Бензин закончился, когда скалистые вершины накрыли машину густой вечерней тенью. Мотор чихнул пару раз и заглох. Адамс вышел, пнул ногой покрышку и грустно обвел взглядом вокруг. Радостный возглас вышел из него произвольно: буквально в нескольких километрах виднелся автор гусеничного следа. Он стоял возле нагромождения камней, перед белесой стеной каких-то испарений. Бенни поднял бинокль: людей вокруг видно не было.
— Странная у него какая-то форма, — рассуждал Бенни, внимательно всматриваясь. — Очень похож на боевые машины, но, судя по размеру гусениц, меньше раза в два. А для обычного исследовательского вездехода слишком велик. Ладно, там разберемся. Надо пленника освободить.
Клеманс выпрыгнул из фургона помятый и сонный, комбинезон на груди был весь заляпан жирными пятнами. Он потер глаза и огляделся, и вдруг, неожиданно для Адамса стремглав вскочил на крышу фургона. Сверху донесся могучий топот, потом возгласы удивления. Бенни отошел на несколько шагов, чтобы взглянуть, но Клеманс уже ринулся вниз. Он направился к Адамсу и, не доходя трех метров, внезапно опустился на колени. Бенни от неожиданности даже отпрыгнул.
— Рони, ты чего?
— Бенни Адамс, ты воистину избранный и я еще раз прошу разрешения служить тебе верой и правдой! — Клеманс картинно приложил руки к сердцу и тут же ткнулся лбом в холодный камень.
— Рони, прекрати, встань, сейчас же!
— Не встану, Великий! Дозволь служить тебе.
— Да, черт с тобой, служи, коли охота, только встань!
— О, благодарю тебя, ты не пожалеешь! — Клеманс медленно поднялся, но не разогнулся. Во всяком случае у Бенни сложилось такое впечатление, глядя на его неуловимо согнутую позу.
— Стоит ли так унижаться, Рони?! — покачал головой Адамс.
— Унижаться?! Нет, я не унизился, я в восторге оттого, что сбылось древнее предание внутреннего мира, в котором говориться, что когда-нибудь придет властитель, могущественный, словно бог. Мир будет принадлежать ему, а потом и вся вселенная.
— И ты решил, что это я?
— Да, теперь это бесспорно!
— Но с чего ты взял?!
— Ты привел нас туда, куда я должен был тебя отвести!
— Всего-то?! — усмехнулся Бенни. — А если это совпадение?
— Нет! — Клеманс энергично замотал головой, вид его был очень красноречив. — Я убежден, что не ошибаюсь!
— Ну, хорошо, допустим, ты не ошибаешься, а тебе-то что проку в чужом могуществе?
— Я всю жизнь ищу властителя, чтобы служить ему! И вот нашел. Прими мою покорность или убей!
— Я же уже сказал, служи, коли охота.
— Ты веришь мне, Великий?!
— Приходится верить, уж больно ты убедителен.
— Приказывай, я все исполню!
— Собирай припасы, дальше идем пешком. Кстати, ты знаешь куда?
— Конечно! Наш путь лежит к заветному камню, там ты всем докажешь, что....
— Слушай, хватит болтать, иди, исполняй приказ.
А что, думал Адамс, властителем быть не так уж и плохо. Он лежал на склоне большого камня и лениво поглядывал, как около машины суетился Клеманс, укладывая два рюкзака. Один побольше, другой поменьше. Между ними лежали два больших походных тесака в ножнах. Бенни встал и, отряхнувшись, направился к фургону.
— Вот что, Рони, думаю, что нам надо идти завтра утром, видишь, солнце уже садится.
— Очень хорошо, Великий, нам как раз нужна ночь. Тут всего километров шесть осталось, дотемна как раз и дойдем.
— Да? Ну, что ж, тогда в путь.
Бенни наклонился, подобрал ножи, а потом рюкзак, тот, что полегче, и закинул его за спину. Подождал, пока сопящий от усердия Клеманс водрузит на себя другой.
— Готов?
— Да, мой господин!
Лицо Рони светилось идиотской восхищенной улыбкой. Неужели так можно притворяться?! Ладно, проверим....
