— Да.
— Тогда, встань. Выйди из-за стола. Так. Протяни ладонь. Да не так, дурень, что ты, подаяние, что ли просишь? Вытяни правую руку. Ладонь вверх. Вот так.
Белоус прислонил к открытой ладони Георга верхнюю часть посоха, и пальцы непроизвольно обхватили древко. Сверху легла ладонь Учителя, сухая, с чуть шершавой кожей. Глаза Старика закрылись, губы что-то зашептали.
— Нарекаю тебя, Ищущим, — он смотрел в глаза Георгу, и ему казалось, что он видит его насквозь, до самого дна. — Благослови нас господь. — Старик устало вздохнул. — Ну, вот и все.
Он стряхнул с посоха пальцы ученика и переложил его в левую руку.
— Пойдем, парень, дорога у нас длинная.
Георг безропотно пошел рядом, с радостью ощущая тепло от руки Учителя. Впервые ему стало спокойно, в душу вошла неведомая раньше тихая радость. Ради этого он готов был к дорогам и лишениям, все его прошлое сконцентрировалось в нем самом, и там же он чувствовал ростки будущего. Неведомого, но желанного. Поэтому он так и не спросил, что будет с его вещами, не попросил что-нибудь взять с собой. Лишь одна мысль его беспокоила, что он не попрощался с Чарли. Как бы почувствовав это, Белоус произнес:
— У твоего друга теперь свой рок. Пожелай ему мысленно удачи, этого будет достаточно.
Креол вывел их наружу, под затухающие звезды и восходящее светило. Путь начался.
* * *
*
Бенни не стал ломать себе голову, отчего они так быстро ушли из комфортабельного подземелья, он верил своему новому другу, верил, что стремительное расставание с Чарли и Георгом вызвано очень вескими причинами. Странно, но сейчас, идя вслед Собирателю, он вдруг понял, что в его душе что-то произошло. В ней словно бы растворился непосильный камень ответственности, возложенный на него его спутниками. Он больше не командир, даже самому себе. Теперь он вверил свою судьбу человеку, который ему был глубоко симпатичен, и от этого внутри него царило умиротворение. Ноги натружено ныли от многочасовой ходьбы, но даже это было приятно. Мимо проплывали величественные деревья, они были безумно красивы, прозрачное небо изумительной синевой накрывало и лес, и путников, внизу шуршала падшая хвоя, и потрескивали под подошвами шишки. Господи, хорошо-то как!
— Бенни! — Клео выплюнул сосновую иголку изо рта. — Ты выглядишь ходячим идиотом, друг мой.
Адамс чуть не наткнулся на внезапно остановившегося Собирателя.
— Это почему же?
— Слава Богу, хоть говорить еще по-человечески можешь! — хихикнул Клео и, прищурившись, продолжил. — Ты бы видел себя со стороны, тогда не спрашивал, почему.
— А что?
— А то! Сними немедленно с лица эту ненормальную улыбку. Я понимаю, что горы ближе к Богу, чем равнина, но не настолько, чтобы уже целый час блаженно улыбаться и смотреть вокруг такими безумными глазами, будто ты только что родился. К тому же, мы идем вниз, а не вверх. Ну, вот, ты опять также улыбаешься!
Клео сделал вид что рассердился и слегка толкнул Бенни, однако тот оказался начеку и отбил выпад. Оба встали в боевую стойку.
— Сейчас я начищу твою глупую физиономию!
— Попробуй!
Собиратель пригнулся и неуловимым движением метнулся к Адамсу. Голова Клео мелькнула под плечом Бенни, а правая рука стальным захватом стиснула грудную клетку. Короткое движение, и Адамс полетел на землю через подставленную ногой подсечку. Его реакция на этот раз не сработала. Оказавшись на мягкой хвойной подстилке, Бенни удивленно уставился на своего спутника.
— Клео, ты слишком быстр для человека! Уж поверь мне, я знаю толк в том, что говорю.
— Вставай, знаток человеческих возможностей! — Собиратель протянул руку и помог встать Адамсу. — Ты что, сомневаешься, что я человек?
