С этой минуты жизнь Георга Проквуста приостановилась, и началось стремительное существование Святого Проквуста. Едва поспав несколько часов в большом королевском особняке, он был разбужен, и тут же утянут водоворотом церемоний. С утра пораньше к нему явился отец Феодор. Оказывается, он лишь исполнял обязанности главного Монаха, ведь формально Бенни Адамс был жив. Проквуст тер глаза и мечтал о чашке кофе, которого на Ирии не было. Голос старика звучал расслабляющее, смысл ускользал, Георг вдруг подумал, что это неудобно, заснуть во время беседы со столь важным ирийцем. Он потянулся и резко вскочил на ноги. Феодор от неожиданности замолчал. Похоже, он не очень-то ожидал от меня такой прыти, подумал Проквуст. А вдруг он меня специально усыплял?! Нет, тут нельзя расслабляться, надо держать ухо востро! Он прошел мимо сидящего на невысоком кресле монаха, и здесь не выпускающего из рук затертого руками и временем посоха, и выглянул за дверь. Как и ожидал, увидел красивую девушку, сидящую за письменным столом. Напротив нее в кресле сидел маленький и хмурый Ян Данбар, а из-за приоткрытой входной двери слышался приглушенный гул множества голосов. Ничего себе, это они все ко мне?! Ужаснулся Георг. При его появлении девушка встала, а председатель планетарного Совета остался сидеть, только еще больше напрягся.
— Простите, а как вас зовут? — обратился Проквуст к девушке.
— Елена.
Георг вздрогнул, улыбка сбежала с его губ.
— Э-э, — замялся он, — будьте любезны Елена, организуйте мне горячего чая.
— Завтрак уже ждет вас в соседней комнате, Святой Проквуст, — девушка сделала нечто подобное реверансу.
— Спасибо.
Он вернулся к невозмутимо сидящему отцу Феодору.
— Вы не откажетесь со мной позавтракать?
— Откажусь, — хмуро отозвался тот.
— В таком случае, давайте договорим и я сделаю перерыв. На чем мы остановились?
— На вере. Я говорил, что вы, как святой Церкви Рока, должны всячески поддерживать нашу церковь.
— Я с удовольствием, только не совсем понимаю, как я это могу делать.
— О, здесь нет ничего сложного, — оживился старик. — После тех чудес, которые вы явили миру, каждый ириец боготворит вас. Вам, Святой Проквуст, всего лишь не следует отрицать свою святость. Не надо разочаровывать народ.
— Хорошо, я постараюсь, хотя совсем не представляю себя в роли живого святого. Вам-то я могу честно сказать, что я обычный человек, просто обладаю некоторым набором уникальных качеств, подаренных мне господом, а не заслуженных или выстраданных, как это может показаться со стороны.
— Пусть так, это внутреннее, а в вере важно внешнее.
— Что-что? Простите, отец Феодор, но я не понял.
— Все просто, сын мой, дело любой церкви часто рисуется для верующих мазками обрядов и традиций, и уже после этого проникает вглубь души. Возможно, это звучит несколько цинично из уст старого монаха, но такова наша жизнь. Люди погружены в каждодневные заботы, быт, работу, семью и вспоминают о боге не часто. Многие посещают храмы редко, а то и вовсе мимо них проходят, но каждый раз в такие редкие моменты его душа невольно соприкасается с вечным! Пусть кто-то из них думает, что он, заходя в храм ради дани обряду или событию, выходя из него, остается тем же, но на самом деле это не так! Неверие теснит душу, а в храме она дышит свободно, вбирает в грудь силы на последующую борьбу за вверенного ей человека! Поэтому даже если с неверием, но с любопытством в сердце человек потянется вслед за новоявленным живым святым, то он подспудно потянется к богу, хочет он этого или не хочет, осознает это или не осознает.
Монах закашлялся и замолчал. Проквуст увидел, как набухли жилы у него на шее, видимо он сдерживался из последних сил. Георг быстро подбежал к нему и стукнул своей крохотной ладонью по костлявой спине старца. Он словно на железо наткнулся и машинально провел по этим корявым и острым граням, сглаживая их. Старик затих.
— Что с вами, отец Феодор? — испугался Георг.