— Рони! — Адамс повесил один нож себе на ремень, потом, чуть помедлив, вытащил из кармана пистолет и присоединил его ко второму ножу. — На, забирай свое оружие, мне оно больше не понадобиться. Иди впереди, путь указывай.
Клеманс шел широкими шагами, несмотря на груз килограммов под тридцать на плечах. Через некоторое время Бенни догнал его и пошел рядом.
— Рони, скажи честно, зачем тебе мне служить? Если из страха, то можешь не бояться, я готов тебя отпустить.
— Нет Великий, я от тебя добровольно не уйду. Гнать будешь, в ноги упаду, чтобы оставил.
— Что, так полюбил? — усмехнулся Адамс.
— Нет, — серьезно ответил, чуть подумав, Клеманс. — Пока нет. Пока я из голого расчета.
— И какой же от меня прок?
— Я уверовал в тебя, повелитель.
— Я не господь, Рони.
— Конечно же, нет! Но ты здесь, рядом, ты обладаешь уникальным могуществом, границы которого еще и сам не осознаешь.
— Почему ты так в этом уверен, вдруг ошибаешься?
— Нет, я не просто верую, я еще и вижу. Смутно, неразборчиво, но вижу. Ведь нашел же я тебя?!
— Лучше не напоминай....
— Прости, Великий! — испугался Клеманс и даже споткнулся. — Я больше никогда.... Я.... — Он замялся. — Я так мечтаю быть рядом с властителем, чтобы насладиться тенью его могущества, получить из его рук толику власти....
— Зачем она тебе?
— Я ненавижу чинуш, захвативших заветный камень и тащащих к нему всех без разбора, наугад, плодя дохов. Только я могу искать избранных, а меня игнорировали, снисходительно позволив заниматься тем, что должно было бы стать главным делом внутреннего мира!
— Значит, ты твердо уверен, что я именно тот, кто тебе нужен?
— Уверен! Приказывай. Я готов идти за тобой даже на смерть!
— Что ж, посмотрим, а пока пошли дальше.
Они подошли к вездеходу, крадучись обошли вокруг — никакой реакции. Бенни уже открыто подошел, внимательно вглядываясь в конструкции машины. Она была каплевидной формы, значительно ниже, чем боевые многоэтажные танки обороны, но явно шире. Адамс пытался найти на гладком, матово-черном корпусе следы двери или окон и с удивлением не находил. Рядом с ним молчаливо топтался Клеманс.
— Великий! — шепотом заговорил он. — Это не наша машина!
— Что значит, не наша?!
— Новая цивилизация просто не располагает подобными технологиями. Посмотри, гусеницы из какого материала: и не металл, и не резина, и не пластик. Поверь, Великий, я знаю что говорю....
Внутри Адамса вдруг что-то вздрогнуло и неприятно заныло.
— Рони, я больше не могу слушать эти титулы! Они меня бесят!
— Повинуюсь, господин мой! — Клеманс покорно склонил свою лысую голову и застыл в ожидании.
— Чему повинуешься?! — начал злиться Бенни. — Так и будешь стоять, словно истукан?!
— Прости, но я жду твоего имени.
— А ты не знаешь? — съязвил Адамс.
— Светское имя твое произносить не смею, придумай себе титул, господин мой!
— Вот привязался! — проворчал Бенни и вдруг тут же выпалил. — Зови меня Монархом.
— Монархом? Но почему, может быть лучше королем или императором?!
— Нет! — Адамс капризно передернул плечом. — Зови Монархом!
— Слушаюсь и повинуюсь, Великий Монарх! — Клеманс бухнулся на колени.
— Встань, Рони. Кстати, у тебя ведь кепка была? — вдруг ни с того, ни с сего вырвалось у Адамса, видимо вид потной лысины первого подданного, напомнил о пользе головных уборов.
— Что? — несколько ошалело переспросил Клеманс.
— Кепка! — Бенни махнул рукой. — Ладно, забудь. Лучше пойдём, посмотрим, я там трос заметил. Ты видел?
— Трос? Нет. То есть, да.
— Надо посмотреть.