— Нет, конечно, — Бенни слегка потер ушибленный локоть. — Просто я в академии был лучшим рукопашником. Специалисты говорили, что у меня высочайшие данные по реакции, а я даже не отследил полностью, что ты со мной проделал!
— Ты прав, друг, для меня ты несколько медлителен. Но знай, что дело не в реакции, вернее, не только в ней. Потом ты все поймешь и, поверь, все окажется простым и ясным. Пошли дальше, нам еще спускаться и спускаться.
— Надоел ты мне со своими загадками, — проворчал Бенни.
— Зато ты перестал по-дурацки улыбаться! — весело парировал Собиратель.
Они шли еще несколько часов, когда лес внезапно закончился. Они стояли на голой скалистой гряде, тянувшейся от одного хребта до другого. За спиной стеной шелестел лес, а перед ними манила ветром и пустотой пропасть. Бенни невольно вцепился Собирателю в локоть, от высоты захватывало дух. Метров триста ниже, не меньше, в голубоватой дымке виднелись клочки аккуратных полей, небольших рощиц, кое-где выглядывали из-за деревьев островерхие крыши домов. Долину прорезала река и множество ручьев, а также несколько дорог и паутина троп и тропинок.
— Клео! — воскликнул изумленный Адамс. — Ты же говорил, что в горной стране нищета, насилие и голод! Говорил?!
— Ну, говорил, — спокойно отозвался Клео. — Я и сейчас отказываться от своих слов не собираюсь. Что, красиво?
— Очень! Просто рай какой-то!
— Кстати, ты угадал, многие из нас, ее так и называют: Райская долина. А коли ты такой догадливый, скажи, почему мы там не живем, как ты думаешь?
— Не знаю, — задумчиво перевел взгляд на своего спутника Адамс. — Я, собственно, себе этот вопрос еще не успел задать.
— Ну, извини.
— Да, нет, ты не увиливай! Скажи, Клео, если там, внизу, не вы живете, то кто?
— Люди живут, Бенни, люди, — Собиратель умолк, потом после секундной паузы загадочно добавил: "И не только", и тут же заговорил на другую тему. — Плато, на котором живет наша община, охраняемое со всех сторон братьями-воинами, да, еще эта долина, — Клео широко повел рукой перед собой, — единственные места, где возможна нормальная жизнь.
— А разве не стражи хранят горную страну?
— Хорошо ты сказал, — Клео одобрительно кивнул головой. — Именно хранят, а не охраняют, и не плато, а Церковь. Территорию же охраняют воины.
— Понял. А здесь, рядом, они тоже есть?
— А как же!
Адамс замолчал и стал пристально вглядываться в окружающие камни и заросли.
— Зря стараешься, — засмеялся Собиратель, — они должны видеть, оставаясь незримыми. Вот так вот. Хватит стоять, пошли влево, там тропа.
Адамс торопливо шел вплотную за Собирателем и сыпал вопросами. Однако большинство из них вдребезги разбивались о холодное спокойное молчание Клео. Бенни даже стало казаться, что он специально издевается над ним. Он решительно обогнал друга и встал перед ним.
— Требую привала и объяснений! Извини, Клео, но твое поведение приводит меня в очень дурное расположение духа. Ты что, специально меня заводишь?!
— Нет, что ты, — Клео словно очнувшись от каких-то своих дум, обеспокоено посмотрел в глаза своего спутника. — Пожалуйста, если хочешь, давай отдохнем. Вот, смотри, отличная полянка, пошли, там прохладно.
Собиратель тут же повернул к лесу, а Адамс остался стоять с разинутым ртом. Потом он встряхнул головой, сердито пробормотал что-то про себя и бросился догонять Клео. Впрочем, полянка, действительно, оказалась чудесным местом, здесь было уютно и спокойно. При виде ее Адамсу даже расхотелось ругаться на Клео, хотя он буквально мгновение назад собирался это сделать. Они мирно уселись рядом друг с другом, прямо на траву, и облокотились на громадный ствол упавшего дерева. Собиратель расслабленно раскинул руки и прикрыл глаза.
