— С Бенни Адамса.
Капил задумался. Он не общался ни с одним из Бегущих, знал их только заочно, по докладам подопечных братьев. Наверное, Монах сам знает о них больше.
— Михаил, я думаю, тебе мало, что даст мое мнение, я ведь ни с кем из них не контактировал.
— Ошибаешься. Мне очень ценно твое мнение, несмотря на то, что ты с ними не общался.
— Ну, что ж. — Капил задумчиво потер подбородок. — Прежде всего, меня волнуют не столько эти люди, сколько сам факт их появления.
— Интересно, я весь во внимании.
— Понимаешь, к нам добраться чрезвычайно трудно. Преграды, стоящие на пути начинаются уже в недрах самой Новой цивилизации и затем, как ступени, все высятся и высятся перед потенциальным беглецом. Даже одному человеку преодолеть все их без существенных потерь здоровья и духа крайне затруднительно. Насколько мне известно, последний такой случай состоялся лет сто двадцать назад?
— Совершенно верно. Беглеца нашли в глубине свалки полубезумным, голодным оборванцем. Когда вылечили, оказалось, что это младший архивариус какого-то филиала социального института. Он начитался древних материалов и засомневался в существовании, представь себе, — Монах многозначительно поднял вверх указательный палец, — самой благородной троицы!
— Трех "А"? — Аскет удивленно посмотрел на Монаха. — Этого я не знал. А что, есть сомнения в их существовании?
— Есть Капил, только не в существовании. Скорее всего, такие личности действительно реально были, но вот сделали ли они все то, что им приписывается, это очень большой вопрос. Но мы отвлеклись.
— Да. В общем, этот архивариус за свой статус Бегущего настрадался полной мерой. А тут к нам являются три живых и здоровых субъекта, которые умудрились без всякого для себя ущерба пересечь всю свалку, да, еще несколько дней идти по территории детей леса! Просто невероятно. Ты согласен со мной, Михаил?
— Пока, да.
— Не знаю, будешь ли ты соглашаться с моими дальнейшими рассуждениями, но сам я уверен почти на сто процентов: это промысел божий!
— Серьезное заявление, — негромко произнес Монах, не глядя на собеседника. — Ну, а если все это результат стараний ордена?
— Не думаю. Посуди сам, разве можно было предусмотреть Георга в этой группе?
— То есть ты хочешь сказать, что Бог использовал чужие руки для своих целей?
— Да! Ты очень хорошо сказал, именно так! — Капил задумался. — Другое дело, роль людей в этой группе. До конца она мне не ясна.
— Капил, все-таки тебе придется дать им свою оценку.
— Хорошо, попробую. Бенни попал в лапы магов Ордена, это очевидно, но о задании он явно ничего не знает. Это мне странно.
— Мне тоже, друг, но кое-какие соображения на этот счет имеются. Продолжай.
— В отношении Георга Проквуста у меня нет никаких сомнений, он в компанию беглецов действительно попал случайно. Удивительно то, что он наделен неведомым, но очень глубоко запрятанным Даром, даже последний Учитель его не вызнал.
— Капил, а почему вы все решили, что у Георга есть Дар?
— Михаил, а как же иначе? Его встреча с Духом совершенно не вписывается в наши традиции общения с ним.
— Скорее в традиции общения Духа с нами, — поправил Монах.
— Да, — машинально согласился с ним Аскет, — при моей жизни таких случаев, кажется, не было.
Монах утвердительно кивнул.
— Видимо, — продолжил Капил, — в скором времени все прояснится. Во всяком случае, я не просто выполнил твое поручение о немедленной отправке Георга в школу, но и сам с этим решением полностью солидарен.
— В отношении Георга ты забыл еще один аспект.
— Какой?
— Он заглянул в глаз Духа гор. Редко кто оставался после такой вольности живым.
— Да, верно, опять загадка.
— Капил, говори о третьем Бегущем.
Аскет вздрогнул и растерянно посмотрел на Монаха. Он не понимал, зачем тот так подробно расспрашивает его, ведь наверняка решение для него уже давно очевидно. Монах поднял глаза.
— Ошибаешься, Капил, решение еще не принято. Говори, это необходимо.
