— Пропускает?
— Да.
Бенни зажал голову ладонями и надолго погрузился в размышления. С одной стороны ему льстило, что сам неведомый Монах жаждет с ним встречи, но с другой, его пугал этот странный мир, наполненный волшебством. Как иначе назвать все те чудеса, свидетелем которых стал он и его спутники. Кстати, а что будет с ними.
— Клео, скажи все же, что ждет моих ребят? Мы ведь расстаемся с ними, когда, надолго ли?
— Не волнуйся, они будут живы и здоровы. Георг отсюда уйдет. Его, скорее всего, посвятят. Несмотря на черную метку на ауре.
— Ты имеешь в виду убийство?
— Да.
— Я свидетель этого случая. Я тебе честно скажу, он сделал это сознательно и гнусно. Но поверь, Клео, он жертва обстоятельств, которые сложились вокруг него, он находился не просто под чужим давлением, ему угрожали расправой.
— И он взял чужую жизнь вместо своей?
— Да, по приказу своего старшего напарника, он скомандовал доху шагнуть в бездонную пропасть. Он до сих пор мучается, видит ее глаза.
— Это была девушка?
— Да. Они привезли ее с фермы позабавиться. Нет, речь идет только о сексе, никаких издевательств, пыток, я в этом уверен. Я понял так, что эта несчастная девушка оказалась для парня первой в жизни. Представляешь, и вместо того, чтобы спокойно сделать крюк к ферме и выпустить ее где-нибудь в поле, его напарник заставляет ее убить!
— Бенни, — задумчиво спросил Клео, — а ты уверен, что напарник убил бы парня, если бы он все-таки не подчинился ему?
— Честно?
— Ну, а как иначе?
— Не уверен.
— Да-а, — Собиратель откинулся и вновь потянулся к деревянной бутылке. — Долго Георгу придется отмаливать свой грех.
— В каком смысле, Клео, он, что должен где-то стоять на коленях и молить о прощении?
— Такое тоже возможно, Бенни. Но в данном случае, вряд ли. Скорее всего, Монах назначит ему послушание.
— Неужели, кроме Монаха этим больше некому заняться?
— А нас не так много, Бенни. А еще меньше бегущих. Последний раз статус Бегущего подтверждался Монахом примерно сто двадцать лет назад.
— ??!
— Мало вас, беглецов. Как правило, бегут дохи. Для этого они сначала должны сохранить разум, потом найти способ сбежать на свалку, и только затем умудриться ее перейти. Редко кому это удается, а тут целых трое. Событие!
— Клео, а что это за спецгруппы ордена, о которых ты как-то говорил?
— Нехорошо, — Собиратель погрозил Адамсу пальцем. — Думаешь, если мы выпили, то я тебе лишнее скажу? Не жди! Это не мой вопрос и я тебе об этом уже говорил. Так?
— Так. Прости.
— То-то. Бенни, по-моему, мы напились?
— По-моему, тоже.
Они стояли рядом со столом, положив, друг другу руки на плечи. Их чуть покачивало.
— Клео!
— Да.
— А вино то, пьяное!
— А ты думал! У нас все тут крепкое, а особенно дух.
Собиратель вдруг остановился, отстранил от себя Адамса и почти трезвым голосом заявил:
— Бенни, я рад, что тебя нашел. Ты мне нравишься.
— Ты мне тоже.
— Все, пошли спать. Завтра я тебя бужу и мы уходим.
— Нет, постой!
Они опять остановились, уже у самой двери.
— Клео! А что будет с Чарли? Ты про него ничего не говоришь.
— Чарли? — в глазах Собирателя мелькнула какая-то тень. — Чарли останется здесь. Пока. Скажи ему об этом. Страж считает, что из него выйдет хороший воин.
— Но ты же говорил, что нашу судьбу будет решать Монах, а не страж!
— Говорил, это точно, но это Монах решил! Монах. Чарли останется рядом со Стражем., понял?
— Теперь, понял.