— Клео! — тут же окликнул его Бенни. — Только не делай вид, что спишь! Давай, рассказывай, что происходит внизу?!
— Ладно, слушай, — Собиратель начал рассказывать спокойным негромким голосом, но глаз так и не открыл. — Во всем, что я вам рассказывал на свалке, нет неправды.
— Я понял, ты хотел сказать, что в твоих рассказах не вся правда? — усмехнулся Адамс.
— Молодец, правильно понимаешь, — невозмутимым тоном ответил Клео.
— Хорошо, хорошо, — смирился Бенни, — рассказывай хотя бы то, что можно.
— Если бы я еще знал, что можно, а что нельзя, — проворчал Собиратель и, помолчав минуту, начал говорить:
— Райская долина внизу, велика. Сверху, даже в очень ясную погоду ее края не видно, а ведь она замкнута горными хребтами со всех сторон. Благодаря этому в ней сформировался уникальный климат, всегда в меру теплый, ровный. Там нет зимы, нет холодных ветров. Правда и дожей там тоже почти нет, зато воды в избытке. Круглый год в Райской долине бурно растет любая растительность, даже поговорка есть: воткни копье, и оно зазеленеет. Я уверен, что только здесь, в этой долине еще и остались виды злаковых, фруктовых и овощных растений, которые на Ирии уже тысячи лет как исчезли или считаются экзотическими. В реках и маленьких озерах полно рыбы, даже водоросли съедобны.
— Удивительно.
— Вот именно. Только жить там нельзя!
— Радиация?
— Нет, Бенни, скорее мутации. Там странно изменяются организмы, хотя радиации почти в норме.
— Извини за тупость, Клео, — после некоторой паузы отозвался Адамс, — но ведь там все-таки живут?
— Конечно. Посуди сам, можно ли устоять перед искушением сытой и беззаботной жизни? Внизу живет множество народа, причем кое-кто из этого народа перешел на какой-то полуживотный образ существования, по-другому я такую жизнь назвать не могу.
— Как это?
— Очень просто. Строят шалаш, жуют фрукты, ловят рыбу, воруют или выменивают хлеб у более цивилизованных соседей и наслаждаются ленью и всевозможными пороками.
— ???
Клео, удивленный паузой, открыл глаза и посмотрел на изумленного Адамса. Ухмыльнувшись, он потянулся и опять прикрыл веки.
— Ты же полицейский, и не знаешь, о чем я говорю?
— Прости, но в городах преступления редки.
— Так я тебе и поверил, это вы просто ничего не знаете, и знать не хотите. Короче, большинство народа внизу наркоманы, сексуальные извращенцы и даже каннибалы.
— Господи, неужели, это так?!
— Что делать, Бенни, — усмехнулся Клео и, открыв один глаз, опять посмотрел на Адамса, — правда жизни бывает очень нелицеприятной.
— Значит твои слова о монстрах и уродах чистая правда?
— Конечно. Наконец-то ты стал соображать. Сейчас в Райской Долине можно без ущерба для здоровья находиться довольно-таки длительное время, но жить постоянно все еще опасно.
— Но ведь ты говорил, что люди умирают от недоедания и тоски, что они защищают свои жизни в жестокой борьбе за выживание?!
— Ну, говорил. И что?
— Как что?! Неужели не видно противоречия?!
— В чем? — губы Собирателя сложились в подобие улыбки, но глаза, смотрящие в упор на Адамса, оставались холодными и колючими, как осколки ледяной глыбы. — В том, что при изобилии еды можно умереть от недоедания?
— Ты хочешь сказать...
— Снова туго соображаете, мой друг. Человеческая натура порочна и там, внизу, она предстает во все своей жуткой красе. Люди объединяются в роды и кланы, в сообщества по интересам или порокам, неважно. Важно то, что там царит культ силы и конкуренции, кто силен, тот и прав. Людям, которых по тем или иным причинам изгоняют прочь из таких сообществ, выжить очень нелегко, часто они становятся добычей.
— Их съедают? — с ужасом и отвращением спросил Адамс.
