— Гора, — коротко и четко произнес Проквуст.
— Правильно. Поехали.
Георг доверился капитану и собрался было обдумать, как и куда он попал, но тут машина выскочила на широкий проспект, потом, завыв сиреной, свернула направо, буквально разрезая плотный поток машин. Проквуст посмотрел на время: двенадцатый час ночи и столько машин? Куда они все едут? А мысли уже переключились на россыпи огней. Они были всюду, в витринах, на фасадах зданий, на громадных рекламных плакатах. Широко раскрыв глаза Георг всматривался в проносившиеся мимо вереницы машин и домов и никак не мог понять, что здесь не так. То, что это город Москва, он уже давно понял, тем более, что, не переставая сверкать проблесковыми огнями и завывать сиреной, машина свернула на неширокую улицу, плотно сжатую рядами домов, в которой ему привиделось что-то знакомое. Кажется, его тут уже возили и тоже ночью, но тогда это было мрачная и пустынная дорога, а теперь по обеим сторонам улиц шли толпы людей освещаемых фонтанами разноцветных огней. Потом они выскочили на широкую площадь, вот, впереди мост, слева.... Да, определенно он это видел, но что здесь твориться? Так не было! Сердце Георга похолодело: тот ли это город, может быть, опять иной мир.... А хоравы, а командор Коринни? Куда он.... Проквуст кашлянул, милиционер добродушно на него взглянул.
— Спрашивай, — неожиданно пробасил он. — Чего стесняешься?
— Это Москва?
— Москва, — невозмутимо отозвался капитан.
— А год! — Проквуста вдруг осенило. — Год, какой?!
— 2008.
— Что?! — Георг поперхнулся. На него нахлынул ужас осознания, что он здесь, если здесь, был почти двадцать лет назад!
— Что, давно здесь не был? — усмехнулся капитан.
— Получается, что очень давно, — глухо отозвался Проквуст, забившись к самой двери и прикрыв глаза.
Внутри него ширилось отчаянье. Он не ругал себя, потому что ничего не сделал ошибочного, он просто судорожно искал ту лазейку, которую пропустил. Он был уверен, что неизбежно найдет свою семью: Леночку молодой, а сына — ребенком, а теперь получается, что он их в живых может не застать! За что он опять заплатил годами? Ведь он не пользовался своими Дарами и....
— Парень! Эй, Гора!
— Да, — сонно встрепенулся Проквуст. За окном была темень, кое-где нарушаемая огоньками далеких поселков. И впереди яркий свет. Георг зажмурился, вздрогнув от выскочившего откуда-то снизу грохочущего грузовика. — Ой! — Вырвалось у него. Мимо опять проскочили несколько шумных силуэтов, предваряемых яркими лучами. — Как вы ведете машину в таких жутких условиях?
— Как? — милиционер удивленно посмотрел на своего пассажира. — Да, как всегда. Ты это, странный какой-то.
В глазах милиционера мелькнуло беспокойство, он с недоумением уставился на часы, потом на дорогу, но тут же успокоился и расслабленно откинулся в кресле.
— Скоро приедем, — объявил он. Потом подвигал затекшей шеей, опять посмотрел на Проквуста, но теперь уже сочувственно. — Ты, парень, сильно расстроился, как я погляжу?
— Да, сильно.
— Из-за времени что ли?
Проквуст изумленно уставился на милицейский профиль. Ничего себе капитан дает!
— Что, не думал, что так далеко встрянешь?
— Простите, но почему вы....
— Так хорошо соображаю? — перебил его милиционер.
— Да, можно сказать и так.
— Так я же старый служака, я вижу и анализирую, профессия у меня такая, — капитан покряхтел, потянулся, не выпуская руля из рук. — То, что ты не от мира сего, сразу видно. Вон, даже Аглая заметила, что ты странный. А потом ты расстроился, как нашу столицу разглядел, значит, не ожидал, что другой стала. А еще....
Капитан озадаченно замолчал, словно потерял нить разговора. Мимо проскочил очередной небольшой поселок.
— Кхм, — смущенно кашлянул он. — О чем это я?