— Тогда спать, Бенни, спать. Я ведь здорово с вами намотался, а теперь вот еще и вино.... — Клео закинул левую руку на шею Адамса и облокотился об него. — Знаешь, друг, отведи-ка меня спать, а то я в коридоре усну, неудобно как-то, некультурно.
Бенни покрепче прижал к себе Клео и отворил дверь. Уже из-за нее донеслось:
— Бенни, можно я буду называть тебя по-дружески, Бен?
— Можно. А как я тебя смогу называть по-дружески?
— Называй меня Клео.
* * *
*
Проквуст с тоской посмотрел на дверь. За ней только что скрылся их командир. Они горячо прощались: смеялись, хлопали друг друга по спинам, уверяли себя и каждого, что скоро увидятся. Но глаза Бегущих грустили, впервые за многие недели они разлучались, впереди лежала неизвестность, и, как оказалось, для каждого, разная. Пульдис, как только закрылась дверь, молча отвернулся к стене, похоже, заснул. Везет ему, просто железные нервы. А может только делает вид, что спит? Ну, тогда значит, тем более разговаривать не захочет.
Георг тоже прилег. Что оставалось делать в небольшой комнате, заваленной их амуницией? Правда, после ухода Адамса стало просторней, впрочем, зачем им простор? Бенни на прощание сказал, что они не в плену, но и не на свободе, однако не объяснил, как это можно понимать, карантин им, что ли ввели? Проквуст прикрыл глаза. Лампочка наверху раздражала, даже сквозь веки от нее просачивались цветные пятна. Надо бы встать, выключить, но истома уже навалилась на мышцы. Георг закрыл глаза ладонью, цветные пятна стали еще ярче, задвигались в танце, стали складываться в живые картины. Сегодня они на редкость были спокойными, добрыми, без ежесекундного чувства вины....
— Георг!
Голос Пульдиса неприятно ворвался в мир сновидений. Проквуст сердито отмахнулся от чужих рук и повернулся набок. Сны, ау, где вы? Ну, вот, даже забыл, о чем они были! Он полежал с минуту, силясь вспомнить, нет, потеряно безвозвратно. Его опять тронули чужие руки.
Проквуст сел, протер кулаками глаза. Напротив него сидел на кровати Чарли и смотрел на него странным взглядом.
— Ты, чего? — испуганно спросил Проквуст.
— Да, я ничего, а вот за тобой пришли, — он кивнул в сторону двери.
Георг увидел безмолвно стоящего Креола.
— Так что ж ты сразу не сказал! — зло зашипел на друга Проквуст.
— Скажешь тебе, ты как без сознания лежал, ничего себе уснул!
Георг схватил кепку и вскочил.
— Я готов, — отрапортовал он, обращаясь к Стражу.
Тот невозмутимо повернулся и шагнул за порог, как бы приглашая за собой. Пройдя пару коридоров, они попали в ту же комнату, где беседовали с командиром. Он сразу ее узнал по столу и шкафам вдоль стены, Адамс ее очень подробно описал. Но особенно пространно он хвалил, прежде чем провалился в сон, ягодное вино в деревянной бутыли. Георг сглотнул странный комок в горле, сразу же захотелось пить. Но на этот раз стол был пуст. За ним сидел Страж Александр и какой-то незнакомый старик. Он был костляв, но широкоплеч, рост и возраст определить было с первого взгляда трудно. У него были длинные, по плечи, седые волосы, зачесанные назад, но так, что не закрывали ушей. Бороды не было, зато были пышные седые усы, с закрученными в спиральку кончиками по обе стороны. Левой рукой старик сжимал посох, точнее, просто длинную сухую палку, отшлифованную большими морщинистыми ладонями до матового блеска, а на правую руку, лежащую на столе, опирался. Его лицо, с большим мясистым носом и крупным подбородком было повернуто в сторону вошедшего. Глаза из-под густых бровей смотрели пытливо и строго. Георг сразу ощутил веющую от этого человека силу, она легким сквозняком прошла сквозь сердце, вселяя уважение и робость.
Страж встал и прорычал:
— Учитель, показываю тебе Бегущего.
Старик слегка кивнул головой.
— Садись, — снова раздался рык Александра, и он указал рукой на место рядом с собой.