Они, пригнувшись, пошли вдоль натянутого троса. Он выходил из носовой части машины и вёл к пропасти, белесо туманящейся в ста метрах. Вот они остановились на краю, трос нырял вниз. Адамс шагнул вперед, желая посмотреть вниз, но Клеманс вдруг ухватил его за комбинезон.
— Не надо туда ходить, Монарх!
— Это почему же?!
— Эта пропасть смертельно опасна! Человек, окунаясь в этот туман, мгновенно иссыхает. Если его подержать подольше, то тело его превратиться в пыль и развеется.
— А ты откуда знаешь?!
— Я не один раз это видел, смерть почти мгновенная.
— Ты что, серьезно?!
— Абсолютно! Ты, господин мой, стой здесь, я сам посмотрю.
— А не рассыплешься?
— Нет. На тех, кого заветный камень принял, эта муть не действует. Я через нее много раз ходил.
— Надо же? Ну, иди, посмотри.
Клеманс опасливо приблизился к краю, присел, потом лег и медленно высунул голову.
— Ну, как, Рони, есть там что-нибудь?
— Да, — Клеманс вынул нож и резанул по тросу. Нож соскользнул, не оставив даже царапины.
— Эй, ты чего творишь?!
Но Рони не слушал, он резко встал, выхватил пистолет и принялся палить в трос, там, где он перегибался через острый край скалы. После третьей пули трос лопнул и опустился безвольной веревкой на камни. Адамс сердито покачал головой.
— Рони, ты же клялся служить мне, а принимаешь такие решения!
— Прости, Монарх, но ты бы мог не разрешить.
— А что там было внизу?
— Человек в блестящем костюме и шлеме.
— Так ты его убил?! — ужаснулся Бенни.
— Нет, что ты! Я внимательно все осмотрел, он мертвый был и висел там уже давно. Наверное, решил исследовать пропасть, а она его сгубила. Лучше уж его не поднимать, чего прах тревожить?
— Ну, что ж, коли так.... Пошли за вещами и дальше в путь. Нам ведь еще идти дальше?
— Да, но можно не торопиться, время еще до ночи есть.
— Так, опять тайны?! — Адамс нахмурил брови.
— Тайны?! — Рони потешно сложил свои руки на сердце. — Господин мой, у меня нет от тебя тайн!
— Тогда рассказывай, куда ведешь.
— Там, километрах в пяти, начинается спуск к тоннелю, ведущему к заветному камню. Нам придется спуститься в каньон и проскочить между дыханием бездны.
— Мимо вот этого белого месива?
— Да, но для этого нужно дождаться ночи.
— И что это нам даст?
— В середине ночи белое марево оседает вниз, господин мой, и открывает проход.
— Надолго?
— Не больше получаса.
— А почему это происходит, ты понимаешь?
— Думаю, что это каким-то образом связано с нашим светилом.
— Что ж, тогда в путь.
Адамс шел медленно и беспрестанно оглядывался. Его беспокоила окружающая картина какой-то неуловимой узнаваемостью, словно он здесь уже бывал. Вот где-то за спиной, почти с противоположной стороны должна высится крутая скала, в которой.... Нет, это невозможно! Бенни сбросил рюкзак и сел на большой плоский камень.
— Рони привал!
Клеманс молча опустился рядом. Он видимо чувствовал, что в данный момент лучше помолчать. А беспокойство внутри Адамса не проходило. Он вдруг понял, чего бы хотел: взлететь над этим туманом и проверить свои ощущения, слетав к той скале. Может, ее и в помине нет? Он вскочил и нервно заходил взад-вперед. За сумбуром мыслей он не заметил, как оказался у самого края котловины. Белесый туман здесь был плотным и недвижимым, даже легкий ветерок не колебал его застывшие клубы. Бенни оглянулся, Рони мирно спал на камне, поджав колени. Его поза сразу же напомнила, как он корчился зажатый под тонкой пленкой его, Адамса, воли. Откуда-то из глубин памяти вдруг всплыла фраза: "Ты даже представить себе не можешь всех возможностей, которые дает тебе твой Дар. Фактически, ты можешь почти все". Кто это ему говорил? И когда, и ему ли? Затылок заныл от перенапряжения.... Стоп! Если он с Клемансом вытворял такое, то почему самому не попробовать?! Бении подпрыгнул, потом еще, ничего не менялось. Воровато оглянулся, представив, что о нем мог подумать его первый подданный, глядя, как его кумир скачет. Нет, наверное, это полная глупость. Но почему?! Он же заставил Рони летать! И в этот момент его тело сказало ему, что нужно делать: оно просто наклонилось вперед и оперлось на воздух, ставший вдруг упругим и прочным. А дальше надо было просто скользить ввысь....