— Уже ничего, сын мой. — монах встал, поклонился в пояс и озадаченно покачал головой. — Удивляюсь я, насколько замысловаты, бывают помыслы божьи. Ведь вижу, простой ты человек, Святой Проквуст, а какая же силища внутри тебя бродит! Ведь ты мне снял сильнейший приступ и даже не заметил. Оставайся же таким всегда и бог никогда тебя не разлюбит. До свидания. Во время праздничной недели я буду рядом с тобой, сын мой, всегда помогу, коли нужда встанет.
Монах вышел, а Проквуст прошел в соседнюю комнату, в которой был накрыт завтрак. Посуда и мебель были подобраны под его рост, а все большое убрали, дабы он не ощущал себя недорослем. А он и не ощущал. Он как-то легко воспринял бродящих вокруг него великанов, наверное, потому, что уже не планировал оставаться здесь. Его место на Земле, рядом с Еленой и его будущим ребенком. Он машинально что-то жевал, а мысли все время возвращались к беседе с монахом. Когда тот говорил: "сын мой", поначалу у Проквуста внутри все коробилось, ведь он был старше Феодора на многие тысячи лет, но после того, как он его послушал, он вдруг понял, что тот ему действительно в отцы годиться. По своему жизненному опыту, по глубине мысли, по мудрости, наконец. Конечно, он пережил невероятные события, такие, о которых этот старик и понятия не имеет, но все равно рядом с отцом Феодором он ощущал себя мальчишкой.
— Ну, что ж, святой, так святой, — Проквуст встал и направился проводить дальше прием населения.
В комнате приема уже восседал председатель планетарного Совета Ян Данбар. Он держал на коленях папку, и нетерпеливо постукивая ногой, перелистывал какие-то бумаги.
— Здравствуйте, — поприветствовал его Проквуст.
— Что?
Данбар сделал вид, что не заметил появления Георга, он важничал и трусил одновременно, и все это Проквуст понял мгновенно. Вот только как на это реагировать: разозлиться или посмеяться? Ни то и ни другое. Святой, так святой, повторял он про себя, как заклинание и оно помогало, на свое место Георг уселся спокойным и невозмутимым.
— Слушаю вас, председатель.
— Вы меня знаете?
— Вчера на церемонии вас косвенно представил король.
— Ах, да, король, — Данбар закрыл папку и положил ногу на ногу. — Собственно, э-э, господин Проквуст, у меня нет особых дел. Я пришел засвидетельствовать свое почтение и заодно узнать о ваших дальнейших планах. Меня так сказать интересует экономика и финансы.
— За почтение спасибо, — усмехнулся Георг. — Только хочу ТЕБЕ напомнить Ян, что я святой, а не господин. Ты веруешь в единого господа?
— Я?! — председатель растерялся. — Ну, как вам сказать, конечно, особенно в науку и разум, вот.... — Данбара от усилия даже пот прошиб.
— Понятно. В храм ходишь?
— А как же, регулярно!
— Ну, тогда благословляю. Иди Ян, служи Ирии, и не волнуйся, я не принесу твоей казне разорения.
— Но понимаете, праздник....
— Не я праздник придумал, иди, разбирайся с королем. От меня если чего хочешь, то только для души. Что тебе для души надо?
— Извините, Святой Проквуст, — Данбар встал и, сунув папку в подмышку, слегка изогнулся, — я все что хотел, выяснил, разрешите удалиться.
Дальше было проще. Елена зашла, мило улыбнулась, и предложила отодвинуть кресло для посетителей в сторону. Нет проблем, сказал ей Георг. Не вставая со своего стула он протянул руку, тяжелое кресло оторвалось от пола и слегка покачиваясь перелетело к дальней стене, где и успокоилось. Девушка смотрела широко раскрыв глаза, потом вдруг прижала руки к груди, шагнула к Георгу и встала перед ним на колени.
— Святой Проквуст! Благослови меня.
— На что тебя благословить, Елена, — ласково спросил Георг.
— Я беременна, попроси у бога здоровья для моего дитя, а мне сил и терпения.
