехода. Диск опять неподвижно завис над ним. "Что, съел?! — позлорадствовал человек, — устал, наверное? То-то, не связывайся с царем природы". Бездействие агрессивного аппарата продолжалось, однако недолго. Стоило только тронуться с места, как диск набрасывался на вездеход, без устали применяя свое оружие. Барри понял, — диск реагирует только на движущиеся объекты. Причем, только если объект двигался в сторону от свалки! Глетчер проехался назад, точно, летающий сторож молчал. Но улетать явно не собирался. В принципе, его атаки были не опасны, но их назойливость раздражала.
Барри остановил Черепаху и задумался. Очень хотелось сбить эту назойливую железную тарелку, но начинать свое движение к людям под гром канонады глупо. Вдруг обидятся. Астронавт давно уже догадался, что лично против него этот летающий сторож ничего не имеет. Он что-то от кого-то или чего-то охраняет. И это нечто, видимо, время от времени появлялось со стороны свалки. После таких выводов, Глетчер несколько повеселел, он всегда был оптимистом, но, взглянув на небо, опять помрачнел. Над ним висело уже три диска. Они неспешно кружились в вышине, и в их неторопливом парении чувствовалась угроза, они явно ощущали себя хозяевами положения. Впрочем, вряд ли они что-либо оценивали с точки зрения эмоций. Астронавт еле заметно дернул машину в сторону от свалки. Диски тут же снизились.
"Та-а-к! — почесал затылок Барри, — Есть два выхода: или убираться восвояси, то есть на помойку, или прорываться сквозь строй. Первое меня совсем не устраивает, а второе может привести к тому, что скоро надо мной будет кружиться целый рой этих бдительных стражей.". Надо было что-то придумать. Однако бедная голова раскалывалась от обилия впечатлений, поэтому, решив, что утро вечера мудренее, Глетчер завалился спать. И уснул без всяких таблеток.
* * *
*
Глетчер ехал уже много часов. Строения, которые он видел утром из капсулы, оказались полуразрушенными древними остатками небольшого городка. Сейчас они были далеко позади. Небо над головой теперь было девственно чистым и ярко-голубым, диски исчезли как кошмарный сон. Кстати, решение, как избавиться от них пришло во сне. Барри приснилось, что он прячется в здоровенной куче мусора, а вокруг катается огромная суповая тарелка и непрерывно бубнит: "Посторонних объектов не обнаружено, 33333, посторонних...". Проснувшись, Барри тут же попробовал расшифровать условный код дисков, которым они опознают друг друга. С этой задачей легко справился даже компьютер Черепахи. Истина оказалась до смешного проста: фразы о ненайденных объектах, кроме информационной нагрузки, несли и взаимоопознавательную функцию.