Здесь, напротив старика, так близко от него, Проквуст смутился еще больше. Он увидел, какой у того огромный лоб. Весь испещренный морщинами, он казался голым мозгом, который вылез наружу, потому что уже не осталось места внутри черепа. Долгое время смотреть на него было невозможно, поэтому глаза сами собой опустились. Но Георг все равно чувствовал, что старик его рассматривает.
— Зачем ты сюда пришел? — спросил вдруг старик и выжидательно уставился на потупившегося Проквуста. — Чего молчишь? Отвечай!
Вопрос Белоуса поставил Георга в тупик. Действительно, зачем? Бенни и Чарли сбежали от полусмерти, а он? Как ответить, соврать? Георг чувствовал, что этого делать нельзя, да, честно говоря, и не хотелось.
— Я пришел сюда из-за безвыходных обстоятельств, у меня не было выбора.
— Выбор всегда есть, — хмыкнул старик. — Ну, да, ладно, допустим. Но тогда выходит, ты не Бегущий?
— Возможно, — Георг пожал плечами. — Я не могу судить, так как не понимаю полного смысла, который вы все вкладываете в это понятие.
— А чего тут понимать? Бегущий, это беглец из того тухлого мира, откуда ты, собственно, и прибыл.
— Тогда я Бегущий.
— Пусть так и будет. Но все равно ты должен ответить, от чего ты бежишь. Таково наше правило.
— От смерти, — Георг ответил сразу, без раздумий.
— Хорошо, ответ принимаю, — старик качнул головой. — Тогда ответь на другой вопрос: что ты здесь ищешь или чего ждешь?
— Только возможности жить.
— Большое желание. Оно многого стоит и за него тебе придется платить.
— Я готов.
Внутри Проквуста что-то переломилось, он перешел некую черту, и теперь не боялся больше смотреть в лица своих собеседников. Старик это заметил и едва заметно качнул головой.
— Зови меня Белоусом, юноша.
— Извините, но это странное имя.
— Здесь все странное, — нахмурился старик. — Вся эта планета странная. — Он помолчал несколько секунд, потом вдруг спросил: — Так чем готов ты платить за возможность жить?
Проквуст растерялся, уж очень двусмысленный был вопрос. Старик и Страж терпеливо дожидались ответа.
— У нас есть, — неуверенно начал Георг, — оружие, патроны, кое-какое снаряжение.
— Этого надолго не хватит, даже если начнешь грабить и убивать.
— Я понимаю. Но я не собираюсь грабить и убивать.
— Значит, платить тебе нечем?
— Но у меня больше ничего нет!
— Ошибаешься, у тебя есть ты сам.
— Так что же, я должен сам себя продать в рабство?! — с вызовом воскликнул Проквуст.
— Нет, конечно. Здесь нет рабства. В нашей горной стране есть много пороков, но рабства, слава богу, нет. Не надо продавать себя, но кое-что, ты должен будешь нам отдать.
— Кому, нам? — насуплено спросил Георг. Разговор ему нравился все меньше, более того, он начал его пугать.
— Церкви Рока.
— Но я не знаю, что это такое!
— Узнаешь, когда отдашь.
— Но что вы хотите от меня взять, я не понимаю?!
— Твое послушание, твое доверие, твое слово чести следовать заветам церкви, несмотря на то, что ты их еще не знаешь.
— Как такое может быть?! Ведь это почти шантаж! Вы не оставляете мне никакого выбора! — голос Георга сорвался в крик. — Ну, нельзя же человека превращать в бессловесную пешку неведомой и чужой игры?!
— Почему? — в голосе Белоуса послышалось искреннее удивление.
Проквуст осекся. Намек повис над столом огромным вопросительным знаком. Георг увидел его почти воочию, по нему текли густые бордовые капли крови, а сам он, дрожал и переливался черными сполохами скрытого в нем пламени гнева и проклятий. Он не знал, имел ли старик в виду именно его прошлую жизнь или тысячелетнюю практику деструкции Новой цивилизации в целом, но ему стало жутко и страшно. Проквуст понял: если принять условия этого старца, то придется рассказывать все, даже самое потаенное и ужасное, выворачивать наизнанку то, что и от самого себя прятал в глубинных закоулках своей души.