Проквуст встал и, подойдя к девушке, поцеловал ее в душистые волосы, потом поднял к себе ее голову и, глядя прямо в глаза, сказал:
— У тебя все будет хорошо, верь в это! А еще я сегодня помолюсь за тебя. Но ты и сама молись, господь любит молитвы.
— Прости, Святой Проквуст, но я грешна.
— Чем же? — удивился Георг.
— Я молитв не знаю.
— Как же не знаешь?! Ну-ка, повторяй за мной: господи не оставь меня, помоги мне в добрых делах. Повторяй, повторяй. Так, хорошо. А теперь ответь, ты что, этих молитв раньше не знала?
— Но это же не молитвы....
— Все что из сердца, это все молитвы, а причитания без души, все равно, что черствый хлеб. Иди, Елена, носи своего ребенка, а мне принеси тетрадь и ручку, а то ведь не запомню, за кого молиться придется.
Люди шли и шли, мало, кто осмеливался просить что-нибудь кроме благословения. Кто-то просил за здоровье родных, кто-то признавался, что грешен, каялся. Таких Проквуст тайком записывал в свою тетрадь. Через четыре часа он еле держался на ногах, спасибо пришел король и забрал его на торжественный обед, где опять было много народа, но зато можно было отдохнуть. После обеда Георг вылетел в другой город. Их встречали толпы ликующего народа, стоящие вдоль дороги и Проквуст опять щедро и искренне дарил им свое благословение, наполняя его всей своей внутренней энергией. После ужина в кругу важных горожан, а таких набралось не менее двух сотен, Георг наконец-то остался один рядом с постелью. Но лечь он не мог, предстояло еще помолиться за тех, кому обещал. Он достал тетрадку, взял в руки нательный крестик и принялся творить молитву, стараясь не пропустить ни одного человека, который вспоминался ему на основе записи. Полночи молитв, потом сон без сновидений и снова прием людей. Все началось и продолжилось по вчерашнему сценарию: прием, обед, перелет в следующий город, торжественная встреча с народом, не менее торжественный ужин, полночи молитв и потом все сначала.
Для Проквуста все дни перемешались, он втянулся в свою роль и, судя по сияющим глазам отца Феодора, исполнял ее безупречно. В короткие минуты передышки он думал о своей далекой жене и молился за своего друга Бенни. Конрад третий, который при народе постоянно держался возле Проквуста, каждый день терпеливо отвечал на вопросы Георга о состоянии здоровья Адамса. Тот постепенно приходил в себя, но был еще очень слаб, сказывался возраст. Проквуст каждую ночь давал себе слово навестить во время сна своего друга, но после ночных молитв сил на это не оставалось. Где-то на пятый день этого бесконечного турне Адамс сам явился к Георгу. Тот спал глубоким сном, когда чернота и бесчувствие вдруг треснули, пронизанные ярким голубым сиянием, в свете которого вплыл Бенни. Он был энергичен и весел, правда волосы седые, и лицо в морщинах. Проквуст поднял голову и увидел, что лежит на зеленом лугу, простирающемся от горизонта до горизонта и утопающем с одного края в розовом сиянии.
— Ну, что же ты, друг мой, никак не навестишь меня? — мягко укорил Георга Адамс.
— Легко сказать, — Проквуст сел и потянулся, потом зевнул. — Это что, скоро уже утро?
— Это здесь утро. Не переживай, в миру сейчас глубокая ночь.
— Очень хорошо, — Проквуст встал и легким взмахом руки сотворил два кресла. — Бенни, родной, ну, давай обнимемся что ли!
Они обнялись, потом сели друг против друга.
— Ну, а теперь расскажи, почему ты даже во сне хочешь спать?
Георг коротко пересказал события последних дней. Бенни слушал внимательно, не перебивая.
— Значит, Церковь Рока не увяла, это хорошо. Честно говоря, я опасался, что такое могло случиться. А то, что ты нашел Безымянного, великое тебе спасибо, почему я сам не сообразил сделать тоже самое?
— А может быть, всему свое время, Бенни?
— В каком смысле?
— Мы же с тобой улетим, что Ирии тогда останется? Безымянный!
— Ты хочешь, чтобы я улетел?!
— Конечно! Ты знаешь, сколько дел ждет нас?! А сколько мне еще нужно тебе рассказать!
— Что, попутешествовал по вселенной?
