— Hello, — машинально ответил Проквуст на английском. — I don't care of it. (Мне всё равно).
— We have non-smoking hall (У нас есть зал для некурящих).
— Спасибо, мне дым не мешает.
— Thank you but smoke doesn't terrible me (Спасибо, мне дым не мешает).
— Then take a sit down, you will comfortable here (Тогда присаживайтесь вот сюда, здесь вам будет уютно).
Официант радушным жестом указал на маленький столик в дальнем углу. Георг сел и блаженно расслабился, посматривая вокруг с глупой улыбкой на лице. Про улыбку он понял, когда она сбежала с губ, испуганная стремительным появлением официанта.
— Have you looked at the menu, what would you like to order? (Вы посмотрели меню, что будете заказывать?).
— — Menu? (Меню?).
Проквуст только теперь обратил внимание на темно-коричневую кожаную тетрадь, все это время лежащую перед ним. Он машинально открыл его и увидел перечень блюд, напротив которых стояли какие-то цифры, судя по всему, цены. В душе у него шевельнулось беспокойство.
— Excuse me, I've arrived in your city recently. Tell me please, is it enough to get some meal? (Простите, я недавно приехал в ваш город, скажите, этого хватит, чтобы получить еду?).
Георг протянул красную бумажку, полученную от Карпухина, официанту. Тот недоуменно взял десять рублей в руки и беспомощно оглянулся на наблюдающего за ними бармена.
— Так вы русский? — спросил официант на русском языке. В его голосе звучало разочарование и раздражение, усиливаемые жутким акцентом.
— Я? — Проквуст чуть не сказал "Да", но вовремя спохватился, ведь теперь он должен жить по новой легенде! — Нет, я эстонец.
— Да? — перешел официант на эстонский. — Тогда никаких проблем, этого вполне хватит на хороший ужин.
— О, благодарю вас, я очень проголодался! — ответил ему Проквуст на эстонском.
Он разговаривал на этом языке впервые, поэтому чувствовал, как губы двигаются не вполне правильно. Видимо, его речь звучала с некоторыми искажениями, но официант ее понял. Его лицо расплылось в улыбке.
— Сию, минуту.
Официант юркнул в сторону и через минуту вернулся с уставленным подносом.
— Вот, пожалуйста, — ласково ворковал он, расставляя приборы и ставя перед Георгом запотевшую от холода кружку с янтарно-пузырчатым напитком. — Вы пока попробуйте фирменное пиво нашего паба, а горячее будет через тридцать минут.
Проквуст с опаской пригубил напиток, подержал его во рту, проглотил. Очень странный вкус: вроде бы даже чуть горчит, но вкусно! Он поднял кружку и, раздвигая губами пену, щедро плеснул в себя освежающую жидкость. Вот теперь ему стало совсем хорошо. Легкий хмель прошелся по его усталому организму, люди вокруг стали ближе и добрее.
— Разрешите? — раздался сбоку от Георга мелодичный голос.
Он повернул голову. Рядом, обаятельно улыбаясь, стояла очаровательная девушка. Светловолосая, стройная, в стильной кожаной юбке и свитере с большим воротником, в правой руке тонкая дымящаяся сигарета в мундштуке.
— Если у вас занято, я уйду, — опять проворковала она.
— Да, нет, что вы! — приобрел дар речи Проквуст. — Присаживайтесь, пожалуйста, я буду очень рад.
Девушка церемонно присела на край стула, положила ногу на ногу, обнажив красивое колено, и изящно стряхнула пепел.
— Вы не подумайте, что я навязываюсь, просто сейчас время такое, что все, кто говорят на нашем древнем языке, словно родные друг другу. Вы согласны со мной?
— О, конечно! — Георг смущенно замолчал и почувствовал, как краснеет, он так и не научился общаться с девушками.
— Не смущайтесь, друг мой, скажите лучше, как вас зовут?
— Георг.
— А меня Эльвира, — девушка томно вздохнула, поглубже уселась на стуле и откинулась на его изогнутую деревянную спинку. — Я здесь часто бываю.