— Молчишь? — разрушил нависший камень тишины Белоус. — Вот и молчи. Лучше послушай.
Старик уперся в край стола обеими руками и сладко потянулся, послышался хруст суставов.
— Не привык я столь долго члены свои согбенными держать.
Он встал, подошел к шкафу и налил себе воды. Медленными глотками выпил. Утер усы тыльной стороной ладони.
— Александр, — обратился он к Стражу, — позволь походить, кости размять?
Тот кивнул. За все время разговора он не проронил ни слова, если не считать самого начала. Недвижимый, как статуя, он только зрачки переводил с одного собеседника на другого. Его будто и не было здесь.
— Георг, — начал монолог Белоус, прохаживаясь вдоль стола. — Ты тут упомянул о выборе, а разве он у тебя когда-нибудь был?
Он выдержал паузу, наверное, он ждал реакции Проквуста, но тому говорить пока было нечего.
— Не было у тебя выбора, парень, — ответил Белоус на свой же вопрос. — Не было, когда в дрессеры пошел, не было, когда похоть отвратно с беспомощной девушкой тешил. — Белоус остановился напротив Проквуста и строго на него посмотрел. — Не бледней, разговор еще не окончен. Вот когда ты бессловесную девчонку на смерть посылал, тогда выбор у тебя был. Так ведь?!
Он опять вперил в Георга жгучие зрачки из-под лохматых бровей, а тот застыл, также недвижимо, как и Страж. Душа Проквуста взорвалась осколками отчаянья и раскаянья, вспыхнула жгучим огнем и осыпалась вниз пеплом. Они все знают! Командир рассказал? ... Да, какая, собственно, разница при той пустоте, которая воцарилась внутри него?
— Вряд ли твой напарник рискнул бы тебя убить, — продолжил говорить и мерить комнату размеренными шагами Белоус, — но, ты искренне боялся за свою жизнь. Так ведь?
Проквуст кивнул, не поднимая глаз.
— Страх не грех, он в каждом есть, — Белоус сделал паузу. — Ты свой страх поставил выше чужой жизни. — Он остановился напротив и опёрся на свой посох. — Так часто бывает, Георг.
Старик со вздохом вновь сел за стол.
— А потом ты пошел со своими нынешними друзьями. Пошел не по своей воле, как пленник. Был ли у тебя выбор? Не было, потому что смерть для тебя, не выбор. Ты ведь боишься смерти, Георг?
— Боюсь, — еле слышно ответил Проквуст.
Старик удивленно посмотрел в его сторону, видимо, он не ожидал, что молодой собеседник найдет в себе силы сказать такое вслух.
— Георг, по сути дела, в твоей жизни никогда не было места выбору! Даже тогда, когда ты выбирал, выбора не было. Таковы правила Новой цивилизации. Ты всегда поступал как все или так, как требовали обстоятельства. Так почему же ты возмущаешься нашему предложению принять Церковь Рока? Разве у тебя есть выбор?
Старик был прав! Тысячу раз прав! С глаз Георга, словно пелена спала. Вся их Новая цивилизация живет без выбора! Любые попытки выбора приводят или к деструкции или к смерти. Боже мой, как все элементарно просто, вспыхнуло в его мозгу озарение, лиши людей выбора, и настанет стабильность....
Проквуст вздрогнул от легкого толчка. Он поднял глаза и увидел, что Александр поднялся и уже вышел из-за стола. Он тоже хотел, было вскочить, но тяжелая длань Стража легла на плечо.
— Верь старцу, отрок, найдешь покой для души. И прощай.
Груз с плеча исчез, раздались шаги, стукнула входная дверь. Он остался один на один с Белоусом.
Старик встал напротив.
— Ну, что? Понял ты теперь меня?
— Да.
— Готов идти за мной?
— Да.
— Готов дать то, что попрошу?
— Да.
— Можешь называть меня с этой минуты Учителем. И учти, твои поступки и даже мысли, это моя ответственность. Согласен?