Вид у него был удрученный и несколько растерянный. Он опять беспокойно стал оглядываться, но через несколько секунд успокоился.
— Вы про время говорили, — подсказал ему Проквуст.
— Да, точно. Ты это, я чего хотел сказать, ну, не раскисай. Если что случилось чудное, то опять может произойти, я это так понимаю.
Милиционер замолчал, похоже, он сам недоуменно раздумывал над смыслом того, что сказал, а Проквусту, благодаря этим невнятным рассуждениям, вдруг стало легче. В самом деле, что он переполошился? Не мог же он растерять столько лет, если не куда не перемещался сам. Значит, его кто-то переместил, пусть за это своими годами и платит. Нет, к Георгу пришла вдруг уверенность и надежда, все ещё не кончилось! Надо только скорее вернуться в тот мир, а вход у арианцев. Вот и цель!
Машина ехала по городу. Здесь горели фонари, мигали светофоры, но людей на улицах не было и окна в домах в основном были погашены. Нормальные люди спали перед следующим рабочим днем. А кто тогда те, кто бродил и ездил сейчас по ночным улицам Москвы? На этот вопрос Проквуст не мог ответить, к тому же машина на очередном перекрестке свернула вправо, в темноту. Цепочка фонарей тускло освещала неровную дорогу, справа длинный забор, какие-то здания, слева темные заросли высоких деревьев. Дорога вывела их из городка и уже по совершенно темной дороге запетляла вдоль леса. Впереди иногда мелькали огни очередного поселка. Куда он меня везет? Проквуст с опаской посматривал на своего поводыря. Машина вдруг затормозила, клюнув носом, и медленно подрулила к обочине.
— Все, Гора, приехали.
— И куда же....
— А не знаю я, — капитан усмехнулся. — Сказано, сюда доставить, к Сенежу, теперь ты уж сам. Вон, скамеечка есть, посиди, скоро светать начнет. Да, туда, — он махнул рукой в сторону обочины, — не ходи, там озеро. Свалишься еще, заболеешь, сушиться-то негде....
Бормотание капитана затихло за закрытым боковом стеклом, машина дернулась и ловко развернувшись, резко рванулась обратно. С минуту слышен был шум ее покрышек, потом все стихло. Проквуст сел на скамеечку и поежился. От озера тянуло сыростью. Первой мыслью было связаться с Полом, но некая внутренняя обида его остановила. Очень уж небрежно происходит его эвакуация, непочтительно, что ли. Георг прикрыл глаза, расслабился и уронил из себя круг невидимого света. Внутри него он ощущал все, даже как травинка растет, как спит под нею жучок. Повинуясь воле Проквуста, круг медленно стал расширяться. Сбоку, слева, забор, несколько старых, полуразвалившихся домов, там пусто. Справа.... Справа пусто. Сзади озеро. Большое. Значит, дисколет скорее всего где-то за дорогой. Через дорогу, буквально напротив скамейки начиналась узкая тропинка, шедшая вглубь лесопосадки. Через сто метров тропинка упиралась в небольшую поляну и, огибая ее, уходила в сторону, но Георга она уже не волновала. Он явственно ощутил на поляне присутствие сгустка энергии, вернее еле заметный след от него, ведущий сквозь слоистые параллели пространства.
Проквуст улыбнулся и шагнул на дорогу, прямо навстречу медленно катящемуся рейсовому автобусу. Он ехал не быстро, но масса была большая, поэтому удар сначала под колени, а потом с размаха по голове, оказался сильным. У Георга в глазах словно свет выключили.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ ОКОНЧАНИЕ ТРИЛОГИИ
Георг повис в темноте и очень испугался. Он уже висел в ней когда-то, очень давно. Беспомощный, беспамятный, плоский, нет сплющенный багряной тьмою, изнемогаемый ужасающим голосом.... Неужели опять?! Так глупо? Сердце похолодело: значит, он никогда не увидит больше милую Леночку, сына?! Отчаянье наполнило его безмолвным криком. Как же так неожиданно?! Господи, не уж то за гордыню меня наказуешь?!