Адамс что-то кричал, пел, смеялся и стремглав носился под самым небом, пронзая редкие облака, отражающие последние солнечные лучи. Внизу было сумеречно и, оттого казалось, холодно. Мрачные скалы сгрудились вокруг котловины, прикрыли ее густой тенью и туман, наполнявший ее, на глазах превращался в тьму. Ну, ничего, он еще потом полетает, времени в обрез, а надо было еще кое-что проверить. Бенни рванулся вниз к противоположному краю котловины. Вот она, скала! Почему именно она? Он не знал, просто чувствовал, что это она. Он повис рядом с нею, потрогал ее шершавую твердость. Наверху должна быть пещера, вернее не пещера, а вход в длинный извилистый тоннель. Вот куда он ведет, он не помнил или не знал. Адамс отплыл в сторону и медленно поднял голову. Так и есть! Черным зевом на него смотрело идеально круглое отверстие. Ладно, пора возвращаться, а то Клеманс там с ума сойдет.
Бенни ошибся, Рони все еще сладко спал на камне, только съежился, защищаясь от вечерней прохлады. Ну, тем и лучше!
— Вставай, лежебока! — затормошил он Клеманса. — Ночь уже скоро, а нам еще идти.
— А тут рядом совсем. — Клеманс сладко потянулся. — Бен, а.... ой, прости Монарх, а ты спал?
— Нет, Рони, я летал.
— В каком смысле?
— В прямом. Окрестности осматривал.
Клеманс некоторое время осмысливал сказанное, потом понимающе, но с глупой улыбкой, кивнул.
— Понятно.
Спуск в котловину действительно оказался рядом, меньше километра, но пока они шли, стемнело окончательно. Клеманс достал фонарь. Узкая тропа, приткнувшись к почти отвесной стене, ныряла в клубы тумана. Когда на них попал свет, они зашевелились. Словно щупальца встревоженного чудовища. Клеманс выключил фонарь и озабочено посмотрел наверх.
— И что ты там высматриваешь?
— Понимаешь, Монарх, сегодня необычно много облаков.
— Ну, и что?
— Звезд мало, совсем темно будет.
— Включим фонарь.
— Нельзя светить, туман на свет притягивается.
— Погасить, что ли хочет?
— А кто его знает, может и хочет. В любом случае, я пройду, а тебе туман не пройти. Может быть, переночуем лишнюю ночку? Еда и вода у нас есть.
— Нет! — отрезал Адамс неожиданно резко для самого себя, а потом добавил еще более неожиданное — Не волнуйся, я в темноте вижу.
И тут же, словно их включили, глаза дали ясную картинку окружающего пространства. Оно выглядело несколько иным: не было ярких дневных красок, в основном преобладали серые оттенки, но зато все было видно!
— Монарх, ты серьезно?! — глаза Клеманса округлились.
— Абсолютно. Ты посвети на свою правую штанину, она у тебя вся в пыли.
Пока Рони рассматривал свои брючины, Адамс осторожно спустился почти к самой границе белесого тумана. Он долго смотрел на него, размышляя, что это такое и почему столь опасно для жизни. Бенни поднял к глазам свои руки. В темноте ладони источали едва заметное желтое сияние, но стоило вглядеться пристальнее, как свет начинал разгораться, хотя по-прежнему продолжал освещать лишь сами ладони. Адамс поднес их вплотную к скале.... Нет, не освещают. Выходит этот свет только он сам и видит? Он вдруг неожиданно вытянул руки к туману и тут же из его недр, с глубины к ней потянулся упругий сгусток. Бенни рук не отдернул, напротив, нахмурил брови и приказал туману уйти. И белесое марево повиновалось! Оно покорно отодвинулось, открывая влажноватые камни тропинки.