— Иногда бывает, но чаще обращают в рабство.
— Там еще и рабство?!
— А что в этом удивительного?!
Пораженный Бенни замолчал. То, что он услышал, удручало, наводило на сердце горечь, от которой мерк свет солнца. Бесчисленные вопросы, еще недавно клокотавшие внутри от нетерпения озвучить себя, в одночасье испарились, на душе стало мрачно, почти траурно. На Адамса навалилась усталость, а еще слишком тяжелая для немедленного осмысления, реальность здешней жизни. Незаметно Бенни уснул.
* * *
*
— Клео! Ну, подожди чуть-чуть, дай передохнуть!
Собиратель остановился и посмотрел вниз, на карабкающегося следом Адамса. Тот устал, это было заметно даже на расстоянии. Его пальцы то и дело срывались с острых каменных краев, по лицу ручьями лил пот. Вчера они переночевали рядом с Райской Долиной, а сегодня весь день взбирались вверх. Пологая и широкая тропа очень скоро осталась позади, вернее ушла в сторону, а путники, резко взяв вправо, почти уткнулись в отвесную скалу. Бенни еще пошутил, мол, не ходят ли братья сквозь стены? На что Клео очень серьезно ответил, что согласно легендам, такой дар давался Роком двум братьям, но очень давно, более двух тысяч лет назад. Адамс чуть не поперхнулся от изумления, а уже через секунду забыл об этом, как о неудачной шутке.
В скале была вырублена узкая лестница. Когда Бенни отступил на пару метров от скалы, насколько это позволяла ширина тропы, то задрав голову, увидел, как ступени чуть ломаной линией круто устремлялись вверх, превращаясь в узенькие черточки. Адамс невольно присвистнул и вдруг замер, увидев странные действия своего спутника. Собиратель подошел к началу лестницы и присев на корточки несколько раз провел ладонью правой руки по первой ступени, как бы стряхивая с нее пыль. При этом губы его что-то шептали. Потом он обернулся и, улыбнувшись, пояснил, что просит у пути доброй дороги. Бенни промолчал, лишь слегка пожал от удивления плечами.
Зато теперь, после семи часов непрерывного подъема, он понял, что дальше ползти по этой лестнице не может. Все мышцы натружено ныли, суставы скрипели от нагрузки, пальцы сводило судорогой от напряжения, глаза щипало от пота. Но все это было бы ничего, к физическим нагрузкам Адамс привык, но он ощущал своей спиной бездну, которая хватала его за спину и это было невыносимой пыткой. Он не видел бездну глазами, нет, он видел ее всем своим измученным телом. Адамс смотрел сквозь марево усталости на ботинки Клео, мелькающие у самого лица, а видел пропасть.
— Бенни!
— Что? — Адамс поднял голову и наткнулся на внимательный взгляд Собирателя. Не было заметно усталости в его лице, оно лишь осунулось и посуровело.
— Бенни, ты молодец, соберись с силами.
— Клео, но я безумно устал!
— Вижу, но останавливаться нельзя.
— Почему?!
— В горах очень быстро темнеет, а ночью еще никто и никогда не мог пройти эту лестницу.
— А с фонариком?
— Свет здесь не причем, Бенни. У нас есть братья, которые видят в темноте как днем, но дело в том, что вдоль этой скалы дуют каждую ночь сильнейшие ветра, а на камнях конденсируется влага, удержаться невозможно. Нам осталось очень мало времени. — Собиратель взглянул на часы. — Час, не больше, а до конца лестницы осталось еще метров двести подъема.
— То есть как это двести?! — возмутился Адамс. — Тут всего-то высоты от силы с полкилометра, я же видел, а мы ползаем по скале уже семь часов! Что же это получается: за это время чуть больше половины только пролезли
— Бенни, извини, но это особенность лестницы в небо, у меня не было времени рассказать об этом.
— Ничего себе, не было времени! Это такой пустячок, который не стоит внимания. Друг, называется, — обиженно выпалил Адамс. Потом через секунду спросил. — Клео, так в чем особенность-то?