В это время подошел официант с двумя салатами и большой тарелкой, на котором исходил запахом и соком толстый кусок мяса. Он невозмутимо расставил тарелки, и уже уходя, мимоходом взглянув на Эльвиру, призывно кивнул головой.
— Извините, я на секунду.
Девушка встала и двинулась за официантом. Около стойки бара они о чем-то пошептались. Эльвира через плечо взглянула на Проквуста, улыбнулась и прощально махнула рукой. Тот, было, встрепенулся догнать, но девушка уже вышла на улицу, и Георг обреченно рухнул обратно на стул. Он не мог бросить ужин, слишком хотелось есть.
Его трапеза подходила к концу, когда рядом с его столом опять возникла какая-то суета. Проквуст поднял глаза и увидел, что грузный бармен протискивается сквозь спинки соседних стульев, высоко держа две кружки с пивом. Он явно направлялся к нему. Господи, подумал испуганно Георг, неужели я там заметен, что непрерывно привлекаю внимание?!
— Разрешите, молодой человек? — бармен одновременно с вопросом сел за столик Проквуста. — Вы не удивляйтесь, вот, выпейте со мной пива.
— Спасибо, с удовольствием, только я не знаю, хватит ли у меня денег?
— Пустяки, это за счет заведения. Позвольте представиться: Андрес Кукк, хозяин этого ресторана.
— Георг Ратас.
— Фамилия у вас эстонская и говорите вы хорошо, но с акцентом. Вы приезжий?
— Да, сегодня приехал.
— Из Союза?
— Да.
— Что ж, можно было не спрашивать.
— Простите, может быть, я что-то делаю не так?
— Вы? — бармен склонил голову, потер толстыми пальцами подбородок и, отхлебнув пиво, ответил. — Да, молодой человек, вы чем-то неуловимо отличаетесь от окружающих, но в тоже время как-то сразу располагаете к себе. Не могу вам объяснить почему, но вы, как только вошли, понравились мне.
От этих слов Георг слегка испугался, непроизвольно напрягся, пронзив внутренним взором собеседника насквозь, словно мгновенным рентгеном, и сразу же все понял. Добродушный толстяк от природы был одарен сверхчутьем, и неосознанно потянулся к энергии, вернее, к солнечному огню, прячущемуся в глубинах души Проквуста. Кукк в этот момент слегка запнулся, потягивая из кружки пиво, но не обратил на это внимания. Слава богу, он был неопасен.
— Вы где-то уже остановились? — спросил он, вытирая усы тыльной стороной ладони.
— Нет.
— У вас родственники в Эстонии есть?
— Когда-то давно мама рассказывала, что дальние родственники отца живут где-то на севере, но связи с ними были потеряны.
— И что, никаких сведений?
— Нет. Отец, может быть, и знает, но он мне никогда не расскажет.
— А мама?
— Мама умерла. Три года назад.
— Сочувствую, это очень больно терять родителей в таком возрасте.
— Спасибо.
Они замолчали, каждый думал о своем.
— А где же ваши вещи? — первым заговорил Кукк.
— Все мои вещи на мне, — смущенно пожал плечами Проквуст. — У меня украли чемодан.
— О! Это очень печально. Наверняка это русские безобразничают, они очень вороватые.
— Может быть, я не видел, как это случилось: вроде на секунду отвлекся, и вещи пропали.
— Но вы не слишком удручены?
— Стараюсь относиться к этому философски, считаю, что сама судьба говорит мне: начни все заново, избавься от прошлого.
— Что ж, это мудро, а в милицию не обращались?
— Нет. Я не верю, что они могут помочь, только душу всю измотают.
— Наверное, вы правы. Ну, ничего, скоро все будет по-другому! — Кукк ненадолго задумался. — То есть, я так понимаю, что идти вам некуда?
— Вы совершенно правы, господин Кукк, некуда. И деньги у меня закончились.