— Да, конечно. Так, вот, Чарли Пульдис, на мой взгляд, незаслуженно носит статус Бегущего. Собиратель явно поторопился.
— У Клео не было выбора. Я послал его за этой троицей, а без статуса бегущих они не смогли бы пройти подземелье.
— Это так, но подтверждать статус Пульдису нельзя.
— Поясни.
— Страж говорит, что у него стоит блок, в ауре просматривается темное пятно. Он не уверен, что это следствие деструктивного вмешательства. Не говоря уже о том, что Чарли явно убивал, на это у Стража нюх безошибочный.
— То есть, Чарли тоже агент Ордена?
— Понимаешь, — неуверенно ответил Аскет, — мы не уверены, что это дело рук магов, уж очень топорная работа. Может быть, социальный институт?
— Хм. Вряд ли. Насколько мне известно, институт такой разведкой не занимается. А вот управление социальной безопасности могло бы выкинуть такой фокус. И что же ты в отношении Пульдиса думаешь?
— Михаил, всю голову я себе сломал, страшно боюсь ошибиться, вдруг дефект ауры Чарли вызван воздействием обычной деструкции? Ведь изредка встречаются люди, которые выдерживают стандартную психообработку без особого ущерба для личности, хотя какие-то изменения, безусловно, возникают, например, как эти пятна на его ауре. Как ты считаешь?
— Не будем гадать, друг мой. Здесь главное, исключить ошибку и безвинного человека не погубить. Кстати, как Пульдис себя ведет?
— Если коротко, то терпеливо. Хотя видно, что расстроен, может, даже обижен.
— Ну, и что с ним будем делать?
— Не знаю. Если он нормальный Бегущий, то его надо устроить справедливо среди нашего братства. Но если он чей-то агент, то представляешь, сколько информации он даст своему хозяину?
— Да, — согласился Монах. — Задачка не из простых.
Он вдруг замолчал и закрыл глаза. Складки вокруг рта обострились.
— Все, откликнулся, — Монах вздохнул. — Сейчас к нам присоединится Павел. Решать будем вместе.
Управитель появился буквально через пять минут.
— Заходи, Павел, садись рядом. Думать будем.
— О чем, Пресветлый? — голос нового собеседника звучал негромко, но обладал таким низким рокочущим тембром, что Аскету показалось, будто лампочка слегка дрогнула от этого голоса. Он не уставал поражаться его необычности, спутать этот голос было невозможно.
— Обо всем, дорогой мой заместитель, обо всем, — Монах говорил мягко, почти нежно. — Но, прежде всего я представлю тебе твоего приемника, он уже успешно прошел испытания.
Монах указал рукой на Аскета. Управитель не торопясь откинул капюшон и, обхватив посох руками, внимательно посмотрел на бывшего Наперсника шефа.
— Здравствуй, Капил, — он церемонно кивнул головой.
— И тебе здоровья, Павел, — поклонился в ответ Аскет.
— Я рад, Монах, что это, наконец, свершилось, — Управитель вздохнул. — Стар я, тяжело.
— Знаю, Павел. Скоро на покой. Поживешь еще на берегу небольшого озера, порыбачишь. Ты ведь об этом мечтаешь?
— Еще как!
— Тогда поскорее обучи приемника всем своим премудростям, и Рок тебя отпустит, — Монах сделал многозначительную паузу. — А теперь к делу. Расскажи нам, Павел, о Бегущем Адамсе.
— Такого, братья мои, я еще не встречал! — речь Управителя полилась неспешным рокочущим потоком. — Маги Ордена превзошли в своей хитрости самих себя! Они подобрали для своих целей человека, в наименьшей степени для них подходящего, аура у него добротная, светлая, я убежден, что Бенни просто не способен быть злым.
— Ты хочешь сказать, — вмешался Монах, — что Адамс не опасен, так как в нем нет злой программы?
— Совершенно верно, Пресветлый.
— Поясни.
— Видите ли, друзья мои, я почти уверен, что Адамсу не давалось никакого задания.
— Как так?! — невольно воскликнул Аскет.
— Да, — поддержал его Монах, — странно получается: маги подобрали куклу, крепко с ней поработали, в этом можете не сомневаться, я-то уж знаю, и не определили никакого задания?!
