За годы жизни на берегу этого заповедного озера Белоус каждый год отводил учеников к Духу. Когда одного, когда двух, трех, в редкие годы и больше десяти бывало. Первые учителя всегда были строги в своем отборе претендентов на встречу с Духом, но и у них случались ошибки. Двадцать три претендента так и не вернулись. Среди них не было плохих людей и их всех было безмерно жалко. Кирилл страшно переживал те минуты, когда проклятая поляна закрывалась и с нетерпением ждал, когда же она откроется и выпустит бледного, измученного, но счастливого бывшего студента, а теперь полноправного собрата. Его душа ни на секунду не забывала острую боль потери и отчаянья, когда морок вокруг поляны зыбко таял, и по ней сквозило новой пустотой, еще одной невосполнимой потерей. О, это чувство вины! Оно давило жутким и душным грузом, колени сгибались под его тяжестью, и плачущий Последний Учитель молился до заката солнца, а иногда и всю ночь, провожая юные души из этого мира. Он помнил всех, кто не вернулся, они продолжали жить в его израненном сердце.
Гордыня некоторых молодых людей, пытающихся напроситься на встречу с Духом, чтобы приобщиться к избранникам Рока, а хуже того, стремящихся самостоятельно встретиться с ним, всегда заканчивались плачевно, никто не вернулся. Ходили легенды, что дух иногда сам призывает, но на веку Белоуса никогда такого не случалось. Что же это получается, пришлый неподготовленный годами обучения, юноша стал избранным?! Что же такое необыкновенное заложено внутри этого мальчишки, его ученика?! Ведь это Перст, а не Страж, настоял на том, чтобы Георга сразу же направили к нему, Последнему Учителю, минуя все необходимые предыдущие ступени, ломая тем самым все многовековые традиции?! Удивительно! Воистину, Рок неисповедим. Нет, правильно, что он пошел к Стражу без промедления.
— Проходи, Кирилл, — Креол посторонился. — Перст ждет тебя.
Белоус удивленно глянул на Стража, Перст уже знает, удивительно! Впрочем, размеров его Дара никто не мерил, также как имени его никто не знал. На самом деле, Белоус знал его имя, вернее бывшее имя, ведь это он водил его к Духу. Но даже мысленно он не называл его Капилом, потому что Монах менял имена наперсников. А может, и отменял?
— Присаживайся, Последний Учитель, мы ждем тебя.
Кирилл вошел в небольшую комнатку, считавшуюся обителью Перста, где, однако, он бывал очень редко. Перст редко спускался из своей заоблачной пещеры. Белоус внутренне вздрогнул, он однажды поднимался в эту пещерку, еще с прежним старшим Стражем, путь которого в этом мире уже закончился, и помнил сосульки перед входом, снег под камнями, редкую траву и жуткий холод. Как можно греться медитациями, он не понимал, для него это был загадочный Дар. Но сейчас перед ним за столом сидел низенький и худой, как обычно приветливый и улыбчивый человек. По сравнению с ним, Белоусом, Перст был совсем молодым, не старше сорока лет. Монах прислал его сюда три года назад, и тот уже успел получить заглазное прозвище Аскет. Свет лампы отражался в его недавно пропаренной лысине, руки расслабленно выглядывали из рукавов просторного белого халата. По соседству, на стуле восседал молчаливый Александр, как всегда непроницаемый и громадный.
— Молодец, что пришел, — голос Перста звучал приятным сочным баритоном. — Чаю будешь?
— С превеликим удовольствием, брат, — Белоус тяжело опустился на скамью. — Честно говоря, я удивлен, что ждете меня.
— Не мудрено, Кирилл, — отозвался басом Александр. — Перста Монах предупредил, что Дух позвал чужого. Это знамение Рока, но пока никто не знает, на что оно указывает.
— Хм, — Белоус склонился над горячей кружкой травяного напитка, обхватил его своими большими ладонями, впитывая тепло. — Не могу понять, что в этом парнишке особенного. Я даже следа Дара в нем не ощущаю!
— Дары разными бывают, — многозначительно вымолвил Александр.