Внезапно до Проквуста донёсся голос, нет два голоса, женский и мужской. Они звучали на грани слуха невнятным эхом, но Георг вслушался и фразы зазвучали громко и отчётливо:
— Ой, Сергей Сергеевич! Смотрите, у него слёзы текут! Ему больно, наверное?
— Больно? Нет, Мариночка, не думаю, он же без сознания, хотя... Трудно сказать, может быть, что-то и ощущает, я по голове не специалист.
— Доктор, давайте вколем ему что-нибудь!
— Вколем? И что же?
— Парамидол!
— Ого! Да меня заведующий отделением живьём съест! Парень счастливо отделался: ноги руки целы, одни ушибы, парамидол ему ни за что не назначат.
— Серегей Сергеевич, а почему же он тогда без сознания?
— Головой сильно ударился, видимо, сотрясение. Ему спать надо, а не слёзы лить.... Ты вот что, Мариночка, вкати ему кубик седуксена....
"Это про меня?", — подумал Георг и голоса тут же отдалились и смолкли. Он попытался ещё что-то услышать или увидеть, но тишина и темень были непроницаемы. Он спросил себя, кто он и с облегчением понял, что помнит. Он даже вспомнил автобус. "Странно, — раздумывал лениво Проквуст, — у автобуса фары горели, почему же я его не заметил?! Попёрся как...". Нить мыслей терялась, ускользала, где-то в глубине его осознания таяло отчаянье, тупились острые грани боли. Благодатное умиротворение накрыло его, убаюкало, растворило в темноте и тишине....
Проквуст очнулся от яркого света, хотел зажмуриться, но не смог. Синий искусственный свет фонаря за окном бил ему прямо в глаза. Он огляделся. Оказалось, что он повис под самым потолком большой белой комнаты, внизу стояли три кровати, на них лежали люди. Георг перевёл взгляд на свою руку. Вот она, еле видима, это ему уже знакомо... Он всмотрелся вниз, ну, конечно, в кровати у окна из-под одеяла торчало его лицо. Нос заострился, левый глаз весь заплыл синеватым отёком. Всё понятно, автобус его так долбанул, что бедная голова не выдержала. Георг собрался нырнуть вниз, как вдруг в памяти всплыла другая больничная палата.... А не пора ли ему повстречаться с Другом?! Давно ведь не виделись, может быть подскажет, что дальше делать?
Проквуст привычно двинул своё призрачное тело к окну, беспрепятственно преодолел стекло и рванул ввысь. Душу охватил полузабытый восторг: как же прекрасно летать! Хорошо Бенни Адамсу, он умеет или умел.... Неважно, надо бы и самому научиться, ведь это так прекрасно: покорять пространство, быть свободным и лёгким.
Он выскочил за пределы атмосферы, рванул против вращения планеты, туда, где царствовало солнце. Вон вдали яркая тонкая полоска, она растёт, ширится... в глаза хлынул поток солнечных лучей. Георг пил их всем своим телом, наливаясь мощью и энергией, кувыркался, прыгал с луча на луч и громко смеялся. Кругом был космический холод, а он смеялся.
"Друг!", — закричал он во весь голос, вложив в него свою силу и щедрые солнечные лучи и кинув всё это обратно, к солнцу. Раз за разом он посылал голубые протуберанцы к светилу и они послушно вонзались в его раскалённый диск, взывая там к Другу.
— Друг!!!
— Прекрати орать, Гора! — раздался в его мозгу желанный голос, Георг сразу его узнал. Он принялся озираться, но не видел своего собеседника.
— Друг, где ты? Я тебя не вижу!
— Я далеко, Гора.
— Ты в солнце?
— Нет, я в другой звезде, очень далеко отсюда.
— А как же мы разговариваем?
— Ты, что, действительно ждёшь разъяснений?
— Прости, Друг, это действительно не важно, главное, что ты слышишь меня.
— Говори быстро, Гора, мне тяжело говорить издали.
— Друг, я вывалился из вселенной творца миров, почему?
— Потому, что ты не пустил его внутрь себя. Ему это не нравится, хотя, наверное, есть и другие причины.
— Но в его мире моя жена и сын! Мне очень нужно вернуться. Подскажи, как это сделать?