— Я не нашел следов зла, Михаил.
— Но ведь ты не отрицаешь, вмешательства магов или я ошибся?
— Нет, что ты, Михаил! Они поковырялись в судьбе этого человека старательно и глубоко, но они не затронули его душу. Не знаю, как передать это словами, я просто это видел. Адамс, насколько я понял, ведь не просто генетически хороший человек, он везучий, порог потенциала удачи у него необыкновенно высок, на грани Дара.
— Получается, что они искали и нашли в какой-то мере уникального человека, одновременно и хорошего, и удачливого?
— Да, Михаил, именно так.
— То есть того, кто в наибольшей степени подходит нам, да-а, хитро. Получается, что маги прислали не убийцу, не бойца и не разведчика, они прислали глаза, — Монах замолк и испытующе посмотрел на собеседников.
— Я понял, Михаил! У Адамса нет никакого задания, кроме одного: добраться в Горную страну!
— Правильно! — вступил в беседу Павел. — Добраться и просто смотреть. Думаю, они найдут способ скачать информацию прямо из мозга Адамса.
— Извини, Павел, — прервал его Аскет, — но как они это могут сделать, ведь Бенни надо переправить обратно? Может внутри него есть некий спусковой крючок, после которого он страстно сам возжелает вернуться?
— Нет, Капил, это маловероятно, — задумчиво отозвался Монах. — Это было бы уже скрытое задание, а его у него нет.
За столом воцарилось молчание, люди размышляли.
— Может быть, маги столь потрудились, что мы не видим их вмешательства?
— Нет, Капил, это исключено, — Монах вздохнул. — Сделать черное белым можно только на бумаге, а душа человеческая не перекрашивается, она меняется. Тебе ли этого не знать, друг мой?!
* * *
*
Время вечерней молитвы прошло. Монах попрощался со своими братьями и направился к себе. Сразу за кабинетом находилась небольшая спаленка, в которой едва вмещалась кровать и громадный шкаф. Холодные гранитные стены сплошь были увешаны травяными коврами. Некоторые настолько обветшали и выцвели, что рисунок на них еле угадывался, но Михаил знал, что на каждом изображено Солнце. Он любил светило, оно одаривало его своим светом, энергией, из него он черпал силу и мужество. Мужество не умирать. Странная прихоть Рока выбрала его из сонма молодых студентов много сотен лет назад. Сколько лиц, сколько событий пережито, сколько друзей схоронено! Слава Господу, он еще не разучился чувствовать, сопереживать, ощущать гибкую грань между добром и злом.
Нет, смерти он уже не боялся, скорее даже, ждал ее со спокойным любопытством. Его организм работал так бесперебойно и надежно, что казалось, ресурс его был неисчерпаем. Зато бесконечными ли останутся душевные силы? Полторы тысячи лет жизни несли не только мудрость, но и невольное ощущение собственной исключительности, избранности. Что будет с ним, допустим, ещё через пятьсот лет? Не превратится ли он в бездушного властолюбца, как те верховные маги ордена? Ведь не превратились же они сразу в тайных деспотов Новой цивилизации!
Михаил решительно направился к шкафу. Раскрыв широкую, жутко скрипящую створку, он раздвинул висящую на вешалках одежду и вошел внутрь. На минуту все стихло, потом опять раздался скрип, только уже металлический, начался, и тут же прекратился. Монах торопливо вышел и закрыл входную дверь кабинета на засов. После этого вернулся в недра шкафа. Скрежет возобновился.
Михаил привычно ткнул в стену пальцем и зажег свет. Он находился в странном помещении не больше двадцати квадратных метров: и стены, и потолок его были сделаны из металла. Наверное, когда-то, более пяти тысяч лет назад, он был гладким и блестящим, но сегодня местами проглядывали пятнышки коррозии, поверхность помутнела и на ощупь стала шершавой. Сбоку от Монаха стоял письменный стол и стул, оба массивные, но грубо сделанные. Сразу за ними почти до потолка высился сейф. На столе лежала раскрытая тетрадь — дневник Монаха. У него были очень толстые листы, чтобы не истлевали тысячелетиями. И чернила были особыми, чтобы не выцветали. Михаил записывал сюда все важные происшествия, мысли, догадки, открытия, описывал соратников и врагов, друзей и предателей. В сейфе, на полках, лежали стопками тетради его предшественников, и его тоже, уже исписанные: двадцать две тетради.