— Понятно, — сочувственно закивал головой хозяин. — Видимо, вы так долго стремились на родину своих предков, что теперь, прибыв сюда, совершенно не представляете, как жить дальше. Верно, я говорю?
— Да, прямо в точку попали.
— Но не вешайте нос, Георг, эстонцы всегда помогут эстонцу, вам не дадут здесь пропасть. Ну-ка, расскажите мне о себе поподробнее.
И Проквуст начал рассказывать. Он пил пиво и самозабвенно врал, наполняя мелкими деталями сухую легенду. Скорее всего, у него здорово получалось, потому что Кукк слушал его, чуть ли не со слезами на глазах.
— О! Как я вас понимаю! — говорил он, подпирая толстую усатую щеку рукой. — Ваша история очень поучительна, вы поступили как настоящий эстонец, хотя и росли вдали от родины! Я просто обязан помочь вам. Но порядок, есть порядок. Вы позволите взглянуть на ваш паспорт?
Хозяин ресторана долго и внимательно рассматривал документ, с готовностью протянутый ему Проквустом, и, наконец, удовлетворительно крякнув, вернул его обратно.
— Скажите, Георг, что вы умеете делать?
— Практически ничего. После школы я работал разнорабочим в доме офицеров нашего гарнизона и ходил на курсы иностранного языка.
— Да?! Вы знаете иностранный язык?
— Немного, практики было мало. Но я очень старался.
— Английский?
— Да, и еще чуть-чуть немецкий.
— Очень хорошо! Если вы сможете объясняться с нашими иностранными гостями, то я могу предложить вам работу официанта в моем ресторане!
— Но....
— Ничего не бойтесь, научим. Ну, согласны?
— Конечно!
— Отлично. Не против, если я на правах хозяина буду звать тебя на "ты"?
— Сочту за честь и доверие.
— Отлично! В таком случае я до завтрашнего вечера оставляю твой паспорт у себя, а Хелена, моя дочь и помощница, отведет тебя на квартиру. Она маленькая, но уютная и недалеко отсюда. К тому же, я, думаю, тебе в твоем положении выбирать не приходится. Не так ли?
— О, я так благодарен вам, господин Кукк! Вы просто вдохнули в меня жизнь и веру в доброту соотечественников!
— Не за что, Георг, не за что, это мой долг! Я очень рад, что могу первым от имени эстонского народа поприветствовать еще одного будущего гражданина свободной Эстонии! Поздравляю тебя с началом новой жизни. Допивай свое пиво, парень, а я пока схожу за дочерью.
Георг отодвинул от себя пустую тарелку и почувствовал, как слипаются глаза. Ощущая приятную сытость, он обвел осоловевшим взглядом зал. От барной стойки к нему направлялась стройная девушка в синих потертых джинсах и свитере, видимо, это была дочь хозяина. Она деловито направлялась в его сторону, но, случайно встретившись с ним взглядом, вдруг застыла, а Проквуст вздрогнул от мистического ужаса: это была она, та, которую он погубил на далекой Ирии! Те же черные с отливом волосы, овал лица, глаза.... Глаза были ее, огромные и испуганные. Девушка беспомощно улыбнулась и, сделав над собой усилие, подошла к столику.
— Здравствуйте, вы Георг?
— Да, — хрипло ответил Проквуст.
— Вы уже закончили ужин?
— Да.
— Папа сказал, что теперь вы будете у нас работать?
— Да, и я очень благодарен ему за доброту и отзывчивость.
— Да, — кивнула Хелена, — он очень хороший человек. Пойдемте?
Они вышли на улицу. Сердце у Проквуста колотилось так, что, казалось, его слышали редкие прохожие. Он шел рядом с девушкой и понимал, что немеет в ее присутствии. Нет, надо было что-то с собой делать, вдруг он никогда не будет так близко к ней!
— Хелена.
— Да, Георг.
— А почему у вас такое странное имя?
— Почему странное?
— Ну, оно не совсем эстонское. Мне так кажется.