Друг молчал. Проквуст ощущал его присутствие, поэтому терпеливо ждал, когда тот закончит размышления.
— Я поговорю с творцом миров.
— Друг, ты можешь?!
— Могу. Только ты должен обещать впустить его в себя.
— А это безопасно?
— Я же говорил тебе, Гора, чем больше отдаёшь, тем больше приобретаешь!
— Да, прости, я помню. Я обещаю.
— Хорошо, тогда....
— Подожди! Позволь последний вопрос.
— Слушаю тебя, Гора, — голос Друга стал глуше, словно он отдаляется.
— Друг, как ты узнаешь о новых вселенных?
— Просто знаю.
— И запросто ходишь из мира в мир?!
— Да. Звезды — наши дороги, а мы нити, которые скрепляют все вселенные в единое целое.
— Боже, как это здорово! Вы как переплёт в толстой книге!
— Да, можно сказать и так. Прощай, Гора.
Вновь стало тихо. Георг ясно почувствовал, что Друга рядом больше нет. Он вздохнул и открыл глаза. Из окна на него спускался розовый рассвет, поглаживая его по больному глазу и уху. Георг аккуратно потрогал ухо, ого, с тарелку величиной! Крепко ему досталось. И ноги болели. Проквуст огляделся. Его соседи мирно посапывали в своих кроватях. Отлично. Георг высунул руку и вызвал огонёк связи.
— Пол! — мысленно позвал он.
— Святой Гора! — послышался взволнованный голос командора. — Почему вы не пришли к дисколёту?!
— Меня автобус сбил.
— Что?!
— Ну, я попал под транспортное средство.
Короткая пауза.
— Гора, я надеюсь, вы не сильно пострадали?
— Пустяки, ушибы и сотрясение мозга.
— О, мы это мгновенно починим. Вас забрать сейчас?
— Да, как можно скорей, пока все спят.
— Ждите, Гора, да, и дайте какую-нибудь подсветку.
"Подсветку? — удивился Проквуст, — а что, очень даже можно!". Сзади скрипнула кровать, раздался шорох, кряхтение, потом шарканье тапочек по полу. Сосед проследовал в туалет. Георг поразмышлял над темой, как организовать подсветку. Идея пришла внезапно: он прищурился, и представил, как окно его палаты светится ярко-голубым светом снаружи, но остаётся тёмным изнутри. Проверить, получилось у него или нет, не успел, прямо за окном серое предрассветное пространство стало наливаться светом. За головой хлопнула дверь туалета, сосед коротко вскрикнул, но тут же замолчал. Проквуст, превозмогая боль, повернул голову. Сосед застыл в неудобной позе, рот его был раскрыт, в глазах плавали огромные испуганные зрачки. Из яркого пятна за окном прямо через окно протянулся зеленоватый луч, остановился над Георгом, переломился вниз и растёкся легким невесомым теплом по телу. Георг с удивлением наблюдал, как прямо сквозь больничную пижаму и одеяло просачивается его голое тело. Вот он повис над кроватью, потом медленно потянулся вдоль луча. Оконное стекло было, но не ощущалось. "Надо же, как хоравы преуспели?!", — прошептал удивлённый Проквуст и глянул на соседа. "Бедный, что ты будешь рассказывать врачам? Ведь в дурдом упрячут. Лучше уж молчи". Георг напрягся и накинул на соседа вроде тонкой сети. Тот вздрогнул, зевнул и, не обращая больше никакого внимания на свет в окне, побрёл к кровати. Улёгся и тут же захрапел. "Вот и чудно, — кивнул удовлетворённо Георг, — спи спокойно, товарищ".
* * *
Проквуст закрыл глаза и отдался чувству парения. Спина, потом ноги нежно и мягко коснулись податливой поверхности. Он поднял веки. Георг лежал на мобильной платформе в просторном полукруглом коридоре. Как и ожидал, внутри дисколёт был значительно больше своих внешних размеров. Георг не уставал удивляться этому, но хоравов давно об этом не расспрашивал. Они столь мудрено объясняли, к тому же с таким заносчивым видом, что слушать их не хотелось.