Перст молча кивнул в знак согласия. На некоторое время в комнате воцарилась тишина, только слышно было дыхание задумчивой троицы. Белоус поднял бокал и громко отхлебнул из него пахучего напитка.
— А с мальчишкой то, что будем делать?
— С мальчишкой? — Перст обхватил себя руками за плечи и потянулся, так, что хрустнули суставы. — Получается, братья мои, что посвящение он прошел. Во тьму вошел сам, сам из нее и вышел, а что с собой принес, неизвестно. Чувствую я, начинаются серьезные события, слишком все необычно и странно. Что ты думаешь, Кирилл?
— Думаю, что ты прав, брат, мой урок Георг выполнил, я ему теперь не нужен, — Белоус вдруг замолчал и в раздумье стал крутить рукой кончик уса. — А знаете, след Дара, пожалуй, в нем все-таки есть. И как это я забыл! Он с первого раза повторил комплекс огня!
Перст и Страж изумленно уставились на Последнего Учителя.
— Полностью?! — переспросил Александр.
— В том то и дело! В первый раз я с его телом напрямую контактировал, так он ни разу не помешал, и все как на бумагу записалось! Он потом уже самостоятельно комплекс отрабатывал, без огня, конечно.
— Кирилл, это очень важно, нельзя забывать таких вещей! — строго урезонил Белоуса Перст.
— Да, это у меня внеурочный визит Георга к Духу все из головы вычистил. Сколько лет проклятую поляну сторожу, ни разу ни один студент без меня к Духу не попадал, а тут юнец вовсе неподготовленный! Все остальное сразу пустяком показалось. Извини, Перст.
— Бог простит, — сурово отозвался Перст, — а Рок покарает. Гордыня твоя, Кирилл, в тебе не умерла, но спит, правильно меня Монах о тебе предупреждал.
Глаза этого человека, только что расслабленно пьющего чай, вдруг так пронзительно впились в лицо Белоуса, что у того внутри заныло струной раскаянье, вперемежку со стыдом. Он вдруг ясно осознал, насколько прав посланец Монаха, дело здесь совсем не в забывчивости, а в том, чем он в первую очередь озаботился: нарушением своего приоритета. Стыд! Белоус почувствовал, как покраснел, слава Богу, загар скрыл краску стыда. То, что его урезонил по сравнению с ним еще совсем молодой человек, бывший его ученик, и не усугубляло, и не облегчало его чувств, в данном случае разница в летах не имела никакого значения.
— Ладно, — тон Аскета перестал звенеть металлом, — хорошо хоть вспомнил вовремя. Давайте думать.
— Последний учитель, стал первым! — громко сказал Александр, как всегда лаконично, но зато сразу же замял смущение Белоуса и вернул его к сути вопроса.
— Ты прав, Страж, — грустно отозвался Кирилл. — Больше уроков Георгу мне не давать. В школу его надо, Перст, пусть приложится к знанию, пусть проникнется верой.
— Согласен, — Перст повернулся в сторону Стража. — Александр, Немедленно направь Креола к Георгу, пусть уводит его в Западную школу.
Старший Страж молча поднялся со стула и вышел за дверь.
— Стар я стал, Перст, — грустно произнес Белоус, провожая глазами Александра.
— Не огорчайся, Кирилл, безошибочен только Рок. Ты еще крепок и полон сил, да, и замены тебе пока нет. Так что, о покое не мечтай.
— Жаль мне...
— Что не увидишь своего ученика?
— Да, брат, он мне понравился.
— Не горюй, Учитель, будут у тебя ученики, со счета собьешься. Я точно знаю.
— Спасибо, Перст.
В комнату вернулся Александр, прошел к своему месту. Сел.
— Исполнено.
Аскет посмотрел на своих собеседников, пригладил волосы на голове и начал говорить совсем на другую тему. Участь Георга теперь уже надолго не нуждалась в его внимании.
* * *
*
Барри сжимал в руках маленькую ручонку жены и с нежностью смотрел, как она спит, причмокивая во сне губами. Он не удержался, склонился и нежно поцеловал их. Жена не проснулась. В палату заглянул доктор.