— Правильно, кажется, — засмеялась девушка, — на самом деле меня зовут Лена. Это папа меня так с детства называет. Считает, что это ближе к эстонским именам. Он даже уговаривал меня сменить имя, но я отказалась.
— Оно вам нравится, ваше имя?
— Да, нет, я просто привыкла к нему. А, кроме того, — Хелена тяжко вздохнула, — так меня назвала родная мама. Она у меня была русская, папа недавно признался. Чудак, переживал очень по этому поводу, волновался.
— А вы раньше не знали?
— Нет. Папа про это не рассказывал. Моя мама умерла давно, тогда, когда я еще была совсем маленькой. Папа женился второй раз. Марта очень хорошая, она заменила мне мать.
— У вас есть братья, сестры?
— Нет. Марта так и не смогла родить, хотя долго ходила по докторам. Так что я у них единственная наследница. Георг! — девушка опять остановилась. — У вас нет ощущения странности в нашем разговоре?
— Нет, — соврал Проквуст и опустил глаза.
— Э-э! — засмеялась Хелена. — А врать то вы, господин Ратас, не умеете!
— Нет, ну, почему же....
— То есть умеете?!
— Извините, Хелена, что-то я растерялся.
— Нет, Георг, ответьте честно, вам не кажется, что мы уже были знакомы? У меня странное чувство, что я вас знаю много лет, — она замолкла, потом тихо добавила. — Очень много-много лет.
Девушка вдруг побледнела и сделала шаг назад.
— Георг, почему мне так страшно?! Вы ведь не злой, скажите?
— Нет.
Проквуст взял ее руку. Ладонь была холодна, как лед, он принялся дуть на нее, тереть своими ладонями, потом вдруг прикоснулся к бархатной белизне кожи губами. Девушка вздрогнула, но ничего не сказала и руку не отдернула. Георг поднял на нее глаза. Дыхание у него перехватило, он забыл, что прошли века, что это другая планета, он вдруг поверил, что судьба преподнесла ему чудесный подарок, преклонить колено перед тенью своей давней вины. Проквуст, не выпуская ладонь девушки, опустился на одно колено.
— Не удивляйтесь ничему, Хелена, просто послушайте. Хорошо?
Девушка молча кивнула.
— Я вас искал по всей вселенной! Нет, вру, не искал, не надеялся найти. Но волею рока я нашел вас! Не надо смеяться, Хелена! Здесь, на Земле, мы никогда не встречались, но давным-давно, за много световых лет отсюда, мы были на краткий миг вместе.
— Вы поэт?
— Нет, что вы.
— Но вы так чудесно все это говорите, Георг, что я готова поверить.
— Лучше простите меня, Хелена!
— За что же, мы видимся первый раз в жизни?
— В этой, да, — Проквуст встал и начал говорить безумные вещи, прекрасно осознавая это, но не в силах остановиться. — Я очень виноват перед вами, Хелена, так виноват, что нет мне прощения.
— Но вы его все равно просите?
— Да! Я умоляю простить меня за жуткий поступок.... — Георг замолк, не в силах говорить дальше.
— Ну, что же вы замолчали?!
— Не смею, кровь в жилах стынет! — выдавил из себя Проквуст.
— Ну, уж нет, я настаиваю! Нельзя отступать!
— Хорошо, — обреченно заговорил Георг, — я скажу, что мучает меня всю жизнь. В вашей прошлой жизни вы были беспомощны, а я был слаб и подл. Я погубил вас, Хелена!
Девушка испуганно увидела в блестящих глазах Проквуста, что это не шутка. Она вырвала руку и строго нахмурилась.
— Георг, вы что, серьезно?
— Серьезней некуда.
— И кем же я была в этой прошлой жизни?
— Пленницей.
— Вашей?
— Нет, что вы. Скажем так, вы были в тюрьме узницей, а я надзирателем.
— Я что, была преступницей?
— Нет, Хелена. В том мире преступниками были люди, выносящие приговоры тем, в ком оставалось человеческое. Они боялись чистоты, искренности, доброты.