— Не то слово, но дело даже не в этом.
И Проквуст очень коротко рассказал о своем пятне тьмы, об арианцах, охотящихся за ним, о своей жене, о святом городе на периферийной планете, где каждый камень излечивает душу. Адамс долго молчал, обдумывая услышанное.
— Да, приключения твои невероятны, честно скажу, ты меня страшно заинтриговал. Особенно теорией бифуркации. Заметь, этого в нашем Конструкторе нет!
— Значит, ты согласен?!
— Да, я бы с радостью, но тело мое изношено до крайности. Я ведь прибег к анабиозу не только оттого, что тебя дождаться хотел, это само собой. Я ведь от смерти бежал, знаешь, так не хотелось умирать, хотя чего бога гневить, пожил долго, давно в могилу пора!
— Бенни, говори честно, сколько тебе осталось?
— Пару месяцев, не больше. Врачи мне тут поют о чудесных перспективах, а я знаю, что смертюга рядом, заждалась, не терпится ей.
— Бенни, тем более надо скорее лететь! Я попрошу хоравов, они слепят тебе такое же тело, лет на сто хватит, а там видно будет! Бенни, да, и монахом тебе умирать не стоит.
— Ты, в каком смысле?
— А в прямом! Найдешь себе на Земле подругу и родишь ребенка!
— Ну, размечтался! Долгоживущие не могут иметь детей.
— Но человеческое тело, — Проквуст похлопал по своим коленкам, — не долгоживущее! Оно молодое и очень удобное. Знаешь, вот я побывал на Ирии, и вдруг ясно понял, я на Землю хочу.
— К жене?
— Не только. Там все вместе: и буйство природы, и загадки бифуркации, и молодой мир, и кофе! Там чудесный кофе, напиток такой. Там вообще всего очень много вкусного и красивого.
— Смотри, Георг! — строго покачал пальцем Адамс. — Не скажи, что там рай.
— Какой рай?! Там столько проблем! А сколько еще будет?! В конце концов, Бенни, это же потомки ирийцев!
— Все, уговорил, согласен! — Бенни встал. — Вези в космос, на Землю, хоть куда. Не хочу больше с тобой расставаться!
Они опять обнялись.
— До встречи, друг.
— До встречи, ты главное держись, не умирай! Подожди-ка, — Проквуст обхватил кисти рук Адамса. — Говорят, я стал обладать лечебным даром. Ну, я точно не знаю, но хуже тебе не будет.
Георг напрягся и увидел, как его золотистый свет вливается в глубину рук его друга, как чернеют его волосы, разглаживаются морщины на лице. Он аж рот открыл от удивления, глядя на дело рук своих. Адамс сердито вырвал свои руки, а Проквуст от неожиданности сел на траву.
— Ты что, сдурел?!
— А что такое? — Проквуст почувствовал, что язык еле ворочается.
— А то, ты на себя посмотри.
У Бенни в руках оказалось большое зеркало, которое он и сунул в нос Проквусту. Тот, посмотрев в него, потряс головой и потер глаза: там сидел полупрозрачный, изнеможенный тип с синяками под глазами.
— Ты видишь, до чего себя довел?!
— Ну, ничего, ты главное, иди, а мне надо поспать, и все будет хорошо.
Проквуст лег на траву и свернулся калачиком. Бенни усмехнулся, присел рядом, погладил его по плечу.
— Ты стал совсем взрослым, Георг. Я горд, что у меня есть такой друг. Спи, набирайся сил и до встречи.
Совет Цивилизаций.
До двухзвездной системы Фетанис, где находился Совет Цивилизаций, предстояло лететь почти месяц. Дисколет шел под управлением автопилота и как понял Проквуст, не мог достичь цели полета за один подпространственный мах. Поэтому полет представлял собой некий ломаный маршрут, рассчитанный компьютером по собственному разумению. Ирийцы разместились вполне сносно, учитывая, что этот корабль был им явно не по росту. Делегация состояла из короля Конрада третьего, категорически возжелавшего собственным участием вписать Ирию в галактическое братство и шести сопровождающих лиц. Судя по звездам на комбинезонах и слишком серьезным лицам, все они были персоны важные. Король их отбирал лично.