— Она заснула! — прошептал он. — Очень хорошо. Мистер Глетчер, вас второй раз вызывает Директор Харман. Уже водителя прислал.
— Иду, иду.
Глетчер грустно смотрел на проплывающие за окном улицы Амброзии. Боже, как ему не хотелось уезжать от Алисы! Настроение было отвратительным не только по причине расстования с женой. Вчера Харман спросил у него, допускает ли Черепаха экипаж из двух человек. К чему эти глупые вопросы? Ведь возможности Черепахи подробно описаны Глетчером в отчете, да, и без них видно, что внутри находятся два основных кресла и в пассажирском отсеке спальных мест два, а не одно! Неужели он хочет подсунуть ему пассажира?! Только этого не хватало!
Харман встретил Глетчера сухо и официально, хорошо хоть, на "вы" не стал обращаться. Он не встал навстречу, как обычно, лишь поднял от стола глаза и указал рукой на кресло перед ним. Прежде они разговаривали за журнальным столиком.
— Барри! Как я уже говорил, новая экспедиция на свалку утверждена. Ввиду сложности и важности операции, тебе назначен спутник.
Директор социального института откинулся в кресле и пристально посмотрел на зятя. Как ни старался Глетчер прочитать на этой непроницаемой маске хоть какой-нибудь знак сопричастности, родственности или участия, ничего он не увидел. Пауза затягивалась.
— Простите, — Барри запнулся, не зная, как обращаться к тестю, — сэр, мой спутник ученый?
— Нет, — Харман будто бы ждал этого вопроса, поэтому среагировал моментально, уйдя от него. — Барри, когда ты выезжаешь?
— Да, как только из вашего кабинета выйду, — ответил Глетчер, пожав плечами. И тут же встав, многозначительно добавил: — Сэр!
— Твой напарник ждет тебя, — невозмутимо отозвался Харман, — около вездехода. Удачи вам обоим.
Тесть холодно кивнул головой и деловито уткнулся в лежащие перед ним бумаги, как бы давая понять, что аудиенция окончена. "Что с моим тестем? — думал, спускаясь в лифте Глетчер, — Никогда он таким не был, даже про Алису не поговорили". Неужели он успел завести здесь врагов? Или стал просто кому-то из здешних властителей неудобен?
Рядом с громадиной вездехода прохаживалась знакомая фигура. Глетчер раздраженно хлопнул дверцей автомобиля, который тут же фыркнул и уехал и уставился на Романа Блюка. Барри сразу догадался, что это и есть его напарник, да, и немудрено. Блюк нервно ходил вдоль Черепахи, время от времени боязливо посматривая в ее сторону. На нем был блестящий комбинезон с множеством карманов и коробочек на поясе. Недалеко стоял большой ранец.
— Роман! Рад вас видеть! — как не старался скрыть свои чувства Глетчер, все равно в его голосе явственно звякнула ироничная издевка.
— Глетчер! — Блюк радостно вскрикнул и подскочил к астронавту. — Я тоже рад вас видеть! — Похоже, ирония Барри осталась незаметной. — Очень волнуюсь, вы уж извините.
— Да, ничего, я понимаю, — смягчился внутренне Глетчер, в конце концов, чего он на человека взъелся? — Странно только, Роман, что вас ко мне определили, вы же, насколько я помню, не технический эксперт и не исследователь?
— А откуда вы это знаете? — хитро прищурился Блюк.
— Так мы же с вами столько разговаривали, я так понял, что вы историк или психолог, или одно и то же одновременно... я даже уверен в этом.
— Ладно, не буду лукавить, — Блюк промокнул платочком вспотевшую лысину, — вы правы, я не технарь. Что делать, — он криво улыбнулся, — у нас не принято обсуждать указания начальства. Мне сказали ехать и я готов. Скажите, с чего начнем?
— Что начнем? — переспросил Барри?
— Маршрут.
— А-а! Прямо отсюда и начнем. Хватайте, Роман, свой мешочек и залезайте в люк. Вон, он открылся, — Глетчер кивнул в сторону Черепахи.