На противоположенной от человека стене виднелся паз, вычерчивающий большой прямоугольный проем. Это была дверь, в которую Монах никогда не входил. Туда никто не входил. Тысячи лет она была заперта, ни замков на ней, ни ручек, только на уровне лица, справа, был нарисован силуэт ладони. Михаил демонстративно не взглянул в сторону загадочной двери и сразу же направился к столу, но, сделав несколько шагов, внезапно изменил направление и оказался возле проема. Медленно, очень медленно возложил руку на силуэт ладони. Касание, и она замигала красным светом. Когда-то, судя по записям самого первого Монаха, одновременно звучал и женский голос, говорящий строго: "Доступа нет, Доступа нет". Доступ! А куда?!
Михаил вздохнул и понуро направился к столу. Сев, он взял ручку, склонился над тетрадью, да, так и застыл, вновь погрузившись в думы.
Он был четвертым Монахом и судя по летописям своих предшественников, самым долгоживущим. Дух не дает пока ему сигнала о начале поиска преемника, значит, его смертный час наступит еще не скоро.
Михаил положил ручку и откинулся на спинку стула. Он часто размышлял над историческими хрониками Монахов. Они вызывали шок. Даже сейчас. Оказывается, его смертельный враг — Орден состоит тоже из долгоживущих. Только вот в Горной стране он был такой один, а в Ордене было много членов, десятки, а сейчас возможно уже и сотни!
Долгая жизнь единиц, в десятки раз более продолжительная, чем у большинства людей, что это, подарок Бога или природный сбой? На это не мог ответить ни один из Монахов. И Михаил ответа не знал, поэтому предпочитал верить, что таков его Рок. Настоящих долгожителей было очень мало. Они вспыхивали и горели свечками среди миллионов мимолетных людских искорок, составляющих огромный костер жизни, плыли вдоль быстротечной рутины истории, выпадали из нее и вновь возвращались. Так продолжалось очень долго, до тех пор, пока два долгоживущих наконец-то встретились и поняли, что они не одиноки в людском океане обычных смертных. И тогда долгоживущие создали тайную организацию — Союз долгоживущих. Это был союз людей, рождающихся раз в несколько столетий и живущих тысячелетиями. Они искали себе подобных и помогали им жить. После этого новеньких воспитывали, направляли, расставляли, учили, приобщали к мудрости, а впоследствии сообща размышляли с ними над тайнами мироздания и целями человеческой цивилизации. Союз незаметно и мудро направлял человечество, скрывая себя. Все было гладко, захватывающе, казалось, еще пара столетий, и вот оно, светлое и сладкое будущее, уже становится настоящим.
Но вдруг внутри Союза что-то произошло. Сейчас невозможно установить источник вспыхнувшего зла, но результатом послужил заговор и Большой взрыв, раздробивший не только историю, но и природное равновесие. Союз долгоживущих распался на два непримиримых лагеря. Несогласные были и изгнаны из Союза и его назвали Орденом. Изгнанные объявили о создании нового Союза и принялись активно противодействовать, пытаясь сплотить вокруг себя осколки цивилизации. И тогда Орден начал безжалостную охоту. Долгоживущих выслеживали и беспощадно уничтожали. Все это происходило на фоне катаклизма и социального хаоса, в ходе которого ради безраздельной власти уничтожались целые нации. Новый Союз безнадежно проигрывал, некоторые долгоживущие не выдерживали, они готовы были покориться новым хозяевам Ордена, но их всё равно убивали. И новый Союз окончательно распался, а его члены обратились в беспорядочное бегство, стремясь ускользнуть от неведомого врага в потаенных и дальних уголках Ирии. Таким образом, сюда в Горную страну забрел и будущий первый Монах. Ему повезло, посредине отравленной пустыни, среди ядовитого воздуха, нашелся горный оазис жизни, в котором жили люди, и при этом оставались людьми, а не стаей. Они приняли его, выходили, дали пищу и кров, а он впоследствии дал им знание и веру, создав Церковь Рока.