Блюк долго и неуклюже громоздился, пытаясь влезть без ущерба своей спортивной репутации. Его и без того блестящая лысина засверкала вдвойне. Наконец он исчез в люке. Глетчер взялся за поручень и, не оглядываясь, мгновенно скрылся внутри машины. Люк бесшумно закрылся.
* * *
*
Роман Блюк был не самым удобным попутчиком. Это он обнаружил не сразу, а через два дня, когда пассажир освоился от шока своего служебного задания. Во-первых, он был неуклюж и то и дело задевал что-нибудь в кабине. Во-вторых, он потел, с его лысины регулярно скатывались капельки пота, которые он, усердно сопя, промокал платочком. В-третьих, он громко храпел. Но самое главный его недостаток — его непрерывная болтовня. Глетчер делал скидку на то, что его попутчик волнуется, боится, он даже пробовал встать на его место, взглянуть на ситуацию его глазами, но он все равно раздражал его. Перерывы были во время еды и сна. Слава Богу, Блюк любил делать и то, и другое.
— Мистер Глетчер.
— Да.
"Началось, — подумал Барри, — поел, теперь будет меня пытать. Господи, я не мог и предположить во время нашей первой встречи, что он такой зануда".
— Вы уверены, что мы не собьемся с маршрута? Я вижу, вы совсем не следите за приборами.
— А чего за ними следить, для этого есть автопилот.
— А что это такое?
— Это автомат, который думает за меня.
— Разве такое возможно?
— Ну, я немного преувеличил, просто в бортовой компьютер заложено направление, и он ведет Черепаху по нему точно по графику.
— А вдруг возникнет внештатная ситуация.
— Какая?
— Ну, какой-нибудь монстр появится или впереди возникнет большая яма.
— Не волнуйтесь, мистер Блюк, автомат подаст сигнал внимания или тревоги.
— А если мы будем спать?
— Он нас разбудит.
— Барри, не сердитесь. Вы должны понять мой интерес. Это не просто любопытство, а инстинкт самосохранения.
— Роман, я вас не понимаю.
— Вот видите! Ваша Черепаха для вас дом родной, а для меня? Вы скажете, что просто средство передвижения? И ошибетесь! Мы доверяем свои жизни этой технике, а ей пять тысяч лет. Где гарантии...
— Ерунду говорите, мистер Блюк. Пять тысяч лет сюда никак не клеятся, и я удивлен, что вы, образованный человек, упорно отвергаете очевидное.
— Барри, хорошо вам говорить и ни в чем не сомневаться. Думаете, я про закон относительности не знаю? Знаю, только одно дело о нем в аудитории рассуждать, а другое дело на нем в самое пекло ехать.
— Роман! — Глетчер оторвался от пейзажа за окном и внимательно посмотрел на своего попутчика. — Да, у вас никак нервный срыв.
— Нет, не волнуйтесь, я в порядке. Ну, почти в порядке. Просто я все время боюсь.
— Ну, и зря, я же прошлый раз вернулся.
— И скажете, что угрозы жизни не было?
— Нет, не скажу. Но я все равно вернулся. И в этот раз мы вернемся, меня жена ждет и будущий ребенок.
— Да, я в курсе. Я тоже по своей семье скучаю. Знаете, Барри, я прекрасно вижу, что уже достал вас своими причитаниями, но сделать ничего не могу. Помогите мне.
— Чем же я могу вам помочь?
— Научите меня управляться с вашей Черепахой.
— Это еще зачем?
— Ну, понимаете, вдруг с вами что-то случиться, а я даже вернуться не смогу.
Глетчер изумленно взглянул на Блюка. Ничего себе просьба! Интересно, это он сам придумал или задание такое дали? А может и не врет, вон, как съежился, дрожит весь.
— Послушайте, Блюк, давайте договоримся так, я подумаю, как помочь вам, а вы пообещайте прочитать мой прошлый отчет, я ведь специально его для вас у мистера Хармана выпросил. Неудобно будет, если так с ним и не ознакомитесь.
